***
— Не думаешь, что уже холодно в одной толстовке ходить? — Хосок, сам одетый в толстовку и ветровку, поглаживает мне плечо и смотрит насколько тепло, что даже накрой всю землю ледниковый период, мы бы спаслись. — Я же на пять минут выбежал, чтобы встретить тебя, — улыбаюсь парню, замечая некие перемены, однако несущественные и определенно приятные. — Готов? — Так говоришь, словно мы о свадьбе объявляем, — смеется Шин, получая от меня легкий удар в плечо. — Не вздумай проговориться, — предупреждаю и осознаю, что эта самая перемена — серьезность Хосока. — Ты сейчас кажешься таким взрослым. — Ради твоей довольной улыбки готов строить из себя взрослого двадцать четыре на семь, — Шин следует рядом со мной, даже не смотря по сторонам, потому приходится придержать пару раз за рукав, чтобы не столкнулся с другими пешеходами. — На самом деле, это ты на меня так хорошо влияешь, — тихо продолжает парень, пока открываю дверь подъезда. — Даже не буду спорить, — улыбаюсь в ответ, а Шин смеется открыто: — Ты должен был отрицать ради приличия! — и голос эхом отталкивается от стен подъезда, а Вонхо в шутку легко бьет ладонями по спине. Одновременно и стесняюсь нашего шума, и ощущаю счастье просто общаться с Шин Хосоком — человеком, с которым хочу провести еще много интересных и веселых лет вместе, кому хочу быть опорой и от кого получать поддержку в ответ. Подъезжает лифт, и я выполняю еще одно желание, связанное с нами обоими — обнимаю поверх плеч и накрываю прохладные губы в легком поцелуе. — Если это извинения, то они принимаются. — Мне нравится взрослый образ, так спокойнее, — заглядываю в карие глаза и медленно отстраняюсь, замечая, что лифт уже прибывает на девятый этаж. — Я слишком дорожу нашими отношениями, — улыбается, становясь вновь немного серьезным. Что удивительно — Шин все с таким же добрым взглядом и нравом, а аура словно у более взрослого человека. Любовь действительно меняет людей, и определенно в лучшую сторону.***
— Знаешь, классные они у тебя… Нет ощущения общения с людьми солидного возраста… — У меня возникло чувство, что рядом с тобой они впали в детство, — посмеиваюсь, уткнувшись носом в чужое плечо. — Видимо, ты сделал правильный выбор будущей карьеры… — Мне кажется, что дети, что взрослые… им легко общаться со мной, — киваю в знак согласия, но молчу, пока валяемся, уже переодетые в домашнюю одежду, на кровати. — Но в первую неделю в университете я думал, что вы трое — хулиганы. Только подумай, сколько всего произошло за наше знакомство! — приподнимаюсь на локте, укладывая вторую руку на грудь парню. Несмотря на темноту ночи, глаза блестят во мраке. — Наше странное знакомство, ревность к Кихену, — усмехается Вонхо. — Уроки английского, — смеюсь, склоняя голову на грудь и вспоминая, как Шин разводил меня откровенно глупым образом, а я велся, как дурак — влюбленный дурак. Хосок так сдерживает смех, что невероятно интересно, что же он там вспомнил, а парень выдает: — «Ли Чжухон, когда я смогу снова нормально ходить, ты ляжешь на долго!» — припоминает мне момент, который просто невозможно забыть, ведь то был наш первый раз, так еще с Хоном, влетевшим к нам в комнату, словно черт из табакерки. Буквально заражаюсь смехом от Вонхо и надеюсь, что мы не мешаем дяде с тетей. — Я рад, что ты сегодня смог прийти, — шепчу, понимая, что сил поддерживать разговор уже нет — слишком переживал за то, каким будет этот день, как все пройдет, потому крайне вымотался. Однако не засыпаю, а слушаю спокойное дыхание любимого человека, перенимая его настроение и все думая о том, что знакомство прошло довольно легко. Тетушка все утро хлопотала на кухне и приготовила множество вкусностей, дядя нашел хато и мы даже весело, пусть и только вчетвером, сыграли в «Go-Stop». Совершенно не ощущалось напряжение, и думаю, что причина тому — радушие взрослых, в присутствии которых абсолютно не было давления. Но вот не думаю, что так же будет с матерью и отцом, пусть, на первый взгляд, они кажутся веселыми и легкомысленными, слишком ревностно относятся к моему окружению. Сейчас свое окружение в прямом смысле, благодаря крепким объятиям, я очень люблю.***
