Сердце воина

POV Автор. Ночь окутала своей пеленой, все спали. Словно заколдованные, весь дворец, все его жители попали в мир снов. Лишь не аги. Аги, которые охраняли дворец, и девушки-рабыни, что служили своим госпожам верой и правдой. Но словно страшный сон для врагов, по длинным коридорам гарема шла Айше, держа в руках кинжал — подарок повелителя. Ее ярости и ненависти не было придела. Следом за ней шли, или скорее бежали Локман и Рукие. Они уже успели завести Джанфеду калфу в бельевую комнату и закрыть там. Дойдя до двери покоев Нурбану, Айше кивнула своим верным рабам и те, подбежав к девушкам, что охраняли вход в покои, пока те еще не успели и слова крикнуть, закрыв руками рты, оттащили в стороны. Ударив по голове, слуги бросили рабынь без сознания на холодном мраморном полу. Почти-что с ноги открыв дверь, Айше переступила порог. От удара двери об стены комнаты, Нурбану подорвалась с места, приняв сидячее положение. Локман и Рукие забежали в покои следом и сразу отправились в комнату, где спали личные служанки Хасеки. — Айше?! — удивилась женщина, но будущая госпожа, словно не слыша ничего, так же быстро отправилась к постели Нурбану, став на нее коленями, приложила кинжал к горлу брюнетки. — Не смей даже имени моего произносить. — в лицо сказала Айше. — Сколько я терпела и молчала? Сколько ждала и надеялась, что ты смиришься. Надеялась, что ты, хотя бы будешь иметь мудрость бороться со мной, не трогая других… — глаза Нурбану от испуга сильно увеличились, и она боялась даже слово молвить, чтобы соперница не надавила на горло холодным лезвием. — Как низко ты пала в моих глазах. Во дворец везут раненного повелителя, а ты, занимаясь грязными интригами, убиваешь ни в чем не повинную девушку! Чем Рахсар такое заслужила?!!! — Я не понимаю о чем ты. — дрожа, шепотом ответила Хасеки. — Ты с ума сошла. — Сошла, Нурбану, и ты сойдешь. Отныне, я объявляю тебе войну. Еще до рождения моего первенца, клянусь, ты покинешь этот дворец. Но вот живой или в похоронном саване, это уже ты думай. Айше достала из-под пояса небольшой пузырек, и зубами вытянув деревянную пробку рукой, в которой держала кинжал, указательным и большим пальцами попыталась сжать щеки, , чтобы разделив губы, влить то, что было в пузырьке. Хоть Нурбану и сопротивлялась, руками пыталась отбиться, но лишь порезала себе запястье. Наложнице удалось влить все в рот Хасеки. Слез с кровати, Айше сделала несколько шагов назад и молча наблюдала за тем, как женщина пыталась откашляться, выплюнуть яд. — Ты! Ты отравила меня?! Слуги! Аги! Хюмейра!!! — Зови сколько хочешь, тебе сейчас никто не поможет. В глазах Нурбану понемногу начало темнеть, та картинка, которая все еще была видна, плыла, словно глаза не могли привыкнуть после солнца, к тусклому освещению. Нурбану слезла с кровати, чтобы подойти к двери, наложница даже отошла в сторону, давая ей путь, но ноги Хасеки подкосились, и та упала на колени. Она пыталась ползти к выходу. — Гадюка… — прохрипела Нурбану. — Возможно. — ухмыльнулась Айше, чуть наклонившись к сопернице. — Но сейчас, ты ползаешь на коленях, перед этой гадюкой. — Ты… — Нурбану чувствовала слабость. Она больше даже слова произнести не могла, ничего не видела и начала медленно опускаться на пол всем телом. — Спокойной ночи, Нурбану. «Дворец Маниса» Мурад сидел на кровати в своих покоях, и устало, рассматривал меч, подарок отца. Открыв глаза, после плохого сна, Сафие увидела, что ее шехзаде сидит, чуть спереди на кровати опустив голову. Из-за его стана было видно лишь по одну сторону рукоять меча, а по другую, его острее. Тихо раскрывшись, фаворитка на коленях подползла