Следом за Огоньками

      Утро, утро начинается… Может у кого-то оно и начинается с рассвета, а у нас — с умывальников! А вот и рыжая непоседа. — Привет, Уля! — И тебе привет, Бродяга.       Что это за странную кличку девчонка мне придумала? Всяко лучше, чем Горнист, впрочем. Улька выглядела с утра какой-то задумчивой и вообще «out of character». Не брызгалась, не затевала пакостей, на меня смотрела как-то странно, отводя взгляд каждый раз, когда я его перехватывал. — Уль, что случилось? Не заболела ли? — Спасибо, мама, я здорова… Сёма. — Да, Рыжик? Что такое?       Но Уля похоже думала о чём-то своём. Подняла глаза, посмотрела внимательно, даже требовательно. — Знаешь, Сёмище, сны мне тут в лагере снятся, такие яркие, от жизни не отличить и… — девочка отвела взгляд. — Очень странные. — Неужели жениха увидела на новом месте-то? — Дурак! — Улька попыталась меня шлёпнуть полотенцем, но я увернулся. — И как он? Страшен? — Дебил! Задушу сейчас!       Рыжая перехватила полотенце обеими руками и бросилась на меня. Ну уж нет, опять бегать я не буду. Я поднял обе руки вверх — Сдаюсь! — да и горло защитил, на всякий случай. — Ну всё, всё. Угомонись. Пошутил, больше не буду. Так что в снах-то?       Уля остановилась, опустила руки. Зыркнула на меня и снова потупилась, нахмурилась, как бы вспоминая. — Да разное. Решётка вот эта. Я её во сне сначала увидела, а потом наяву уже, понимаешь, Сёма? — Ну, такое бывает. Может, ты её мельком видела, но не обратила внимание, а потом она тебе уже и наснилась? — Может, и так, конечно. А сегодня ночью…       Уля задумалась, а я не мешал. Думать полезно в любом возрасте. Наконец, рыжая вышла из ступора и подняла глаза. — Сёма, а давай сходим к старому лагерю? Вот прямо после завтрака и сходим? Мне нужно, понимаешь? А одной идти туда почему-то не хочется.       Что за странные желания? Вот уж озадачила. Впрочем, хорошая прогулка мне тоже не помешает. Во время ходьбы всегда хорошо думается, а поразмышлять мне есть о чём. — Да без проблем! «Мушкетёров» берём? — Нет, Сёма, давай вдвоём. Я отговорюсь там как-нибудь. — Ладно. Без проблем. Что брать с собой? Опять фонарик, верёвку? — Нет, не надо ничего. Я просто… Там увидим, в общем.       Мы решили позавтракать с малышнёй, чтобы не встречаться ни с кем из своих. «Ничего страшного, к обеду же вернёмся.»       Однако, на выходе из столовой столкнулись со Славей. — Доброго утра, Сёма! Привет, Уля. А чего это вы так рано, с младшим отрядом позавтракать решили?       Улька сердито зыркнула на помощницу вожатой и пробубнила сквозь недожёванную булочку. — Профолофались фильно! Фот и фано! Еффё воффрофы? — Да кушайте на здоровье! — засмеялась Славя, — приятного аппетита.       Мы почти вышли на крыльцо, когда в спину прилетело: — Сегодня подготовка к дискотеке. Не забыли?       По дороге Улька как-то забыла про все свои беды и сны. Шла то рядом, то забегала вперёд, всё время что-то рассказывая или напевая. Вдруг девочка сбавила шаг, взяла меня за руку. — Осторожно, Сёмище, тут дальше провал. — Уля недоумённо посмотрела на меня. — откуда я это знаю? — Ходила тут раньше значит, что такого? Может в походе была? — Поход к Старому Лагерю? Ну ты скажешь тоже. Совсем дурак что ли? Кто же туда в поход-то пойдёт? Нет, Сёма, не в походе я это место видела, а… — Рыжая сердито топнула ногой. — да что же мне шахты эти все время на дороге попадаются. Не пойду я туда больше!       Девочка замерла. — Но разве я там была? — А я знаю? Впрочем, с твоим-то темпераментом не удивительно, если и шахты облазила. — Сёма, вопрос был риторический. — Улечка, а ты откуда такие слова знаешь?       Рыжик гордо распрямила плечи и выпятила грудь. — А я отличница. Круглая. Не знал? То-то! — Уля потянула меня за руку. — ладно, пошли дальше. Только тут осторожно, по краешку. «Отличница она. Ну-ну, так я и поверил.» «А вот и Старый Лагерь. Господи, что за место.»       