Boy In Luv: SAVE ME

Сентябрь       Джин был в изоляции уже неделю. Всё это время он не выходил из новой квартиры и отравлял свою жизнь дорогим алкоголем, бутыли от которых были расставлены на полу, как кегли для боулинга. Парень не нашел что-либо круглое, чтобы поиграть, поэтому импровизированные кегли стали частью декораций, которые росли не по дням, а по часам. Когда Чимин пришел к другу, тот ставил еще одну пустую бутыль к композиции. Младший растерялся. Он совсем не ожидал, что старший так убивался в одиночестве, не отвечая на звонки. Ведь это не было на него похоже. Джин всегда был самым энергичным, веселым хёном, который мог придумать игру, поставить на кон всё что угодно, даже целое состояние. Ким часто устраивал азартные игры и часто побеждал в них. Но никогда не унывал из-за проигрышей и глядел на это как на самый обычный пустяк, как на новый урок жизни. Ведь всё в жизни бывает. Он просто шел вперед без оглядки и смеялся над людьми, которые переживали за свои ошибки и падали в его глазах. Таким всегда был этот широкоплечий богичный парень, установивший свои правила жизни, далеко отличающиеся от реальных правил. Ведь живем всего один раз, повторял он с улыбкой.       Но вот теперь сам Ким Сокджин в одиночестве прожигал свою насыщенную жизнь, убиваясь из-за чувства. В несвежей одежде, с грязными волосами, с бледным лицом, с уставшим взглядом открыл он дверь Чимину. И не было в нем той самой искры. Джин сидел целыми днями в гнетущей тишине и глядел на панорамный вид из окна на город с тридцатого этажа, словно изживший себя старик, ожидающий скорейшей кончины.       Чимин все ещё не верил своим глазам.       Опустошенный. Одинокий. Жалкий.       Хён расслабленно расселся, хватая трясущимися руками бутылку с виски и разливая в граненый стакан алкоголь для себя и Чимина, проливая мимо и совсем не замечая беспокойного молчаливого друга, севшего напротив, глядящего, как хён вливал до дна горький алкоголь в себя, даже не поморщившись. Джин вопросительно перевел взгляд на младшего, который не трогал свой стакан, и кивнул.       — Почему не пьешь?       — Сейчас только девять утра, — ответил Пак, а Джину уже плевать. Он пожал плечами, выпил виски друга и снова потянулся наполнить. — Может хватит напиваться в одиночестве? Выглядишь совсем хреново.       — Предлагаешь напиться в баре или может мне устроить вечеринку в квартире и разнести тут все к чертям, — хрипло предложил Сокджин, задумываясь серьезно над своими словами. Ведь ему уже давно хотелось снести чертовы «кегли».       — Нет. Тебе надо поспать.       — Всё в порядке, Чимини. Я в порядке.       Младший вздохнул, совсем не зная, что же ему делать. Чимин бывал в подобной ситуации, однажды. Когда лучшего друга бросил любимый человек, он был рядом и не отходил ни на шаг. Но сейчас Пак не знал, как ему вести себя с Джином. Он не был похож на Тэхёна. Чимин совсем не знал такого Кима старшего. Даже глядя на него, он не представлял, о чем думал друг, но был готов сделать всё, чтобы ему стало лучше. Зная прошлого Ким Сокджина, Чимин обдумывал, что именно поможет поставить хёна на ноги. Развлечения. Взрослые игры. Его любовь к азарту должна помочь. Оставалось лишь вызволить старшего из этой квартиры пропитанной алкоголем и затхлостью.       