Её маленькая игрушка

Утром следующего дня Нацуки снова пришла в школу. Сегодня был выходной, и по дороге в нужный кабинет она даже никого не встретила. Обычно Литературный Клуб не собирался по выходным, но в этот раз ей предстояло индивидуальное занятие. И не с кем-нибудь, а с самой госпожой президентом – той, чьи велики мудрость, достоинство и власть. Ну, или просто – Моникой. - Моника, я пришла! – немного формально озвучила миниатюрная розововолосая девушка, входя в класс. За такой вот напускной официозностью она пыталась скрыть волнение – подобно тому, как использовала для этого грубость в остальные дни. Но в случае с той, кто знал её постыдный секрет, грубость не казалась таким уж хорошим вариантом. Лучше было задобрить её заранее… кстати, где она? Окинув взглядом классную комнату, где всегда проходили собрания их маленького клуба, Нацуки не обнаружила никаких признаков того, что она здесь не одна. Неужели это всё-таки был розыгрыш?! Обидно, блин… - словно в резонанс её мысленному ворчанию, желудок школьницы недовольно забурчал. - Грёбаная Моника! – в сердцах сказала Нацуки и, подойдя к ближайшей парте, пнула её кончиком носка. - Ты звала меня, солнышко? – послышался ласковый голос за спиной у маленькой грубиянки. И её тут же заключили в крепкие объятия. К спине школьницы прижались мягкие шарики чужих грудей, а на её собственную плоскую грудь легли изящные руки. Прекрасно знакомые руки – не далее как вчера им довелось пообщаться ну очень тесно. Как впрочем и… Повернув голову вправо, Нацуки поймала быстрый, но сочный поцелуй. Губы Моники имели привкус миндаля, и в целом от неё пахло каким-то парфюмом, с неуловимо знакомым запахом. - Ну, зачем ты так про меня? – мурлыкнула девушка, крепче прижимаясь к своей подруге, - Леди не опаздывают, это все остальные приходят слишком рано. Слышала когда-нибудь такое выражение? Против своей воли, Нацуки расплылась в улыбке. Такой тесный контакт с Моникой, ощущение тепла её тела и смеси женственных запахов непостижимым образом поднимали ей настроение. На самом деле, за свою недолгую жизнь она, кажется, впервые столкнулась с чем-то, что делало её по-настоящему счастливой. Ну не чудо ли? - Чудо? – зеленоглазая бестия довольно зажмурилась. – Ну, знаешь, я не против, если ты будешь меня иногда так называть. Однако… - Ослабив объятия, она по-хозяйски сжала грудь собеседницы, скрытую под короткой кофтой. – Ты и сейчас носишь лифчик! Немного самонадеянно, тебе не кажется? Нацуки глубоко вздохнула. Она никогда не славилась терпением, а шуточки президента, казалось, специально придумывались, чтобы вывести из себя кого угодно. Нахмурившись, девочка вывернулась из цепких объятий и обнаружила перед собой запертую дверь. - Ну что, - голос Моники лишился всякой теплоты, - поиграем? Столь резкая перемена сбила Нацуки с толку. Ведь всё же хорошо начиналось, так почему вдруг такой угрожающий тон? А Моника и не собиралась ничего объяснять, нет. Она играла с эмоциями своей жертвы, впитывая восхитительные эманации страха. Это было далеко не единственное, что она собиралась получить сегодня от глупой девчонки, но в качестве аперитива вполне годилось. Её новая игрушка была такой искренней в своих чувствах! Такой… живой. Именно это и делало её ценной в глазах расчётливого чудовища, скрытого под маской утончённой девушки. - Чшш… - как и в прошлый раз, Моника не спеша подошла к своей соклубнице, с каждым шагом её приветливая поначалу улыбка растягивалась всё больше и больше. Наученная уже горьким опытом, Нацуки даже не пыталась отойти – умница, девочка! Вновь приблизившись вплотную, высокая девушка склонилась и впилась поцелуем в недовольно сжатые губы мелкой занозы. В этот раз поцелуй был что надо, самым настоящим – язык Моники легко преодолел сопротивление и скользнул в рот хрупкой, похожей на младшеклассницу, Нацуки. Там он столкнулся с языком жертвы и принялся неспешно играться с ним, скользя и обволакивая, то проникая вперёд, то отстраняясь. Наконец, заметив напряжённое сопение своей партнёрши, первая красавица школы с видимым сожалением отстранилась. В процессе поцелуя она сжимала свою жертву в объятиях – всё плотнее и плотнее, словно стремясь выдавить из неё весь дух. На самом же деле она тоже наслаждалась близостью – близостью этого столь непохожего на неё маленького человечка, которому выпала большая честь. Пусть от Нацуки и не была ей ровней абсолютно ни в чём, Монике