Machine

Это было похоже на торнадо. То, как Стива сносило с ног. Он явно был к этому не готов. Всё началось неделю назад. Нет, все началось два года назад. Нет, все началось в тысяча девятсот двадцать пятом. Это началось, когда Баки поцеловал его у Брока на глазах? Это началось, когда Брок впервые прижал Стива к шкафчикам в раздевалке ЩИТа? Это началось, когда соседский мальчишка впервые разогнал от него хулиганов? Стив не знал. Наверное, это начиналось по-своему в каждый из этих моментов. Было раннее утро, и он лежал у себя в комнате, наблюдая, как первые блики солнца окрашивают потолок в оттенки оранжевого. Пахло приближающимся летом. Скошенной травой газона, который вчера подровнял Брок. Озоном от очередного короткого ночного ливня. Лесными цветами. Тишиной и пением птиц. Домом. Стив не знал, что обретёт это чувство вот так: в компании потерянного друга и предателя, разбившего ему сердце. Стив сам себе уже не верил. Вообще всё, во что он когда-то верил, пошатнулось и держалось лишь на надежде, что всё в его жизни было не зря. Разве просто так он сражался с Гидрой, если она мутировала и окрепла? Разве просто так он старался довериться и привыкнуть к новому миру, если его друзья оказались слугами врагов? Разве просто так Баки погиб, если Гидра была им обоим хозяйкой после его пробуждения? Разве просто так он позволил себе отпустить погибшую любовь, если тот, кого он пустил в своё сердце, оказался предателем? И разве просто так в итоге Гидра проиграла бой, потерянное вернулось, а предатель был тем, кто давал надежду? Нет. Стив не мог поверить, что просто так. И не мог поверить самому себе, просто не мог. Он пытался лгать, но это всегда плохо у него получалось. А правда была в том, что он простил. Вот так, наплевав на все свои моральные ориентиры, взял и простил. Простил Брока за предательство, потому что тот вернул ему Баки. Простил себя, что не смог схватить его за руку и тот погиб за него, за его веру в правду и победу в войне. Он простил и самого Баки за то, что тот его не помнил. Потому что сомнения в его голове рассеялись. Он просто хотел быть рядом и не делать выбора. Варианта правильнее этого быть не могло. Но разве мог он позволить себе это? Позволить прощение, позволить взять себе всё и сразу? Если Стив Роджерс мог, то Капитан Америка — нет. И если бы Капитан Америка был больше не нужен, Стив бы повесил щит на гвоздь, но он знал, чёрт, он знал, что нужен. И простить себе то, что однажды он не придёт людям на помощь, выбрав себя вместо них, он никогда бы не смог. Он никогда не мог. Он вступался за слабых даже когда сам был слаб. Он верил в свою страну, даже когда она не позволяла взять ему оружие в руки. Он хотел сражаться и накрывал собой гранату, пытаясь спасти других. И как бы Стив Роджерс ни хотел, он не мог позволить себе выбирать. С каждым днем их время иссякало. Оно просачивалось сквозь пальцы как песок из разбитых песочных часов, осколки которых ранили руки в кровь. Но теперь Стив знал, что даже если ему придётся уйти, чтобы выполнять свою мисиию дальше, то Баки не останется один. Он будет в безопасности, в самых надёжных руках. Возможно, он не станет собой до конца, но он сможет жить дальше, сможет стать счастливым. Даже без него. Стив верил в это, знал это, но признавать не хотел. Не хотел отпускать. Стив коснулся своих губ кончиками пальцев. Он все ещё мог чувствовать подаренный поцелуй. Он напомнил ему время, когда он брал у Баки каждый поцелуй без спроса. Когда Баки откликался и улыбался, обхватывал его руками за