Мерзавцы

***

      День был ужасным. Это, как никто другой, знал Джонатан Моргенштерн. Мало того, что в самый ответственный матч разгорелась ужасная буря, в результате которой на него упали футбольные ворота, так еще заметил за трибунами свою сестру, которая позволяла этому качку засовывать свой язык ей в рот.       Возможно, если бы он не отвлекся на эту отвратительную парочку, он бы смог увернуться от ворот, но успех явно был не на его стороне. В глазах потемнело, слух перестал реагировать на внешние раздражители, а тупая боль в ребрах и плече перестала сводить с ума. Кто-то сказал, что он возможно умер, и, если бы Джонатан мог, он бы презрительно усмехнулся. Еще бы, если бы он был человеком, то естественно бы умер даже от того, что ему в голову прилетел обычный футбольный мяч, что уж говорить про все остальное. Но кровь нефилима спасла его от преждевременной кончины. Поэтому, результатом этого вопиющего случая стал лишь банальный обморок, который и прошел спустя пару секунд.       Он раскрыл глаза и отпихнул от себя довольно милую медсестру, которая склонившись над парнем, светила этим мерзким фонариком ему в глаза. Мысленно поставив галочку подарить ей завтра букет, а потом овладеть ею на медицинском столе, в самом непристойном положении, Джонатан присел. Он слегка поморщился от ноющей боли в плече и хмуро обвел толпу взглядом, надеясь найти среди обеспокоенных лиц свою младшую сестру. Она стояла вдалеке, без тени волнения на лице, с презрительной усмешкой, которая словно говорила, что, если по нему проедется каток, она будет не против. Сверкнув гневным взглядом в ее сторону, он привстал, отряхнулся и, не обращая внимания на ребят по команде, двинулся в сторону малолетней выскочки, которая так славно трепала ему нервы на протяжении восемнадцати лет. Нет, когда-нибудь он сотрет эту наглую ухмылку с ее лица.       — Впечатляющее падение, — девушка хмыкнула, когда парень поравнялся с ней и задрала голову вверх, чтобы посмотреть тому в глаза.       — Тебе стоит заткнуться, — Джонатан буркнул себе это под нос и потрепал сестру по голове, прекрасно зная, что та разозлится еще больше.       — Свинья, — девушка шлепнула его по руке и развернувшись, направилась к машине, кокетливо покачивая бедрами. Моргенштерн закатил глаза и покачав головой, направился следом за ней.       Матч они не выиграли. Спортивной стипендии не будет. Сестра почти отдалась на трибунах какому-то уроду, а его тошнит от головной боли. Прекрасный день. В гнетущем молчании они доехали до дома, также, не проронив ни слова, они поднялись на второй этаж и не взглянув друг на друга, разошлись по своим спальням.       Джонатан ругнулся и остановившись возле зеркала, начал медленно снимать с себя защиту и форму. Справившись, он провел рукой по белоснежным волосам, которые слиплись от крови на затылке, дотронулся до посиневшего плеча и потер виски. Отвратительный день. Сняв боксеры следом за штанами, он пнул их в угол комнаты и бросив тоскливый взгляд на свое отражение, поплелся в ванную, надеясь, что горячий душ позволит избавиться от напряжения в мышцах.       Кровь с волос отмывалась неохотно, но в конце концов, платиновые пряди вновь приняли свой серебристый оттенок, парень потер рукой шею, спустился к плечу и замер, ощущая чужие нежные прикосновения к спине.       — Что ты делаешь? — хриплый голос, будто не его собственный, повис в тишине, но ответа он так и не дождался, вместо этого нежные бархатные руки мягко надавили на больные мышцы, заставляя его тихо застонать. Расслабляющими движениями, снизу вверх, тонкие пальцы разминали набухшие от напряжения мышцы, спускаясь от плеч к пояснице. Пальцы рисовали невообразимые узоры, от которых кожа парня покрывалась мурашками. Закусив губу, Моргенштерн развернулся, но открыть глаза ему помешала нежная ладошка, — Что ты…? — почти невесомо поцелуй застыл на его губах, отвечая на вопрос.       — Слушай свое сердце, — парень поддался совету и закрыв глаза, вздохнул, опуская руки на бедра девушки и прижимая ее к себе. Он зарылся в ее волосы, вдыхая приторный аромат клубники, который его постоянно раздражал и провел пальцами по ее спине. Почувствовав ее горячее дыхание, Моргенштерн опустил ее руки себе на плечи и приподняв за бедра, прижал к стене, заставляя девушку скрестить ноги за спиной. Он поцеловал ее в лоб, спускаясь нежными дорожками к глазам, носику, подбородку и наконец губам.       — Ты уверена? — снова хриплый голос пронзил тишину, но ответа так и не последовало. Она лишь сильнее прижалась к парню, слегка поерзав, заставляя его еще больше возжелать ее. Рыкнув, Себастьян впился в ее губы поцелуем и не сдерживаясь, насадил девушку на себя, заставляя ее изогнуться в удовольствии и открыть для его ласк свою грудь. Слабо постанывая, девушка перебирала пальцами его платиновые волосы и старалась двигаться в такт его движениям, которые с каждым толчком приносили неожиданно приятные, теплые и яркие ощущения. Почувствовав, что девушка почти дошла, Моргенштерн сделал несколько резкий и поступательных движений и прервал поцелуем ее стон. Они завершили почти в унисон. Задыхаясь от неожиданных ощущений, от реальности происходящего, но продолжали стоять неподвижно, под струями воды, которая уносила их прошлые отношения далеко за пределы этой душевой. Себастьян открыл глаза и слегка сощурился, он усмехнулся, посмотрев в глаза своей сестры, но та хихикнула и обняла его за шею, прижавшись поплотнее.       — Держись крепче, обезьянка, — Себастьян поцеловал девушку в висок и взяв свободной рукой полотенце, накинул той на плечи. С ее рыжих, как полуденное солнце, волос стекала вода на персидский ковер, так тщательно выбираемый матерью, но сейчас, это совершенно их не волновало. — Что будет дальше?       — Мы будем слушать своё сердце, — девушка улыбнулась и посмотрев в серые глаза брата, поцеловала его. — Мое сердце говорит, что все правильно, а твое?       — Моё говорит, что это самая прекрасная ошибка в моей жизни, — парень сел на кровать, опустив подбородок на ее огненную мокрую макушку. Он посмотрел в сторону комода, где расположились фотографии с вечно усмехающейся рыжей девчонкой и крепче обнял ее.       — Родные, мы дома! — голос матери вывел их из оцепенения и шумно выдохнув, девушка вскочила, обвязываясь полотенцем. Они испуганно, но задорно посмотрели друг на друга и в ту секунду, когда открылась дверь, оба были уже одеты, собраны и смотрели друг на друга с нескрываемым презрением.       — Мама, у меня душ сломался, а он не дает мне пользоваться своим! — девушка надула губы и сложив руки на груди, посмотрел с вызовом на брата.       — Почему я должен давать ей еще и душ? Ее и так много в моей жизни! — парень фыркнул и отвернулся к окну, скрывая появившуюся усмешку.       — Джонатан и Кларисса Моргенштерн! Прекратите уже ссориться, — мать покачала головой, — Джонатан, ты разрешишь пользоваться сестре душем, пока ее душ сломан, надеюсь это понятно. Кларисса, ты разрешишь брату пользоваться своим телевизором. Может быть вы научитесь хотя бы сосуществовать друг с другом.       — Ну, мам! — брат с сестрой гневно посмотрели на мать, но та тряхнула головой и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.       — Ты не говорила, что сломала душ, — спустя пару секунд, тихо прошептал Джонатан.       — Я решила тебе это наглядно показать, братец.