Один год

      Их телефоны зазвонили практически одновременно. Хазан устало вздохнула и, прикрыв глаза, крепче прижалась к Ягызу.       — Давай не будем отвечать? — Уткнувшись носом в его грудь, попросила она. — Нас могут оставить в покое хоть на пять минут? Хотя бы на кладбище?       Они всё ещё стояли у могилы её отца, не размыкая объятий. Хазан не могла насытиться близостью любимого. И выпустить его из кольца своих рук — последнее, что она хотела сделать.       Ягыз усмехнулся в её макушку и погладил по спине:       — Как пожелаешь.       Он мог стоять так до самого рассвета. Стоять, чувствуя, как сердце любимой бьётся прямо напротив его собственного. Вдыхать её аромат и повторять про себя, как молитву, что теперь всегда будет рядом с ней.       Проклятые телефоны на секунду прекратили трезвонить, а потом начали вновь.       — Нужно ответить, Хазан. Видимо, произошло что-то серьёзное, — Ягыз в последний раз провёл рукой по её волосам, а затем отстранился, чтобы достать свой телефон.       Хазан, немного помедлив, последовала примеру любимого, но перед этим перехватила его ладонь и сплела пальцы Ягыза со своими.       — Мама.       — Гёкхан.       Влюблённые с тревогой взглянули друг на друга, а затем синхронно приняли вызовы.       Спустя пару минут они стремительно покинули кладбище и начали судорожно искать такси. Всё это время они продолжали держаться за руки.        К облегчению молодых людей у больницы их не ждали журналисты. Значит, информация ещё не просочилась в СМИ. Но Ягыз был практически на сто процентов уверен, что это ненадолго. Писаки чуяли запах сенсации, как шакалы — запах падали. Не пройдёт и пары часов, как они начнут штурмом брать больницу.        Ягыз стремительно вышел из такси, а затем повернулся, помогая Хазан выйти. К ним уже спешил Эрдал. Его лицо было белее снега.       — Господин Ягыз, мне очень жаль. Примите мои искренние соболезнования.       — Спасибо, — Ягыз кивнул, ощущая, как ком встал у него в горле. Господи, Селин, отец… — Где они?       — Господин Хазым и госпожа Ясемин в реанимации. А госпожа Селин… — Эрдал не смог закончить и отвёл глаза.       Хазан крепче сжала руку любимого. В её глазах стояли слёзы. Он ответил на пожатие, а затем направился ко входу в больницу. Чамкыран поспешила за ним.       Эдже кинулась к ней, как только увидела. Влетела в объятия, сжала что есть силы и разрыдалась.       — Сестра, это было ужасно! Бедная Селин… А Хазым!.. Я так боюсь, что он не переживёт этого.       — Тише-тише, сестричка. Всё будет хорошо, — Хазан ласково похлопала сестру по спине, следя взглядом за Ягызом.       Тот подошёл к взъерошенному, бледному Гёкхану, который выглядел так, будто держал на своих плечах весь небесный свод, и замер. Братья пару секунд всматривались друг другу в лица, а затем крепко обнялись. Хазан заметила на лице Гёкхана слёзы и смущённо отвела глаза.       — Хорошо, родная. Пойдём, ты присядешь и расскажешь мне всё. Где мама? — Хазан мягко отстранилась от Эдже и, взяв ту за руки, отвела к ближайшей скамье.       — Она вернулась домой. К Озгюру. Боже, надеюсь с ним всё в порядке, — глаза девушки вновь наполнились слезами. — Мой бедный сынок не должен был переживать такое.       — Что произошло, Эдже?       — Селин пробралась в особняк и хотела задушить Озгюра подушкой. Я помешала ей. Тогда она вытащила пистолет и целилась в меня, потом в него. Потом в комнату ворвались мама, Хазым и Ясин. А потом… Потом она выстрелила себе в голову. — Эдже опять заплакала, вцепившись в руки сестры. — Я не хотела этого. Не хотела её смерти. Боже, если бы я знала, что всё закончится так…       — Эдже, посмотри на меня, — Хазан приподняла лицо сестры за подбородок и, глядя ей в глаза, чётко произнесла, — ты здесь ни при чём, Эдже. Она сама сделала свой выбор. Ты не виновата.       — Правда? — По-детски всхлипывая, переспросила Эдже.       — Абсолютная, — Хазан обняла сестру.       Ночь обещала быть длинной.       Хазан нашла Ягыза, сидящим на лавочке, во внутреннем дворике больницы и её посетило чувство дежавю. Не так давно здесь звучали важные слова. Сначала те, которые ранили её, затем те, которые окрыляли. Теперь ей вновь предстояло найти слова, которые помогут Ягызу. Вселят в него надежду на лучшее. Сколько же горя стряслось с ним всего за пару дней. Видит Бог, он всего этого не заслужил!       — Привет, — тихо произнесла она и села рядом.       — Привет, — устало ответил он и спрятал лицо в ладонях.       — Я… Мне очень жаль, Ягыз.       — Это мне жаль. Жаль, что я вовремя не разглядел, что моя сестра сходит с ума. Жаль, что не уберёг её. — Голос Ягыза был хриплым и безжизненным. В нём звучала невыразимая боль.       — Эй, взгляни на меня, — Хазан встала со скамьи и опустилась перед любимым на колени, ничуть не заботясь, ни о своих белых брюках, ни о том, что подумают люди. Взяв лицо Ягыза в свои ладони, она погладила большими пальцами его щёки. — Ты не виноват! Ты самый чуткий и добрый человек из всех, кого я знаю. Человек, который несёт на себе бремя ответственности за всю семью. И всегда нёс. Ты всегда отлично справлялся со всем. И не твоя вина, что в этот раз всё пошло не так. В конце концов, у неё есть отец, который…       Хазан запнулась, поняв, что совершила ошибку. Ягыз поднял на неё полные муки глаза.       Каким бы не был Хазым Эгемен отвратительным отцом для Ягыза, он всё же был им. И сейчас он лежал в реанимации с инсультом, не приходя в сознание.       — Я накричал на него, Хазан. Высказал всё, что думаю. Я виноват в его состоянии. — Ягыз сжал кулаки.       — Нет. Ты имел право знать. Ты имел право на эти эмоции. Твоя жизнь была разрушена и тебе нельзя ставить себе в упрёк свою злость. Она была оправдана.       — Я не должен был…       — Ты человек. А людям свойственно кричать, когда им больно, — по щеке Ягыза покатилась одинокая слеза. Он быстро отёр её, но его глаза всё ещё оставались влажными от непролитых слёз. Хазан приподнялась и по очереди поцеловала его глаза. — Я рядом. И теперь всегда буду рядом. Всё наладится.       — Я люблю тебя, — прошептал Ягыз, и сердце Хазан затрепетало, словно пойманная птичка. Он впервые говорил ей о любви прямо, открыто, не отводя глаз. Безудержное, безмерное ощущение счастья накрыло Хазан с головой. И пусть сейчас горе следовало за ними неотступно, девушка верила, что наступят лучшие времена. Для него. Для неё. Для них обоих. Вместе они всё преодолеют.       — А я — тебя, — прошептала она в ответ и лёгким поцелуем коснулась его губ.