***
— Как хорошо, что Вы пришли к нам на работу. Прошлый историк ушёл на пенсию, Вы как раз вовремя, прям нас спасли, — натягивает улыбку приличия Тэён, про себя умоляя нового гостя поскорее уйти. — Что ж, я принесу удачу в Вашу школу! А Вы не похожи на директора, — отмахивается и улыбается. — Спасибо, не впервые слышу, — Тэёна всё больше одолевает желание побыть одному. — Ключи от комнаты Вам отдаст Йери, наша уборщица, она тут всё и покажет. Можете напомнить Ваше имя и фамилию, я очень забывчивый? — Кан Сыльги, — ухмыляется она, теребя свои волосы. — Спасибо большое. — Удачи на новом месте работы! — из хороших манер говорит ей вслед Тэён. «Да, удачи на новом месте» — про себя думает Кан. Она идёт намеренно-кокетливой походкой на своих стукающих каблуках, однако Тэён этим не восхищается ни капли. Как только женщина, выглядящая куда моложе и сексуальнее своего возраста, выходит из кабинета, там её встречает девушка-уборщица, чуть моложе Кан. Йери натянуто улыбается ей, а Сыльги про себя подмечает, что не так уж она и похожа на сбежавшую из психушки, как рассказывал Тэиль. — Так, ну пошлите, покажу Вам Вашу новую комнату! — а Йери и не знает, что она тоже участвовала в том, чтобы подпортить её жизнь, а ещё она не знает то, что она была последней, кого видел Джэмин. Сыльги ничего не отвечает и кивает, хитро улыбаясь. Она идёт за той, постоянно поворачивая куда-то. Дойдя до заветной двери, Сыльги уже мысленно радуется и сравнивает построение коридоров в подземной лаборатории и этой школе. «Со времён института тут мало что изменилось. Какая ностальгия». Йери открывает ключом ей дверь, а затем прямо в руки отдаёт ей ключ. Ким говорит ей: — Я убираюсь в учительских комнатах во время уроков, не удивляйтесь, что меня тут можно случайно увидеть. Что ж, советую запомнить путь к Вашей комнате. Могу ли я пойти и показать вам здесь всё прямо сейчас?***
— Это ж… Пизде-е-ец, блять, — встаёт Хэчан с кровати и тут же отдёргивает ногу от неприятного столкновения кожи с водой. Он с широкими глазами смотрит на всё, открывает полки от комода, даже там нет сухого места на хоть какой-нибудь футболке. — А если бы они всю школу утопили?! Или я бы захлебнулся?! Какого чёрта меня не могут убить сразу?! — Кто они? — испуганно спрашивает Ренджун, всё ещё слушая и смотря на капли с его комода. — Призраки. Мне снилась баба, которая походу тоже призрак. Типа, я был в её теле, я, то есть она, я не контролировал свои действия, шла в ванну, а потом её, то есть меня в её теле, начали душить и я, то есть она, задыхался. И, типа… Блять, да они меня заебали, — ходит из стороны в сторону Хэчан, раздраженно и без какого-либо стеснения громко матерясь. — И когда они от нас отстанут? Хорошо, что сегодня воскресенье и форму с одеждой можно подсушить, — говорит Джено. — Только тетрадки… — Как это меня всё бесит! — но Хэчан слишком увлечён своим гневом, так, что Джено он не слушает. Он, громко хлопнув дверью, выходит и быстро со злым лицом и голосом идёт в ванную за полотенцем. Хэчан не видит ничего вокруг себя, большая часть гнева вытесняет страх. Но всё происходит наоборот, когда он заходит в ванную. — Хэчан, ты чего злишься? — его сразу же встречает Марк. — Тебя увидел, — фыркает Донхёк и, не обращая внимания, подходит к крючку, где должно было висеть его полотенце. Но там его нет. — Супер, полотенце спизд… — Донхёк оборачивается и оказывается носом к носу с Марком. К щекам Хэчана приливает кровь и он краснеет, а также от осознания того, что Марк так близко к нему, а он прижат к умывальнику. Он чувствует себя неловко и странно и поэтому вслух спрашивает: — М-Марк, ты чего? Эй, но. Марк же был в комнате, когда Хэчан с яростью захлопнул дверь и он никак не мог оказаться тут