***
— Нет! Не так! Не так, Бэтти, все не так! — замахал руками Генри. Девочка лет десяти на вид сконфуженно остановилась и опустила саблю. Матрос, с которым она дралась, отошел в сторону. — А сейчас что, дядя? — спросила она устало и почесала голову. — Подумай сама, — отрезал мужчина, — Давай, излагай свои ошибки! — Ну, — девочка задумалась, втянув губы, — моё тело пыталось спастись по отдельности. — А надо как? — Чтобы оно стало единым целым, — Бэтти склонила голову, извиняясь. — И это все? — выгнул бровь Генри. Девочка пожала плечами. — Да, наверное. — Есть еще одно, — резко и громко заявил дядя. Бэтти вздрогнула, — Твое лицо. Эмоции. — А что не так с моими эмоциями? — удивилась Бэтти и покрепче сжала рукоять сабли. Так, на всякий случай. — Все. Они есть. Вот, что не так, — Генри ткнул девочку в лоб указательным и средним пальцами с такой силой, что она даже отклонилась назад, но возмутиться не посмела. Лишь состроила кроткое выражение лица и почесала лоб свободной рукой. — Проявлять эмоции во время боя — ошибка, которая в большинстве случаев становится роковой, — пояснил мужчина и отошел, повернувшись спиной к Бэтти, — Ты должна научиться скрывать эмоции, показывая лишь спокойствие и уверенность. Даже если противник сильнее. Но при этом никогда его не недооценивай. Поняла? Вместо ответа Генри ощутил прикосновение железа к шее. Вздрогнул. — Поняла, — усмехнулась девочка, — А вот ты мне говорил, что к врагу спиной нельзя поворачиваться. Если бы мы сейчас дрались, ты бы умер. Бэтти отошла. Дядя похлопал в ладоши и развернулся. — Браво. Горжусь тобой, — мужчина потрепал девочку по щеке, — И еще кое-что. Лучше в начале боя сделать вид, что проигрываешь, чтобы уверить врага в том, что он — победитель. — А потом неожиданно напасть? — радостно закончила Бэтти. Генри кивнул. — Итак. Давай все заново, — взмахнул дядя руками и кивнул стоящему в стороне матросу, чтобы тот подошел ближе, — Только не забудь, что я тебе сейчас сказал! Бэтти вздохнула, сосредоточилась. Подняла саблю и начала вновь драться с матросом, стараясь сохранять холодное выражение лица. — Так… Молодец! Хорошо… — подбадривал Генри, — Эмоции, эмоции! Так… А теперь выпад! Нет, не так! Ладно, с атакой надо поработать отдельно…***
Команда с «Ламы» пошла на абордаж вскоре после того, как был открыт огонь. Все забыли друг про друга. Для всех нас существовал лишь противник. Цель — выиграть и выжить. Мы с Джеком мгновенно разделились. Моим противником, к счастью, оказался не Генри, а какой-то тучный мужик, больше походивший на мешок картошки, чем на человека. Движения у него резкие и грубые, отчасти спонтанные, другие же легко предугадываемые. Драться с ним было крайне скучно. Как меня и учил дядя, я сделала вид, что проигрываю. У меня получилось убедить этого матроса в том, что совсем не умею фехтовать. Мое лицо отражало недоумение и страх, но таковые чувства я не испытывала. По крайней мере, в той мере, в какой я их показывала. По воле случая я обо что-то споткнулась и упала на спину, ударившись головой. На секунду я прикрыла глаза, а после в них отразился уже неподдельный страх. Матрос самодовольно ухмыльнулся и занес надо мной саблю. Но она попала в то место, где меня уже не было. Я перекатилась в сторону, вскочила и состроила спокойное и холодное выражение лица. Бой продолжился. Теперь вела я, что сильно сбило с толку противника. Выпад, удар, поворот! Мне без труда удалось убить мужчину. Даже скучно как-то… Несколько ударов — и все. В следующую секунду ко мне подлетел другой человек. Я не стала даже разбираться в том, кто это. — Джессика! Я удивленно застыла на месте. Это был тот самый юнга! Да, точно он! Вот только менее потрепанный, чем при прошлой встрече. Щетка светло-русых волос растрепалась, на руке была царапина, голубые глаза сверкали недоумением. Моя рука нерешительно опустилась, но вновь поднялась. — Вот кого-кого не ожидала встретить, так это тебя, — усмехнулась я и сделала легкий выпад. Парень его без труда отразил, — Как тебя там звать, напомни? — Марти, — резко произнес юнга, — И, как я понимаю, форы ты мне не дашь? — Не надейся, — бросила я. Бой продолжился. Я действовала по той же тактике, что была раньше. Удар. Поворот. Переход. Никто из нас не понимал, что происходит, но все-таки имел ясное представление, что мы друг для друга — враги, кто бы там кого не спасал. — Не думал, что ты так плохо фехтуешь, — посетовал Марти. Я еле сдержала смех и дернула головой. Через некоторое время я снова состроила холодную мину. Отразила удар Марти и сделала неопределенное движение рукой с оружием. Результат был мгновенный, — Ого! Сабля из рук юнги выпала. Я приставила кончик сабли к его горлу и слегка надавила. — Что ты там говорил про то, как я фехтую? — насмешливо произнесла я и опустила саблю, — Я не убью тебя. Зачем же тогда спасала? А теперь иди отсюда. Бегом. — Я дважды твой должник, — развел руками Марти и поспешил скрыться, пока