Шрамы на родном сердце

— Стив? Стив? Ты меня слышишь?! Что происходит? Где ты находишься? Почему ты объявлен в розыск?  — Долго объяснять, Тони, — такой любимый, такой усталый голос Капитана на том конце, — Не ищи меня, даже не пытайся… За мной сейчас охотятся все. Эта путаница закончится, я приеду домой и все тебе расскажу. Со мной Сэм — Сокол — и Наташа, так что не волнуйся.  — Но… Я хочу к тебе, Стив…  — Не нужно, Тони… Пожалуйста, останься в Башне, ради меня. Мне нужна от тебя другая помощь. Ты можешь собрать всю информацию по Джеймсу Барнсу? Все, что найдешь,— тон у Кэпа полуприказной, но Тони слышит в нем нежность и невольно улыбается.  — Твой погибший друг?  — Он жив, как выяснилось. Ладно, не могу больше говорить, у нас тут форс-мажор. Пока, Тони, люблю тебя.  — Стив? И тишина на том конце. Тишина и неизвестность. А потом Тони забрал израненного, до ниточки мокрого Стива с места падения огромного хэликерриера. В больнице не отходил от него ни на шаг, вслушиваясь в неровное дыхание и гулкое биение сердца капитана. Кричал на Роджерса, когда тот очнулся, а у самого Старка сдали нервы… И ночью, в бархатной, рваной тишине, уткнувшись в крепкое плечо солдата, незаметно ронял слезы… А когда Роджерса выписали, они вместе, лежа на диване, просматривали файлы по делу Джеймса Барнса, выловленные в сети Старком. Видео, обрывки файлов, пароли и коды, которые взламывались мгновенно… И… Та самая запись. Говард и Мария Старк в машине… Солдат с механической рукой. Несколько минут — и жизнь переворачивается с ног на голову. Сознание захлестывает волна едкой горечи, руки Стива, поддерживающие его, кажутся единственной опорой… Джеймс Барнс убил его родителей. Сломал ему жизнь, оставил первый глубокий шрам на его юном еще сердце. Друг Стива, за которого тот переживает, которого хочет вернуть к жизни… Роджерс в первую секунду не может поверить в увиденное, потом собирается с силами и обнимает Тони крепче, прижимает к себе, шепчет что-то успокаивающее. Они лежат так всю ночь. Тони тяжело понять Стива, очень тяжело. За родителей хочется мстить, Барнса хочется найти и уничтожить. Капитан без злости выслушивает его крики, а потом спокойно, с пониманием и нежностью в голосе, говорит о ГИДРЕ и контроле сознания, о введенной Баки экспериментальной сыворотке суперсолдата, о том, что в этом несчастном случае виновата только ГИДРА. А потом, когда Тони затихает, обещает, что лично вычислит и прикончит все то, что осталось от организации, созданной когда-то Шмидтом. Когда за окном встает солнце, Тони уже лежит на своем Капитане неподвижно. Спит, убаюканный голосом Стива и его теплом, сказывается неделя сна через раз и постоянных тревог… Ощутив вдруг сильную, пульсирующую боль в груди, Роджерс кладет ладонь на реактор Старка и начинает привычно, мягко массировать нежную кожу вокруг устройства. Тони, вмиг скованный болью, вскоре расслабляется в руках Стива, его дыхание выравнивается… Через пару лет, когда Заковианский договор расколол команду, когда Стив, Тони и Баки обнаружили барона Земо в Сибири и на маленьком экране на покинутой базе запустилось это самое видео, Старк отвернулся и не глядя разнес экран репульсорным выстрелом.  — Я знаю, — бросил он Земо, с гордостью глядя прямо в его глаза — Знаю, что Баки убил моих родителей. И когда лицо барона исказилось злым изумлением, обратился к Барнсу:  — Ты их хоть помнишь? — все же не смог заглушить в голосе нотки боли.  — Всех до единого, — опуская взгляд в пол, вполголоса ответил Джеймс. Схваченного прямо в здании барона они отдали Тони и прилетевшему Т’Чалле, который согласился забрать Стива и его сторонников в Ваканду. Перед отлетом, пока Барнс и Т’Чалла проверяли джет и помещали в него Земо, Стив и Тони стояли, обнявшись… Старк снял костюм, чтобы кожей почувствовать тепло тела суперсолдата. А Роджерс согревал его, удерживая в сильных руках, в который раз любовался им, таким маленьким и хрупким и в то же время необыкновенно стойким.  — Спасибо тебе, Тони, — шепнул Кэп, опаляя щеку гения горячим дыханием. Пояснять нужды не было — Железный Человек его прекрасно понял. Кивнул, принимая благодарность и уткнулся в грудь Роджерсу, туда, где под формой Капитана Америка кожу Стива перечеркивали его шрамы.  — Мы же увидимся, Стиви? Я прилечу к тебе в Ваканду? — Тони поднял на него глаза.  — Я поговорю с Т’Чаллой, вряд ли он будет против. Конечно мы будем видеться. Я обещаю. Прощальный поцелуй отливал горечью слез, жестким, сухим сибирским морозом и, конечно, любовью, не той, что вспыхивает, как искра и затухает за пару мгновений, а той, что теплится в сердцах людей долгие, долгие годы… Вечность.