Истории наших судеб

      Официальная версия событий гласила, что Саске остался у Орочимару, ведь проверять, мало кто полезет. Цунаде поспешила донести до общественности, что пацан нукенином пока не считается, скорее, жертвой обстоятельств, хотя осознавала, что на того же Данзо данный факт повлияет мало. В лучшем случае, они выиграли немного времени. В любом случае, проблем не оберёшься, особенно, если учитывать приписку про Акацки. Риса умудрялась держать в голове немало проблем разом и просчитывать на довольно много ходов вперёд: обрисовала вкратце ситуацию, расписала, кто представляет реальную угрозу, кто по возможности будет прикрывать, и насколько. Больше всего настораживала информация о человеке в маске и неком Зецу. Их мотивы, личности, способности были неясны от слова «совсем», зато вполне явны замашки манипуляторов, человек в маске, вон, даже в официальном составе не находился, однако, на многое влиял, и те, кто поумнее, его опасались. Но и насчёт остальных приятного не так много. Всё же организация поехавших преступников с запредельными силами, официальная цель которой — уничтожение мира. Миленько, ничего не скажешь. Однако сейчас оставалось только разбираться с ближайшими проблемами и копить информацию.       Джирайе было сказано уводить Наруто тренироваться как можно скорее, лучше вот прямо завтра, и хоть затаскать по борделям, но тренировать, учить искать и анализировать информацию, а главное — присматривать, всё же, мало кто откажется от возможности влиять на джинчуурики и управлять им. Самого Узумаки отправили собирать вещи, прощаться с друзьями, но наказали держать рот на замке насчёт всего, что он узнал в последние дни. Джирайя обещал, что во время путешествия они даже зайдут разок-другой в гости к Саске и остальным. Почему бы и нет, собственно.       Сакуру под свою ответственность взяла сама Цунаде, решив, что уж одну девочку оградить от нежелательного внимания она сможет. Потому как через Сакуру повлиять на Наруто, труда также не составит, это очевидно. Да и развивать ребёнка надо, а Какаши конкретно Сакуре почти ничего предложить не мог, да и не то, чтобы особо горел желанием этим заниматься. Цунаде не совсем понимала, чем руководствовался Третий при составлении седьмой команды, и даже думать не хотела, что бы было, не вмешайся Риса вовремя. Уж точно так просто ситуацию с Саске бы не разрулили, факт. Да и всё остальное… Н-да, зря она вообще решила становиться Хокаге. С другой стороны, кто, если не она? Женщина потёрла виски и отхлебнула от припрятанной бутылочки с саке. Данзо с его Корнем, да и старейшин в целом надо нейтрализовывать, но сначала нужны факты, способные накрыть всю систему и полностью её дискредитировать. Непростая задачка, но крайне важная. На данный момент первостепенней, чем Акацки. Цунаде вздохнула, черканула записку Рисе: «Нужно досье на Данзо и остальных старейшин. Компромат. Неоспоримый.»Отправила с помощью своего призыва. И пошла искать Джирайю, поговорить с сокомандником напоследок.       Какаши почувствовал немалое облегчение, узнав, что сейчас все его ученики в порядке. Он не мог не осознавать, что будь он действительно хорош в роли учителя, ничего бы не случилось, и сильно корил себя за произошедшее с Саске. И сейчас ему говорят, что всё хорошо, даже забежать поговорить можно. Координаты Риса любезно сообщила, как и то, что Какаши и раньше тут бывал. Конечно, проблем глобального масштаба было хоть отбавляй, но понимание, что в этот раз он, несмотря на все ошибки, всё же просрал не всё, радовало. Риса в конце, подводя итоги всех планов, событий, ошибок, заметила, что коли уж как учитель он никакой, Хатаке стоило бы постараться стать ребятам старшим другом, и настойчиво рекомендовала всё же пообщаться с Саске в ближайшее время, потому что «заебалась я уже ваше дерьмо разбирать, давайте сами, вроде, не в детский сад нянечкой нанялась, взрослые, блять, люди», и вообще надо жить дружно.       Джирайя сидел в ближайшем баре и думал о том, что спокойной жизни ему не видать, как своих ушей. Ну, или как Цунаде в своей постели, тоже дело маловыполнимое. Помимо присмотра за сыном своего ученика, надо было успевать не только собирать информацию, но и служить «перевалочным пунктом» для сообщений Рисы, авось переписку двух саннинов мониторить испугаются, да и подозрений меньше, их с Пятой и старая дружба связывает, и необходимость всё той же добычи информации. К тому же, привязанность Цуны к Наруто ни для кого не секрет, может волноваться. И ещё миллион оправданий. Что напрягало Жабьего Отшельника больше всего, так это неутешительные прогнозы Рисы, которая утверждала, что новая война через несколько лет вполне вероятна, даже если они приложат все усилия для мирного разруливания ситуации. Вообще, это всех напрягало, но в конкретную секунду именно у Джирайи была минутка на пространные размышления, не требующие немедленных решений, действий и приказов. Имеется в виду, среди взрослых. Так что приход Цунаде не дал погрузиться совсем уж в мрачные мысли. Старые товарищи пили, общались и усиленно делали вид, что всё в порядке, зная, что, если не приложат максимум усилий, мир рухнет. Странное чувство, на самом-то деле. Только под утро, когда Джирайя собрался уже уходить, Цунаде придержала его за рукав, и почти одними губами сказала: — Береги его. Старый добрый товарищ серьёзно взглянул на неё, кивнул, и вышел прочь.       