быстрее Хёка. Это Хэчан понимает, когда чувствует, что что-то тут не так. Он грубо, но с большим страхом отталкивает Марка от себя и почти выбегает отсюда, как его просто удерживает что-то невидимое на месте. Дверь открыта, но он не может сделать и шага, да даже пальцем пошевельнуть, он застыл и парализован, стоя на одном месте в каменной позе. Хэчан уже больше боится, чем злится. Он произносит (как хорошо, что он хотя бы не онемел): — Ч-Что вам нужно? — Мне нужен ты, — подходит подобие Марка к Хэчану и гладит его по спине, от таких действий по спине Хэчана пробегает мертвецкий холодок. — Ты не Марк. Я не нужен ему, хватит, что вы от нас хотите?! — Хэчан боиться повысить голос, а также не может повернуть головы, поэтому его зрачки бегают из стороны в сторону, а глаза блестят от слез страха. — Ладно, этот трюк не работает, — голос становится девичьим, но саму девушку или Марка он видеть не может, ведь это нечто как будто бы специально встало сзади. — Как тебе последний момент из жизни Юбин? Да, наверное это было страшно, захотел искупаться — а тебя задушили. Ахах, ничего не изменишь. Ну, что ж, что я хочу? Я хочу жить. — Н-Но как тебя воскресить? — у Хэчана отекают конечности, но он не может ими подвигать и понимает, что самое ужасное в мире чувство — это паралич. — Юбин тоже хочет жить. И Минджи, и Юхён, и Шиён, и Бора, и Гахён, мы все хотим жить, — голос становится томным, мёртвым и не человечески-страшным. — Один из секретов находится в этой милой черной книжечке, которую принес ваш брат и которую вы и не открыли. Убери цепи и открой тетрадь до полуночи. А иначе… Умрёшь или ты, или твой братец, или твой возлюбленный Марк, или тот самый симпатичный Ренджун, ну, и остальные глупцы тоже могут умереть из вашей компании! Открой дневник, если не хочешь третье надгробие на местном кладбище, — произносит она над ухом, заставляя того почувствовать себя куда более неудобно и скованно. Тут же Хэчан падает от потери равновесия и резкого исчезновения как и паралича, так и призрака. Хэчан часто дышит и какое-то время под звук испуганного сердцебиения смотрит на пол, с тошнотой переваривая все слова сказанные мертвецом. Хэчан, не успокоившись, резко встаёт и у него темнеет в глазах и от головокружения. Донхёк снова падает, но тут уже медленно и он чувствует, что сейчас исчезнет раз и навсегда, пока не сталкивается с чем-то, что огромным чудом спасает его от потери сознания. — Ты че больной? — с кем-то. Марк практически ловит его и смотрит на него не столько обеспокоенно, сколько Хэчан чувствует себя испуганно и ничего не понимающе, ещё и приятные ощущения от того, что такие длинные пальцы Марка держат его за плечо и удерживают его на себе. Перед глазами Хэчана, зрение и картинка проясняются и какое-то время оба смотрят друг другу в глаза и никто не отводит взгляда от завороженности и бесконечности времени, пока до Хэчана не доходит всё, что было только что. — Ты нахера пришёл? — говоря это, Хэчан отдергивается из рук Марка, надолго запечатав следы, которые до сих пор «горят» на его плечах. Но сейчас большую часть занимают далеко не положительные эмоции. — Фу, отстань. — Я тебя спасаю от потери сознания и столкновения носа с полом, я этого не планировал. А ты-то че падаешь? Все окей? — Марк с заметным, но неудачно скрывающимся беспокойством спрашивает у Донхёка. — Я так польщен, что ты забыл о Мине с моим приходом, — пытается делать вид, что все хорошо Хэчан, пытается шутить. Но он приступает к делу. — Тут такое дело. Короче, я опять призрака видел. В твоем обличии, кстати. — Хэчан тут же жалеет, что он это сказал. — Чего? Ну и что я делал? — скрещивает руки Марк, сразу интересуясь. — Это… Это сейчас не так важно, — выкручивается Хэчан и открывает