шею, смеялся, когда Стив поднимал его на руки. Стив снова начал видеть своего Баки в Зимнем солдате, и одновременно с радостью это приносило ему невыносимую боль. Он так скучал по нему. Так хотел быть с ним. Баки. Баки. Баки. Всегда был только Баки. Как мог Стив позволить себе отпустить его. Даже десятилетия спустя. Как он мог… Как мог полюбить кого-то ещё. И почему этим кем-то был предатель, почему этим кем-то был тот, кто не сказал ему, что Баки жив. Сказал в конечном итоге, лишь когда сам оказался прижат теснее некуда. Почему все обернулось именно так? Стив не понимал себя. Разве можно чувствовать такое одновременно к двум людям? Короткий шорох отвлек его от собственных мыслей, и он привстал на кровати, прислушиваясь. Он слышал сопение Брока в соседней комнате, поэтому это точно был Баки, зачем-то поднявшийся в столь ранний час. Тихо откинув одеяло, Стив встал и вышел из комнаты, успев заметить только мелькнувший силуэт у двери на балкон. Они туда почти не выходили, предпочитая уютную террасу на заднем дворе, и потому Стиву было любопытно, зачем же Баки туда пошёл. Он покрался за ним, украдкой выглядывая за стеклянную дверь. И тут же, нахмурившись, полностью её открыл, но в поле зрения Баки не обнаружил. Выйдя на балкон, Стив огляделся, и только чуткий слух позволил ему услышать шуршание где-то сверху. Он поднял взгляд и увидел мелькнувшую розовую пятку. Удивлённо раскрыв глаза, Стив осмотрел карниз крыши и подпрыгнул, чтобы подтянуться и забраться наверх вслед за Баки. Ещё мгновение спустя он наконец увидел его. Баки сидел на крыше, обхватив свои коленки руками, и смотрел вдаль, на солнце, медленно поднимающееся на востоке. Горизонт был сочным, словно мякоть спелого апельсина. — Стив? — удивлённо произнёс Баки, когда он появился на крыше. Не испугался, просто удивился. — Ты чего здесь? — спросил у него Стив, стараясь не соскользнуть. — Красиво, — просто ответил Баки и кивнул на место рядом с собой. — Хочешь посмотреть? Стив мягко улыбнулся и сел рядом. Крыша была пыльной, но ему было всё равно. Они смотрели на солнце. Оно медленно наливалось спелостью, раскрывалось над горизонтом. Небо розовело, светлело. И мир вокруг просыпался, тянулся к свету, открывался ему. Стиву было спокойно. Он не заметил, как Баки протянул руку. Просто вдруг почувствовал, как прохладный металл касается ладони, как переплетаются их пальцы. Как у него от этого перехватывает дыхание. — Я помню крышу. Рассветы. Закаты. Ты рисовал, — вдруг тихо сказал Баки и крепче сжал его руку в своей. Стив повернулся и посмотрел на него, не в силах сдержать надежду в глазах. — Я помню, что это был ты. Стив сглотнул, и другой рукой потянулся к нему, нежно коснулся растрепаных волос на затылке. И притянул к себе, упираясь своим лбом об его, прикасаясь снова, прикасаясь опять, прикасаясь, прикасаясь. — Баки, — прошептал Стив. И солнце показалось полностью, на секунду ослепив, заставив зажмуриться и позволить слезе упасть с ресниц, впитаться в ткань помятой футболки. — У тебя весь нос был в краске. Большой нос на маленьком лице. Стив засмеялся сквозь слезы, гладя Баки по волосам. Он помнил. Помнил его. — Вы чего там забыли? — вдруг послышался голос Брока. Он пытался разглядеть их с балкона, но наверняка видел только испачканные пылью ноги. — Командир! — обрадовался Баки и отпрянул, отпустив руку. Он быстро спустился обратно, оставив Стива на крыше одного: ослепленного солнцем. Становилось жарко. Крыша пахла влажной от ночного дождя черепицей. Стив утёр слезу. Ему спускаться не хотелось.

