Милашка с перчинкой

Солнце припекает, птички поют. Все так красиво, черт возьми. Бери и рисуй, а я иду злая. Нет, не так. Я иду в бешенстве. Выгнать меня с работы это ладно, еще куда ни шло, не в первый раз, но выгнать меня с фразой «ты же понимаешь, эта девочка далеко пойдет, у нее широкий кругозор». — О да, пойдет она далеко, на твоего дружка прямо и пойдет, — зло пиная какую-то банку, пробубнила я, медленно шагая по аллее в сторону дома. — И ноги широко раздвинет, и твой кругозор, блин, порадует. Короче уволили, расчет сделали и попросили собрать вещи. В общем, с кактусом в руках, иду я домой, с половиной зарплаты и мыслями о том, что за квартиру платить через полторы недели. — Не радует, — уже в голове подумала я. — Не хватает хоть и немного, но и потом же жить надо. "Может с денег на машину взять? Или взять подработку с сайтов." С такими мыслями я и подходила к старой пятиэтажке, в которой снимала квартиру. Опачки, сюрприз, между вторым и третьим этажом сидит на ступеньках парень, порванная футболка открывает плечо, костяшки рук сбиты, на джинсах кровь, и минералочка между ног стоит. Быстренько прошмыгнув на свой третий этаж, зашла домой, захлопнула дверь и тут же посмотрела в глазок, даже не двинулся. — Ави, даже не думай об этом, это не твое дело, вдруг он наркоман какой-то, — повторяя слова мамы, тихо прошипела сама себе, проходя на кухню. Пару часов были просто выброшены из жизни, впервые за полгода я смогла нормально убраться в доме, не отвлекаясь ни на что. Периодически я через глазок смотрела на парня, тот был живой, воды становилось меньше, поза менялась. А так, не было сообщений с работы, даже вдохновения не было, ничего не отвлекало, короче было скучно. Квартира убрана под музыку. Душ принят с тихими ругательствами, поскольку настроить в нашем доме воду практически не реально. И все бы замечательно, но всегда есть «но» ... — Надо идти за продуктами, — закрывая холодильник, констатировала я. *** – Еще один рывок, и я дома, — успокоила я себя, подхватывая пакеты и открывая дверь в подъезд. Ругательства слышались на весь подъезд. И я даже знаю, на кого наша бабушка гроза подъезда ругается. — Ишь расселась тут, подъезда другого не нашла? Сорит тут, сидит, мешает пройти. Пошла, кому сказала! — Сейчас уйду, — кажется я ошиблась, и на ступеньках сидел вовсе не парень, голос был однозначно женский. — И это просто бутылка воды. — Знаю я вашу воду, налила туда, небось, чего покрепче и заливает мне тут. Ну все, я сейчас вызову кого надо! Быстро прикинула как я выгляжу. Длинные волосы цвета меди собраны в небрежный хвост, краски на лице минимум. Майка борцовка и юбка чуть ниже колен. Говорила мне мама, не лезь куда не просят, но я же ненормальная. Да? Я же борец за добро и справедливость. Да? У меня же нет других дел. Так ведь? — Теть Лида, ну чего вы ругаетесь? — поднимаясь на пролет, с улыбкой проговорила я и уже с полным отчаянием в голосе — Ой, Лиза, что с тобой случилось? Театрально брошенные продукты. Я подбегаю к, действительно, девочке, грудь все же выдает. И хватаю ее за руки. - С кем ты так? Только не говори, что на работе с этой прохвосткой Аней. Или все же допекла? Ой, теть Лида, это же подруга моя лучшая. — Как подруга, Авилона? Вот она? — Ну вы же знаете нас художников, мы экстравагантны во всем. Пойдем, Лиз, домой. Там все расскажешь, — подпихиваю девушку и подхватываю пакеты с продуктами. — Какого случая, чтобы вызвать полицию, мы только что лишили бедную тетю Лиду, — уже закрыв дверь, с улыбкой сообщила я девушке — Меня зовут Ави. — Саша, очень приятно, я у тебя десять минут посижу и пойду, — присаживаясь на корточки, опять же возле двери, тихо и как-то обречено проговорила Саша. — А может душ? И жареной картошечки? — Ты серьезно? — Не блин, а я че зря тебя спасала что ли? Полотенца в шкафу в ванне свежие лежат, майки там же есть. Только учти, у меня по всей квартире камеры стоят, — проговорила я напоследок, уходя на кухню. *** Ровно час спустя. Картошка разложена по тарелкам, соленые огурчики, маминого производства, на блюдечке, чай в стаканах, и по взгляду Саши вдаль понимаю, что чай ну вот никак не прокатит. — Может мартини? — какой же красноречивый бывает взгляд у человека, который отчаянно не хочет пить легкий напиток. — Из крепкого только чача. — Давай чачу. Три рюмки спустя я была уже добрая по отношению ко всему миру, даже работа и долг за квартиру забылися. Саша была все ещё задумчивой. — Что у тебя дома делает такой напиток? — рассматривая рюмку в своих руках, поинтересовались у меня столь неожиданно, что я даже вздрогнула. — Живет и пылится. Подруга с парнем рассталась, принесла горе запивать. Они помирились, а бутылка так и лежит, пылится, — зачем-то ещё раз повторила я. — Я тоже рассталась. Бурно так рассталась, как видишь. — Ты борец? Ну в смысле, ну... — Я - бухгалтер в торговой компании. — Ты? Вот на кого - на кого, а на бухгалтера она похожа была, как я на танцовщицу. Сейчас после душа в моей широкой футболке, на мальчика она была мало похожа, но вспомнив её в чёрных зауженных джинсах, футболке с черепом и пацанской куртке. Без косметики, с короткой стрижкой под мальчика. — Ты что серьёзно? — Да, на полном серьёзе! — А рассталась, ну то есть… Как ты рассталась ну вот так, — показывая глазами на разбитые кулаки, поинтересовалась я. — Или ты с любовницей дралась? — Ну как сказать, можно и так сказать, с девушкой я рассталась со своей, с которой три года прожила и только этим утром узнала, что она уже как год как гуляет от меня. — Оу-у, — протянула я. — Ну как-то так. — Понятненько, идти-то есть куда? — Неа, завтра квартиру поищу. У меня просто все карточки в том доме остались, в банк я в таком виде заявиться не могла. Так что спасибо тебе, с меня потом кофе. Кофе-то любишь? — Люблю, ну смотри, ловлю на слове. Спать идем? — А пойдём.