Boy In Luv: SAVE ME

12 августа       За окном только светало. Город, не торопясь, просыпался в воскресный день, наполняясь шумом двигателей автомобилей, пролетающих по магистрали, отгоняя темноту этой напрягающей ночи, в которой сошлось множество решений. Проходящие через тонкую белую тюль солнечные лучи медленно сползали по стенам, захватывая с собой крошечные волшебные пылинки, витающие в тишине комнаты с неожиданно разрушающейся утренней идиллией и спокойным сном Юнги, так как в дверь кто-то настойчиво и беспрерывно нажимал на звонок. Желание проигнорировать назойливого человека за дверью уменьшалось каждую секунду, и все-таки он вылез из теплой кровати, ругаясь на того, кто смеет ходить в гости в такую рань, мешая отдыхать не добрым людям. Мин дернул раздраженно дверь, даже не взглянув в глазок, не узнав кто тот самый идиот, желающий быстрой утренней смерти, вытянувший свое лицо при виде старшего уставился словно на самую диковинную вещь на всем белом свете.       — Ты чего тут забыл, Тэхён? — недовольно пробурчал Юнги, сдвигая брови на переносице, вместо того чтобы накричать на младшего, облокотился о косяк двери, совсем не понимая, что с этим парнем не так и чего он так странно пялился на него, словно увидел призрака или старший выглядел неподобающе. «Но кто, блять, идеален в 5 утра.» Из сонной головы совсем вылетело, что произошло вчера будто и не было этого дня. Юнги заметил, что Тэхён еле держался на ногах и не мог сконцентрироваться на объекте напротив. Казалось, парень лунатил и только что проснулся, не понимая, как оказался здесь.       — Это ты чего тут забыл? — наконец, связав мысли во едино, выдал Ким, осматривая с головы до ног того, кого точно не ожидал встретить прямо сейчас.       — В каком смысле забыл? Ты сам приперся ко мне. Так что надо? — совсем проснувшись, чувствуя запах перегара от Тэ, понял, что это не лунатизм, а обычная горячка. Юнги, поморщившись, отодвинулся, желая помыться, будто этот запах теперь захватил и его, думал, что поспать в теплой ванне сейчас было бы в кайф его уставшему телу. Блаженно вздохнул, желая закрыть перед Тэ дверь, если тот ничего дельного не скажет, и пойти набирать воду.       — Но хён, это квартира ведь Чимина.       Тэхён даже подумал, что и вправду перепутал с пьяни подъезды, но номер квартиры 333, в которой вроде как всегда проживал Пак, он бы точно не перепутал с номером 903, где младший даже не бывал. Юнги задумчиво осознал сказанное и, оставив непонимающего пьяного Кима у порога, прошагал в спальню, где на большой кровати с белоснежными простынями спал мирно Чимин, укутавшийся в воздушное одеяло. Старший в миг вспомнил обо всем произошедшем, отметив, что это был не страшный сон, а страшная реальность, и заметив, что кроме боксеров и футболки на нем ничего нет, натянул штаны и вернулся к гостю, уже разувавшемуся в прихожей, ругаясь со стеной, которая все толкалась в его пьяную тушку, а не наоборот.       После того как Чимин ушел из дешевого ресторана, Тэхён и Чонгук поехали к Киму, где тот надрался до того, что решил, что просто обязан придти сейчас к Чимину и просить прощение за своей болтливый характер, совсем не соображая который вообще час, и какого черта дверь квартиры лучшего друга открыл этот приставучий Мин Юнги. «Теперь этот песик перебрался к нему?» — серьезно задумался Ким, совсем не замечая, как старший недоумевающе пялился на него.       — Я вроде не приглашал тебя.       — А это не твой дом, — усмехнулся Тэ, проходя сразу из прохожей на кухню и по-хозяйски набирая из-под крана воду в стакан и выпивая залпом, как самую важную живительную силу, так как в горле пересохло еще минут пять назад.       — Если ты к Чимину, то он спит. Советую убраться отсюда.       — Пусть спит, но раз ты тут, то я бы с тобой поговорил, — подошел младший вплотную к Мину, выдыхая не самый приятный запах и смотря сверху вниз в черные недовольные глаза, которые мысленно уже четвертовали за дерзость парня. Юнги отодвинулся в сторону, от друга разило алкоголем, как от вино-водочной. — Что между вами с Чимином?       — Не твое дело, — кратко ответил Мин. — Зачем приперся в такую рань?       — Я пришел к Чимину. Вчера кое-что произошло. Я хотел извиниться. Ты наверно знаешь…       — Я без понятия, что между вами произошло.       — Он не рассказал тебе? — удивился младший, пытаясь угадать, как могло занести Юнги в квартиру Чимина в одних боксерах и футболке, и надеясь, что хён не воспользовался его пьяным милым другом, в которого стопроцентно был влюблен этот песик. Сразу зачесались руки, и ворвалось в сознание желание разукрасить бледное личико, которое, кажется, только Чонгук считал миленьким. Если этот хён сделал что-то неприемлемое, Тэ готов был отрезветь и выгнать хёна и пригрозить ему не возвращаться и никогда не разговаривать с Чимином. Но Тэхён не мог действовать, не зная всей правды. Да и Юнги не выглядел так, будто всю ночь жарил самую аппетитную задницу в этой квартире.       — Нет. Чимин плохо себя чувствует. Давай ты позже зайдешь?       — Ладно. Но что тогда ты тут забыл?       — Не. Твое. Дело. Ким, — процедил сквозь зубы старший.       — Он мой лучший друг. И я беспокоюсь за него.       — Тогда где был его лучший друг, когда его чуть не изнасиловали? — Юнги приблизился в плотную к младшему, сверкая глазами, наплевав на дискомфорт с другой стороны. — Вы же ведь вчера были вместе. Так какого черта Чимин остался один?       — Изнасиловали? — Тэхён дернулся в сторону. Вчера он был уверен, что друг уехал из дешевого ресторана на такси и добрался до дома без происшествий. Но этого не произошло. И выбило весь уверенный настрой Кима и даже алкоголь из крови, заполняя ее страхом. — С ним все в порядке?       — Если бы я не появился во время, его могли похитить, — уже спокойно ответил старший, удовлетворенный тем, что младший больше не дерзил и не строил из себя тут главного защитника Пак Чимина. Все понимали кто тот самый главный защитник.       — Боже, — Тэхён, заваливаясь на стул, схватился за голову. Перед глазами все поплыло и тошнота подступила к горлу. Он поднял ошарашенный взгляд на старшего, вспоминавшего вчерашний поздний вечер. Он хотел снова расправиться с теми ублюдками, хотел избивать, пока не отправил бы их на тот свет. Юнги расслабил стиснутые кулаки и глубоко вздохнул, отгоняя темные мысли.       — Как он? — тихо спросил Тэ, замечая, что старшего случившееся очень напрягало.       — Не знаю. Но когда засыпал, ему стало лучше.       — Спасибо.       — Что?       — Говорю, спасибо, что спас его снова, хён, — Тэхён, нервно покусывая губу и ощущая как трезвость возвращалась к нему, кивнул головой, осознавая, что это его вина, также уверенный, что и Чимин это должен понимать.       Он встал со стула и собрался убраться из квартиры восвояси, останавливаясь перед спокойным Мином. Было сложно понять о чем он думал.       — Не говори, что я приходил. Когда ему станет лучше, позвони, и я приду, — Ким был уверен, что хён присмотрит за их общим другом. Хоть все еще недолюбливал его, но не мог отрицать, что у Юнги больше права сейчас находиться и помогать Паку. Закрыв за младшим дверь, Мин вернулся бесшумно в спальню, пытаясь аккуратно лечь на прежнее место, но кровать все равно предательски скрипнула. Сдерживая матерные слова в голове, он уставился в потолок, надеясь сразу уснуть и не мучить себя воспоминаниями, но они как назло всплывали в голове.       — Кто это был?       