Потерять и обрести

Слёзы градом катились по щекам, заливали измученное, но счастливое лицо. Она с трудом сфокусировала взгляд на докторе и на крошечном тельце, которое только что появилось на свет, которого она так ждала, любила всем сердцем, даже не зная, кто это: принц или принцесса. — Смотри, кого родила. Почему-то эта фраза в устах доктора прозвучала как-то сухо, заучено что ли. А может ей это просто показалось? Может это лишь воображение её воспалённого мозга? Чёрт с ними, с этими сомнениями, она стала матерью, а всё остальное неважно. Только вот бы хватило сил чтобы второе дитя на свет явить, ведь уже скоро сутки пройдут с того часа, когда малыши решили, что пора показаться молодой любящей матери. — Мальчик, — выдохнула она и потеряла сознание. Доктор Шульц, — молоденькая медсестра тронула мужчину за плечо, — женщина слишком слаба, не боитесь, что не справится сама, или близнец может задохнуться. — Брось под руку гадости говорить, — рявкнул врач и отшвырнул бесполезный тампон с нашатырём, которым пытался привести в чувство измученную роженицу, — Зови реаниматологов, без их помощи эта фрау может не только не родить, но и не выжить вовсе… И тут, в голове зародился коварный план. — Ханна, позови мне Клауса. Он и реанимировать поможет и толку от него, чем от кого-либо больше будет. А вам, господа, спасибо, — он окинул взором присутствующих, — можете быть свободны. Мы с моим другом не раз справлялись и в более сложных ситуациях, всё будет хорошо. Идите, порадуйте папашу, а то совсем уже нервы всем измотал. Идите-идите. Если разрешит неонатолог, проводите к сыну. Только когда за всеми закрылась дверь, а Шульц остался с роженицей один на один, он спокойно смог продумать весь план, и как только всё в голове светила акушерства и гинекологии стало на места, дверь распахнулась. — Что Гер Шульц, думаешь, этого ребятёнка сможем продать? — Ч-шшш, — шикнул Шульц, — у стен уши есть, но мыслишь в правильном направлении. Давай действовать. Поверь, эта Фрау не то что рождения второго близнеца, она и имени своего ещё долго не вспомнит, вон, как бы совсем богу душу не отдала. — Ты уверен, что второй ребёнок тоже мальчик, заказчик, кажется парнишку требовал? Клаус поправил очки и склонился над женщиной, держа стетоскоп. — Заказчик говорил, чтобы был новорождённым и здоровым. Если вложимся в обещанный срок, то отдадим все долги и завяжем с незаконной торговлей детьми. Хватит, надоело. — Стареешь, Шульц, стареешь…. Чёрт, я не слышу сердцебиение плода! — Ускорились, Клаус. Помни, этот малыш должен поставить точку в нелегальном бизнесе. *** Сколько же я была без сознания, дорогой? Женщина попыталась преподняться на локти и грузно упала на постель. — Тише, тише, милая, ты совсем ещё слаба. Я сам обниму тебя, — мужчина осторожно преобнял совсем исхудавшее, так ему показалось, тело жены, — Я видел нашего мальчика. Он чудесный, спасибо тебе… — Малыша? — женщина напряглась, — но детей было двое… Что со вторым ребёнком? Ты видел его, или её? Тебе показывали? — Да, — мужчина отвёл на минуту взгляд и снова повернулся, чтобы проницательная супруга ничего не заподозрила, — у нас мальчик и девочка. — Слава богу, — молодая мать с облегчением выдохнула, — значит, как и договаривались: Габриель и… — О, наша мамочка очнулась? Доктор Шульц, прервавший семейную идиллию сделал вид, что этого не заметил, а может и впрямь не придал значения происходящей сцене между молодыми родителями. В конце концов. Сколько раз он становился свидетелем и радости, и грусти. Он должен был сейчас закончить то, на что решился. — Я должен вам сказать