рот, чтобы продолжить дальше. — Важно, от моих вопросов своими беглыми ответами ты больше не убежишь. — В общем, помнишь чёрную книгу с цепями, которую ещё Джисон нашёл? — игнорирует его Донхёк. И всё-таки сбегает. — Эта баба в твоем теле сказала, что если мы не откроем эту книгу до часу ночи, то… Она кого-то из нас убьет. Это можешь быть даже ты, даже я, даже Джой, да кто-то из нас! Марк молчит. Он и забывает о том, что кто-то управляет его телом и он тут же страшится от слов Хэчана, особенно от осознания этой неизвестности. Он не будет подозревать и заранее оплакивать его друзей, когда вообще-то убьют его. Марк, вспомнив другое решение, говорит: — Пошли этим скажем, а то ну нахуй.***
— Ребят, — обращает на себя внимание Хэчан, но не смотря ни на кого от страха. Он смотрит в тарелку с хлопьями, нервно дыша. — Джисон. Что ж, кстати говоря, видимо этот призрак решил сжалиться над Хэчаном, ведь какая-то футболка, висящая на стуле и брюки, пусть и вчерашние, остались сухими и их ещё можно было надеть. И, возвращаясь к настоящему. — Хэчан проснулся в воде, она была даже в шкафу с вещами, это потоп и только около его вещей. А в ванной он увидел призрака. И, короче, Джисон, надо открыть эту чёрную хуйню, которую ты нашёл в день, когда призраки начали нас доставать. Я знаю, что она в цепях, но если мы не откроем, то в час ночи кто-то из нас умрёт, — Марк говорит за Хэчана, видя его страх. Хёк удивлённо поднимает глаза на Марка. И мысленно благодарит его, но очень изумляется этому. «И с чего вдруг он начал обо мне так париться? Или мне кажется? Пф, скорее всего. Ладно, я бы ничего сам не смог сказать чётко. Спасибо, Марк. Мине повезло. Или они расстались? После пятницы ничего не понимаю, они вроде не так общаются. Как же он мне нравится, я не могу» — думает Хэчан, до того, как все поднимают тему о черных тетрадях. — Когда же они нас оставят?! — Чэнле обеспокоенно с брызгами от нервов роняет ложку в чай. — В сарае вроде были огромные зубцы или что-то такое, я не знаю, может они помогут срезать цепи, — не отпуская руки трясущегося Ренджуна, говорит Кун. — А она сказала почему ей так нужна эта тетрадь? — спрашивает Джисон, пытаясь усмирить и вместить внутрь себя страх. — Она… Она сказала, что она с какими-то девушками хочет жить и в этой чёрной тетрадке есть какой-то секрет её воскресить, — пересказывает Хэчан, со страхом вспоминая то, что было примерно минут двадцать назад. — Ещё и какие-то обряды проводить будем, — добавляет Джено. — А если мы их воскресим и они нас убьют тут же? — А если мы вообще не откроем эту тетрадь и кто-то из нас умрёт? — мотает головой Чэнле. — Не будь пессимистом, — пытается успокоить его Юта, когда не может успокоить себя. Он боится, но в отличии от остальных, он сдерживает эмоции. — А это ещё кто? Парни и девушка переводят взгляд на девушку, на которую смотрит Юта. Девушка с чёрными волосами стукает каблуками и всем улыбается, кому-то махает, подобно девушке-айдолу. Нетрудно догадаться, что это Кан Сыльги, но не знающие её ученики (то есть, все) удивлённо и изучающе смотрят на неё. Новая учительница в «Legre» редкость. Ведь здесь все работают достаточно давно, особо никому не нужна работа, в которой ты будешь жить в обоих смыслах, напрочь забыв о городской и более весёлой жизни. Сама Сыльги с познавательностью смотрит вокруг, всё старается запомнить, восхищается новым и одновременно родным местом. Как же давно она тут не была, что-то изменилось, а что-то осталось прежним. — Тётя Сыльги! — к удивлению всех присутствующих и самой Сыльги, на неё с объятиями набрасывается Мина. Сначала Сыльги не узнаёт какую-то девятиклассницу, но потом вспоминает дочь своего старшего брата. — Ого, Мина! Я тебя не видела с твоих пяти лет! Какая