***

Это было похоже на торнадо. Одновременно с этим это было похоже на лёгкий океанский бриз. И сам Баки был словно океан. Непредсказуемый. Игривый. И, наконец, свободный. Брок видел это в нём. Волю. Желание. Силу духа. То, чего раньше не было. То, что раньше было спрятано. И с каждым новым днем он чувствовал, что его время иссякает. Что чем больше Баки вспоминает, тем ближе он к Стиву. Чем больше Баки становится собой, тем дальше он от него. Он старался убедить себя, что сможет их оставить. Старался поверить, что так будет лучше. Старался объяснить себе, что они принадлежат друг другу, а он лишь временное связующее звено. Он был рад быть этим звеном. Но разорвать цепи, привязавшие его к ним, будет невыносимо больно. Если бы Брока спросили, чего он хочет, то теперь бы он не смог ответить. Ещё несколько месяцев назад он только хотел спасти Зимнего, завершить свою миссию по раскрытию Гидры и, наверное, жить долго и счастливо со Страйком и Кэпом в пешей доступности. Он слабо представлял, как бы это вязалось со Стивом и его потерянной любовью, но, наверное, верил, что они смогут как-то наладить отношения. Он думал, что выйдет из этой истории если не героем, то хотя бы просто благородным мужиком, выполнившим самую сложную работу во всей своей чёртовой жизни. Командиром отряда, который вскрыл Гидру как подкожный прыщ. Броком Рамлоу, влюбившимся сразу в двоих суперсолдат, но не получившим в итоге ни одного. А вышел он в итоге предателем, подставившим друзей. Нужным во всем мире одному только Зимнему, который медленно гас в глазах проснувшегося Баки. Ненавидимый Капитаном Америкой. Кому он останется нужным, когда сыграет свою роль? Чего хочет Брок Рамлоу? Сука, всего и сразу. Хочет себе Зимнего. Хочет себе Кэпа. Хочет себе Баки. Хочет себе Стива. Хочет своих друзей на свободе. Хочет, чтобы его гребаная работа была оценена по достоинству. Разве это много? Блядь, а сколько он отдал, чтобы заплатить за это? Он отдал всё. Разве он не заслужил исполнения хотя бы одного желания? Будь у него выбор, он бы… Он бы не знал, что выбрать. Всё. Или ничего. Думая об этом в который раз, Брок готовил завтрак, жмурясь от бьющего в окно солнца. Если к вечеру снова не соберётся дождь, то день обещает быть жарким. Проснувшись сегодня утром, Брок успел на секунду запаниковать, не обнаружив никого из суперсолдат на положенном им месте. Он поскитался по второму этажу, окрикнул вниз по имени каждого, потом спустился и осмотрел террасу. Снова зашёл в дом, поднялся наверх. Потом включил сонные мозги, и по горячим следам вышел на балкон. Не обнаружив никого и там, додумался выглянуть на крышу. И только тогда с облегчением выдохнул. — Вы чего там забыли? — Командир! — сразу откликнулся Баки. И спустился на балкон, перепачканный в пыли. — Мы смотрели рассвет. — Очень романтично, — хмыкнул Брок и потрепал Баки по голове. — Иди в душ. — Ладно! Баки скрылся в доме, а Стив так и не спустился. Тогда Брок позвал его ещё раз. — Кэп? Когда Роджерс не отозвался, Брок ещё раз на всякий случай запаниковал. И не без труда подтянулся за карниз и поднялся на крышу. Стив сидел там и смотрел на горизонт, где уже вставшее солнце успело спрятаться за большое белое облако. Брок почувствовал себя неуютно, будто вторгся туда, куда не следовало. Он хотел было оставить Стива одного и уже собрался снова спрыгнуть на балкон, но тот вдруг окликнул его. — Рамлоу? — Да? — отозвался Брок. — Спасибо. Брок удивлённо выдохнул, не зная, куда бы себя деть. — За что это? — неуверенно спросил он. Стив прикрыл глаза и взъерошил себе волосы на макушке, пожав плечами. — Что бы там ни было, я всегда рад помочь, Кэп, — всё же ответил Брок и потянул руку. — Пойдем-ка завтракать. Хочешь, испеку оладьи? — Хочу, — сказал Стив и схватился за предложенную руку.