я не передумала. Да уж, когда я найду себе достойного противника? И когда это я стала такой малодушной? Я оглянулась в поисках Джека. — Племяшка! Какая встреча! Я вздрогнула, зажмурилась и мысленно чертыхнулась. Обернулась. Волосы хлестнули меня по лицу. Вздрогнула еще сильнее. И перепугалась до дрожи. — Дядя, — спокойно произнесла я. Генри стоял передо мной и, как обычно, с толикой превосходства глядел на меня. Время поработало и над ним — лицо тронули маленькие морщинки, на волосах проступала седина. Но формы он не потерял нисколько, это я поняла сразу. — Что ты делаешь на этом корабле? — спросил он. — Не имеет значения, — отрезала я, — Мне интересно, какого черта здесь делает мама? — Ты все такая же нахалка! — в голосе слышалась насмешка и угроза. Я ощутила, как сердце начал сковывать ужас… Как мне был знаком этот тон! Он всегда предвещал что-то недоброе. Без дальнейших предисловий мы приступили к бою. Я старалась не выражать ровным счетом никаких эмоций. Получалось, прямо скажем, с трудом. Раз, два, три! Переход! Мы перешли на другое место. Звон наших саблей, казалось, разносился по всему кораблю. Оружие в наших руках искрилось. Я была сосредоточена, ведь ошибаться нельзя — одна-единственная ошибка может стать последней, роковой. Рот Генри искривился в улыбке. Его явно смешила сложившаяся ситуация. Он без особого труда отражал любой мой выпад и наносил удары. Мне было не так легко, как ему. — Прекрасно фехтуешь, — подметил он. — У меня был лучший учитель, — ядовито прошипела я. В этот момент мы как раз «проходили» мимо Джека. Тот только что расправился с очередным противником, взгляд его остановился на мне. — Не отвлекайся! — сделал мне замечание Генри и ударил меня саблей по щеке, оставив порез, — Или мне вновь дать тебе уроки? — Не надо. — Двигаешься, словно кошка, грациозно, — подметил Генри. Мысленно я закатила глаза — у него была вечная привычка критиковать мои действия или же хвалить. Знал ведь, что меня это злит. — Благодарю, — я сделала реверанс, — Ты мне не… — выпад, — Ответил… — блок, — Что тут делает моя мама? — переход. Дядя состроил непонимающее лицо и немного ослабил напор. — Она? Да так… По делам пришла. Тебя, кстати, ищет, — мое тело пробрал холод, я ощутила приступ тошноты. Меня? Ищет? Спасибо, увольте, — Но, видимо, не найдет. Угроза была донельзя прозрачной. Я понимала, что дяде не составит труда меня убить. Это пугало. Спустя время я начала уставать, хоть и старалась сохранять силы. Ноги предательски подкашивались, но я держалась, держалась изо всех сил. Старалась не показывать Генри, насколько устала. Секунда. Сабля выпала из моих рук. Я открыла рот, глаза налились недоумением. — Вот черт! — одними губами произнесла я, тяжело дыша. Перед глазами все плыло, я еле стояла на ногах. У меня не было ни оружия, ни сил, чтобы увернуться от удара. И это было заметно, сильно заметно. Генри самодовольно ухмыльнулся и занес надо мной саблю. Проткнул ей. Я резко распахнула глаза. Сжала руки в кулаки и громко вскрикнула от подступившей боли. Она разнеслась по телу быстро, проникая в каждую клеточку тела, обволакивая туманом мой разум. Генри вытащил саблю и нанес ей другой сквозной удар. Оба были смертельными. Я упала на колени, выставив руки перед собой. После, не в силах на них опираться, упала на бок. Боль вскружила мне голову, перед глазами все поплыло. Шум на мгновение утих, а после в ушах словно забили колокола. Я сквозь пелену боли увидела удаляющуюся фигуру дяди. Закрыла глаза. К горлу подкатила тошнота. Я опустила взор на раны. Кровь… Как много крови… Нет, нет! Все должно было кончиться не так, не так! Я не могу умереть! Не сейчас, не здесь! Я заставила себя встать, но это ничего не дало, так как я грохнулась обратно на колени. Тело начало неметь, руки — дрожать. Я чувствовала, как из меня течет кровь, я видела ее. Кровавое пятно расползалось с пугающей быстротой. Я закрыла глаза. Нет, только не так… Не так! Я уже не чувствовала и не слышала ничего. Тело онемело, руки отказывались слушаться. Я упала обратно, как было в начале. Закрыла глаза. На секунду меня поглотила тишина и покой. В следующее же мгновение мое тело свело судорогой, я зажмурилась и застонала от боли. Все тело словно разрывало на части. С губ сорвался хриплый крик. Я закрыла глаза. Все, это конец. Наверняка конец. Не думала, что он наступит так скоро. Ха, а смерть не такая уж и страшная, если подумать… Не знаю, сколько времени я так пролежала. Я не слышала и не видела ничего, для меня существовала лишь боль и тишина. Больше ничего. Время словно застыло на каком-то определенном моменте. Я дрожащими, непослушными руками сняла с шеи камешек, подаренный Роном, и сжала его в руке. С моих губ слетел вздох. Я ощутила, как меня медленно покидает сознание и сжала камень сильнее. Он был такой холодный… Пока я теряла сознание, падая куда-то во тьму, я мысленно молила Бога, чтобы я выжила. Хотя… Разве он меня слышит?