А Джин думал лишь о ненависти к Ким Намджуну, который убежал от него слишком быстро. Даже не смог удержать его. Сокджин игрался со многими, но этот мужчина, которого он встретил в самолете, отличался от всех. И Джин не понимал почему смог отпустить Намджуна и поэтому возненавидел. Нельзя ведь появляться вот так в жизни, влюблять в себя, заявлять между, что не гей, а потом, приблизив максимально близко, бросать от страха, от первой ошибки. Джун и вправду испугался настоящего обличия старшего. И смотрел в последнюю встречу на него таким отвращенным взглядом, который больше всего ненавидел Сокджин. Но тогда впервые он увидел себя со стороны в чужих глазах, увидел ужасного и эгоистичного человека, которого не боялся наверно только Пак Чимин, который все еще был с ним рядом, который в прошлом так боялся сделать что-то плохое, думая о последствиях и вообще был примерным человеком. Джин бы прошел мимо этого парня. если бы не заметил в невинном взгляде страстный потенциал. Своей красотой также как и старший Чимин многого мог добиться, но желая изменить парня, Джин потерпел поражение. В этом он точно проиграл. Чимина ему не изменить. Он всегда останется тем самым примерным хорошим другом, который не бросит даже в самые трудные времена, не отвернется, даже если ты сделаешь самые ужасные вещи. Он будет жалеть, но он не оставит никого, кого подпустил к себе, кого называл друзьями. Чимин всегда был и всё еще оставался таким человеком. Но Джин взбесился, что теперь он не был тем самым хёном, каким был еще два года назад. Многое изменилось. Джин всё это видел. Видел каким счастливым был младший рядом с Юнги, говоря о Юнги и даже думая о Юнги. Джина бесил этот парень. Он не был похож на Чимина или Джина. Юнги только отталкивал своим видом. Ким считал, что он не достоин Чимина. Никто не достоин его. Даже сам Джин. Юнги всё время был рядом с ним. И приклеился к нему, впился в него своими мерзкими бледными конечностями и не покидал. Юнги был мерзким. Джин знал, что этой мерзкой стороной была та самая любовь. Такое мерзкое чувство, от которого только тошнило.       — Мне не нравится, что ты общаешься с Мин Юнги. Постоянно за тобой хвостиком ходит. Самому не надоело? — не сдержался Ким, кривя губами и зарастая ледяной коркой все больше.       — Хватит, хён. Ты не в себе. Видишь, его рядом нет. Не бегает он за мной, — вспылил Пак, снова не понимая, почему всем так не нравился Юнги. Джин вздохнул, ничего не добавив. — Тебе надо развеяться. Но для начала проспишься, — грозно бросил младший, раздув ноздри.       — Никуда не хочу, — откинул тот голову на диване и закрыл глаза.       — Если захочешь, сходи вечером в клуб. Может кого-нибудь подцепишь?       — Если только ты пойдешь со мной, — Джин открыл глаза мэи хитро улыбнулся.       — Ладно.       — Но никаких Мин Юнги.       Чимин ничего не ответил. Он отвел, к счастью, несопротивляющегося старшего в душ, куда засунул прямо в одежде и направил холодную струю в его красивое опухшее лицо. Старший закричал так громко, что на миг почувствовал себя трезвым и запрыгал, пытаясь хоть как-то скрыться от струи воды. Но смеющийся Чимин был настойчив. Уложив Кима после душа на кровать, он пообещал, что придет вечером неважно во сколько, а Ким вырубился в тот же момент, забывая, кто такой Ким Намджун.       В клубе Джин разошелся не на шутку. Засев сразу в вип-комнате, он пригласил еще пару тройку своих знакомых и заявил всем, что алкоголь за его счет. В воздухе витал серый сладковатый дым от кальянов, алкоголь разливался и проливался уже множественное количество раз, гремели бокалами, стопками. Сокджина с обеих сторон окружили невероятной красоты азиатка, модель с резкими чертами лица и большими глазами, и парень европеоидной внешности совсем молодой с крашенными пепельными волосами и яркими зелеными глазами, от которых Джин сходил с ума и уделял ему больше внимания, воображая, как он проведет остаток ночи. Он ожидал и кровь и пот и слезы. А молодой парень еще не догадывался в чьи лапы попал. Он вел себя несдержанно, ластился в горячих объятиях и тихо стонал от горячих поцелуев. Джин, рассевшись между своими пассиями, чувствовал себя самым желанным королем на свете, остальные заглядывались на него и хотели опробовать этот горячий пикантный кусочек и никому уже не было дела на какого-то там Ким Намджуна.       