ты красотка! — говорит Сыльги из набора фраз для всех родственников. — Я знаю! — говорит Мина и Сыльги уже обожает её. — А какими ты тут судьбами? — Я тут теперь работаю, — спокойно отвечает ей тётя. — Ты уж в каком классе учишься? И хорошо, м? — Я в девятом, — широко улыбается Мина, никак не ожидавшая увидеть здесь Сыльги. — А учусь я прекрасно! А что ты вести будешь? «Она выросла такой визгливой и самолюбивой… Боже. Она мне нравится, я ей горжусь. Надо обязательно приманить её на мою сторону». — про себя думает Сыльги, прежде чем ответить ей. — Историю. Не знаю, мне завышать тебе оценки из принципа того, что ты моя племянница или нет… — от такого количества поправления локонов, её волосы вскоре обязательно будут сальными. Вредная привычка от которой старшей Кан нужно избавляться постоянно ей что-то портит, но таким образом помогает соблазнить нужных людей. — Я буду учить всё сама, честно! — нечестно говорит Мина, привыкнув к поблажкам из принципа того, что её мама это «оу, твоя мама моя любимая актриса, а ты на неё очень похожа, поставлю тебе балл повыше». — Если это и правда её тётя, то после всего, что я наговорил Мине, я уже не знаю, как она будет ко мне относиться, — вздыхает Марк, потирая виски. — А я её в детстве видел, — никто не успевает ответить Марку, как Джисон говорит это так, что все аж затихают и на него смотрят. — Её? — Чэнле указывает на Сыльги. — Точно? — Точнее быть не может. Она приходила к нашей маме, пока Хэчан был в начальной школе, а я ещё дома сидел, — не отрывая взгляда от неё, пугающе чётко проговаривает Джисон. — Они говорили о чём-то, а о чём не помню. Я смутно помню, когда она приходила в последний раз, они говорили обо мне, что-то про призраков и… Я реально не помню. — Я её вообще впервые вижу, — задумчиво говорит Хэчан, не припоминая абсолютно ничего подобного. — Но если про призраков, то… Слушай, а когда ты вообще их начал видеть? Не только в школе, а вообще? — Ну… Сначала я увидел Минни, это кошка, которая с окна сбросилась, если не помнишь. Потом соседку умершую, потом на похоронах бабушки, потом на похоронах дедушки, потом на дороге, где авария случилась увидел парня и девушка, потом призрака учительницы в заброшенной школе, потом… — Хватит, — резко перебивает его Чэнле, зажмурив глаза от страха, который призраков боится ещё с детства, ещё до всего происходящего. — Это ужасно видеть их в живую, да? — Прости, — винит себя Джисон. Чэнле кажется ему таким маленьким, таким испуганным во всём этом мире. Его хочется прижать к себе, утешить, показать счастливую часть мира, всегда держать его при себе и не отпускать. Джисон под напором этих мыслей, берёт его за руку, показывая и говоря тем самым, что Чэнле не один. Чэнле понимает это и верит ему, он успокаивается, чувствуя любимое тепло и родную нежность. — За всю свою жизнь я должен привыкнуть, но не могу. Это очень страшно, ведь мёртвые любят только родственников, а чужаков они ненавидят. — Это ж пиздец, как ты живёшь? Тебе снятся кошмары? — спрашивает Джой и все на неё удивлённо поворачиваются, ведь особо-то от неё мата не услышишь. — Не надо на меня вешать стереотипы, сексисты. — поймав удивлённые взгляды, Джой произносит это чётко. — Мне снятся люди в день их смерти. Не всегда, ведь день и момент смерти может придти в любой момент, а не в определенные дни к определенным людям, но это пугает. В день смерти Джэхёна, мне приснилось, как он разбивал все острые вещи об его машину. А потом он и сам… — Джисон не продолжает, и так понятно. Все замолкают и грустно вздыхают. — Поверить не могу, — выдавливает Кун, поникнув взглядом. Заметив поникающий взгляд Куна, Хуан понимающе обнимает его со спины и кладёт на его голову плечо. Кун выдыхает и чувствует