не утешительную новость. У вашей дочери тяжелейшая сердечная недостаточность. Роды были тяжёлые, малышка слишком слаба, боюсь, что не выживет. К сожалению, пока что медицина бессильна. Может, когда мы шагнём за порог двухтысячных что-то изменится, но пока у нас суровая реальность конца восьмидесятых. Кричать, возражать, что-то спрашивать на это сил у измученной матери не было, она лежала и тихо плакала. Убитый горем отец хотел начать словесные дебаты, мол покажите заключение, разрешите показать малышку независимым экспертам, но решил, что поговорит с доктором за дверью палаты. Нервы супруги и так на пределе. — Доктор, принесите моей жене сына, хоть на минуточку. Думаю, встреча с ним успокоит её, а мы с вами пойдём, что требуется обсудим… — Постой, — сейчас её голос звучал строго и решительно, — Я должна увидеть Габриель, я должна с ней попрощаться… Я одену ей именной кулон… Снова она плачет, снова слёзы текут градом. Только теперь любящая мать рвёт сердце на части. Одна половинка принадлежит сыну, а вторая готова умереть, перестать биться, когда остановится сердце её маленькой девочки, маленькой принцессы Габриель. *** — Ну что, как всё прошло? — Клаус лениво потянулся. — Да вроде бы ничего. Малышке укололи слабую дозу снотворного, чтобы сделать из неё вялую больную куклу, ну, дабы родители попрощались. Но я так боюсь… папаша девочки слишком напористый. Мать, понятное дело, плачет, истерит, хоть дочь ещё жива, а отец более адекватен, может попросить забрать девочку, когда та, якобы, умрёт, чтобы похоронить. Что будем делать? — Спокойно, Гер Шульц, будем смотреть по обстоятельствам, — Клаус поднялся с кресла, — пойду позвоню заказчикам. *** — Габриель, Наш маленький ангелок, как же ты прекрасна, — Мать прижимала дочь к груди, умываясь слезами, — я люблю тебя, милая… Мы с папой любим тебя… прости, прости меня, дочь, я не смогла подарить тебе столько же силёнок сколько наделила твоему братишке. — Милая, — муж коснулся подрагивающих плеч, — Габриель пора уносить. Думаю, что без аппаратуры ей совсем худо. — Нет, не отдам, нет, я не отдам её, слышишь?!!! Я буду с ней… я пойду с ней в реанимацию и пока она жива, буду рядом! Я хочу видеть тот час, когда смерть посягнёт на самое дорогое! Уходите, уходите все! Оставьте нас с Габриель. Забирай сына и уходи. Мужчина поспешно подхватил малыша на руки и быстро вышел из палаты, чтобы позвать кого-нибудь на помощь безутешно скорбящей супруге. И хоть никогда он не плакал, считая это постыдным для представителей сильного пола, сейчас его глаза застилала пелена слёз. *** Казалось, что часы ползут, как черепаха. Казалось, что тишина спящей больницы давит гнётом. Казалось, что этот заказчик никогда не переступит порог его кабинета. Доктор шульц украдкой бросил взгляд на малышку, лежащую на кресле. Та крепко спала своим здоровым сном «и слава богу, — думал врач, — хоть бы и не начала хныкать. Только утихомирили бедную Фрау. Не хотелось бы видеть снова её мужа, а то ещё чего доброго спешить с гримированием какого-нибудь несчастного новорождённого из морга придётся. Клаус наверняка и не выбрал ещё, кого предъявить вместо мёртвой… Как там тебя?» Он склонился над девочкой и хотел взять в руки кулон, но того, как след простыл. Видно, где-то кто-то обронил и не заметил. — Как же звать-то тебя? — шёпотом спросил он, ероша детские кудри, — а ведь красивое имя мамаша дала. И хоть наверняка новые родители тебя назовут иначе, — он вырвал из блокнота листок, вывел аккуратным почерком: «Лиэль», так ему запомнилось имя девочки и заткнул сложенный листок за отворот пелёнки.