к парню, положив руки ему на плечи. — Мурад. — она положила свою голову на правое плечо шехзаде. — Я разбудил тебя? Прочти. — Нет, не разбудил. Все хорошо? Тебя что-то беспокоит? — Этот меч подарил мне повелитель, когда я отправлялся в Манису. Он сказал, что этот меч, как он, будет всегда рядом и защитит от недругов. — парень повернулся боком к фаворитке, и его мягкий, неуверенный взгляд изменился. Он стал тверже, уверенней и злее. — А теперь, этим мечом я собираюсь завоевать себе трон. — Но что-то тебя тревожит? — Что обо мне будет говорить народ, когда узнают, что я убил собственного отца. — Мурад. — девушка плавно переместилась на колени любимого. Не ты первый, кто завоюет таким образом трон. И не тобой был придуман закон Фатиха. Запомни, ты делаешь это не ради пашей или народа. Ты делаешь это ради нас, ради нашего будущего и будущего наших детей. И всегда, помни, всегда рядом будем я и твоя Валиде. — она поцеловала Мурада и следом, крепко обняла. — Я очень рада, что ты так быстро вернулся ко мне. — Ты права, моя мудрая Сафие. Свадьба повелителя с этой Айше не состоится. Завтра, мы с тобой отправимся в столицу. Я лично хочу убедиться в последнем вздохе отца. *** — Госпожа! Госпожа! — разбудив Нурбану, ее вторая служанка Арзу. Девушка в панике пыталась привести султаншу в сознание, боясь, что та мертва. С трудом Хасеки начала открывать свои глаза, видя перед собой лишь размытую картинку. — Арзу? — шепотом сказала та, но в один миг, вспомнив все, что произошло ночью, пыталась подняться. Однако, в голове все кружилось словно султанша с высоты упала. — Госпожа, прошу, осторожней. — произнесла служанка, помогая Нурбану сесть. Она подложила ей подушку под спину. — Как Вы? — Что вчера произошло? — Это был ужас, госпожа. — налив в стакан воду с стоящего на полке кувшина, Арзу протянула ее Нурбану, и та уже готова была сделать глоток, как какое-то подозрение накрыло ее с головой. Она протянула стакан служанке и та все поняла без слов. Девушка взяла другой стакан, поменьше и осторожно налив в него воду с того самого кувшина, молясь Аллаху, сделала несколько глотков. В тишине они пробыли около двух минут, после чего, и Нурбану выпила воды. — Продолжай. — отдав стакан, приказала Нурбану. — Я ничего не слышала. Девушки, стоящие возле Вашей двери, очнулись в другой стороне коридора. Мы с Хюмейрой услышали шум, а когда открыли глаза, то увидели Локмана-агу и Рукие хатун. — А где? Где Джанфеда? — Не знаю, госпожа. С вчерашнего дня ее не видела. — Аг… Хасеки почувствовала сильную боль в затылке. — Это был не яд. Она… — подняв глаза на служанку, Нурбану все наконец-то смогла прояснить в своей голове. — Она напала на меня, пыталась убить. Я должна… — она подала руку служанке и та помогла ей встать. — Айше хатун нужно наказать за такую дерзость. — султанша уже устойчивей стояла на ногах. — Позови Хюмейру, пусть приготовит мне платье. — Простите, госпожа, но это невозможно. — Почему же? — Вчера, Локман-ага и Рукие… забрали ее с собой. И она все еще не вернулась. Боюсь, ей могли навредить. — Думаю, ей уже навредили. POV Айше. Я возвращалась в свои покои, после того, как фаворитку повелителя — Рахсар хатун похоронили на кладбище неподалеку от дворца. — Султанша. — подошел ко мне Локман. — Скоро уже привезут повелителя. — Покои готовы? — Да. Лекари так же уже ждут. Вместе с падишахом едет Великий Визирь и хранитель покоев — Али-ага. — Отлично. Рада, что он в верных руках, только Соколу мне не нравиться. Помню я, сколько раз он мне палки под ноги вставлял. — я бросила черный платок, сняв его с головы на кровать. — Кто же посмел? Кто посмел стрелять в