***
— Мистер Поттер! — его помощник-мальчишка с вечно дрожащим голосом семенил в кабинет позади меня. — Мистер Поттер, я пытался сказать этому мистеру, что у вас нет посещений сегодня утром, но он… — Всё в порядке, Дэн, — он улыбнулся, махнув мальчишке рукой на выход. — Мой… приятель принёс мне кофе. Нам есть, что обсудить, вероятно. И разреши ему посещения в любое время. Его взгляд остановился на моей руке, в которой на картонной подставке держались два стаканчика с крепким чёрным кофе, сваренным несколько минут назад. — Приятели, Поттер? — насмешливо изогнул бровь я, как только мальчишка скрылся по ту сторону двери. — Но ты прав, нам есть, что обсудить. Выпей кофе. Он забрал с подставки стаканчик и, сделав глоток, остановился по другую сторону стола. То удовольствие, с которым он, не успевший, видимо, позавтракать, отпил из стаканчика кофе возрождало во мне нечто далёкое и мальчишеское: хотелось стереть это с шрамированного лица. — Тебе не нравится слово «приятели», Малфой? — он улыбался своим мальчишечьим прищуром. — Я мог бы… — Твоя подруга мертва, Поттер. Я задушил в себе желание наслаждаться тем, как его лицо исказилось и дёрнулось от моих слов. Мы п-р-и-я-т-е-л-и, чёртов Поттер. — Повтори?***
— Ты серьёзно думал, что я позволю увидеть что-то ещё? — Я изогнул бровь. — Во всём магическом мире нет никого, кто смог бы управлять своим сознанием лучше. От того, что его вытолкнуло из моей головы, Золотой мальчик отлетел к стене и сполз по ней на пол. Несколько дней на тесной магловской кухне с заливающим конфорку убежавшим кофе не дали абсолютно никакого результата. В квартире Грейнджер, больше похожей на обувную коробку, не было ничего, кроме старой пыльной мебели. Словно бы Поттер дал мне ключ от чьей-то ещё квартиры, совсем не грейджеровской. Наверное, можно даже не знать её близко, чтобы понять, что бульварные романы на полках в шкафу, светло-зелёные комплекты пастельного белья и минималистичные вещи в гардеробе не принадлежат ей. Как не принадлежит, скорее всего, ничего в той квартире, заполненной её отпечатками пальцев и её запахом. — Малфой, — пустой голос Поттера, сидящего на полу у стены и сжимающего до побеления неидеальных пальцев и без того растрёпанные волосы пробуждал нечто, отдалённо напоминающее жалость. — Найди мне того, кто виновен в её смерти. Каждого, кто даже косвенно причастен к этому. Он поднялся с пола и, поправляя рубашку, в ту же секунду очистил кабинет от следов разлитого кофе, вновь вставая напротив меня. Так, как будто бы не было этих долгих семи минут ненависти. Пожалуй, на наших с Поттером глазах за эту короткую жизнь случилось примерное равное число смертей. Только Золотому мальчику повезло чуть меньше: с каждым днём он хоронил всё больше и больше любимых людей. Приятели обычно… сожалеют? Сочувствуют, вероятно. — Нет, Гарри Поттер, — слова растягивались в привычной манере. — Ты сам оставил на моём столе бумажку. Я нашёл её. Твоя подруга мертва. — Во всём магическом мире, — он попытался скопировать мою интонацию. — Нет никого, кто имел бы хотя бы часть подобного влияния. В этом теперь я лучший. Любая услуга, Малфой. Всё, что угодно. Только скажи мне. Он растягивал губы в безжизненной улыбке, как в тот самый день, в который смотрел в глаза моего побеждённого отца. Мы действительно п-р-и-я-т-е-л-и, если я помню и замечаю такие моменты. — Поттер, ты ведь понимаешь, что мне придётся забрать у тебя всё личное, что есть между тобой и твоей подругой? Не только у тебя. И я говорю не о материальном.***