Старший даже не среагировал, услышав еле уловимый хрипловатый утренний голос Чимина в освещенном солнце воздухе без волшебных пылинок, словно они в страхе от правды попрятались, не желая преодолеть себя. Пак на самом деле уже давно не спал, а именно с тех пор как начали трезвонить в дверь. Он тогда испугался, что те двое извращенцев каким-то образом вышли из участка и теперь, узнав адрес Чимина, пришли за ним, и похитят его и сделают самые страшные вещи. Парень сильнее закутался в одеяло, немного подрагивая и молясь, чтобы звонок прекратился скорей. И какое же было облегчение, когда Юнги, тяжко вздыхая, что-то бурча себе под нос, встал и остановил пугающий звон. Оставшись в полной тишине Чимин лежал на мягкой кровати, прислушиваясь к различным звукам снаружи и внутри квартиры. Он слышал топот в коридоре, как кто-то заглянул в комнату, затем стуки за стеной, пение птиц и гул с улиц, а затем закрылась входная дверь во второй раз. Он сразу притворился спящим, услышав, как Юнги, еле поднимая ноги, шлепал к спальне. Стены были жутко тонкими.       — Тэхён, — прикрыв глаза, ответил без раздумий хён.       — Не хочу его видеть, — бросил Чимин, вспоминая улыбающегося во весь рот друга, пьяного и ревнующего его к Мину.       — Он сам это понял, — Юнги на самом деле не интересовало, что произошло между этими двоими, Тэхён так ничего и не сказал и не хотелось напрягать с этим Чима. Расслабляя мышцы и закрывая глаза в полудреме, он не мог не почувствовать, как за ним наблюдал младший, как неуверенно медленно пододвинулся к нему и положил осторожно голову на плечо. — Ты чего? — распахнул старший глаза, оборачиваясь к темной макушке, а затем впервые за сегодня встречаясь со взглядом Чимина, который поднял голову, надув губки и грустными глазами посмотрел на него, надеясь, что не оттолкнет.       — Я замёрз, — прошептал он, отворачиваясь.       Юнги осторожно, немного боясь, приобнял младшего, уложив его на свою грудь, переплетаясь неловко ногами, совсем краснея от сближения. Но так теплее. Так Чимину спокойнее. Слышать ускоренное сердцебиение старшего, чувствовать, как рукой гладят по макушке, зарываясь в мягкие волосы. Он желал, чтобы это утро никогда не заканчивалось, чтобы не существовало того реального мира, где люди жестоки и алчны и извращены и эгоистичны. Где возможно потерять близких. Где Чимин мог потерять себя. Где могло вернуться прошлое, в котором он становился совсем другим человеком. В последнее время было сложно выживать и он желал возвращения старого Пака. Но сейчас лежа в теплых объятиях Юнги, обещавшего не бросать его, тот мир был неважен, то возвращение было не таким уж и нужным. И вспыхнуло желание, чтобы его не существовало вообще. Это было невозможно. Но не так уж важно сейчас. Они уснули в объятиях друг друга и проспали так еще до обеда. Юнги проснулся первым, хмурясь от того, как все тело затекло от одной позы, но отпускать младшего от себя не хотелось. Все темные воспоминания расплылись среди остальных таких же множеств воспоминаний, оставив в самом центре только Его. Светлого, теплого, нежного и единственного в этом мире человека, которого хотелось оберегать от жестокости этого мира и просто быть рядом неважно где. Воспоминания о вчерашнем поцелуе неосознанно всплыли в голове, и Юнги не сдержанно сглотнул, отгоняя наваждения и чувства, но в груди уже разгорелось ноющее пламя. Он был уверен, что покраснел. И слава богу Чимин все еще спал. Но это не утешало, ведь если мысли можно было сменить на маленьких пушистых котят, которые мило бегают на своих хилых лапках, то утренний стояк невозможно скрыть, и Юнги недовольно глядел на него. Да еще и ноги младшего были переплетены с его ногами в очень неудобном положении, так что жар снизу мог почувствовать и Пак. Юнги тревожно разглядел обстановку и попытался выбраться из объятий так, чтобы не потревожить Его сон. Но только убрав с груди руку, он встретился с чужим уже совсем не сонным взглядом. Чимин заметил смущение на лице хёна и панику в глазах, а Юнги при виде полных налитых кровью губах представлял себе не самое приличное, отчего дергалось в самый неподходящий момент. Он стиснул зубы, немного дернув ногой. А младший, ощутив этот посыл, опустил взгляд на самую главную проблему, потому что не почувствовать и не увидеть его было невозможно. И был приятно удивлен, что ему не показалось, что стало жарче.       — Хен? У тебя что встал на меня?       Юнги молчал. Ему было страшно что-то сказать, он просто пытался думать о чём-нибудь другом, но кажется сам Чимин дразнил его, прикрывая в недоумении губы и совсем неконтролируемо облизывая их и бросая неловкий ангельский взгляд, будто бы ничего не понимая и вообще не зная, что это такое. Чимин отвернулся и медленно отодвинулся от старшего, выбираясь из бледных ног и садясь, немного сбившись в дыхании, взглянул на напряжённого старшего, который не знал что теперь ему делать. Ведь желание бьет в мозг и в пах. Юнги не сдержался от громкого вздоха, видя весь это ангельский образ перед ним, который строит из себя саму невинность, но только все усложняя.       — Я тебе правда нравлюсь? — спросил прямо младший, укутываясь в одеяло, зная что под ним он почти голый и от этого еще неудобнее. Но Юнги кивнул беззвучно, отворачиваясь, прикусывая сильнее губу и надеясь что младший не разозлится, как в прошлый раз на крыше. Но Чимин тихо сидел и не знал, что делать со всем этим. Вчера его чуть не изнасиловали, после того как он поругался со своим лучшим другом, но спасли. И он был благодарен ему всем. Пак не знал, какие мысли кроются в голове хёна, какие желания появляются, но он уверен, что Юнги не сделает ему больно. И не может совладать с самим собой, потому что не может дать хёну самого главного желания.       — Но я не гей, — слабо улыбнулся Чимин, сминая под рукой край одеяла.       Он понимал, что у Юнги к нему совсем иные чувства, знал, что хён желал большего, видел это в его глазах. Видел как из них сыпались те самые сердечки, которые видел в глазах влюбленных друзей. Замечал, как Юнги особенно пьяным зависал на его губах, в зеркале видел его недвусмысленные отражения желаний, и как неловко с ним встречались глаза, полные пошлости и дикого желания и равное количество любви и смятения. Чимин не мог отрицать, что не видел этого, потому что Юнги палился перед всеми. Поэтому его и называли песиком. Может и смотрел холодным взглядом, но смотрел на Чимина и больше ни на кого. И вроде внутри младшего бешеное сердцебиение, но разум натурала все равно бился в голове. Чимин общался со многими геями, которые хотели его обернуть на тайную сторону, что со временем он привык к этому и подобные подколы от Тэхён, особенно от Тэхёна, стали чем то обыденным и не напрягающим. Даже старый друг собутыльник Ким Сокджин не сменил его ориентацию, хотя больше всех старался и даже целовал его. Но Чимина никогда не привлекали парни в этом смысле. Даже Юнги. И было немного обидно за это. Ведь у парня были чувства, а Чимин не уверен, что это те самые чувства, это похоже на долг, на дружбу. Ему было комфортно и спокойно рядом с хёном и этого было достаточно. Он не мог дать большего. И не мог притвориться ради Юнги. Он не хотел лгать ему. Только не Ему.       — Думаю, мне стоит уйти, — поджимая губы, собрался встать Мин, догадываясь о тяжелых думах Пака, постоянно вздыхающего.       Его «я не гей» снова словно тесаком резали в груди, по самому важному органу и давление поднималось, давя на черепную коробку, распространяя правду, которую Юнги сложно было просто принять. Не мог он просто взять и отказаться от Чимина. Ведь верил в свои чувства к нему. Они точно были искренними. И точно знал что и слова Чимина искренние. Приходилось принять этот факт. Младший молчал и не собирался просить остаться старшего, потому что знал, что так будет лучше обоим. Не оттолкнуть ведь его совсем.       — Позвони если что-то будет нужно, — обернулся старший, когда уже встал с кровати, и взглянул на поникшего друга, кутающегося еще сильнее в огромное одеяло словно ангел сидящий в облачке, замечая, что больно не одному ему. — Эй, — привлек внимание Юнги. — Все в порядке.       — Прости, хён, — еле слышно произнес Чимин и, скидывая с себя облако, кинулся неожиданно в крепкие объятия, кладя голову на широкое плечо и совсем не смущаясь от ощущения чужой эрекции через тонкие слои тканей. — Спасибо, что спас меня.       — Пожалуйста.       — И хён, — Пак отодвинулся. — Не представляй меня, когда будешь делать это, — корчась от смущения, он кивнул в сторону «проблемы», сдерживая неловкий смех.       — После объятий теперь точно не не представить, — усмехнулся Юнги, прокашливаясь в кулак и мысленно упрекая себя, что не сдержал мысли вслух. Чимин еще больше покраснел. Но вдруг собственные чувства обострились и, казалось, если сделай он этого, то хоть как то поможет разбитому сердцу, поэтому в тот же миг положил руку прямо на пах Юнги, так неожиданно что тот поперхнулся, округляя глаза.       — Не делай это, — Чимин немного сжал орган своими маленькими пальцами и отпустил. Юнги перехватил его руку и вернул на место, противореча самому себе, сглатывая от охуенных ощущений и ловя прерывистые вздохи напротив.       — Я не собираюсь тебе дрочить.       — Но ты сам начал. Не могу сдерживаться.       — Нет, хен.       Не успел Чимин отшагнуть назад, как под напором старшего его притянули за талию, впились мокрыми губами, и медленно затянули в дикий горячий поцелуй. Чимин пытался оттолкнуть от себя тело, но обмяк когда вторглись бесстыдно языком, врезаясь в его собственный, заставляя несдержанно промычать от такого напора. Обхватившие его горячие большие ладони спускались медленно по голой пояснице и обхватили упругие ягодицы, прижимая к твердому объекту своим. И Чимину снесло голову. Обхватив руками за черные волосы он оттянул их назад, прерывая их безумную сладостную связь.       — Я не могу, хён, — выдохнул Чимин, крепко держась за острые плечи.       — Я знаю, — Юнги, закрывая глаза, припал к влажной шее, спускаясь, оставляя влажные следы до ключиц и чувствуя, как дрожало тело в его руках. Мин дернулся вперед с нажимом, сходя с ума, от того как сильно Чимин тянул его волосы и как в штанах все пульсировал. Юнги глухо застонал, кончая насухо, продолжая поступательные движения, точно чувствуя, как у младшего тоже встал. Он совсем бесцеремонно залез одной рукой в его боксеры и обхватил ствол.       — Юнги, нет.       Чимин всё еще пытался оттолкнуть от себя хёна, но эти действия срывали крышу. Ему было некомфортно и непривычно, но в то же время когда провели пару раз по его эрегированному органу, он неожиданно вскрикнул, излившись белесой жидкостью в чужую руку.       — Хён! Ах! — простонал Чимин и сам ворвался в горячий рот, обсасывая чужой язык и хватаясь руками за плечи, чтобы не упасть от ощущений, которые кажется, он испытывал впервые.       — Никогда больше так не делай, — потный и полностью удовлетворенный Чимин отодвинулся от старшего, посчитав, что его долг исполнен. Да, именно долг и не более.       Юнги потупился на мгновение, видя, каким холодным стал друг, извинился перед ним и покинул квартиру, оставив одного, сжирающего себя изнутри тревожными мыслями. И после этого Юнги не трогал его больше. Они созвонились ближе к вечеру. Старший хотел придти к нему и поужинать, но Чимин отказался от предложения и продолжал валяться в кровати, все еще видя перед глазами возбужденного Мина и стыдясь от того, как сам кончил. Было очень стыдно признавать, что это оказалось приятней чем он мог себе представить, да еще и с парнем. Но все же Чимин продолжал уверять себя, что это все еще не его. И эта ошибка не должна ему стоить еще одного друга.       