тепло, самое родное и самое искреннее. Он слабо, но со всей благодарностью улыбается Ренджуну, как и он тому. — Джэхён пусть и кричал на нас, но мы сами были виноваты. Он был очень хорошим учителем, таких ещё поискать. Он тоже был человеком, он шутил с нами, он был нашим классным руководителем, как никак, — голос Сычена похож на тоненькую нить, которая вот-вот прорвётся под эмоциональной нагрузкой. ВинВин зажмуривается, но он снова распахивает глаза и резко поворачивает голову на Юту. Он с утешением взял его за запястье, без намерений, просто, для утешения. От такого Сычен поежился. — Почему мне кажется, что смерть Нэнси и Джэхёна связанны? — анализирует Юта, который не смотрит на Сычена и возможно схватил его за запястье автоматически, либо от смущения решил не смотреть на объект тайного обожания. — Завтрак окончен, мальчики, — подходит к ним Сыльги и улыбается, скрестив руки. — Хорошего дня. Её приход был неожиданным. Парни, пожав плечами, оставили почти нетронутую еду, уходят. Им всё равно, жалко правда, что придётся переместиться.***
Что вы хотите сейчас увидеть? Какой сюжетный поворот? Быть может, кто-то умер? А может, чёрную тетрадь не удалось открыть в итоге? Смерти подряд — как скучно, так и привыкнуть можно, самый неожиданный поворот во всех плохих и волнующих событиях подряд это наиболее оригинальный приход к хорошему исходу. Или не совсем оригинальный? Какая разница. — Эм, — тетрадь просто выпадает из рук Джисона и из цепей. Будто бы, на вид крепкие железные цепи не держали ничего и были для красоты. Сказать, что парни шокированы этим равно ничего не сказать. И Джисон просто наклоняется к полу, куда она упала и открывает её, как обычно открывает книги или тетради. — Тут подвох что-ли какой-то? — Ну, зато мы не умрём, — выдыхает и отпускает всё напряжение со страхом Чэнле, ведь он так яро верит в хорошее. — А ч-что там написано? — Какой же аккуратный почерк. «Глава первая. Я подкрадусь темной ночью и запрыгну в твой сон. А ты поймай меня, найди, не остановишь. Я буду с тобой, даже когда ты проснешься. Кошмар (французский -cauchemar, от древнего французского caucher «давить» и mare «ночное привидение») — тревожное, пугающее, страшное сновидение. Мне хватит твоей крови, чтобы всё о тебе узнать». Что за бред? Тут ещё девушка нарисована спящая. А вокруг неё капли крови засохшей, — все подбегают поближе и рассматривают. Ручкой на второй странице разворота нарисована девушка, чьи волосы окрашены в кроваво-красный цвет. В отличии от стирающихся чернил, красный цвет будто бы свеж и это слишком подозрительно, ведь такое никак неестественно. Всё становится куда более пугающим, когда книга сама резко захлопывается. Затем открывается снова и страницы будто кто-то очень быстро листает, так как бумаги в тетради мотались с такой скоростью, что ничего невозможно было разглядеть из рисунков в дневнике. Но сумасшедший «бег» страниц от одной к другой останавливается на пустых страницах. Джисон и Джено, сидевшие вблизи к дневнику, отбегают назад вместе с остальными. Джено, не видя того, что сзади, подходит спиной к подоконнику и его ладонь чувствует прикосновение кожи с ножницами, точнее, как острое лезвие ножниц врезается в кожу Ли. Боль и кровотечение моментальны. — Ай! Идиоты, кто кладёт ножницы на самый край?! — от болевого небольшого шока выкрикивает Джено, начиная рассматривать подобие небольшой кровавой и кривой полосы на руке. Но на его глазах кровь и боль исчезают. Постепенно, ни с того, ни с сего. Будто бы ничего и не было. Джено очень пугается и подпрыгивает от страха с возгласом беспокойства. Кун, всё это время наблюдающий за тем, что случится с дневником дальше, вдруг с шоком привлекает всеобщее внимание. — Что происходит? — спрашивает