ЧОН ХОСОК
2 года спустя. — Твои волосы, их пора постричь, — за спиной Хосока стоит девушка в лёгком белом платье. Она тянет свои тонкие пальчики к огненным прядям Чона, но не касается их, а только невесомо проводит ноготками по их изгибам, словно вырисовывая их хаотичные волны. — Если немножко подстрижешь, ничего не случится, Хосок. — Я знаю, — Чон натягивает на чёрную рубашку такого же цвета пиджак, что как влитой сидел на его теле. — Ты сегодня такой нарядный, впрочем, как всегда, — парень слышит за своей спиной родной любимый голос, но не отвечает ему, а просто направляется к выходу из своей квартиры, оставляя девушку без ответа, но он и не нужен. Хосок знает, если ей нужен ответ, она его потребует, придёт внезапно и снова повторит вопрос. Выходит, громко хлопая дверью, что своим ударом на миг убивает в пустой квартире тишину. Иногда мы говорим, просто, чтобы не было тишины. Чон спускается на парковку, где его уже ждёт водитель. Он открывает своему Боссу дверь, а после занимает своё рабочее место и выезжает с парковки, вливаясь в поток машин. Сидя в машине, Глава Первого Дома стучит пальцами по обтянутому кожей подлокотнику только ему известный ритм, откладывает планшет, где находится отчёт за месяц, и смотрит в окно. Маршрут от его квартиры до офиса проходит через одно кафе, в котором он был один раз за всю свою жизнь, но этого ему достаточно. Там случилась долгожданная встреча, что отложилась в определённом уголке памяти Хосока, куда остальным вход запрещён. Там таятся слишком тёплые и болезненные воспоминания. Там она. Хосок помнит, как зашёл в кафе и нашёл сразу её глазами. Девушка тогда собирала осколки разбитой посуды, аккуратно убирая стекло на поднос, боясь пораниться и поранить официанта. Чёрные локоны спадали на лицо, а она аккуратно убирала мешающие пряди за ушко, давая этим Чону больше возможности для рассмотрения лица. Её лица. Кожа тонкая, бледная, обтягивала скулы. Губы ало-розовые, цветом расцветшей розы. Она — беззащитная принцесса, непонимающая даже, что её ждёт после слов Хосока «Здравствуйте мисс Пэ…». Чон и сам не знал тогда ничего. Если бы знал, не позволил ей довериться ему и не подпустил к себе так близко. Если бы… Тогда Джу пыталась показать ноготки и поцарапать Хосока словами, только не получалось. Она всем видом кричала, что не позволит себя продать в другую семью. Не позволит играться со своим сердцем, не даст зверю его, не положит в его зубастую пасть, не принесёт на золотом блюдце свой орган, поддерживающий жизнь. По её венам бежала сила, и голову она не приклонила перед Чоном, только Хосок видел волнение и страх в её глазах. Он видел, как девушка хотела натянуть на себя серый капюшон толстовки и спрятаться от его влияния на неё. Её хрустальный панцирь рушился рядом с ним, так было всегда. Она всегда была и будет его Фениксом. Так было с самого начала. Вспоминая их первое знакомство в особняке семьи Пэ, где Хосока предполагали познакомить с Гурин, старшей дочерью клана, которая, как оказалось, не смогла произвести впечатление на маленького короля Первого Дома. Мальчика тогда привлекла собака. Это был большой чёрный ретривер, который забрал все внимание Чона. Он забыл про Гурин и отправился вслед за собакой, которая преданно побежала обратно к своей маленькой хозяйке, смеющейся над лицом непонимающего Хосока. За горшком сидела девочка, подслушивающая разговор родителей. Хосок подошёл к ней и заглянул в её темно-шоколадные глаза. Чону казалось, что он прямиком шагнул в сказку, где все это время его ждала принцесса с такими шелковистыми волосами, с такими глазами, в которых зарождалась вселенная Хосока. — Это Патрик, он не кусается, — Джу гладит спину собаки. — Как тебя зовут? — задаёт вопрос, желая узнать