POV Вонхо Я не сплю почти всю ночь перед встречей с родственниками Хенвона, потому что очень много размышляю, как с ними общаться? Словно его дядя и тетя — люди с иной планеты, и будет сложнее, чем в первый разговор с Че и его японским «не понимаю». Но как только они узнают, что я работаю в Lotte World, а в будущем хочу стать воспитателем — взрослые сразу же счастливо улыбаются — мол только добрые и чистые сердцем люди могут найти общий язык с детьми. Оказывается, в людях за пятьдесят тоже просыпаются дети, как только дело доходит до игр, в которых мы с Хенвоном постоянно проигрываем, потому остаемся в наказание мыть посуду. Несмотря на то, что Че пытается отнять у меня эту работу, ведь я — гость, — сразу хотел предложить помощь в благодарность за вкусный ужин. В итоге мою тарелки, а Хенвон протирает насухо, будто мы в фильме каком-то. В этот момент я успеваю подумать о наших будущих днях вместе, когда также мы, возможно, будем стоять, в нашем доме. Кажется, словно Вон погряз в подобных же мыслях — настолько задумчив и молчалив. Однако как бы хорошо все не проходимо с его дядей и тетей, я не с их сыном хочу провести жизнь, а потому самое главное знакомство моей жизни еще впереди. И самое страшное — неизвестно, чем оно закончится, ведь рано или поздно придется им рассказать, пусть, как мне кажется, Че еще совершенно к подобному не готов. Иногда думаю, что хочу слишком много от парня, а потом понимаю, что не всем везет со всепонимающей мамой и умением легко принимать решения, ориентируясь на желания сердца. Хенвон — совершенно не такой, ему важнее правильность, несмотря на то, что поддается любви — не то это чувство, от которого можно сбежать, однако… Че в первую очередь будет слушать разум. — Люблю тебя, — шепчу тихо, уже заснувшему у меня на плече, парню в макушку и прижимаю к себе сильнее. Главное — в чувствах со мной честен и не скрывает их, ведь иначе мы бы не смогли говорить на одном языке.***
К сожалению, как бы ни хотелось провести целый день, нежась в кровати с любимым, приходится подниматься Хенвону на учебу, мне — на работу. И есть что-то каждый раз в этих сборах особенное — ленивые потягивания, сонные поцелуи, чистка зубов вместе и, конечно, завтрак вдвоем. У дяди с тетей работа далеко от дома, потому, когда садимся за стол, они уже собираются уходить, извиняясь, что не могут составить компанию. Мне даже немного обидно, ведь люблю есть не один, и чем больше людей — тем лучше. Вероятно, потому что в детстве мама не всегда могла составить мне компанию, и приходилось завтракать и ужинать одному… — Ты какой-то расстроенный, — Че приятно гладит кончиками пальцев щеку, сидя за столом напротив, а мне тяжело — и от мыслей, и от темы. Хенвон очень тактичный, и, видимо, потому особо вопросов не задавал все это время… — Мне интересно, кто мой отец и принял ли бы он нас, — закрывая глаза, принимаю объятия, чувствуя пересевшего на соседний стул парня. — Совсем ничего о нем не знаешь? — качаю головой: — Мама никогда не рассказывала, у нас нет ни одной фотографии… а мне стыдно спрашивать, словно ее это обидит, — тереблю подол его толстовки, смотря в пустоту. — Думаю, она воспитывает тебя за двоих, значит, и он бы поддержал, — ощущаю его улыбку по голосу, и решаю, что уже достаточно взрослый, чтобы задать этот вопрос своей матери. — Мне нравится ход твоих мыслей, — оборачиваясь, встречаюсь со взглядом, полным искреннего переживания и участия, понимая — я совершенно точно встретил своего человека.