Топором и мечом, солью и камнем, железом и кровью

Весь остров, казалось, вздрогнул, когда дракон сел, взметнув фонтаны песка. На фоне моря и неба его чудовищное тело возвышалось живой, пышущей жаром горой. Чешуя ящера отливала на солнце металлическим блеском. Огромные когтистые лапы попирали землю. Люди прекратили сражаться друг с другом и в ужасе пятились в стороны, подальше от рогатой головы с острыми шипами и гигантского хвоста, удар которого мог бы переломать кости мамонту. Один лишь Эурон Вороний Глаз остался на месте. Дени увидела дракона, когда он еще был высоко в небе. В первые минуты ликование охватило ее. Хотелось закричать, но тряпка во рту не давала даже вдохнуть полной грудью. Потом она осознала, что по-прежнему не ощущает привычной внутренней связи с Дрогоном. Ее глаза видели его — и только. С тех пор как она стала драконьей наездницей, такого не случалось никогда. Похолодев, она поняла: сила рога, древняя валирийская магия, была реальностью. Приземлившись, Дрогон вел себя странно — он как будто не замечал ее. Когда в ответ на попытку Дени подняться на ноги, Ульф пнул ее в спину сапогом, дракон не отреагировал и на это. Он словно прислушивался к чему-то, нюхал воздух и наконец повернулся к Грейджою. Тот сделал шаг вперед. Глаза зверя смотрели на человека в упор, как бы изучая его. Дени закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, усилием мысли пробиться к Дрогону, снова почувствовать связь с ним. Она словно бы тянула к нему огненную струну, сияющую и упругую. Напряжение воли было так велико, что Дени почти видела ее. «Сожги его, Дрогон. ЕГО. Дракарис!». Но струна истончалась и обрывалась, будто какая-то сила не позволяла ей протянуться дальше. Там, впереди, клубился мрак… Послышался хриплый кашель, и Мормонт, все это время лежавший неподвижно, пошевелился и медленно сел, отплевываясь и стирая с лица кровь и песок. Он озирался вокруг, словно не понимая, что происходит, но когда увидел лежавший рядом рог и темный силуэт дракона, вспомнил все. Взглянув на Дени в разорванной одежде и с кляпом во рту, рыцарь рванулся было к ней, но тут же со стоном повалился навзничь. Эурон, между тем, шагнул ближе к дракону. Огонь мрачного вдохновения озарял его лицо. Он заговорил, и голос его, низкий и мощный, легко перекрыл шум прибоя, свист ветра, стоны раненых. В напряженной тишине его слова прозвучали сурово и грозно: — Укротитель Драконов мой. Я его хозяин, а значит — и твой тоже. Ты прилетел на мой зов и с этого дня покоришься моей воле. Теперь я твой господин. Дракон приподнял свое чешуйчатое тело и расправил гигантские красно-черные крылья. Из его глотки вырвался жуткий скрежещущий звук, и раскрытая пасть, усаженная рядами острых зубов, оказалась прямо перед лицом человека. Огромные когти величиной с руку впивались в песок, пламя клокотало в пасти. Эурон не двинулся с места, выдерживая немигающий взгляд чудовища… и вдруг ящер опустил свою исполинскую голову и улегся на песок, сложив крылья и прикрыв янтарно-желтые глаза. Это казалось невероятным, но… его поза в самом деле выражала покорность! Грейджой протянул руку в перчатке и дотронулся до морды зверя. Потом медленно обернулся. Он был страшен, почти безумен и не скрывал своего торжества: — Эта женщина, железнорожденная, подняла оружие против законного владыки Железных островов, — он указал на Яру и воинов, сгрудившихся вокруг нее. — Она виновна в измене своему королю. Яра Грейджой, я приговариваю к смерти тебя и всех этих людей. Кровь за огонь, огонь за кровь! Мой приказ — сжечь их!!! Дени, которая все это время продолжала свою безмолвную борьбу, почти теряла сознание от напряжения. Но в ту минуту, как прозвучали последние слова Грейджоя, огненная нить ее мысли преодолела тьму и коснулась дракона. Огромный зверь замер, а потом медленно повернул к ней голову. Казалось, он только сейчас увидел и узнал свою мать. И услышал ее. «Дрогон, убей ЕГО. ДРАКАРИС!!!» Дракон взревел и изрыгнул сгусток ослепительно яркого пламени. Там, где только что стоял, упиваясь своей победой, Эурон Грейджой, пылал живой факел. Отвратительно запахло горелой плотью. Ящер схватил человека своей огромной пастью и резко мотнул головой. Окровавленные ошметки полетели во все стороны. Дракон швырнул тело оземь и принялся пожирать его. Все, кто видел это, замерли в благоговейном ужасе. От Владыки Железных островов остались только обугленные кости да искореженная и оплавленная кольчуга, покрытая слоем пепла. Порыв ветра с моря подхватил его и развеял. * * * Остатки команды «Молчаливой» в беспорядке и панике бежали. Железнорожденные преследовали их, настигали и убивали на месте. Лишь нескольким — двоим или троим — удалось уйти и укрыться в отдаленных пещерах. Яра, кое-как затянув рану тряпицей, оторванной