Чимин тоже не был одинок. Он сидел в углу в компании молодых раскрашенных девушек, которые шептали лестные пошлости, заставляя парня смущаться и смеяться. Им нравилась его реакция. Они не сдерживались и касались его чувствительного тела, вызывая каменную эрекция у парня. Но Чимин отказывался на предложение уединиться в другом месте. У него была важная миссия на этот вечер. А именно следить за безумным Ким Сокджином, чтобы тот не натворил глупостей. Спустя пару шотов голова кружилась и некоторые моменты просто не сохранились в памяти. Вокруг все было черным и мутным, и он не заметил, как оказался сидящим рядом с хёном. С другой стороны его облепила пассия Джина, она гладила его по коленке и желала сделать ему минет. «Нужно прекращать пить», — Чимин ошарашенно отвернулся от неё.       — Не нужно, детка, — он, конечно, оценил ее красоту, но не собирался сегодня с кем-либо спать. С другой стороны Джин целовался с моделью, совсем позабыв про окружение. Все вокруг болтали, курили и пили. Отрывались своей молодой жизнью по полной. И только Чимину было некомфортно и отвратно. Он уже отвык от этой жизни. Он ощущал, что ему уже достаточно пить. Ведь мог отключиться в любой момент и, если он проснется с опущенными штанами где-нибудь в туалете, это ещё ему повезет.       — Я могу вас оставить? — он хотел выйти подышать свежим воздухом, но хён сразу остановил, крепко зажав его руку, оторвавшись от блондина, разочарованно вздохнувшего, что его Джина отвлекали.       — Нет, Чимина. Давай еще выпьем. Ты ведь обещал, — беря полную стопку с алкоголем, протянул он другу. Чимин, не отрываясь от дьявольского взгляда, осушил и громко поставил стопку на стол, пока старший медленно поглощал из граненого бокала виски. — Твои губки так блестят. Мне хочется их поцеловать, — улыбнулся Ким, придвинувшись ближе к младшему.       — Кажется, тебе достаточно, хён, — Чимин отнял бокал из чужой руки.       — Нет, — успел перехватить старший другой рукой и допил весь алкоголь. — Я не хочу чтобы ты общался с Мин Юнги, — Джин не удержал своих мыслей снова. Смотря на младшего, ему казалось, что где-то там в темном углу вип-комнаты стоял этот Юнги и осуждающе смотрел на них.       — Но хён…       — Никаких но, — сразу перебил Ким. — Ты же сам знаешь, он отброс общества. Он не твоего уровня.       — Всё. Ты точно перепил. Начинаешь нести бред.       — Может и перепил, — пожал плечами старший. — А теперь нужно потрахаться для завершения этого вечера с кем-нибудь, — Джин прикусил губу, разглядывая перед собой друга.       — Ну, точно не со мной, хён, — покраснел младший, чувствуя жар, разливающийся по всему телу.       — Разве тебе не понравилось в тот раз, — Ким плюнул на чужое пространство и на дружбу с Паком и опалил горячим пьяным дыханием ухо       — Мы не трахались, хён, — смутился Чимин, стараясь отодвинуться от друга, но с другой стороны к нему прижималась возбужденная, желающего того же, девушка.       — Но тройничок ведь был заебись?       Пак не ответил, закашлявшись.       — Может устроим групповуху из четверых? — прошептал Джин, приобняв смутившегося парня, который от напитанного весь воздух никотином и странного алкоголя, не мог здраво мыслить.       — Что?       — Давай, Чимини, — вызывая табун мурашки и возбуждение, шептал Сокджин и бросил незаметно недвусмысленные взгляды на моделей, которые сразу поняли, что от них хотят. Они встали и потянули за собой Джина, а тот за собой Чимина.       — Я не гей, хён, — Чимин еле стоял на ногах, держась за широкое плечо. Его вывели из вип-комнаты. Туман рассеялся вокруг, но не из головы Пака. Красные стены расплывались в узорах. И всё стало таким неважным вокруг. Даже тот факт, что Сокджин предложил ему переспать.       — Это не важно.       — Ты не излечим, — ухмыльнулся Пак, позволяя вести себя куда-то.       — О да.       Чимин сдался. Он пошел за хёном. Джин приобнял сзади зеленоглазого и терся о его зад, заставляя постанывать в ухо дьявола. А девушка повисла на младшем и присосалась к его шее. Они направлялись к лестнице, которая вела к комнатам, где могли уединиться люди для более тесного контакта. Джин уже заранее забронировал одну комнату. Пак резко схватился за женский подбородок и впился в пухлые красные губы, по-зверски сминая их и засасывая язык, играясь с ним. Алкоголь, наркотики и жар от женского тела, управляли его сознанием, развращая мысли, забывая о своей миссии, о своих чувствах, о совести и о будущем, в котором он будет точно жалеть обо всем этом.       — Чимин?       В темном красном коридоре из людей, близко стоящих рядом с друг другом, среди перешептываний и льющейся из колонок возбуждающей музыки, неожиданно тихо послышался позади до дрожи знакомый бас. Чимин ошарашенно обернулся, оторвавшись от губ пассии, и увидел среди всей развратной картины Мин Юнги.       — Хён?       Неизвестно почему появившийся в этом дорогом элитном клубе. Чимин не понимал, что он тут забыл. Казалось он был иллюзией, совсем не вписывающейся в декорации заведения, резко выделяющаяся на основном фоне. Словно призрак, он стоял в трех метрах от них и смотрел хмуро.       — Юнги-я, — громко обрадовался Джин, ломая струну напряжения и доказывая, что стоящий перед ними Мин реальный. Сверкнув дьявольскими глазами, он оторвался от модели и приобнял друга крепко, чтобы тот не двинулся с места. — Присоединишься?       — Что ты тут делаешь? — дрожащим пьяным голосом бросил Чимин, желая провалиться сквозь землю, чувствуя, как горели щёки, но не от алкоголя.       — Я думал тебе нужна помощь. Ты ведь… — Юнги, проигнорировал Кима, сразу ответив единственному другу, но запнулся на своей правде, замечая, как все вокруг пялились только на него одного с отвращением. Словно парень в черной толстовке и разорванных джинсах уродливый предмет интерьера, который не подходил этому изысканному месту, словно дешевый экспонат. Юнги догадался почему он здесь и сжал челюсть. Над ним хотели посмеяться, пристыдить и показать его место. Ведь так и было. Другого объяснения просто нет. Ведь с Чимином было все в порядке. Ведь он был с Сокджином, от которого скручивало живот. «Вот смотрите. Верный песик прибежал на первый же зов» — слышал Мин в своей голове отвратительный высокомерный голос Кима.       Юнги перевел взгляд на него хитро улыбающегося. Он что-то шептал младшему, не отрыва взгляда от Мина. А тот не знал что делать. Ему было неловко, ему было больно. Он думал, что с Чимином что-то произошло. Он летел в это место на всех парах, чтобы помочь. Но Пак стоял перед ним пьяный, обнимающий какую-то девушку, целовавший её минуту назад, а рядом Джин, который был в полном порядке и не страдал от разбитого сердца, как утверждал ранее младший. Юнги солгали.       — И ты все еще не думаешь, что Юнги странный? — шептал Ким. Чимин сглотнул ком в горле, видя перед собой непонимающего сурового хёна. Младший смутился, от того что брюнет видел сейчас грязного Пака. Чимин не хотел показывать себя такого. Он заметил, как во взгляде напротив пробежалось отвращение.       — Хён. Уходи, — с отчаянием в голосе просил младший.       — Да, Юнги. Убирайся и не подходи больше к Чимину. Ты больше ему не нужен, — теперь телом Кима управлял сам дьявол. Джин коварно улыбнулся. Его руки ласкали тело Чимина, а Юнги следил за этими грязными деяниями, хмурясь от реальности и сдерживаясь, стиснув зубы.       — Нет… — дернулся Чимин, борясь с дьяволом, глядя на парня умоляющими глазами. Он хотел, чтобы тот ушел и забыл всё, что видел перед собой. Он не должен быть здесь. «Закрой глаза, хён».       Чимина не отпускали крепкие руки Кима, но он и не старался освободиться. Тело ослабло, а перед глазами помутнело.       — Чимин, идем со мной, — Юнги протянул руку, желая спасти из лап монстра то самое светлое создание, каким он помнил всегда друга, но он не подходил ближе, боясь, что на него набросятся все эти безумцы, что стояли безмолвно в стороне, на самом деле боясь его самого.       — Чимин, выбирай, — Джин развернул к себе младшего лицом, заглядывая в полузакрытые глаза и собираясь покончить со всей этой драмой прямо здесь и сейчас. — Я или этот отброс общества, которому и не сдалось все вот это. Думаешь он не хочет сделать то же, что собирались сделать мы. Думаешь он не желает твоего тела. Ты ведь не видел его демонов, Чимина. Думаешь, воспользовавшись тобой, он не бросит тебя. Ты такой добрый, Чимина. Притягиваешь к себе плохих людей. Он всегда за тобой таскается и думает, что ты ему еще что-то должен. Да кем он себя возомнил, — Чимин не понимал, почему слова хёна сейчас казались правильнее, хотя в голове всплывали все те моменты, когда его спасали поздним вечером какой-то парень в черной толстовке. Но Джин своим взглядом проникал в его сознание словно ядовитый дым, вдыхаемый в легкие и распространяющий яд по всему телу. Перед глазами мелькало красивое лицо с демонской коварной улыбки. Опьяняющая атмосфера, туман в голове и взгляд Джина отравляли его мысли, вскружили голову. И он не понимал, почему не мог ничего сказать. Язык отсох. Скрутился в морской узел. Отяжелели веки.       — Ну же. Я или он? — Джин мягко коснулся подбородка младшего и потянул к себе, встречая влажные губы, поцелуя глубоко, врываясь в податливый рот языком и насилуя его.       — Хён, — тихо прошептал младший и, открыв глаза, увидел хитрый взгляд.       — Правильный ответ. Хён, не оставит тебя, — улыбался Джин и, чувствуя сопротивление, снова впился в пухлые губы, от которых сносило крышу. Тело Пака пыталось оторваться, пока не ослабло и не повисло в сильных объятиях       — Убирайся, — стальным голосом бросил Ким в сторону Мина. Чимин поднял взгляд, не узнавая этот голос, но перед ним стоял Джин, улыбающийся ему. «Не он.»       — Хён, — повторил Чимин слабым голосом и оттолкнул от себя Кима с оставшейся силой, начиная осознавать, что слова сказанные им не правда. И его единственное спасение сейчас, прежде чем его тело отключится, он чувствовал, что это случится в любой момент, Юнги-хён. Тот самый хён.       Пак развернулся, надеясь, что его освободят из когтей демона, которого он считал другом. Но никого уже не было. Силуэт в черной толстовке исчез в приглушенном свете коридора, пропитанного едким туманом. В двигающихся под такт толпе людей, испарилась иллюзия, оставив после себя лишь горечь обиды и разбивающее вдребезги сердце. И Чимин не осознавал, что в этот вечер разбилось не только его сердце.       — Идем, Чимин, — шептал на ухо Джин, и неожиданно его оттолкнули. Пак обернулся к нему, вздымая грудью, а во взгляде только ярость и слезы скатывались по щекам.       — Зачем? — шептал Чимин, видя растерянного старшего Кима.       — Так будет лучше для нас.       — Для нас? или только для тебя? Ты думаешь только о себе, — осознал Пак в этот момент.       