он, отходя назад. Свет погасает, однако не так резко, как раньше, это происходит постепенно, но очень неожиданно. Разглядеть становится куда труднее, как пожелтевшие, но когда-то белые страницы не оставляют следа прошлого цвета. Багрово-алый цвет наполняет листы, который позже, от взаимодействия с бумагой, становится более коричневым. Чем дальше наполняются страницы чем-то похожими на кровь, тем труднее Джено становится дышать. Во рту появляется жажда, Джено ни с того, ни с сего, ловит ртом воздух. Голова начинает сильно кружиться и Джено садится от слабости на подоконник, около ножниц. — Ты в порядке? — подбегает к нему Джой, заметив странное физическое состояние друга. — Лучше не бывает, — Джено притворяется. В Он от слабости отпадает назад, на холодную оконную раму и это просто прекрасно, что окно закрыто. На сердце Джено наваливается тревога. Головокружение становится нестерпимым и он выдыхает, прежде чем устало захлопнуть глаза. — Д-Джено?! — трясёт его Джой. — Очнись! Какого чёрта?! Ребят, он… Пульс очень слабый, я… Кое-что происходит и это мешает Марку и остальным подбежать к Джено, а Сычену рассуждать логически. Все замолкают и смотрят на то, что из тетради происходит странное тёмное нечто, похожее на портал. Свет гаснет. Из дневника, как будто бы из люка, вылезает та самая девушка, которая однажды испортила мирный сон Джено, став сонным параличом для него. Да, это она, нет сомнений. У неё всё те же распущенные прямые красные волосы и, наверное, это будет странно для призрака, но её зрачки имеют вполне человеческую и нормальную форму, а глаза карего цвета. Она одета в ту же белую длинную и довольно старомодную ночнушку. Она идёт прямо, немного шатаясь. А потом, смотря в неопределенную точку, куда-то посередине, говорит: — Меня зовут Минджи Ким. Я училась в институте благородных девиц. Я умерла во сне. Мне девятнадцать лет. Мне никогда не исполнится двадцать. Я сама виновата, в том, что мне навсегда девятнадцать. Я не изменю того, что я это только ночной кошмар. Но помогите мне исчезнуть. Я не хочу больше быть дьявольской игрушкой. Не дайте моим подругам, этим мёртвым девочкам запугать вас и забрать вашу жизнь. Их души должны быть очищены. Джено Ли. Ты под защитой Джэмина. И моей тоже. Я буду помогать вам против них. Вы можете меня вызвать в ваших снах. Я очищена, благодаря твоей крови, Джено. Но это не поможет Боре, Ханьдунь, Шиён, Гахён, Юбин и Юхён. Вы сами придёте к их спасению. Я верю в вас.***
Джено встаёт с кровати с неровным и частым дыханием. Глаза распахиваются, а зрение только-только нормализуется. Он вытирает пот с его лба и проходит рукой по волосам, они тоже потные от страха. — Тебе, что, кошмар приснился? — Джэмин поглаживает его по голове, разворошив волосы. — Оу, они мокрые. Джено не верит своим глазам. Он прижимает его к себе, даже не ответив никак Это был сон, это был просто кошмар. Джэмин рядом, Джено всё ещё может ему признаться. — Оу, видимо, серьёзный, — взаимно обнимает его Джэмин и Джено смеётся. — Д-Да. Мне снилось, что ты умер, а в нашей школе происходит какая-то херня, там к нам новенькие пришли Хэчан и Джисон. Мне снились сны во сне, ты приходил в мои сны во сне, новенький Джисон замутил с Чэнле, а Хэчан отказал Нэнси в чувствах, потому что он гей и девушек он любить не может, а ещё Ренджун и Кун тоже наконец-то начали встречаться. А ещё в нашей школе были девушки-призраки, они были очень опасными, это ж пиздец, — на одном дыхании проговаривает Джено, прижимая к себе ноги и немного прикрыв глаза. — Это не сон, кстати, — подсаживается на свою кровать Хэчан. — Но да, это пиздец. От голоса Хэчана, Джено резко открывает глаза обратно. Джэмина нет и не было. Джено зарывается руками в свои чёрные, мокрые