повелителя? — Только предатели. — добавила Рукие, и мы на миг остановились в гареме. — Я молюсь, чтобы наш повелитель остался жив, и чтобы та стрела не была отравлена. — Аминь. — ответила девушка. — Внимание! — крикнул один ага. — Хасеки Нурбану Султан! — все девушки, быстро выстроились в ряд, и смирно склонили головы. Но я, так и осталась неподвижно смотреть в ее сторону, лишь улыбалась, чтобы показать женщине, свои «хорошие» намерения. Она что-то прошептала одной калфе и та быстро начала выводить рабынь на уроки. Дождавшись, чтобы гарем опустел, Нурбану подошла ко мне, но того, что она сделала, я не ожидала. В мою сторону полетело горячее пощёчина. От удара моя голова сама повернулась влево. Приложив руку к щеке, я повернулась к султанше, и видела, что она уже замахнулась второй раз, но теперь, я готова была остановить ее. Я схватила руку Нурбану правой рукой в воздухе и так крепко сжала, что казалось, я ей сейчас кровь пущу. Хасеки вырвала руку, но больше не подымала ее. — Да кто ты такая, хатун? — возмутилась она. — Как ты смеешь приходить ночью в мои покои, и еще угрожать? Кто дал тебе столько смелости, или глупости?!!! — женщина не выдерживала, с каждым словом все больше повышая голос. — Угрожала? — переспросила я. — Аллах упаси. Я не угрожала, я предупреждала. Ведь, как ты сказала — «гадюка», может укусить, если будит чувствовать опасность. — Как ты с госпожой разговариваешь, хатун?! — влезла в разговор Джанфеда. — Приди в себя! — Это ты приди в себя. Вижу, ты не выспалась этой ночью, вот и злая. — Ты посмела закрыть Джанфеду в бельевой, а потом, моих служанок, что охраняли дверь, усыпила, чтобы ко мне в покои пробраться? — я молча слушала ее и улыбалась, видя, что ее нападки это защитная реакция. Она меня боится. — А Хюмейра. Где она? Наверняка ты ее убила? — Я скажу лишь, что она, на дне Босфора уже рыб кормит. — Что она тебе сделала? — А что сделала Рахсар хатун, которая столько натерпелась от тебя, а потом, по твоему же приказу ее и убили? Она так же была невинна, но ты об этом и не подумала. — Ты хочешь объявить мне войну? Мне, Хасеки нашего повелителя и матери пяти его детей? — Не я все это начала. Но если на то твоя воля, хорошо, я буду воевать. — я сделала шаг вперед к султанше и увидела, как ее слуги насторожились. — Я лишь хотела предупредить, что никто не в безопасности в этом дворце, и в любой момент, даже у тебя из-под носа заберут твоих верных людей. — Ты… В гарем вбежал Газанфер-ага, который по приказу падишаха, отправился с ним в поход. И если он здесь, значит…: — Госпожа. — поклонился евнух. — Повелителя привезли. *** В тот момент я забыла обо всем. Потери, ссоры, страх или защищаю все это отошло куда-то далеко. Сейчас, мы с Нурбану шли к покоям Селима и единственное о чем я могла думать: «Только бы он выжил, только бы жил». Дверь в покои открылась, и все-таки, я вошла следом за Нурбану. В этот момент, время словно остановилось для меня. Зайдя в комнату, я видела как вокруг постели, в которой лежал Селим, ходили слуги и лекари. С каждым шагом, мои ноги все больше и больше подкашивались. Я готова была в этот момент умереть, лишь бы Селим, мой падишах открыл глаза. — Где Мурад? — спросила Нурбану у Газанфера, стоящего возле кровати. — Когда в Манисе узнали о том, что повелителя ранили, началась суматоха, и люди шли на беззаконье, кричали, что шехзаде новый султан. Он поехал туда, чтобы разобраться с этим. Сегодня должен выехать с Манисы. — Что с повелителем? — спросила я, подойдя к лекарю. — Во время похода его ранили стрелой, она… была отравленная. — я услышала то, чего так боялась. В голове все зашумело, и я через раз