Перед ним стоял настоящий дьявол собственник, не переживший чертового расставания, играющийся теперь чужими судьбами и считающий, что если уж он не счастлив, то и никто не должен быть счастлив. Правда наконец отрезвила парня, принося с собой и боль, и презрение и ненависть к себе и отчаяние и легкое головокружение. Юнги ушел. Оставил его в руках монстра. Отвернулся от него так легко. Это стало последней каплей. «Он никогда не простит меня. Нет.»       Чимин схватился резко за руки старшего, сдерживая себя от падения. И не успел впервые испуганный за себя Джин что-то сказать, осознавая, что только что причинил боль близкому человеку, как младший повис на нем, отключившись.       Джин на самом деле не такой плохой. Просто сейчас такое время когда он возмещал весь свой гадкий характер на всех окружающих. И было неправильно, что страдал Чимин. Ким еще никогда не чувствовал себя так отвратительно. Он отпустил моделей и увёз Чимина в свою квартиру, где оставил парня на кровати и сразу же поехал, совсем себя не контролируя, только к одному человеку, который ненавидел его не меньше, чем теперь Мин Юнги.       Намджун равнодушно смотрел на пьяного парня перед собой, который желал лишь выпустить весь свой гнев, но тело само полезло с поцелуями, отдаваясь разврату. Потому что таким был Джин и только это могло его спасти. Но Намджун был очень зол. Он оттолкнул от себя хёна и ударил кулаком прямо по его красивому лицу. Кто-то должен был это сделать. Джин рассмеялся словно безумец. Намджун поднял бровь в непонимании, что этот чудак пьяный творит. Джин заливался громким смехом, сгибаясь и еле держась на ногах, но резко затих, чувствуя влажность на щеках. Слезы брызнули из глаз. Ненависть к себе разрывала все внутри, разрывая саму душу. Если Намджун ненавидел все еще его, но сам Джин ненавидел только самого себя за все свои поступки, за все свои желания. Но где-то между тьмой поглотившей его, томился светлый образ Ким Сокджина, хорошего парня, который был таким крохотным в суровом мире, от ненависти других людей и нехватки любви. Тот Сокджин сидел в уголке подсознания и боялся покидать свой освещенный теплый уголок, ведь вокруг был лишь мрак и лед. Ведь он не знал, что сам является собственным светом. Сейчас когда боль и совесть разрывали грудную клетку, этот образ Сокджина уже не боялся. Он ходил, освещая самому себе путь и показывая всю правду его кошмарных поступков, оттаивая весь этот мир. Джин не чувствовал, как горела щека после удара, и не заметил, как его голова уже покоилась на чужом плече, а чьи-то длинные руки крепко обнимали его. Чужое тепло обволакивало старшего. И он обнял крепче Джуна, хватаясь за того единственного человека, который смог сломать Ким Сокджина. Джин как настоящий мужчина плакал на плече Нама и чувствовал, как его обнимали взаимно.       — Прости. Я сотворил ужасное снова. Ты не должен прощать меня. Я думал, что ты спасешь меня, но кажется, только я сам могу это сделать       — Что ты еще натворил, хён?       — Я разрушил дружбу. Нет, я разрушил любовь. Отпусти меня. Я только все разрушаю. Ты не должен меня жалеть — Джин пытался отодвинуться, но его снова притянули ближе и обняли еще крепче. Чужие губы грубо впились в его, врываясь глубоко и засасывая язык, борясь с ним за спасение. Намджун прижал старшего и утянул старшего в свою квартиру, захлопнув дверь. Сбрасывая пальто с грешного парня, он почувствовал, как холодные руки залезли под футболки и тянули снять ее. Джин, задыхаясь, оторвался первым, сталкиваясь лбами с Джуном.       — Утром ты всё исправишь, хён. Ничего ведь не произойдет до утра?       А в другой части города Тэхён, запыхавшись, поднялся по лестнице на крышу здания, зная восьмым чувством, что он должен быть здесь.       — Хён?