Тэхён появился уже на следующий день только уже трезвый и ожидающий Чимина после работы у офисного здания. Он с напором вручил все еще теплое латте прямо в руки безмолвно, а Пак не желал с ним говорить вообще, поэтому так и пошел дальше от офиса со стаканчиком в руке. Тэхён шел рядом, помалкивая, но не мог удержать себя от пинания ни в чем невинных камушков, встречавшихся слишком часто на его пути. Это движение тенью напрягало старшего. Тэ слишком громко думал, даже кричал, желая лишь, чтобы его простили. Поэтому постоянные вздохи и ворчание себе под нос, не стали незамеченными Паком, который сжав зубы, быстрее зашагал по направлению к своему дому.       — Ладно, — вздохнул в конце концов Чимин, резко останавливаясь и оборачиваясь к Киму. — Я тебя прощаю, Ким Тэхён, — твердо заявил он и сразу поймал широкую улыбку друга, принимая еще и теплые объятия, от которых никакие точки по телу не возбуждались и не искрились, лишь холодно корили себя за свою же добросердечность. Ведь этим Чимином по большей части отличался от многих. Ну не мог он злиться на кого-то слишком долго.       — И можешь уже не молчать, — у них давно появилась эта привычка игры в молчанку, когда кто-то нашкодит и просит потом прощения.       — Спасибо, Чимин-а~. Я больше никогда не буду болтать лишнего. Обещаю. Если такое произойдет, можешь меня ударить. Я совсем не обижусь и сразу пойму, что был не прав. Как и тогда я был не прав, — взорвался парень и выдал на одном дыхании, конечно, не обойдясь актерским мастерством, которая была частью Тэхёна, кажется, с самого рождения.       — Не очень хочу руки марать, — хмыкнул Пак, подыгрывая. — Попрошу лучше Юнги-хёна или Чонгука.       — О нет! Кого угодно, но только не этих двоих, — с ошарашенным видом Тэхён встал на колени и затряс руками в воздухе умоляюще.       Чимин звонко рассмеялся, хватаясь за живот и чуть не падая на землю следом за Кимом. Подняв друга на ноги, причитая, что асфальт ведь грязный, повел к себе младшего с грязными коленками.       — Ты знаешь, что я приходил к тебе ранним утром вчера, но открыл дверь Юнги.       — Я слышал, как ты звонил без конца, — вздохнул друг, а Ким смутно припоминал этот момент, поэтому и не понял его реакции.       — Он сказал, что на тебя напали, — растерянно продолжал Тэ, желая узнать больше подробностей, но волнуясь, что воспоминания причинят другу еще больше боли.       — Всё в порядке. Вроде…       — Хорошо, что Юнги-хён оказался рядом.       — Угу, — кивнул Чимин, покраснев, пытаясь отогнать из головы мысли о произошедшем в спальне. Они с хёном договорились, что это не выйдет за пределы тех стен, и он надеялся, что так останется до конца его жизни.       Тэхён покосился на друга, заметив подозрительное поведение, и в голову пришел безумный вывод. Не случайно ведь хён покраснел.       — Так вы переспали! — воскликнул он, распахнув рот.       — Что? Нет! — вытаращился Чимин на друга, удивляясь, как тот вообще мог о таком подумать. — С чего ты решил?       — Ой да ладно, хён. Ты ведь краснеешь только от имени Юнги, — ехидно подразнивал Ким, чувствуя на себе мысленный поток гнева. — Так что произошло? — не побоялся спросить он все же.       — Ничего не произошло, — твердо ответил Чимин.       — Да я же знаю тебя как облупленного. Да и Чонгук походу знает обо всем.       — В смысле Чонгук знает обо всем? — насторожился Пак, хватаясь за сердце.       — Он был у хёна в его магазинчике сегодня, хотел о тебе разузнать, но хён вел себя прямо как ты сейчас — очень подозрительно неловко. Но Чонгук больше мне ничего не рассказывал, — вздохнул Тэхён, вспоминая, как младший отнекивался сто раз в трубку, что никакие уговоры не смогли подействовать. Чимин напряг свои извилины и мрачно взглянул на сидящего напротив за его кухонным столом друга.       — Чонгук точно знает, что произошло. Разве в отместку, что Юнги-хён проболтался, ты не должен рассказать мне? — хитрый Тэхён еще построил глазки перед смущенным и одновременно злым Паком.       — Ладно, но ты примешь этот факт и сразу забудешь и никогда больше вспомнишь об этом и не заикнешься особенно при хёне или при дружках своих. Ты меня понял?       Тэхён лишь радостно, как собачка покивал головой, соглашаясь со всем. И Чимин шепотом, словно все соседи этих апартаментов сейчас подслушивали их через тонкие стены, рассказал о тайне в его спальни, получив вместо ранее улыбавшегося друга сорвавшегося от шока и кричащего наверно на весь район идиота.       — Я знал, что ты гей, хён, — слишком громко среагировал парень, глядя радостным взглядом. Кажется еще чуть-чуть из Ким Тэхёна польется настоящая радуга.       — Катись колбаской Ким Тэхён.       — А у него колбаска большая? — Чимин заскулил от отчаяния, ругаясь на себя. Знал же ведь что будет. С Тэхёном только так и не иначе. — Ну, он хотя бы не Джин, — наконец успокоившись, пожал плечами Ким, замечая, как отчаяние сменилось на сталь на лице друга, готового сорваться и побить парня в одно мгновенье.       — Хочешь разворошить прошлое, Тэхён? А как там поживает Хосок в Японии? Поди уже нашел себе миленького японца танцора.       Пак знал болевые точки друга лучше всех, но почувствовав вину, сразу захотел забрать слова обратно.       — Заткнись, — нахмурился Тэхён, действительно расстроившись от слов Чимина, хотя тот этого и ожидал. Не у одного него жизнь шла коряво. Не только его бросали. Если Чимина бросал друг, то Тэхёна влюбили и бросили снова, и на этот раз чувства у обоих были настоящими, но как и большинство чувств они прошли и стали иметь другое значение.       Ким тихо всхлипнул, глядя на полную рюмку соджу перед собой, кусая губы от боли, зародившейся в его груди еще после расставания и всё также давящей там, совсем не желая убираться.       — Эй, Тэхён. Прости, — Чимин потянулся, чтобы потрепать друга по волосам, но остановился услышав этот пугающий редкий голос младшего.       — Тебя все любят, Чимина. А ты отказываешься от этого. Что если ты больше не встретишь того, кто полюбит тебя также как Юнги-хен? — изменился Ким, давно не показывался в таком мрачном амплуа. От стального взгляда по спине пробежался неприятный холодок, а низкий голос пугал сильнее, чем насильники в переулке. Чимин протянул ладонь и накрыл ее руку Тэ.       — Еще найдется кто-то, кто полюбит тебя, Тэхён. Ты просто должен отпустить его.       — Ты прав. Все. С этого дня я Ким Тэхён забываю этого несчастного идиота и продолжаю жить дальше, — парень осушил всю стопку, морщась от горечи, и поставил громко на стол. — Теперь ты.       — Что я?       — Обещай, что дашь Юнги-хёну шанс, если полюбишь его? — на полном серьезно бросил Тэхён.       — Если полюблю? — удивился Чимин.       — Да, если полюбишь.       — Х-хорошо, — Чимин взял полную стопку и поднял ее выше. — Обещаю, что дам шанс Юнги, если полюблю его, — и под напором строгого взгляда Кима, Пак опрокинул в себя алкоголь, даже не поморщившись. — Ты же понимаешь, что этого не произойдет?       — Он дрочил тебе и целовал, а ты еще и кончил. Разве тебе не понравилось?       — Понравилось, — честно ответил Чимин и смутился еще больше. — Но это ведь могла сделать любая девушка со мной.       — Но разве тебя не мучают мысли об этом теперь. Разве не хочется повторить?       — Не то чтобы…       — То есть ты бы сделал этого даже со мной?       — Нет. Фу. Только не с тобой.       — Окей. И он тебе вот совсем не нравился? Сердечко не пропускало удар? В груди не болело? Не вставал на него?       — Хватит уже. Ничего такого не было. Он для меня лишь друг и не больше.       — Ладно, ладно. Друг так друг. Но ты дал обещание, хён. И можешь лгать всем, но себе то не соврешь.       Чимин это тоже понимал. Но лгал ли он себе? Он не был уверен ни в чем, особенно в своих чувствах. И все что оставалось сейчас, вроде бы несложное задание не влюбляться в Мин Юнги. Но вот беда Чимин никогда не поймет, что давно был влюблен.