— Мистер Поттер. Мистер Малфой, — директор Макгонагалл приветственно кивнула нам, встречая на мосту перед Хогвартсом. — Меня не столько удивляет ваше появление вдвоём, сколько удивляет ваше появление после полуночи. Глоток воздуха. С каждым шагом, сопровождаемым монотонным разговором этих двоих и ледяным осенним ветром, более суровым и более живым, нежели в Лондоне, я, успев отметить, что старуха Макгонагалл, как и абсолютно всё вокруг, не изменились, жадно втягивал воздух, словно бы втягивал свои собственные страхи. Уже несуществующие, мальчишечьи страхи. Когда ворота замка распахнулись, а Макгонагалл произнесла что-то похожее на «с возвращением», я не смог. Несмотря на то, что утром мы детально обсудили этот визит, отправил вечно-понимающего-Поттера в одиночку сообщать плохие новости, а сам… В огромные незастеклённые окна Астрономической заглядывала луна, разливая лишённый жизни серебристый свет по крутым ступенькам лестницы, у которой стоял мальчишка с дрожащей вытянутой рукой. Жалкий мальчишка со слезами в голосе, которых никто и никогда прежде не видел. Оживший страх моего прошлого. Он стоял там. У окна. Спокойный, расслабленный и, кажется, готовый к тому, что произойдёт в следующие семь минут. Старик, мудрее и справедливее которого уже никого в этом мире не будет. Я бессчётное число раз просматривал это воспоминание так, что заучил все жесты и вздохи. Так, что ровно столько же раз думал, смогу ли сам встретить смерть с такой же готовностью. Я сглотнул и оттянул воротник рубашки. Лицом к лицу. Он бессчётное число раз летел с окна и разбивался о подводные камни. Ещё на тот момент уже мёртвый. В тот день здесь мне долгие несколько минут было тихо. А потом мальчишка глотал слёзы. Башня наполнилась похожими звуками, и меня дёрнули за руку точно также, как это сделал Северус в то утро. — Ты мешаешь мне пройти, — очередное воспоминание растворилось в детском голосе. Девочка лет двенадцати, не больше, смотрела на меня снизу вверх огромными зарёванными глазами. — Уже поздно идти спать, красотка, — я даже не обратил внимание на то, что это было как минимум странно, просто присел перед ней, чтобы быть одного роста. — Почему ты плачешь? Она действительно красивая. Длинные платиновые волосы, кудрями разбросанные по плечам и гетерохромные голубые и карие огромные глаза с бледной кожей на фоне растянутой чёрной футболки выгляди эффектно. Только её голос мне не нравился. Слишком жестокий и твёрдый для ребёнка. Такой же лишённый жизни, как и все воспоминания в этой Башне. — Они смеются над моим цветом волос, — она поджала губы. — И цветом глаз. И вообще надо мной. — Смотри, у меня такого же цвета волосы, — я провёл по ним рукой, чтобы больше убедить её в этом. — Это большая генетическая редкость. Нам с тобой повезло, понимаешь? — Ты Слизеринский принц, да? — она стёрла остатки слёз ладошкой. — Макгонагалл говорила кому-то, что ты сегодня придёшь. Ты красивый. — Да, я знаю. Я назвал тебя красоткой, помнишь? — она кивнула. — Так вот и ты знай это. Заставь всех поверить в твою красоту. Может быть, тоже станешь Слизеринской принцессой? В этой девочке было что-то отталкивающее. На подсознательном уровне что-то говорило мне о том, что я пожалею об этом разговоре когда-нибудь. — Мне не нужно быть принцессой, — она пожала плечами. — Макгонагалл называет меня маленькой хозяйкой замка. И я ещё не скоро узнаю свой факультет, мне всего четыре. — Чт… — Мистер Малфой! — ровный голос директора эхом отразился от каменных стен Астрономической башни. — Вот вы где!***
— Нет, Поттер! — я выставил вперёд ладонь. — Сегодня я поужинаю, точнее, уже позавтракаю в одиночестве. Мы трансгрессировали к кофейне старика Бадди, которая открывалась через пару часов. — Я и не собирался, — он пожал плечами, кивнув на прощание. — Спасибо, Малфой. За сегодня. — Избавь меня от этого, — я устало потёр переносицу, наблюдая за тем, как его тёмная фигура в мантии с нашивкой главы аврората отдаляется вверх по улице. — А, Поттер! — он обернулся. — Ты не знаешь, как звали ту девочку в Башне? — Девочку, Малфой? — со смешком спросил он, снова уходя вверх по улице. — Тебе не помешает поспать, чтобы больше не называть Макгонагалл девочкой. Слишком много Поттера за последние сутки.