имя такого нежного создания. — Моё имя Хосок. — Я Пэ Джухён, — вытирая глаза маленькими кулачками, произносит Джу. — Но сестра называет меня Джу, думаю, ты тоже можешь так меня звать, — она улыбается, а вселенная Хосока понемногу закручивается вокруг Джу. Детская любовь самая чистая, как белый снег, и искренняя, как тёплые объятия матери. — Тогда, принцесса Пэ Джухён, станете ли вы моей Королевой? — Хосок встаёт на одно колено и достаёт из кармана серебряную цепочку, к которой прикреплен такого же материала плоский круг. На диске написано «Hope». — Надежда? — мальчик чувствует, как холодная подвеска исчезает из его ладони. Хосок первый раз за свои десять лет не поднимает голову, хотя его с детства учат всегда держать её поднятой, чтобы показать свою силу, но сейчас ему не трудно опустить её и показать слабость для неё. — Ты хочешь, чтобы я стала твоей надеждой? — слышит над собой Чон и поднимает голову, сталкиваясь с искренней улыбкой девочки. — Да, — коротко отвечает Чон. — Тогда, — Джу делает к нему шаг и вешает цепочку, взявшую из рук мальчика, ему на шею. — Отдай её мне, когда я и стану твоей «надеждой», Хосок. — Хватит, милый, — нежный голос вытягивает Хосока из воспоминаний. Чон поворачивает голову в сторону девушки и грустно улыбается. Смотрит на ту, кому руку протянуть хочет и коснуться бархатной кожей. — Я знаю, милый, но так надо. — Ты это уже третий год говоришь, — немного зло рычит сквозь зубы Хосок. — Господин Чон, вы что-то сказали? Я что-то не так сделал? — интересуется водитель, не отвлекаясь от дороги. Его напугал внезапный голос господина, что разрушил тишину, присутствующую в машине. — Всё нормально, тебе показалось, — кинул ему Чон. Всегда кажется.Я так сильно скучаю по тебе, Джухён.
***
Хосок открывает дверь своего кабинета и видит, как девушка сразу же бежит занимать его рабочее место. Он медленно подходит к ней, но не сгоняет с кресла, а стоит рядом и смотрит на документы, лежащие на столе. Некоторые старые, некоторые сегодняшние. В дубовую дверь стучат, и в кабинет заходит правая рука Хосока. Мужчина кланяется и приближается к столу, кладя на него большой букет белых пионов. Это был Ким ДоВан. Он замена Пак Чимину. — Точно, сегодня у меня два праздника, день рождение и день смерти, — Джу смотрит на букет, но быстро забывает про него, возвращая своё внимание к новому секретарю. — Дал бы ему выходной. Если сам на износ работаешь, зачем других заставляешь страдать? — девушка отрывает глаза от документов, лежавших перед ней, и смотрит на мужчину. — Смерть и то лучше выглядит, — усмехается она. Хосок переводит взгляд с Кима на неё и встречается с её вселенной, в которой он хочет утонуть. Но не может. Уже нет. У него нет на это права. — Господин, клан Мин прислал вам приглашение, — подходит и вручает в руки Чона белый конверт. — Что там? Открой, не томи меня, — голос девушки озорной и любопытный, ей не терпится узнать содержание конверта. — И ещё, — ДоВан отходит и снова смотрит на Хосока. — Господин Чон Чонгук с господином Ким Тэхёном вернулись в Корею, — Ким говорит и, поклонившись, направляется к выходу из кабинета. — Господин Чон просил передать, что отправил вам сообщение на почту. — Милый, это же замечательная новость! — говорит девушка. — Хорошо, что ты позволил Чонгуку любить. — Это ты меня заставила, — устало говорит Чон и отходит к окну, видит как его подчинённый, собирающий выйти, замер и обернулся к нему. — Что заставил? Мне что-то нужно сделать? — переспрашивает для уточнения. — Свободен, — рыкает Хосок, и мужчина ещё раз кланяется в девяносто градусов и покидает кабинет. Чон не выпускает письмо, подходит к столу, разворачивает ноутбук и открывает сообщение, присланное братом. В нём прикреплены