***
—London, UK—
После выздоровления сестры Томаса, парни немного остались в столице Великобритании. — Томми, ты просто обязан сводить меня к большим часикам! — немного по-детски сказал брюнет — Большим часикам? — - Сангстер громко рассмеялся — Дилан, эти «большие часики» называются Биг-Беном — Мне по барабану, это — большие и старые часики! — Томми, Томми, Томмиииииии, попроси, чтобы кто-нибудь сфоткал нас! — Дил, зачем? Я ж могу тебя одного сфотографировать… Томас попросил какого-то мужчину, чтобы он сфотографировал парней на фоне символа Лондона. Они встали вместе, брюнет немного приобнял Сангстера за худую талию. Мужчина начал показывать пальцами отсчет. 1…2… и на счет 3 О’Брайен поцеловал блондина в щечку Томас мягко говоря, был в шоке. Парень, которого он любит только что поцеловал его. А Дилан сам не понимал, ЧТО он сделал, ЗАЧЕМ он это сделал и ПОЧЕМУ ИМЕННО ТОМАС? Он давно понял, что влюблен. Но тут до него дошло, что не влюблен, а любит. Вы знаете разницу между любовью и влюбленностью? Брюнет（да что скрывать? И блондин тоже）теперь знает. Возможно, вы замечали, что влюблённому человеку прощается многое. Всё дело в том, что в культуре принято считать такое сильное влечение к другому чем-то вроде болезни или одержимости. Любовь не дает таких прав. Любящий человек не будет совершать безумства. Такая вседозволенность делает влюблённость очень привлекательной. Часто к ней стремятся больше, чем к настоящей любви, и путают истинные чувства со скоротечной вспышкой страсти. Но почему этот блондин с глазами цвета кофе? Почему этот худощавый парень, которого хочется спрятать за собой и никому не отдавать? Потому что это любовь. Это любовь. Но оба парня боятся ее Боятся быть отвергнутыми. Боятся потерять друга, Или не просто друга?—Los-Angeles, USA—
После знакомства парней с друзьями и Томаса, и Дилана ребятам все стало ясно. Их взгляды, их разговоры и все-все, что они делают вместе — Дилан, когда ты ему уже признаешься? -как-то спросила брюнета Кая. — Что? Кому? Зачем? Никогда — он понял, но совсем не хотел говорить на эту тему — Господи, Дилан. Какие же вы придурки! Ни один не понял, что у вас взаимная симпатия! — на это О’Брайен только помотал головой в знак отрицания слов девушки. — А почему же ты поцеловал его тогда, в Лондоне? — Что?! Кая, ты видела это фото?! Но, как?! Когда?! — Да, видела. И видела довольную мордашку Томаса. — Я ВСЕ-РАВНО НИКОГДА ЕМУ НЕ ПРИЗНАЮСЬ! — чуть ли не крича сказал Дилан. — Хэй, О’Брайен, не ори на меня! — Кая, прости. Просто, Томас заставляет меня чувствовать что-то, чего я не понимаю. Я никогда ничего такого не чувствовал… — Это называется любовь, дурачок ****************** Звонок в дверь в доме Сангстера. Томас открыв ее увидел брюнета, по которому было заметно нереально сильное волнение. — Дилан?! Что такое? В ответ на это О’Брайен поцеловал блондина. Он очень боялся, что предмет его воздыханий оттолкнет его, сказав, что тот придурок… Но нет, Томас вдруг ответил. Томас-Броди Сэнгстер ответил на поцелуй! Неожиданно для Томаса, брюнет стал слегка двигать бедрами вперед, прижимая блондина торсом к своему торсу. Удивленно распахнув глаза, Сангстер ухмыльнулся и понял намек.Он по-свойнически приобнял брюнета. Притащив упирающегося О’Брайена в спальню, не отпуская его руки. В голову парня стали лезть только неприличные сцены: вот Дилан ложится на кровать, пока блондин осторожно двигается, дабы не сделать больно своими движениями больно. По коже пробежались мурашки, и брюнет невольно облизнул свои пересохшие губы. Желание воплотить свои мысли в реальность было очень велико. И они оба решили рискнуть. Рука пробралась вниз под Дилана и принялась возиться с ремнем на его штанах. Он уже во всю кусать свои губы, что невероятно возбуждало блондина. Блондин не переставал ласкать того через белье. Томас зря времени не терял и уже приспустил с парня штаны, затем так мешающееся белье. Быстро оглядев того, блондин немного поджал губы от предвкушения и протиснул свою руку вперед. Получив вопросительное мычание со стороны О’Брайена, Томас приставил пальцы к плотно сомкнутым губам. Дилан и тут надо было поупрямиться, поэтому он не сразу открыл свой рот. Но как только губы были расслаблены, блондин погрузил пару пальцев внутрь. Дилан продолжал, не шевелясь, лежать под парнем, тихо причмокивая губами и облизывая пальцы. Вскоре Томас, чуть приподнявшись, приставил влажные от слюны пальцы к заднему проходу и чуть надавил на сжавшееся колечко мышц. Дилан издал сдавленный стон и зажал свой рот рукой, потому что очень стеснялся（да-да, до сих пор）, но Томас убрал конечность и поцеловал парня, только сказав: «Не смущайся, малыш». Сангстер двигал пальцами медленно, осторожно, принося только больше мучений брюнету. Тот уже был готов извиваться под парнем. Но все же Томас не стал долго мучить своего возлюбленного и сменил пальцы на кое-что получше. Дилан затаил дыхание и прикрыл глаза, привыкая к другому чувству. Блондин всегда давал тому время привыкнуть. Но сейчас он не хотел долго ждать и был готов начать двигаться. Наклонившись чуть ниже, Томас шепнул парню на ухо: — Готов? Получив кивок, Сангстер опустил одну руку на бедро, придерживая, другой оперся о землю. Дилан немного оттопырил свой зад, прижимаясь к парню ближе, на что тот довольно усмехнулся и стал делать первые толчки. Они были осторожными, словно для проверки. Томас покрепче сжал бедро брюнета и стал наращивать темп. Дилан пытался не застонать во весь голос, дабы соседи блондина не услышали их. Когда Сангстер обхватил его член рукой и стал двигать ею в такт своим толчкам, О’Брайен не смог сдержать протяжного стона. Блондин немного напрягся, но сейчас ему было как-то все равно, если их услышат. В этот момент парень просто потерял голову, и ему было плевать на все на свете. Но вскоре оба парня достигли пика удовольствия, и Томас плюхнулся на брюнета, тяжело дыша тому на ухо. Блондин вздохнул.