А завтра будет рассвет. Часть 1

Удары сыпались со всех сторон. Справа, слева, спереди, сзади, сверху, даже снизу! И дело было не в скорости, а именно в количестве этих атак. Они всё не прекращались. И если по-началу Оптимус Прайм с лёгкостью отбивал эти атаки и наносил свои, то теперь делать это было гораздо труднее. Тёмный энергон делал своё дело. Силы стремительно убывали. Но и зомби осталось не так уж и много. Так… всего лишь пара-тройка десятков. На вершине огромного утёса всё так же стоял Мегатрон, и, хищно скалясь, наблюдал за творящимся внизу сражением. И увиденное, похоже, его полностью устраивало. И Оптимусу это совершенно не нравилось. Тем временем, зомби, решив, видимо, что в одиночку они не справляются, решили попытаться задавить Прайма числом. И Оптимус, под их давлением, скоро практически рухнул на землю. Ухмылка Мегатрона стала шире. Именно этого он желал увидеть. Но Прайм всё-таки смог выбраться из под завала зомби и покончить со всеми, кто попытался его завалить. Впрочем, этот исход нисколько не расстроил лидера десептиконов. — Прошло столько лет, Оптимус, но ты не потерял формы, — заметил он, глядя, как Прайм помогает Рэтчету выбраться из-под зомби, заваливших и медика. А затем Мегатрон громко приказал: — Мой легион, убейте их! И тут Оптимус окончательно убедился, что здесь что-то не так. От вышеупомянутого легиона уже почти ничего не осталось, он и Рэтчет явно выигрывают сражение (несмотря на то, что они оба очень утомлены, и у Рэтчета что-то с правым манипулятором), и со всем этим совершенно не вяжется ухмыляющийся вид Мегатрона. Что же он задумал? А зомби всё наступали, неукоснительно слушаясь Мегатрона, хотя шансов на победу у них не осталось. Слишком мало было этих зомби, чтобы справиться с двумя ветеранами войны. Десять… девять… шесть… три… один… И пал последний, разрубленный на части, зомби. Рэтчет с облегчением опустил манипуляторы, Прайм же не спешил расслабляться. — Браво, Оптимус! — громко заявил Мегатрон, ни капельки не расстроенный из-за поражения. — Но это только самое начало! Тебе стоит поберечь силы для основного события! Оптимус, услышав это, мгновенно подбежал к утёсу и начал взбираться. — Нет, тебе не победить, Мегатрон, — сказал он, уже почти поднявшись. — Пока по моим венам течёт энергон.., — Оптимус закончил взбираться, остановившись на самой вершине. Мегатрон же наклонился к нему и, широко ухмыляясь, сказал: — К несчастью для тебя, Оптимус, по моим венам течёт тёмный энергон, — фиолетовая оптика сверкнула. — И Хранительница на моей стороне тоже играет не последнюю роль, согласись? И, прежде чем Оптимус успел отреагировать на его слова, Мегатрон прыгнул и, трансформировавшись, взмыл в небо. Прайм тут же оказался на вершине утёса, и открыл огонь по своему давнему врагу, но тот благополучно ушёл ото всех выстрелов. Несколько секунд, и он скрылся за облаками. Оптимус опустил трансформированный в бластер манипулятор, глядя вслед улетевшему Мегатрону. Что значили его последние слова? Чего им стоит ожидать? Впрочем, и так ясно, что ничего хорошего. Но полностью погрузиться в невесёлые мысли Оптимус не успел. Просто потому, что он услышал, как позади него на утёс взбирается Рэтчет (и как только забрался, если он правым манипулятором шевелить почти не может?), так что пришлось помогать старому другу взобраться. Когда же Рэтчет твёрдо встал на ноги, он посмотрел на поле битвы, усеянное останками разрубленных на части зомби и пробормотал: — Если это только начало… Что же будет? Хотел бы Оптимус знать. *** Есть на Земле такая поговорка: “Меньше знаешь – крепче спишь.” Неизвестно, кто это придумал, и с чего он вообще это взял, но многие люди, видимо, в это верили, и даже верят до сих пор. Так вот, сейчас, практически сходя с ума от неизвестности, Арси могла с уверенностью сказать, что эта поговорка – чистая ложь. Реальность, даже самая ужасная, имеет чёткие границы, и даже если всё очень-очень и очень плохо, ты точно это знаешь, а не предполагаешь. В неизвестности же, границы отсутствуют. Ничего не зная, можно напридумывать кучу разных ужасов, один