слышала то, что говорит лекарь. — Ему можно помочь? — Мы делаем все что можем. Остается уповать на Аллаха. — лекарь поклонился и ушел. Я медленно, осторожно подходила к кровати, видя бледное лицо любимого, готова была на все, лишь бы помочь. — Айше хатун. — ко мне подошли Газанфер и Нурбану. Хасеки села на кровати возле Селима и взяв его руку, прижала ее к своему лицу. — Выйди. Тебе здесь не место. — сказал евнух. — Что? Ты не смеешь выгонять меня. — ответила я. — Я останусь здесь. — только собиралась обойти кровать, чтобы сесть возле повелителя, как в покои вошли стражники. — Выведите Айше хатун. — приказала брюнетка. Они подошли ко мне и попытались схватить за руки, но я успела вырваться, схватив подсвечник, и ударив им одного из стражников. — Не устраивай драму! — Не смейте. — стражник выбил с моей руки «оружие» и все же сумел схватить меня. — Отпустите! — такого я точно не ожидала. — Бросьте ее в темницу! — приказала Нурбану. Она посмотрела на меня с такой улыбкой, что было ясно — это ее месть. Меня притащили в темницу и бросили в одну из сырых камер. Через некоторое время туда же привели и Рукие с Локманом. Их бросили как зверей ко мне. — Госпожа. — поднявшись с колен, евнух струсил грязь, и подошел ко мне. — Беда нас ждет. — Успокойся, Локман, мы скоро выберемся. Повелитель очнется, и мы выйдем. — Боюсь, что это может не произойти. — от услышанного я насторожилась. — О чем ты? — Повелителя почти-что объявили мертвым. И шехзаде Мурад едет сюда. Он едет, чтобы занять трон. — Мы должны помешать ему. — я подняла голову, чтобы посмотреть на единственный источник света — окно в решётку. Время шло, но в голову пришла лишь одна идея, осталось ее воплотить. О плане, я рассказала Локману и Рукие, но вот был вопрос — А что делать дальше? — Аги! — кричал евнух. — Аги! Госпоже плохо! — к двери подбежал страдник. Он заглядывал, и, видя лежащую в тени луны Рукие, спиной к нему, принял ее за меня. Я же, спряталась за дверью, приготовив ленту, которая ранее украшала мое платье. — Что ты смотришь?! Помоги мне, я госпожу не подниму! — стражник быстро открыл дверь, и, сделав лишь несколько шагов вперед, оказался внутри. Я быстро прыгнула на него сзади, набросив веревку на шею. Руки-то помнили, как сделать так, чтобы человек не умер, а лишь потерял сознание, что мне и удалось. Бросив стражника на пол, мы с Локманом взяли оружие — меч и кинжал, а Рукие — горящий факел. Мы выбежали, но нам на встречу вышли еще двое стражников. Но трое против двух — победа очевидна. Я не знала куда мы денемся, но знала лишь, что Селим сейчас в большей опасности, чем я. Мы добежали до выхода, но вдруг, путь нам перегородил некто в черной накидке с капюшоном. — Отойди, если жизнь дорога. — я крепко сжала в руке рукоять меча, готовясь отбивать нападение, но в итоге, он просто снял капюшон. — Али-ага? — перед нами стоял новый хранитель покоев. Парень, и мой теска, пока я была в роли мужчины. Мы вместе жили и учились в янычарском корпусе Манисы. Ему можно доверять? — Вы Айше хатун? — Да. — я забыла, что мы лично не знакомы были. — Я о тебе слышала. Тебя Нурбану прислала? — Нет, я сам. Я не успел вернуться до того момента, как вас сюда бросили. Я здесь, чтобы помочь. — Лучше помоги повелителю. Шехзаде Мурад едет сюда, а всем известно об их напряженных отношениях. — Думаю, шехзаде и Нурбану Султан не навредят повелителю, а Вам могут. Пока наш падишах не выздоровеет, вы пока побудете у моей сестры. — Как я могу доверять тебе? — Никак. Но я клянусь, и в мыслях нет плохого. — я посмотрела на своих слуг, и понимала, что третьего не дано. Либо с ним, либо обратно. — Хорошо, веди нас.