фотографии. Отрыв одну, Чон видит своего улыбающегося Чонгука с малиновыми волосами, а рядом с ним стоит Тэхён с аквамариновыми прядями. — Мальчики так выросли, — произносит Пэ и ноготками трогает экран ноутбука. — Стали краше и взрослее. Милый, скажи, что Гуки на клубничку похож, — смеётся Джу, и её смех разлетается по всему кабинету. Нет. Он только в голове Хосока. Он отходит, открывает приглашение от клана Мин и видит, что друг зовёт его на праздник в честь рождения дочки. Мин Джухён. — Ты бы хотел ребёнка? — Зачем ты это спрашиваешь? — теперь эта мысль, будто червь, будет разъедать Хосока, пусть он и сам её в себя вселил. — Я помню, однажды ты уже задавала мне этот вопрос, — грустно усмехается Чон, вспоминая их последнюю ночь в японском особняке. Тогда начался конец для них обоих. — Тогда ты сказал, что тебе достаточно одной меня, — Джу поднимается со своего места и направляется к Чону, стоящему к ней спиной. — Давай прекратим этот разговор, — немного раздражённо рыкает Чон, желая скорее остановить поток воспоминаний. — Давай прекратим всё, — твёрдо заявляет Джу и делает ещё пару шагов к Хосоку. — Я желаю тебе счастья, — грустно говорит Джу. — Хватит разговаривать со мной, — девушка обнимает со спины Чона, сжимая руки в замок на его прессе, прижимая его ближе к себе. Она утыкается носом между его лопаток и трется щекой об неприятную ткань пиджака. — Ты не виноват, хватит себя корить. Хосок-а, пожалуйста, будь счастлив. Она просит. — Милый, хватит, три года прошло, тебе не полегчает от разговоров со мной. — Я знаю, — тихо произносит Чон. — Я без тебя не могу, Джу. — Без меня никак? — она обходит Чона и смотрит на его напряжённый профиль. — Без тебя незачем, — поворачивается и смотрит в пустоту её глаз. Мёртвые. — Отпусти, — просит она… Но он не хочет её слышать. Джу ушла, не сказав простого «пока». Закрыла веки и заснула вечным сном, оставляя его одного. Её забрала Смерть, которая должна была прийти к нему. Хосок должен был умереть и поймать пулю, но…судьба распорядилась иначе. Она так захотела, а мы ей повинуемся. Чон никогда не ценил свою жизнь. Зачем? Если ему с детства внушили не бояться смерти. Но тогда он испугался её. Он видел её оборванный чёрный плащ, что плавно скользил за госпожой Смертью, она скользила рядом с ним, касаясь своим плечом его. Жнец в чёрном большими размашистыми шагами приближался к Джу, костлявые руки тянулись к её хрупкому телу, пытаясь вырвать из хватки Хосока. Вырвал. Смерть победила, Чон проиграл. Хосок пообещал стать её надеждой, но в итоге стал погибелью. Каждый день он знал, как она проводит день, что натворила в нём и с кем поругалась. Он знал все. И так четырнадцать лет Хосок жил, прячась в тени. Пока не встретил Джухён в самом ужасном месте, где даже не мог представить, что встретит её. Каждая их встреча являлась маленьким кусочком пазла, что в итоге должен был превратиться в картину, но картина разрушилась, а вместе с ней и Чон. Если снаружи он научился держаться после её ухода, то внутри нет. Пролей на сердце яд, и он спасёт тебя от боли. Не спасёт и не убьёт, только больше заставит страдать и вспоминать. Потому что… сердце у Джухён больше не бьётся. Она умерла у него на руках. По его вине. А он обещал защищать, но… Джухён, его маленькая девочка, сильная и невероятно смелая, проиграла. Отдала своё сердце в руки смерти, которая добродушно улыбалась, желая скорее свершить приговор. Дьявольский огонёк в глазах Смерти сжигал последние остатки жизни в Джу, цвет её шоколадных глаз терял яркость, потухая, тем самым превращая вселенную Хосока в мёртвые звёзды, что больше никогда не засияют. Джу больше нет. Хосок не смог спасти её.Когда что-то кончается в жизни, будь то плохое или хорошее, остаётся пустота.