salty rhymes

— Фильм? Тяжёлый случай — сразу думает вот о чем Данте, вглядываясь в лицо азиатки. Судить не может, ведь логично, что девушка в жизни не слышала о такой роскоши — да что тут фильмы, Мори только пару недель назад увидела своими глазами сахар! Дюран с умилением вспоминает тот момент, когда он подхватывает ловко белоснежный кубик сахара щипчиками и кладет на ладошки девушки. Мори рассматривает его внимательно, с вопросом в глазах, катает на ладонях. Не знает, что с ним делать. — Съешь его, — пожимает плечами господин, и Мори недоверчиво пробует кубик на зубок, а затем щурится. — Слишком сладко, — бормочет она едва слышно, и Данте смеётся. Смеётся, кстати говоря, недолго, ведь позже понимает с кем в действительности столкнулся — с самым настоящим, по его богатым меркам, выходцем из подземных сооружений, при чем в нескольких поколениях! Если ещё бабушка Мори когда-то давно видела своими глазами сласти или, скажем, сами фильмы, то сама девушка не видела ничего. Абсолютно. Ну совсем. Слышала, разве что. Он позволяет ей занять место на мягком диванчике и показывает свои любимые фильмы — довольно старые, годов эдак с 1990. Новые Данте не любит, новые какие-то бессмысленные. Мори молча, широко распахнув глаза, впитывает всю информацию, словно губка, а затем робко просит разрешения, чтобы Каир тоже взглянул на сие чудо кинематографии, но как только видит тень в глазах господина Дюрана, сразу же одергивает себя и притихает. — Ладно, — он не одобряет их дружбу, ревнует, но огорчать девушку не хочет, хотя бы сейчас желая провести с ней время вне своих приступов ярости в спокойной обстановке. Мори слегка улыбается, а Данте видит улыбку виноватой и не может понять почему. Каир недоволен компанией господина взаимно, они сидят втроём на этом диванчике, между ними завороженная Мори, и пока та отвлечена трагедией Титаника, парень и Дюран сверлят друг друга ненавистным взглядом, лишь иногда принимая увлеченный вид в глазах девушки. Мори смешно вздрагивает на резких моментах фильма, прячет лицо в ладонях, когда между главными героем и героиней случаются романтичные моменты, и это умиляет уже обоих мужчин в помещении. — Почему он не залез на что-нибудь тоже? — она резко поворачивается к Данте и глядит ему прямо в глаза, как никогда не делала этого ранее, даже заставив господина растеряться. Он запинается на полуслове, глядя прямо в ее глаза в ответ, и девушка ловит себя на этом взгляде, сразу же опуская его и в панике извиняясь. — Не извиняйся, — хочет заботливо сказать Дюран, но первым недовольно выдает Каир, чем возмущает господина, и Мори ещё сильнее паникует, пытаясь принять одну из двух враждующих сторон. — Ты заставляешь ее чувствовать себя некомфортно, — кидает Дюран в ответ парню. — А ты, типа, нет? — он криво усмехается, — Хочешь выставить себя хорошим на фоне меня? — Парень, не начинай конфликт на пустом месте. — Она не пустое место. А, черт, я забыл, для тебя тут все — пустые места, — самозабвенно и раздражённо парирует пацан, и Данте готовит ответ, но они оба осознают, что Мори, сидящую между ними, колотит в немом плаче. — Отлично, ты довел ее. — То есть, ты тут самый белый и пушистый? — Каир спускает ноги с дивана на пол и озабоченно кладет руки на содрогающиеся плечи девушки. Тяжело приходится с Мори, она до невозможности мягкая и пассивная во всем — чуть что, и она плачет. Но не вслух, никогда. Боится. Данте впервые видит кого-то, кто так усердно подавляет в себе бушующие эмоции, ради того, чтобы меньше мешаться. Данте почти никогда не подавляет в себе эмоции. Выносит все наружу. Каир тоже, Каир наглый и злющий. Не такой, как Дюран, но все равно. Мори не плачет вслух в этом месте, только при Каире. Ему очень сильно не нравятся слезы Мори, но ещё сильнее ему не нравится то, что при Дюране она может заплакать и довести себя до состояния паники, потому что плачет внутрь себя. До боли в груди и голове сдерживает рыдания. Давится. Из-за страха, что ее снова накажут за слишком громкие звуки. — Мори, иди к себе, — он чувствует, что она хочет уйти отсюда и ждёт только разрешения на это. Повинуясь господину Дюрану, она медленно поднимается и стремительно направляется к двери, за которой сталкивается уже со знакомым охранником, который вызывается проводить ее. Каир разъяренно проходится пятернями сквозь свои непослушные волосы и, едва не шипя от злости, встает и делает пару шагов в сторону двери тоже. — Я не отпускал тебя, — Данте гасит монитор, вальяжно встав с насиженного места и в раз осушив бокал чего-то крепкого, стоявшего на стеклянном столике все это время. Каиру хочется взять что-то в руки и запустить в подонка. — Что-то ещё хотели, господин? — он все-таки шипит сквозь зубы, сдерживая порыв накрыть того тоннами ругательств, но понимает, что толку от них никакого. Только на смех разведет. Данте ставит пустой бокал на столешницу, аккуратно проходят по каемке стекла пальцами. Каир шумно вдыхает и расстёгивает на себе рубашку. — А ты смышлёный мальчик, — Дюран ухмыляется тому, — Как тебе фильм? — Отстой. Смотрел миллион раз.