волосы и прижимает к себе колени. От этого кошмара к своему самому дорогому человеку он никогда не проснётся. Джено тихо всхлипывает себе в колени и одеяло становится мокрым от слёз. — О, Джено, ты оч… — Джисон почти заходит в комнату, но тут же встаёт у порога. Около него сидит Джэмин и гладит его волосы. Конечно же, только Джисон его видит. Он выдыхает. — Т-Так, к тебе надо привыкнуть? — Не бойся ты меня, — надежно улыбается ему Джэмин. Но Джисона это не успокаивает. — Л-Легко сказать, — смотря на Джэмина, присаживается к Хэчану Джисон. — Ты с кем разговариваешь? — спрашивает у того Марк. — Джэмин тут? — Джено понимает и поднимает голову. — Около тебя, — кивает Джисон. — В смысле? — отбегает Ренджун со своей кровати, которая близко к Джено и испуганно пятится назад, к открытой двери. — Д-Джэмин реально тут? — спрашивает Минхён, заикаясь. — Эм, а он нас слышит? — Не глухой, — отвечает Джэмин. — Ну, да, он же… Не глухим был при жизни, — смотря на Джэмина, который смотрит в ответ на него, неуверенно кивает Джисон. — Эм… Можешь передать ему, что… — Марк не становится таким напущенным, каким он бывает всегда, чтобы показать свою манию величия. Он совсем другой, растерянный, он, побоявшись, улавливает во взгляде Джисона определенную точку и устремляет туда же взгляд. Пустой стул. — Я не знаю. Джэмин, я… Ой, забей. Знаешь, это плохо и непривычно так слышать про своего друга, что он тут. — Спасибо, что даже после смерти меня не покидаешь, — шепчет Джено, в надежде, что это никто не услышит. Джисон наблюдает за тем, как призрак целует его в щёку и тут же отворачивается. — Если он реально тут, то… Спасибо, НаНа. Это случилось, наверное, ты знаешь что, — испуг Ренджуна меняется более грустным настроением. Но он улыбается. — Да я ничего и не сделал, — пожимает плечами мёртвый и закидывает ногу на ногу. — Это странно. Но… Это. А он нам ничего не сделает? — спрашивает Хэчан у Джисона. — А что, по-твоему, он нас убьёт за всё, что мы ему сделали? — грубо отвечает ему Марк. — Я тебя сейчас убью за то, что делаешь вид, что ненавидишь Хэчана, хотя сам его любишь, — кидает в него лист Джэмин. Он сдерживает смех, смотря на неописуемый страх Минхёна и его резкие движения, как он отодвигается от места, где он сидел и вскакивает. — В смысле? Оу-у-у, — улыбается Джисон, кусая нижнюю губу. Теперь и он в курсе. Про себя Джисон думает, что в том, что только ты видишь определенных людей есть хоть какой-то маленький плюс. — Блять! — выкрикивают одновременно Ренджун и Марк. Марк, не прекращая дрожать, спрашивает тихо. — Ч-Что он сказал? — Ладно, он меня-то не убьет, он считал меня самым хорошим и умным человеком среди нас, — успокаивается Ренджун, садясь обратно на свою кровать. — Он сказал, что… Что надо быть искренним. Я не буду озвучивать в чём именно, ты сам понимаешь его и он это знает. Марк замолкает и мотает головой. От страха теряются все слова, вертящиеся на языке. Он отодвигается к подушке и не отвечает, обхватывая руками колени и прижимая к себе. — Ха, получил! — насмешливо произносит Хэчан. — Джэмин, а это твоя кровать была? — Ага, — кивает Джэмин. — Ага, — повторяет за ним Джисон. — О, Джено, ты очнулся всё-таки! — заходят сюда Кун, Юта, ВинВин и Джой. — Приветики, — Кун садится около Ренджуна. — О чём говорим? — Тут Джэмин, — улыбается ему Ренджун, как будто бы каждый день в их комнате засиживается призрак. Ну, вообще-то да. — Что? — испуганно произносит Джой, практически шипя от страха. — И зачем ты это сказал, — хлопает себе по лбу Джэмин. — Пусть делают вид, что меня нет. — Он пошутил! — отмахивается Джисон. — Так, что у вас там? — Так, а что было-то, раз это всё не было сном? — спрашивает Джено, поняв, что Джэмин не хочет привлекать к себе