***
— …так больше не может продолжаться. Ему не станет лучше от того, что мы просто усыпляем его. К тому же, этот препарат вызывает привыкание! — такое неожиданное, но приятное тепло вокруг его запястья и этот окрик, короткая и отчаянная фраза, брошенная человеком, которого парень на больничной кровати даже не мог увидеть, стала для Джина первым отголоском реальности за последнее время. Несмотря на то, что момент просветления длился всего пару секунд, а затем его сознание снова погрузилось в вязкую тьму, изредка перемежаемую одним и тем же кошмаром, Сокджин почувствовал, что темнота уже не такая густая как прежде, и голос, который встал на его защиту все ещё эхом звенит в него у голове. Он понял, что сделает что угодно, лишь бы ужас от кошмара не заглушил его. Лишь бы Джина снова не поглотила эта тьма.***
Ким Сокджину снились кошмары, и это было странно. Не для самого парня, конечно, а для молодого, но талантливого стажёра — единственного, кто сумел понять, что повышенная мозговая активность Ким Сокджина связана не только с травмой головы, а имеет вполне тривиальные последствия, кроме частичной амнезии. И что дорожки пота на висках появляются отнюдь не из-за неисправного кондиционера. Он был единственным, кто догадался о страшных снах Сокджина, но решил пока не говорить сонбэнимам. Хотя и сам не мог объяснить причину своего поступка. — Так не должно быть, знаешь ведь? — в руках стажёра Со был шприц с новой инъекцией лекарства, которое погрузит популярного айдола ещё на сутки в насильственный сон, но парень не спешил вводить его пациенту, как будто ждал ответа. — Мы с тобой одногодки, ничего, что я на «ты»? — парня казалось не смущала такая односторонность мнимого диалога. Этот стажер был к слову единственным, кто говорил с бессознательным Джином. — Интересно, что тебя так пугает во сне? На самом деле необходимости в разговорах не было, пациент все равно его не слышал, но зато таким образом врач мог заглушить голос вины у себя в голове. — Медсестры шепчутся, что ты прыгнул с крыши торгового центра, а спасла тебя твоя же собственная фанатка. Видимо, не так всё радужно в твоей жизни, как кажется, да? И лучше не станет, уж поверь мне, по крайней мере, не в ближайшее время. Ты не обижайся, что говорю так, но сонбэ не знают, что делать с тобой, так что будут мучать и дальше до тех пор, пока не найдут решение. Из-за тебя созвали целый консилиум, — стажёр ненадолго замолкает, разглядывая полупустой шприц у себя в руке, в котором осталось около половины содержимого. Думая, что поступает правильно, он опускает руку, вынимая иглу из кожи пациента. Вскоре она оказывается рядом с пустой ампулой на дне мусорника, а шприц, с ополовиненным содержимым, покоится бездонном кармане халата стажёра Со. — Так вот насчёт консилиума, — молодой парень чуть ли не впервые за время своего назначения к ВИП-пациенту искренне улыбнулся, — ты рад? Возможно, такая привязанность не к своему даже официально пациенту объяснялась просто интересом. Как же, кто в их время не слышал о группе BTS, а тут твой пациент оказывается одним из участников. Но, по правде говоря, стажеру Со было просто стыдно делать то, что он делал. Потому что нельзя так поступать с людьми. Со Доен был отличником в своем университете и отлично знал свойства лекарства, которое каждые 24 часа вводили в кровь пациенту. Он и говорил-то с совершенно незнакомым парнем потому, что вина за то, что он знает о последствиях, но никак не пытается их предотвратить, каждую ночь съедала его изнутри, не давая уснуть. Что дико раздражало, ведь не так уж часто стажеру удается поспать с его-то работой. Но как выяснилось, разговоры немного притупляли это чувство, так что не удивительно, что парень пользовался этим. Но, как только он получал от лечащего врача указания провести следующую инъекцию, чувство вины возвращалось снова уже с утроенной силой. Новый укол означал, что и сегодня решения по лечению ВИП-пациента принято не было. — Стажёр Со, что вы делаете? — этот голос парень узнает мгновенно, и единственное, что четко осознает в эту секунду Со Доен, это радость от того, что успел спрятать следы деятельности своей слишком требовательной совести. — Я вводил лекарство по поручению лечащего врача пациента Ким Сокджина, — отвечая на вопрос заместителя директора, парень одновременно пытался собраться с силами и наконец высказаться. Он должен решиться и поговорить об этом, возможно, тогда ему и не прийдется делать то, что он задумал. — Заместитель директора Вон, этот способ лечения… это же неправильно. То, что мы делаем с этим пациентом — не профессионально и даже жестоко. Вы же знаете, что… — немного тучноватый мужчина не даёт стажеру закончить. Голос звучит спокойно, злость в мужчине выдает только покрасневшее лицо, что тут же замечает Со Доен и немного пятится назад, увеличивая дистанцию. Даже столкнувшись с такой реакцией, стажёр Со все ещё не жалеет о своём решении высказаться. Он знает точно, что прав в своих рассуждениях. Нельзя поступать так, как поступают сейчас эти люди, называющие себя врачами. Парень коротко оглядывается на айдола на больничной кровати, и на секунду, буквально на долю секунды, ему кажется, будто он замечает, как пальцы левой руки пациента Ким дрогнули. От наблюдений его отвлекает голос заместителя. — А это не вашего ума дело, стажёр Со! Какими бы ни были ваши успехи за время обучения в институте, лечением этого пациента занимаются люди, которые разбираются в медицине куда лучше вашего. Так что просто выполняйте свою работу, вы меня поняли? — полноватый мужчина в именном халате, в отличие от того же Со Доена, быстрым шагом пошел на выход из палаты, но остановился от отчаянного крика стажера: — Но вы же даже лучше меня знаете, что так больше не может продолжаться, ему не станет лучше от того, что мы просто усыпляем его. К тому же этот препарат вызывает привыкание! — в порыве эмоций молодой доктор и не заметил, что сжимает в руке запястье пациента. — Стажёр Со, — уставший взгляд мужчины опустился до бейджика на халате парня, — Со Доен, тебе что, больше всех нужно? Это не твоя проблема, так почему бы тебе просто не следовать инструкциям? Хороший врач должен уметь слушать и понимать, согласен? А нашей больнице нужны только хорошие врачи. Со Доен ничем не выдал, что понял и услышал скрытую угрозу в голосе заместителя директора больницы, разве что сердце стало быстрее стучать, но в отличие от сердца пациента, за его сердцем здесь мог следить только он, так что ничего не могло его выдать. Разве что ещё Джин мог бы понять это по тому как сильно сжалась чужая ладонь на его запястье. Но тот все ещё находился под действием препарата и вряд ли что-то ощущал, пускай на этот раз в его крови всего лишь половина необходимой дозы. Шприц с оставшейся половиной препарата казалось жёг кожу через карман халата, в котором лежал. И стажёр Со затруднился бы сказать, что выводило из душевного равновесия сильнее: выжидающий взгляд заместителя директора больницы или улика в его кармане. — Да, я понял Вас, сонбэним. Я буду стараться усерднее, — удовлетворенный ответом заместитель Вон уходит. Взгляд же молодого врача бесцельно бродит по палате, пока не натыкается на лицо своего пациента. — Ну что, Ким Сокджин, пути назад уже нет, верно? — реакции не последовало, но Доен и не ждал её. — А ты и правда красивый, даже сейчас. Боже, я странный, да? Но доверься мне, я попробую помочь тебе.