нравилось ощущать тепло её тела в своих руках – простая радость, в которой она не могла бы признаться, наверное, даже самой себе. В широко распахнутых розовых глазах Нацуки застыли маленькие слезинки – слёзы счастья. Это был её первый в жизни настоящий поцелуй, и украла его именно та, что всегда была не более чем недостижимой мечтой. Но так получилось, что небожительница сама обратила внимание на такую, как она – и при том, благодаря хранимой ей тайне. Быть может, не такой уж и плохой эта тайна была? У маленькой любительницы манги даже слегка голова закружилась от всего этого – от самой невероятности ситуации, от столь продолжительного и крепкого поцелуя, от чарующего запаха старшей девушки… и от этих объятий. Настолько тесных, что их личные пространства превратились в одно, общее, их буквально ничего не разделяло. Даже грудь Моники, зажатая сейчас между ними, сплющилась, чтобы не мешать этому маленькому, но такому безумно эротичному моменту счастья. Вновь улыбаясь светлой, несущей в себе приятное тепло улыбкой, Моника наклонилась к розовому ушку Нацуки и прошептала, щекоча губами нежную кожу: - Твой член упирается мне в живот. Ох. И впрямь. Теперь, когда это прозвучало вслух, Нацуки поняла, насколько же она сейчас возбудилась. Именно это и было её секретом, который она так тщательно оберегала – то, что эта милейшая девочка на самом деле была… не совсем девочкой. Вчера Моника показала, что знает об этом, но отнеслась на удивление благосклонно. И сегодня позвала чтобы одарить своим вниманием, как и вчера? - Хорошие девочки так себя не ведут, - с нескрываемым удовольствием промурлыкала президент Литературного Клуба и разорвала объятия. - А моя девочка должна быть хорошей. Ты ведь хочешь быть моей девочкой? Что ж, та, кто знала её секрет, могла принять только один ответ, и Нацуки не собиралась её разочаровывать. - Да, Моника. Казалось, сам звук её собственного имени звучал для неё как комплимент. Удовлетворённо кивнув, Моника потрепала дрожащую Нацуки по голове. - Правильно. Так что становись вот к этому столу и прими позу ожидания вечеринки. - Эээ…что? – растерялась любительница манги. - Ох, - Моника деланно воздела руки к небу. - Я тебя настрою, смажу, и сыграю на тебе. Ты будешь моей девочкой сегодня. Становись! – Неожиданно давящий, тяжёлый взгляд из-под непривычно нахмуренных бровей не допускал даже самой мысли о новых вопросах. И Нацуки как-то сразу поняла, о чём идёт речь. В конце концов, именно к такому варианту развития событий она себя готовила, пусть и считала его самым невероятным. Пройдя к указанной парте, девочка с сюрпризом легла грудью на парту, вцепившись руками в столешницу и задрав свою пятую точку. - Хорошо, - кивнула девочка с целой кучей сюрпризов, но не таких, и, положив руки на края юбки партнёрши, с лёгкостью стянула её вниз. Конечно, теперь юбка оказалась на полу, но такие мелочи Монику никогда не волновали. Простые белые трусики, плотно обтягивающие аппетитную попку подруги, тоже не задержали надменную красавицу надолго. Теперь перед ней оказалась её цель – милейшие сдобные булочки, так очаровательно порозовевшие от смущения. Нервно переступив, Нацуки встала поудобней. Расставив ноги пошире, она во всей красе продемонстрировав все свои прелести – и свисающий вниз под собственной налитой тяжестью подвох, и милый мешочек, из которого он рос. С ними Моника уже тесно познакомилась вчера, сегодня же её цель находилась выше. - Какая… прелесть! – девушка не удержалась от комментария, и ей было от чего прийти в восторг. - Такая розовая, такая невинная! Настоящий персик. Достойно моего внимания, как считаешь? Алая до кончиков ушей Нацуки пробурчала что-то неразборчивое. Стоять в унизительной позе, оголить интимные части, слушать подколки в свой адрес… не хватало ещё и в этом участвовать. Впрочем, Моника ещё в прошлый раз дала понять, что ей нужен слушатель, а не собеседник. А президент Литературного Клуба тем временем превратилась в чуть не ли пищащую от восторга школьницу. Опустившись на колени, она мурлыкала себе под нос какую-то песенку, разминая ладонями оттопыренную попу одноклубницы. Не удержавшись, она даже прижалась к ней щекой и поёрзала. - Поразительно! Ты такая худенькая, а она такая мягкая, словно облачко. Нацуки, ты не перестаёшь меня удивлять. Может, из тебя и выйдет толк. Наигравшись с оформлением, Моника перешла к центру композиции – туда, где между этих мягких