У Сакуры вечер проходил менее напряжённо, всё же, ей никаких писем читать не давали, только обрадовали известием, что сама Пятая решила взять её в ученицы. Такой новостью непременно надо было похвастаться, коли уж всем остальным хвастаться строжайше запрещено. Наруто отловить даже не удалось, улетел собираться со скоростью метеора, обещав выслушать позже, если время будет. Поэтому Харуно, улыбаясь в предвкушении, вошла в цветочную лавку. — Чего лыбишься, лобастая? — фыркнули ей вместо приветствия. Сакура гордо показала, что не намерена ничего говорить, и вообще, просто мимо проходила. Ино вздохнула, крикнула вглубь магазина, чтобы её подменили, получила благословение свыше на свалить, взяла под локоть свою соперницу и потащила в кондитерскую, кормить пирожными и слушать новости, от которых Харуно просто распирало. — Всё это здорово, конечно, и я, правда, за тебя рада, гордись этим фактом, но ты будто вовсе забыла о том, что случилось не так давно, я имею в виду, Саске-куна. — сощурилась Яманака, потягивая мелкими глоточками чай. Действительно, Сакура выглядела незамутнённо-счастливой, без тени обычной в последнее время печали на лице. — Ну, я просто подумала, что лучше не расстраиваться из-за того, на что мы сейчас не в силах повлиять, да и я стану сильнее, а, значит, мы скорее его вернём обратно! — девушка очень надеялась, что смотрелось убедительно. Дочь клана менталистов подозрительно сощурилась, но промолчала, решив, что со временем всё узнает. — Кстати, о «лучшем» и Саске-куне. Видишь ли, Сакура, если подумать объективно, у нас не было причин забывать о нашей дружбе во всём, что не касается соревнования за его внимание. Я много думала об этом и терять тебя ужасно не хочу. Точнее, уже поняла, что нашего общения мне не хватает. Если ты по-прежнему считаешь, что соперничество в любви — повод разрывать дружбу, больше не вытаскивай меня просто поболтать, чтобы напомнить о том, что мы с тобой просрали. Если нет — скажи об этом прямо сейчас. — Ино прикрыла глаза, будто не желая смотреть на Сакуру. А та задумалась о чужих словах, стараясь не ошибиться, и в какой-то момент поняла, что она натворила. Ино была к ней добра, когда никого рядом не было, а она сама не имела и капли уверенности в себе, и вместо благодарности Харуно оттолкнула её, стоило встать на ноги самой и влюбиться в местную всеобщую зазнобу. Соперничать и как куноичи, и за Саске, ничего не ломая, всё это время можно было. Да, частично что-то было восстановлено после экзамена на чуунина, но Сакура предпочитала не думать об этом, приходя к Ино, лишь когда ей больше не к кому было идти. Какая же она… — Я сейчас задумалась о твоих словах. И мне стыдно. Очень. Но я хочу опять с тобой дружить. — Сакура уставилась на свои колени, боясь, что Ино хотела лишь её пристыдить и опустить на место. Но та встала, наклонилась над небольшим столиком, за которым они сидели, и как-то порывисто обняла свою собеседницу. — Я очень рада, правда. Но это не значит, что я дам тебе превзойти себя. А после обе звонко рассмеялись.       Наруто был действительно рад. Его наконец-то берёт с собой Извращённый Отшельник, не отговариваясь никакими важными делами, и он сможет стать сильнее и показать всем-всем, насколько. И с Саске всё хорошо, да, сам Узумаки вернуть его не сумел, но всё равно всё хорошо, а давешний спарринг помог выплеснуть злость на тупой поступок сокомандника. Жаль, что им не дали закончить и даже не обещали помочь в поиске места, которое «не жалко». Однако, посередине этого спарринга Саске сделал то, чего Наруто никак не мог ожидать. Он извинился перед Узумаки. Саске. Извинился. Лично перед ним. В голове не укладывалось. И ведь переспросишь — получишь в лоб, а больше никто не слышал, спасибо барьерам и шуму от битвы. Теперь надо лишь не ударить в грязь лицом, когда они с Учихой сойдутся в следующий раз, вот. Собрался парень быстро, было бы что собирать, называется. Потом была тактическая задача обскакать всех друзей и благосклонно к нему относящихся, с целью попрощаться на долгий срок.       Шикамару серьёзно кивнул, пожелал удачи и больше тратить время и энергию не пожелал, Чоджи посоветовал хорошенько запастись провизией в дорогу, а ещё не беспокоить Ино, та занята и просто съест, они ей передадут, если что, все прощальные речи. Неджи тоже пожелал удачи, но более длинно и вычурно, а ещё за двоих, потому что спрятавшаяся за ним Хината говорить будто разучилась вовсе. Ли распелся про Силу Юности, но был грубо остановлен Тен-Тен, которой тоже хотелось сказать пару добрых слов в дорогу. Киба минут пять убеждал Наруто, что ни в чём ему не уступит и без саннина в учителях, Шино тоже просто пожелал удачи, но в своей манере. Ирука пошёл кормить прощальным раменом и выслушивать весь шквал эмоций своего ученика, а к Пятой Наруто не пустили, ибо «нет на месте». Тот расстроился, но решил попрощаться с ней утром. В любом случае, стоило ещё и выспаться перед дальней дорогой.