неправдоподобнее другого, потом пытаться успокоить себя, твердить, что всё в порядке, снова придумывать всякие кошмары… и сходить с ума от того, что ты не знаешь, что же случилось на самом деле. В итоге просто думаешь, что лучше узнать правду и не изводить себя этой неизвестностью. Какой бы ни была правда, нет ничего лучше неё. Даже если эта правда жестока. А она может быть очень-очень жестокой. Уж это Арси хорошо знала. И сейчас она просто умоляла Праймуса, чтобы закончилась эта неизвестность. Чтобы Оптимус вернулся. Он ведь не может не вернуться. Не может… — “Арси?” Синяя фем едва не вздрогнула от неожиданности. — Би? — та повернулась к подошедшему сзади брату. — Что-то не так? — “Нет.” — тут же ответил он, но потом поправился: — “То есть, да, но..,” — Бамблби на миг опустил голову, явно собираясь с мыслями. И у Арси возникло нехорошее предчувствие. — “Сестрёнка, что с тобой такое?” — спросил наконец жёлто-чёрный мех. — “Ты как-то очень сильно нервничаешь.” Внутри словно стало холодно. Праймус, ну неужели это так заметно? — Конечно я нервничаю, Би, — постаравшись добавить в голос раздражение и убрать тревогу, ответила синяя фем. — Ты сам не нервничаешь? Мы ведь оба знаем Оптимуса. Бамблби кивнул, соглашаясь. — “Мне это тоже не нравится, просто…” — ...Просто? — подтолкнула фем, не забывая говорить с лёгким раздражением. Это раздражение было своего рода защитой. За этой защитой прятались все её настоящие чувства: будь то злость, боль, отчаяние, переживания… любовь. Бамблби открыл рот, чтобы ответить, но не успел. Потому что в этот момент, словно бы в ответ на мольбу Арси, поступил запрос об открытии Земного моста. Синяя фем, стоявшая ближе к компьютерам, мгновенно открыла мост. И просто титаническим усилием удержалась от вздоха облегчения, когда из воронки появились Рэтчет и Оптимус. Целые. Живые. Однако не невредимые! Рэтчет придерживал правый манипулятор левым, да и вообще вид у них обоих был измотанный. Искра Арси тревожно сжалась. — “Что случилось?” — немного обескуражено спросил Бамблби. — “Где вы были?” — Мы сражались с армией бессмертных воителей Кибертрона, — ответил Рэтчет, не видя смысла больше скрывать. И почему она, Арси, нисколько не удивлена? В том смысле, что чего-то подобного она и ожидала… Минутку, бессмертные воители?! Что происходит?! — Что? — шокированно выдохнул вошедший в зал Балкхэд. — Воители с Кибертрона? Бессмертные? — Мёртвые, — добавил Рэтчет, но от этого вопросов стало только больше. — Воскрешённые, — ещё одно дополнение, и стало совсем непонятно. В итоге медик лишь махнул здоровым манипулятором и сказал: — Потом объясним. — Потом? — осведомилась Арси у Рэтчета (и в данный момент раздражение, что она испытывала, было настоящим). Как можно было не сказать об этом? Как можно было скрыть?! — Мы имеем право знать, — продолжила фем. — Вы ушли неизвестно куда и стёрли историю, — вторил ей Балкхэд. — “А сейчас вы вернулись потрёпанные, у Рэтчета вообще манипулятор один не двигается”, — это уже Бамблби. — И теперь ты, Рэтчет, говоришь, что всё “потом”? — закончила Арси. Медик со страдальческим видом закатил окуляры. — Дайте мне хоть манипулятор в порядок привести! — попросил тот, очень стараясь не выйти из себя. Трое автоботов, устроившие допрос, дружно повернулись к Оптимусу. Их немой вопрос и без слов был понятен. — Я объясню, как только помогу Рэтчету, — сказал он и пошёл к медику, который уже начал доставать левым манипулятором нужные инструменты. А Арси, тем временем, отметила, что Оптимус избегал того, чтобы смотреть ей в окуляры. И хорошо. Потому что сдерживаться ей было уже тяжело. Искра до сих пор сжималась, стоило ей вспомнить, как она за него переживала. За Рэтчета тоже, конечно, но за Оптимуса особенно. *** Как позже выяснилось, манипулятор был повреждён довольно серьёзно, и его ремонт займёт не один день. Но, по крайней мере, впоследствии тот полностью восстановится. И теперь, когда Оптимус закончил помогать Рэтчету закрепить манипулятор в нужном положении, Арси, Балкхэд и Бамблби выжидающе посмотрели на своего лидера. Но первым заговорил Рэтчет: — Всё