от рубахи, хромая, подошла к пленникам. Ее мутило от усталости и потери крови. Перерезав веревку своим кинжалом, Яра освободила Дейенерис и помогла ей подняться на ноги. Ульфа к этому времени и след простыл. Растирая затекшие руки, Дени с трудом преодолела небольшое расстояние, отделявшее ее от Мормонта. Рыцарь был жив, но она знала, что он умирает: его легкие были выжжены, на губах запеклась кровь. Она опустилась рядом и положила его голову к себе на колени. Мормонт тяжело дышал, в груди его что-то хрипело. — Кхалиси, слава богам… ты спасена. Он мертв, его нет, он больше не угрожает тебе… Теперь я спокоен. — Вам нельзя говорить, сир Джорах. Воды… попроси кого-нибудь принести воды, — обернулась она к Яре. — Молчите, мой друг, все позади, и быть может… — Оставь… Хорошо увидеть тебя… перед смертью, — ее возражение наткнулось на его твердый, печальный взгляд, и она поняла, что времени спорить с ним нет. — Мы оба понимаем, что я умираю. Ты знаешь… ты всегда это знала… и все же — я люблю тебя. Из его обугленных легких вырывалось чудовищное сипение. С видимым усилием он продолжал: — Всегда… любил. И когда шпионил, и потом… ни на миг не… — он на секунду закрыл глаза, собирая последние силы. — Встреча с тобой изменила всю мою жизнь, придала ей смысл. Я верю… нет, я знаю — ты добьешься своей цели. Сломаешь это проклятое колесо и сделаешь мир лучше… Моя… королева, моя… кхалиси… Дейенерис… Она молча смотрела на своего верного рыцаря и не замечала, что по щекам ее текут слезы. Этот человек был невероятно дорог ей, хотя она не могла ответить на его чувства. Он был рядом с самого начала ее долгого пути. Пережитое сблизило их, тесно переплело их судьбы. И вот теперь он уходил навсегда. Повинуясь безотчетному порыву женщины и матери, она тихо гладила его по волосам и по щекам, а потом наклонилась и поцеловала в лоб. — Сир Джорах, я повторю то же, что когда-то написала вам: в целом мире у меня нет более надежного и преданного друга. Мне… будет не хватать вас, — она нашла его руку и крепко сжала ее. Больше они ничего не сказали друг другу. Он смотрел только на нее. Смотрел до тех пор, пока сердце его не перестало биться. Дени еще долго сидела так — опустошенная, измученная, в разорванном платье — сидела, держа на коленях голову человека, который любил ее больше жизни. Наконец она как будто очнулась, оторвала взгляд от дорогого лица и сказала, обращаясь к людям вокруг: — Приведите сюда корабль Грейджоя. Мы устроим для сира Джораха погребальный костер. А пепел его я увезу с собой. Эпилог Рольф, порядком взвинченный, собирал вещи, Удо и Крис в полном молчании наводили порядок на станции. Все было кончено, руководство Концерна отозвало их из-под Купола. Это могло означать лишь одно — миссия провалена. Они не справились с поставленной задачей. Рольф живо представлял себе грядущие объяснения в зале совета директоров и неприятности, которые ему грозили. Такое вполне может поставить жирный крест на всей его карьере. Столько лет преданной службы, столько усилий — и все идет прахом. Все коту под хвост из-за какого-то дикаря, его коварства и глупости. Возомнил себя повелителем драконов! И ведь ни словом не обмолвился, что у него рог, эта фишка, придуманная Тер-Агаряном… Кто бы мог подумать, что после нешуточной катастрофы в Валирии такая вещь уцелеет. Более того — что кому-то посчастливится ее найти. В лучшем случае, один шанс на тысячу. И вот, извольте — Эурон Грейджой, укротитель, мать его, драконов! Готовясь к миссии, Рольф досконально изучил всю доступную информацию о единственном известном контакте с аборигенами: он хорошо знал историю Левона Тер-Агаряна, выдающегося ученого-генетика, который несколько веков назад отправился под Купол и не вернулся.* Сам он сгинул, но гены его сохранились в роду Таргариенов, как выяснилось гораздо позже. Так вот, из скупых отчетов, которые Тер-Агарян поначалу посылал на Землю, Рольф узнал, что ученый, который успешно разводил под Куполом своих любимых драконов, изготовил несколько инфразвуковых устройств, помогающих управлять этими здоровенными летающими рептилиями. Своему изобретению он придал вид, соответствующий уровню развития и эстетическим предпочтениям туземцев, чтобы легче было внушать им священный ужас. Ну конечно, огромный драконий рог со светящимися письменами — это производило впечатление! Каждый такой рог был задуман как своего рода пожарная кнопка на тот случай, если потомков Тер-Агаряна, носителей его генов, не останется. Ученый хорошо понимал, каких бед могут наделать драконы, если станут неуправляемыми. Рог заставлял огромных тварей слушаться, но кровь Таргариенов оставалась куда более мощным фактором влияния на них. Что и доказал исход противоборства между Эуроном Грейджоем и Дейенерис Таргариен. Ее