внимания, раз так сказал Джисон. Наверное. — Что ж, мы открыли черную тетрадь, к нам через нее и правда пришла эта девушка призрак, а потом всем резко захотелось спать и все мы заснули на ковре в нашей комнате. Нам всем снился один и тот же сон про Минджи, но почему-то только ты оказался сразу у себя в кровати, — объясняет Чэнле спокойно, его голова лежит на плечах Джисона, как и его рука на руке Ли. — Мы проснулись полчаса назад. Мы разошлись по комнатам. А ты только что сразу у себя и проснулся. Это нереально странно. Кажется, у Хэчана, у Джисона, Ренджуна и у тебя есть одна из девушек-призраков, пристающих к вам. — А как мы будем бороться против них? — спрашивает Кун, прижимая к себе подушку Ренджуна. — Это всё сейчас очень странно, — Сычён говорит полушёпотом. — Она называла девушек по количеству больше, чем трое. Может, у нас, у остальных это тоже есть? — Не дай бог, — откидывается на стену спиной Юта и тут же ударяется об нее головой, ойкая. — Наверное, в чёрной книге и про них что-то есть, — говорит Суён, которая тоже была тут. — Может, пойдём на чаепитие? Чай успокаивает. — Угу, — мычит Чэнле и встаёт, но Джисон резко берёт его за руку взаимно и Чжон аж садится обратно. — Вы идите, а… Чэнле, можно тебе кое-что сказать? — спрашивает Ли, что так резко взял его за руку. Чэнле удивленно смотрит туда-сюда, не смея от смущения посмотреть парню в глаза. — Э, да, — мямлит китаец. — Только не в нашей комнате! — отшучивается Хэчан и выходит. — И не на моей кровати! На кровати Марка можно, разрешаю! Предохраняйтесь! — Ты идиот?! — легонько толкает его Марк. — Нет, ты вообще идиот! Почему ты с нами живёшь? Они что-то ещё говорят всей шумной компанией, но когда они выходят — оба уже их не слушают. Джисон неловко кусает губу, а затем тяжело вздыхает и смотрит ему в глаза: — В общем… Джэмин, свали, тебя тоже касается, — Джисон поворачивается на призрака и угрюмо говорит ему. Чэнле прыскает в ладонь и улыбается. — Дай кино посмотреть, — а На уже разлегся на кровати Джено. — При моей жизни такого интересного фильма не было, давай, болтай уже. — Сделаю вид, что я не вижу призраков, — цокает Джисон, зная, что это глупо выглядит со стороны. Он меняется, стоит ему посмотреть на Чэнле. Он становится нежным, прекрасным, каким он не бывает с другими. — Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. И после всех этих призраков, я боюсь тебя потерять. Я не позволю никому и ничему обидеть тебя. Ты — моё солнышко. — Оу… — Чэнле очень приятно от этих слов. Он улыбается ему искренне и радостно и верит. Это взаимно. — Ты самый прекрасный человек, которого я встречал. Ты очень нужен и важен мне. Я думаю… Даже призраки не разделят нас. Я за тобой пойду, даже если мне придётся отдать свою жизнь. Я люблю тебя. И мне всё равно, что скажут другие. Впервые в жизни, — по лицу Чэнле катятся слёзы счастья. Джисон, ничего не ответив, целует того в губы, вытирая ладонью слёзы китайца. В этом поцелуе выражена вся любовь и нежность друг к другу. Джисон берет его за руку, а Чэнле зарывается руками в его волосы. Они прерывают поцелуй и, хихикая, трутся носами друг о друга. Они улыбаются. И даже если им всего по четырнадцать лет.***
Япония, Токио, 2018 — «На этой неделе, в элитной академии «Legre» повесилась девочка-девятиклассница. По словам одноклассниц, Нэнси Макдонни никак не проявляла признаки депрессии или склонностей к самоубийству. Эта же ситуация произошла в Пусане, в…» — Тэн останавливает видео и показывает своей подруге на мужчину на заднем плане. Съемки сюжета происходили в школьном коридоре, при всей суматохе. Тэн замечает Джонни на заднем плане. — Видишь, Тэрн? Я говорю о нём. За два года он и не поменялся. Интересно, мама разрешит мне перейти в «Legre»?