началось, когда Балкхэд сломал моё оборудование… — “Тёмный энергон?” — неверяще спросил Би, когда рассказ Рэтчета и Оптимуса подошёл к этому моменту. — “Вы уверены?” — Абсолютно, — кивнул медик. — Я тоже сначала не поверил. — И с помощью тёмного энергона Мегатрон воскресил несколько сотен давно убитых трансформеров, — добавил Оптимус. — Так это вы с ними сражались? — понял Балкхэд. — Да. Когда Рэтчет и Оптимус закончили свой рассказ, и все обсудили свои дальнейшие действия, Арси предпочла выйти на воздух. Ей нужно было побыть одной. *** Звук шагов за своей спиной Арси, на этот раз, слышала отчётливо. Просто потому, что в этот раз она ждала его прихода. Он ведь отлично знал, куда она пойдёт. Он вообще хорошо её знает. Тогда почему же он не рассказал ей обо всём с самого начала? Солнце медленно садилось. — Вот скажи, Оптимус, — устало выдохнула та, поворачиваясь к красно-синему, — когда ты перестанешь рисковать собой, а от нас скрывать правду? — Я не скрывал, — ответил тот, посмотрев, наконец, ей в окуляры. — Просто ни Рэтчет, ни я, не были уверены в том, что наши предположения верны. — И поэтому стёрли историю координат? — мрачно спросила Арси. Ей стоило огромных усилий заставить голос звучать ровно, не дрожать. — Хотя, нет, сомневаюсь, что Рэтчет стал бы это делать. Историю ведь ты стирал, да? Отвечать не было необходимости. Этот вопрос был больше риторическим. Арси глубоко провентилировала. — Оптимус, ты.., — голос всё-таки сорвался. — Ты хоть понимаешь, как я переживала? Вместо ответа Прайм притянул синюю фем к себе и обнял. В первую секунду та замерла, не ожидая такого. Но потом Арси молча уткнулась фейсплетом ему в плечо, успокаиваясь. — Прости, — сказал Оптимус, уткнувшись своим фейсплетом ей в макушку. Арси не ответила. Они простояли так некоторое время. Никому из них не хотелось разрывать объятия. Вокруг было тихо, да и, вообще, казалось, что любые слова будут лишними. Они оба хорошо друг друга знали, и, порой, не нужно было слов, чтобы объяснить другому свои чувства. В этом просто не было необходимости, они и без слов друг друга отлично понимали. — Как ты поняла, что что-то не так? — спросил Оптимус через несколько минут, нарушая тишину. — Как догадалась? Арси подняла голову, встретившись своей оптикой с его, и слегка улыбнулась. — Просто я давно тебя знаю. У тебя взгляд меняется, если ты беспокоишься. Ну и… не знаю, я просто это чувствую. Улыбнувшись в ответ, Прайм нежно провёл ладонью по её фейсплету, освещённому красноватыми лучами закатного солнца. — Что? — продолжая улыбаться, спросила Арси. — Люблю, когда ты улыбаешься, — просто ответил он. — А я люблю тебя, — сказала фем в ответ, отчетливо видя нежность в окулярах Прайма. — Как и я тебя, — Оптимус вновь погладил её фейсплет и поцеловал синюю. И Арси не стала ничего больше говорить. Не стала говорить, что не переживёт, если с ним что-то случится. Он ведь и так это знает. Можно было бы, конечно, попросить его не делать так больше, не рисковать собой и предупреждать их (а главное, её), если такая необходимость всё-таки возникнет. Но Арси понимала, что это бесполезно. Потому что таков характер Оптимуса, его не изменить. И если бы ему вновь пришлось выбирать, он бы сделал так ещё раз. И винить его за это было сложно. Арси ведь знала, в кого влюбляется. Тем более, что, наверное, за этот характер она его и полюбила. И Оптимус не стал говорить ей, что, учитывая ситуацию, исход возможен любой. Неизвестно, что задумал Мегатрон, и что понадобится, чтобы его остановить. Но Прайм знал, что сделает всё, чтобы помешать врагу. Сделает всё, даже ценой жизни, чтобы любимая была в безопасности. Солнечные лучи в последний раз осветили землю и двух стоящих на обрыве автоботов, а потом окончательно скрылись, позволяя ночи вступить, наконец, в свои права. И не знал никто, ни эти двое автоботов, ни те автоботы, что остались в стенах базы, ни десептиконы с их жестоким лидером, что как только последние лучи солнца скрылись, произошло историческое событие, что впоследствии кардинально переменит как их собственные истории, так и историю их расы в целом.