Ульяна как-то растерянно оглядывалась по сторонам, словно не зная сама, зачем сюда пришла. — Ты просто подожди где-нибудь, ладно? Я погуляю тут. — Что-то ищешь, Рыжик? — Да. Нет. Не знаю. Сиди вот.       Уля ткнула пальцем в старую скамейку. Я устроился поудобнее, достал свой плеер и выбрал режим рандома. В мире Совёнка мой электронный друг как-будто бы оживает и выдаёт треки, удивительно подходящие к месту и времени. Посмотрим, чем же он порадует меня в этот раз. И плеер не подвёл: «А может быть и не было меня — молчи И сердце без меня само стучит.»       Я сидел, грелся на солнышке, слушал музыку и поглядывал на Улю. Девочка задумчиво бродила по заброшенной детской площадке, трогала руками качели и горки. Зашла внутрь, впрочем ненадолго. Потом присела рядом. Вздохнула. — Сёма, я хочу прыгнуть в мир, созданный мной, той, первой — Алисой Сидоровой. Мне нужно туда. «Ну вот, что за капризы?» — В чём дело, Уля? Мы же были с тобой на Дороге, ты видела — там всё хорошо. Так? — Так, да не так, Сёмище. Понимаешь, Дорога конечно не врёт, но это было, как кино посмотреть. Документальное кино, в котором всё правда, да не всё показано.       Ульянка рассердилась и даже притопнула ножкой от досады. — Не могу я объяснить. Да только чувствую, что надо мне туда попасть уже по-настоящему. — Понятно, без проблем, нужно — так нужно. Тогда что же? Завтра с утра на остановку 410-го? Маршрут известен. — Дурак ты, Сёма, хоть и умный, — перебила Ульянка. — Дорога тут не поможет. — Если не Дорога, то кто же нас туда доставит? — я лукаво улыбнулся. — Юлю по лесам ловить будем, что ли?       Улька сверкнула глазами. — Это не помешало бы, кстати. С ушастой у меня особые счёты, но нет. Не в этот раз. — Тогда кто? — Ты, конечно. «Вот это поворот!» — Я??? Но я же не умею… наверное. — Умеешь — умеешь, просто сам ещё не знаешь. Ты можешь, нужно только лучше стараться! — Уля споткнулась на последнем слове. — Нужно лучше стараться… где-то я это уже слышала.       Тряхнула головой. Повторила уверенно, глядя мне прямо в глаза. — Сёмище, ты — можешь!       Я представил, как это будет… и реальность вокруг пошла странной рябью… И тут же получил кулачком в ухо! — Ай! Ты что творишь, зараза? — Стой, дубина, ведь не сейчас же! Подготовиться же надо, да и вообще, попрощаться…       Рыжая вдруг заулыбалась во все тридцать два.  — Хотя, прощаться с Совёнком нам теперь и не обязательно. Сюда-то теперь мы всегда дорогу найдём! — Уля кажется была донельзя довольна собой. — Видишь, как я всё здорово придумала! — Да уж, здорово.       Стыдно признаться, но я отчаянно трушу. Всю свою жизнь я привык отвечать только за себя, а тут ещё и об этой рыжей егозе думать надо. А вдруг нас закинет не туда? Мало ли какие миры бывают.       На обратной дороге я размышлял о том, как же так получилось, что я опять пошёл на поводу у Ульяны. А ведь я собирался заниматься совсем другими делами! У меня тоже есть свои интересы в конце концов!  — Ну, чисто технически, ты Уле пока ничего не обещал. - заметил Шиза. «Не обещал, но и не отказал, а значит, обнадёжил девчонку. А ещё показал, что могу это сделать. Нет, теперь уже не отнекаешься, придётся прыгать. Вот, кстати». — Рыжик! — Ась? — А почему ты называешь меня Бродягой? — Ну, ты же бродишь между мирами — вот поэтому и Бродяга! — А что такое «песеэр»? — А «песеэр», Сёма! Это. — Уля подняла вверх указательный палец и продекламировала. — Представитель сопредельной реальности!       «Вот, оказывается, всё как просто.»       Я вдруг понял, что уже некоторое время мну в кармане какую-то бумажку. Что там такое? Да это моя схема, которую я рисовал на Остановке! С досады я скомкал несчастный, ни в чём неповинный листок в тугой шарик. Поиски и разгадки секретов Лагеря полетели в кусты, как в прямом, так и в переносном смысле.