полушарий находился вход, дожидающийся её, Моники, визита. Ну а кого же ещё? Всё это было для неё, и пришла пора хорошенько изучить её владения. Левой рукой девушка ухватила партнёршу за бедро, а пальцами правой принялась легонько щекотать мышечное кольцо – такое горячее! И такое дрожащее. Что ж, это правильно. Пусть боится. Приблизив своё лицо, Моника легонько подула и увидела, как рефлекторно сжался просвет. Очаровательно. Но прямо противоположно её цели. - Тише, тише… - шептала она, осторожно поглаживая пальцами нервно подёргивающийся сфинктер Нацуки, - я не сделаю тебе больно, нет. Будь хорошей девочкой для меня. И словно окончательно отдав себя в её власть, розоволосая девушка действительно расслабилась, словно из всего её тела разом испарилось напряжение. Она прошла точку невозврата и вверила свою судьбу Монике – что бы та ни собиралась с ней сделать. Решение во всех отношениях спорное, но обижать такую милую девочку Моника и не собиралась. Пока не собиралась. - Хорошо, – промурлыкала она, продолжая массировать нежное, тугое отверстие своими изящными пальцами, - мы с тобой подружимся. Позволь мне закрепить наши отношения. Приблизив руку к лицу, первая красавица школы высунула влажно блестящий язык, и хорошенько облизала её. А затем, вернув пальцы на прежнее место, продолжила игру – она массировала, расслабляла, успокаивала… а затем резко вошла. Мокрый указательный палец Моники без труда вошёл в разгорячённую попу Нацуки, вызвав у той громкий стон. - Ого! – удивилась девушка. - Я думала, будет гораздо дольше и труднее. Ха! Ты ведь игралась с собой раньше, да? Игралась? Считая себя девочкой, ты даже здесь пыталась быть ею. Ну что ж, тем лучше для меня. Нацуки нечего было ответить, даже если бы она и могла. А она не могла, способность говорить связно осталась где-то там, в прошлой жизни, в которой она не была игрушкой Моники. Да, президент была права – мелкая любительница манги и вправду была не новичком в этом нелёгком деле и даже добилась в нём определённых успехов. Но почувствовать внутри себя палец самой прекрасной девушки на свете было настолько лучше любого самоудовлетворения, что Нацуки была готова кончить прямо сейчас. Кончить и умереть, потому что ничего лучше с ней всё равно больше в жизни не случится. Но у самой Моники были на этот счёт другие планы. С довольной улыбкой она начала двигать пальцем, наблюдая, как стонет её жертва, а с её твёрдого и совсем не девичьего отростка падают капли смазки каждый раз, как он вздрагивал от уверенных, ритмичных движений там, в глубине. Вытащив наконец палец, Моника вновь смазала его – но теперь уже не слюной, а специально заготовленной смазкой, пузырёк с которой уже стоял у неё под рукой и ожидал своего часа. Всё шло гладко, и она планировала переходить к следующей стадии. На самом деле, тот факт, что всё идёт именно так, как она и хотела, доказывал две вещи - её гениальность и то, что Нацуки буквально была создана для её удовольствия. Стоило заметить это раньше – вот уж воистину, спрятать что-либо под носом было самой надёжной стратегией. Медленно, но верно, миниатюрная задница Нацуки приняла в себя два хорошо смазанных пальца Моники. Удивительно – её пальцы никогда не были эрогенной зоной, но сейчас девушка осознала, как же сильно она возбуждается от всего этого. Она рассчитывала потешить свою одержимость властью, но как оказалось, низменные инстинкты тоже дают о себе знать, будь ты хоть самой богиней этого мира. Это чувство упругих стенок, сжимающихся вокруг, этот влажный звук и хриплое дыхание, это бешеное сердцебиение партнёрши, которое она сейчас ощущала изнутри! Всё это так заводило, что убрав свободную левую руку с попки Нацуки и дотронувшись до своего паха, Моника с удивлением обнаружила, какая же она мокрая. Ну что ж, значит, пора было переходить к завершающей стадии. Нацуки с сожалением почувствовала, как пальцы старшеклассницы покинули её. Без них внутри она чувствовала себя… опустошённой. Им было так хорошо вместе. Пусть она скорее вернёт их обратно! Но они всё не возвращались и не возвращались, зато сзади послышался шорох ткани, а затем бульканье. Что там происходит? Не удержавшись, розововолосая девушка приподняла голову и обернулась. - Что за… - только и смогла потрясённо прошептать она. На Монике не было юбки, а вместо нижнего белья её на неё красовалась некая сбруя из чёрного латекса. Спереди конструкцию украшал немалых размеров