Истории наших судеб

      Итачи нашёлся на краю утёса, драматично сидящим и пялящимся на море. Риса плюхнулась рядом, но предусмотрительно подложила под себя теплый походный плащ, извлечённый из сумки, ибо на холодных камнях сидеть — удовольствие ниже среднего, и приготовилась к нелёгкому разговору. Риса знала Итачи. Он всегда фанатично был предан Конохе, а в голове у него гениальность местами переползала в малость безумно-непостижимую бездну. При этом конфликты он патологически не переносил. И, на вкус Рисы, страдал неким избытком драматизма в повествовании.

***

      Выслушав наиболее полную версию трагичных событий, связанных с уничтожением клана, Риса материлась минут пять не продыхая. Нет, конечно, хорошо, что Саске и Мори выжили благодаря усилиям Итачи, но, блять, неужели нельзя было прийти к ней и устроить, например, массовый побег под маской убийства? Или вовсе вправить мозги всем причастным? Она бы смогла, но никто не додумался дать ей полной информации, ибо самые умные же. А теперь ещё и Саске съебал, а Итачи, конечно, скотина редкостная, даже оставшемуся в живых любимому братику психику искалечил всеми возможными в сжатые сроки способами, но смерти всё же не заслуживает. Да и мелкий мститель явно не заслуживал жизни во тьме только потому, что его нии-сан долбаёб. Это всё было высказано Итачи, только в более грубой и цветистой форме. Малость пришибленный Учиха спросил, что теперь делать, растеряв ненадолго наплыв своей гениальности под чужим напором. Получил указания сидеть на жопе ровно в своей преступной организации, пока не изменится ситуация. И не приближаться к детям без специального на то приказа, ибо, блять, хуйня выходит.       Риса верила, что Итачи хотел как лучше, честно. Но вышло как всегда. Даже не измерить, сколько боли принёс его выбор. Если бы её тут не было, может он и был бы логичнее, хотя, всё равно можно было что-то придумать, вывернуться, а не приносить на алтарь верности Конохе своё сердце и чужие жизни. Девушку охватила бессильная и запоздалая злость. На Коноху, на Итачи, на саму себя. Одно ясно точно, доведя до деревни ребят, она сама слиняет оттуда при первой же возможности навсегда. Больше там делать нечего, а Саске, когда его удастся вытащить от змеиного саннина, пусть останется с сестрой и её подругой. — Я с тобой ещё свяжусь. И ещё, передавай привет Какузу с Хиданом. Они же у вас в организации? Скажи, от дочурки. Если что-то экстренное, у них есть какая-никакая, но связь со мной. А я за твоим братом пошла. Нечего ему у подозрительных личностей с педофильскими наклонностями жить. — Риса вздохнула, упёрла руки в бока, и поднялась с земли, не обращая внимания на офигевшего Итачи. — Насчёт дочурки мог и сам допереть, гений наш. Там, бессмертие, коса, символ Джашина на груди, специфичные манеры… Так что шуруй уже в вашу берлогу и не делай такое лицо, будто небо перевернулось, а тебе не сказали.       На не самой дружелюбной, но хотя бы не пахнущей битвой ноте, они и разошлись. Итачи отправился на встречу с Кисаме, которого куда-то сплавил специально для приватного разговора, а Риса, не откладывая ничего в долгий ящик, решила немедленно найти Саске и вправить ему мозг, благо, теперь аргументы есть, да и встреча с любимой сестрой должна быть привлекательной перспективой, всё-таки Учихи всегда ценили своих родных и близких, и осознание, что хоть кто-то остался, может помочь. А Мори уж не даст своему брату чудить. Только с Орочимару на этот раз пересекаться не стоит, вообще ближайшую сотню лет не стоит.       Саске нашёлся в гордом одиночестве, разносящий скалу в процессе тренировки. Орочимару, видать, на пару со своим очкастым ассистентом заседал в лаборатории, а охрану не приставил, рассудив, что не получив желаемое, мальчонка не сбежит. В чём-то он был прав, но Рису, точнее, её упорство, саннин недооценил, посчитав, что пришла она только для галочки, потому что в Конохе так сказали. Самого Саске Риса видела буквально пару раз, не с руки было, поэтому вряд ли он её помнит. Ну, главное в общении — непринуждённость. Так что, не заморачиваясь особо, девушка просто подошла к сосредоточенному подростку, дружелюбно его приветствуя. — Эй, мелкий Учиха, рада видеть тебя живым, здоровым и усердным. Не прервёшься ли для разговора с человеком, который смог вызнать всю правду про твою трагедию?       Саске обернулся, раздумывая, выслушать, или же прибить без разговоров. Поняв ход его мыслей, Риса заверила Учиху, что прибить без разговоров не получиться, в бою или нет, но он её выслушает, а причинять ему вред у неё и в мыслях нет. Саске, скрепя сердце, согласился сесть и послушать. Риса на пальцах постаралась объяснить политику деревни, политику Учих, конфронтацию интересов, роль Итачи в этой всей свистопляске, и кто где налажал. Саске верить на слово не захотел, на что Риса довольно точно описала характер Итачи до трагичной истории, подчеркнула несостыковку в образах маньяка ради удовольствия и полного пацифиста и сообщила, что вообще обещала в прошлом приглядывать за кланом. Увы, от больших ошибок уберечь людей, которые тебя не слушают, можно далеко не всегда. Мелкий задумался. Риса, в качестве добивающего фактора, сообщила, что его сестра тоже жива, и он вполне может увидеть её и даже остаться жить с ней. Но, если уйдёт от Орочимару.       На встречу с сестрой, которую любил не меньше любого члена своей семьи и с которой проводил большую часть своего свободного времени, Саске, разумеется, согласился. Мстить он ещё не раздумал, ибо не мог пока полностью поверить в историю исчезновения клана, но первый шаг был сделан. Осталось научить его контролировать проклятую печать, и убедиться, что Орочимару не сможет отследить Учиху по ней. Так что Риса просто сказала ребёнку следовать за собой, пока его не хватились, и они максимально быстро двинулись в сторону жилища Тоши и Мори.