воля победила, и Король Железных островов был зажарен и сожран, как глупый баран, который сам полез на рожон. А ведь поначалу все шло просто прекрасно! Если бы этот идиот следовал их плану, выполнял условия союза, уже сидел бы сейчас на своем вожделенном железном стуле. Все, все было дано ему! Но нет, он считал себя умнее всех. Ждал дня солнцестояния, мистифицированный маньяк. Перемудрил, вот как это называется! Сам же себя оболванил. Какое все-таки примитивное, дикарское сознание, какая ограниченность, раздраженно подумал Рольф. Как там было, у древнего поэта — «мы почитаем всех нулями, а единицами — себя»? Лучше, черт побери, не скажешь! Когда весть о гибели Эурона достигла Железных островов, весь его флот тут же рассеялся. Лишь его воля удерживала это разношерстное сборище отщепенцев и маргиналов. Капитаны увели свои корабли в далекие моря, не приняв сражения с флотом короля Эйегона и драконом Дейенерис. Вместе эти двое оказались сильнее, чем предполагал Рольф. Вот тебе и варвары. Несмотря на досаду и злость, в глубине души он ощущал нечто странное… нечто, похоже на уважение. * * * Обе женщины стояли рядом на палубе «Быстрого ветра» и смотрели на удаляющийся берег с полуразрушенной каменной башней. Рядом, на мелководье, догорал остов «Молчаливой», колдовской ладьи Эурона Грейджоя. Они держали курс на Королевскую Гавань. Оставшихся в живых моряков едва хватало, чтобы управляться с парусами. Но стихия словно помогала им, ветер был попутным. — Подумай только, ты добралась до острова именно в этот день… Ведь Вороний Глаз специально ждал его: считал, что могущество рога увеличится во много раз, — проговорила Дейенерис и покосилась на деревянный ларец, стоявший на баке и заботливо укрытый куском парусины. Укротитель Драконов, древняя валирийская реликвия дома Таргариенов, спустя столетия вернулся к их потомкам в Вестеросе. Посмотрев на Яру, она продолжала задумчиво: — Во всем этом мне видится какой-то высший замысел, непостижимый для нас… — Я и сама думала об этом. Я так боялась, что упущу его… Ведь шторм у Драконьего Камня задержал нас по меньшей мере на трое суток. А сейчас я понимаю — то была воля Утонувшего бога. Я должна была увидеть, как сдохнет эта мразь, и я увидела. Теперь мои отец и брат отомщены. Я вернусь на Железные острова и накажу лордов-изменников. Тень гигантских крыльев на миг заслонила солнце. Дракон пронесся над ними и, описав широкий круг, снова устремился вперед. — Разреши дать тебе совет. Не карай их смертью. Твоя земля и так опустошена, не умножай этих потерь. Жестокие казни — как обоюдоострый меч, который может поранить и тебя. Найди другие способы наказать виновных. Ты — законная правительница Железных островов из Великого дома Грейджоев, и теперь нет никого, кто оспорил бы твое право. Особенно после того, что случилось. — Но они предали меня! — Неудивительно, что они переметнулись. Вороний Глаз был воплощенное зло, а злу присуще очарование. Люди легко поддаются ему, такова их природа. Эурону многое было дано — храбрость, ум, сила. Он мог бы подняться высоко… Жажда власти сгубила его — не первого и не последнего. Эта страсть подчинила все его мысли и дела, поработила его волю и привела к гибели. Он хотел власти как таковой, для себя одного — чтобы употребить ее на разрушение и смерть. И в этом был залог его падения. Яра слушала ее с удивлением. Как же причудливо переплетаются нити людских судеб… Она вспомнила, как впервые увидела Дейенерис Бурерожденную в тронном зале Великой пирамиды Миэрина. Та властная и грозная королева, которая шла завоевывать Вестерос во главе своей огромной армады, мало напоминала хрупкую безволосую женщину в простой одежде, стоявшую сейчас рядом с ней. Но Яра могла бы поклясться, что эта Дейенерис была намного сильнее той. Они замолчали, погруженные каждая в свои мысли. Яра снова и снова видела безумное лицо Эурона за секунду до гибели. Братоубийца. Насильник. Богохульник. Демон. Он мертв, мертв навсегда. Теон может наконец спать спокойно. Она подумала о том, как заберет Хильде и вернется домой. Она накажет мятежных лордов. Восстановит Десять Башен. И будет править. Дени думала о сыне, о своем Неде. Она не видела его почти год. Сейчас он подрос, окреп, и уже начинает говорить… Острая, как нож, тоска по ребенку пронзила ее с неожиданной силой; на глаза навернулись слезы. Глубоко вдохнув, она подавила этот внезапный порыв и слабо улыбнулась: он спасен… на этот раз спасен. Она будет продолжать начатое. Люди должны узнать правду. Она совсем не думала о том, что едва не погибла; это тоже было частью ее служения, ее пути. Джон… Джон сейчас сходит с ума от тревоги за нее. Она так нужна ему. И он нужен ей. Придет время, и они встретятся — Нед, его отец и мать. Она точно это знала. К о н е ц