инструмент, при одном взгляде на который у Нацуки внутри сладко заныло. - Я знала, что тебе понравится, - улыбнулась улыбкой Чеширского Кота её партнёрша. Положив ладони на полушария попы Нацуки, она раздвинула так сильно, как только смогла. Головка страпона, густо покрытая смазкой, приблизилась к подготовленному отверстию, и, надавив, погрузилась внутрь. Медленно и плавно этот очень реалистичный инструмент продвигался вперёд, пока, наконец, не вошёл весь. Малышка Нацуки дышала тяжело и часто, словно выброшенная на берег рыба. Ещё никогда она не засовывала в себя ничего столь большого, ей казалось, что её сейчас разорвёт. Но прохладная смазка приглушала боль, а само ощущение этой наполненности было таким приятным, таким… правильным. Казалось, впервые в жизни всё в ней находилось на своём месте: она хотела быть девочкой – и она стала ей для Моники. А разве кто-то ещё имеет значение? Конечно же, нет. Последней каплей стало ощущение того, как голые ноги партнёрши коснулись её ног – словно искра пробежала между ними. И не было больше ничего и никого в целом мире. Только Моника. - Ты так хорошо растягиваешься, - прошептала Моника, - хорошая девочка. И, похвалив свою послушную Нацуки, президент Литературного Клуба принялась её трахать. Подалась назад – и вновь задвинула свой инструмент вперёд, в раскалённую глубину. Ещё раз, и ещё раз, и ещё раз. Искусственный фаллос, чавкая смазкой, раз за разом пронзал собой задний проход мелкой любительницы манги, что считала себя девочкой и отчаянно желала ею быть. Моника быстро покрылась потом, ритмично вдалбливая свою подругу в парту и сожалея, что не разделась полностью. Впрочем, она искренне считала своё тело наградой, которую Нацуки ещё только предстояло заслужить. И своим послушанием она положила этому хорошее начало. Сколько это длилось – неизвестно, розововолосая девушка потеряла счёт времени. Её глаза закатились, из открытого рта текла нить слюны, становившаяся брызгами при особо сильных толчках, а всё её тело сжалось до одного ощущения – твёрдого и болезненного, но такого чудесного ощущения того, как её по-чёрному трахает лучшая девушка на свете. - Мо… ни… каааааххх!!! – подавившись и захрипев, Нацуки бессильно упала лицом на парту – руки, которыми она опиралась на столешницу, вдруг отказались её слушаться. Всё её тело словно отрубилось, когда очередное прикосновение плотной латексной головки к чувствительной точке там, глубоко внутри, что-то резко переключило. Обессиленную ловушку трясло и дёргало, словно бабочку, пришпиленную иголкой. А пристроившаяся сзади партнёрша с чувством глубокого удовлетворения увидела, как напряжённое мужество её любимой девушки разразилось густым белёсым потоком искреннего удовольствия. Она успела подставить ладонь, но туда попало совсем немного – основная часть просто не вместилась, и, перелившись через край, пролилась на пол. Какая бездарная трата! Надо будет заняться решением этой проблемы. Погружённая в свои мысли, Моника вытащила свой инструмент из миниатюрной задницы Нацуки – выходил тот даже ещё легче, чем вошёл до этого. Сняв страпон, девушка обтерла с искусственного конца жалкие остатки прозрачной смазки невесть откуда взявшимися влажными салфетками. Затем она оделась, и лишь после этого решила обратить внимание на свою партнёршу, всё так же лежащую на парте в неудобной позе. Дабы привести её в чувство, Моника похлопала девушку по попе, не отказав себе в удовольствии полюбоваться на дело рук своих. - Ох… - жалобно простонала Нацуки, переворачиваясь лицом к собеседнице. - Я… я хорошая девочка, да? - Отличная! – обхватив свою жертву за бока, президент рывком посадила её, отметив, как та морщится от прикосновения стола к пятой точке. - Так что завтра я даю тебе выходной. Заслужила. - Выходной? – непонимающе пробормотала Нацуки, слезящимися глазами смотря куда-то в район уха своей госпожи. - Да, - Моника очаровательно улыбнулась. - Тебе потребуется отдых, и в следующий раз мы займёмся чем-то менее болезненным. Я же не монстр какой-нибудь, мучить свою девушку. Осоловевший взгляд розоволосой девушки принял осмысленное выражение. Даже то, что всё ниже пояса у неё пылал огнём, не смогло помешать ей услышать то, что было сказано. - То есть, мы теперь встречаемся? Вместо ответа Моника притянула её к себе и подарила Нацуки поцелуй – ещё более глубокий и долгий чем тот, первый. И на этот раз он показался им обеим ещё слаще.