Кошечки на полях

      Тёплое вечернее солнце согревало улицы в золотистых объятиях и с любопытством ребёнка заглядывало в окна домов. Длинные тени от столбов расчерчивали асфальт ровными линиями, устремляясь далеко вперёд. Сухой воздух, наполненный запахами пыли и сухой травы, щекотал ноздри и жаром обдавал шею.       Нимура плёлся рядом с братом, еле переставляя ноги. Первая репетиция пьесы сильно вымотала его и морально, и физически, и последние оставшиеся силы уходили на то, чтобы держать брата за руку. Он был благодарен, что тот просто неторопливо шёл и не подгонял его.       — Тебя поднять на плечи? — сжалившись, спросил Кишо, но Нимура лишь вяло качнул головой и посмотрел вверх.       — Сходим на детскую площадку? — жалобно протянул он, с надеждой глядя на брата.       — Но ты же устал, — заметил Кишо, и Нимура гордо выпрямился и отскочил в сторону, выдернув руку.       — Ничего подобного! — воскликнул он, но маленькая вспышка энергии далась с большим трудом, и он тут же ссутулился. — Ну немножко, пожалуйста, — проныл он, и Кишо мягко улыбнулся.       — Ладно, немножко можно, — проговорил он и снова взял Нимуру за руку, отводя в сторону детской площадки.       Горки и металлические турники пустовали к вечеру: все родители забирали своих детей после работы. Глаза Нимуры загорелись, когда он понял, что вся площадка сейчас будет находиться в его власти, но внезапно заметил в дальнем углу на скамейке черноволосого мальчика с книгой. Тот, нахмурившись, вглядывался в столбцы иероглифов и кусал губы, вчитываясь в текст.       — А он что тут делает?.. — пробормотал Нимура себе под нос и подошёл прямо к нему, игнорируя горки.       Мальчик заметил его только в самую последнюю секунду, когда Нимура склонился над ним и заглянул в книгу. Тогда, дёрнувшись, мальчик захлопнул её и испуганно посмотрел на Нимуру, ожидая его действий.       — Я хотел покататься, но тут сидишь ты, — произнёс Нимура строго, глядя на мальчика, — где твои родители, ты потерялся?       — Н-нет, я жду маму, — заикаясь, ответил тот и отвёл взгляд в сторону, — только она немного задерживается на работе и сказала ждать её здесь.       — Но сейчас уже поздно, а ты совсем один, — недоумённо отметил Нимура, выпрямляясь и складывая руки на груди.       — Она всегда работает допоздна, — с немного грустной полуулыбкой ответил мальчик, — я привык. Ты ведь тоже хотел играть здесь один? — внезапно спросил он, и Нимура немного растерялся.       — Я не один, у меня есть старший брат, — похвастался он и оглянулся туда, где стоял Кишо. — У меня есть ещё брат, но мы редко его видим, и отец, которого видим ещё реже, но вдвоём нам никогда не скучно! — с восторгом закончил он.       — Это так здорово, — улыбнулся мальчик, и Нимура довольно кивнул.       — Как тебя зовут? — спросил он.       — К-канеки Кен, — сбивчиво ответил мальчик, — а тебя?       — Фурута Нимура, — представился Нимура и протянул руку, — давай сегодня поиграем вместе, Канеки.       Канеки, широко распахнув глаза, посмотрел на него и осторожно, будто побаиваясь, взял его за руку. Крепко сжав её, Нимура развернулся к брату и двинулся к нему быстрым шагом, вынуждая Канеки торопливо следовать за ним.       — Братик, познакомься, это Канеки Кен, — произнёс он и отошёл в сторону, являя взгляду брата своего нового знакомого. От того, как Канеки старался застенчиво спрятаться, Кишо мягко улыбнулся и протянул ему руку.       — Арима Кишо, — проговорил он, — рад знакомству, Канеки Кен.       Канеки посмотрел на Нимуру, будто спрашивая у него разрешение, и, получив в ответ ободрительный кивок, аккуратно пожал руку Кишо, заливаясь почти пунцовым румянцем.       — Я-я тоже очень рад, — пробормотал он.       — Братик, покатаешь нас на каруселях? — подёргав Кишо за рубашку, бойко спросил Нимура.       — Конечно, — кивнул тот, потрепав его по макушке, и, подталкивая их в спины, двинулся к каруселям.       Едва над площадкой зажёгся фонарь, Кишо мягко, но строго произнёс:       — Нам пора уходить.       Тут же прекратив смеяться, Нимура удивлённо повернулся к нему.       — Но ведь мама Канеки ещё не пришла, — проговорил он непонимающе.       — Всё в порядке, я дождусь её здесь, она скоро придёт, — торопливо произнёс Канеки и неловко улыбнулся.       — Что значит «всё в порядке»?! — мгновенно взвился Нимура и так резко указал на потемневшее небо, что пара чёрных прядей спала на лоб. — Уже темно, вдруг тебе станет страшно, а никого рядом не будет? Ты не можешь остаться здесь один! — категорично отрезал он и непримиримо скрестил руки на груди.       — Но я и так задержал вас, — стискивая в пальцах свою книгу, пробормотал Канеки. Нимура поджал губы от безвыходности ситуации, как вдруг на его плечо легла ладонь брата.       — Мы можем пригласить Канеки к нам на ужин и дождаться его мамы у нас, — предложил Кишо, и Нимура с надеждой посмотрел на него.       — Правда-правда? — спросил он, и брат перевёл взгляд на Канеки.       — Скажи, у тебя есть номер маминого телефона, чтобы я мог её предупредить?       — Да, — спешно кивнул тот. Порывшись в карманах штанов, он достал сложенную бумажку и протянул её Кишо. Тот аккуратно развернул её и кивнул.       — Тогда пойдёмте, я напишу ей по дороге, — произнёс он, и Нимура, схватив одной рукой ладонь Кишо, а другой — Канеки, уверенно пошёл в сторону дома, будто и не плёлся час назад с репетиции, словно зомби.       — Нимура, позаботься о нашем госте, пока я разогреваю ужин, — сказал Кишо, едва они пришли домой. — Затем мойте руки и спускайтесь на кухню.       — Конечно, — закивал Нимура, аккуратно повесил свою ветровку и лёгкую курточку Канеки на крючок, снял обувь и потянул его за собой. — Пойдём, я проведу тебе экскурсию, — подмигнул он.       Они быстро поднялись на второй этаж, и Нимура начал перечислять комнаты, указывая на открытые двери:       — Это комната братика Кишо.       Канеки с неприкрытым восхищением осмотрел многочисленные полки с книгами, затем скользнул глазами по идеальному порядку.       — Здесь так чисто, — протянул он.       — Да, братик очень аккуратный и серьёзно относится к чистоте, — с гордостью в голосе рассказал Нимура. — Он старается во всём быть безупречным, и у него это отлично выходит.       — Безу…что? — хлопнул глазами Канеки, и Нимура недоумённо посмотрел на него, а потом понимающе повёл головой.       — Бе-зу-преч-ный, — по слогам произнёс он, — тот, кого не за что наругать, потому что он всё делает очень хорошо.       — А, я понял, — закивал Канеки, — хотел бы и я быть безу… пречным, — сбиваясь, медленно произнёс он.       — И я, — согласно вздохнул Нимура, — ну, пойдём, покажу свою комнату.       Глаза Канеки снова загорелись, и они двинулись дальше по коридору.       — А вот это моя комната, — произнёс Нимура и тут же похолодел от ужаса. По сравнению с комнатой брата в его комнате творился настоящий хаос: везде лежали тетради и учебники, какие-то смятые бумажки, фантики, рисунки, карандаши, а на стуле висела одежда. Глухо ойкнув, Нимура принялся спешно убираться, оправдываясь: — Прости, у меня тут такой бардак, я совсем забыл убраться вчера, да и позавчера тоже…       Канеки тихо рассмеялся и признался:       — У меня в комнате то же самое. — Нимура выпрямился, держа в руках стопку тетрадей, и посмотрел на него. — И мама часто ругает меня за это, — опустив глаза, пробормотал он.       Нимура, поняв, что уже нет смысла заметать следы, положил тетради на стол.       — Да, братик на меня тоже ругается, — усмехнулся он и вышел из комнаты, двинувшись дальше. — А вот тут… — Нимура указал на следующую, закрытую дверь, — комната старшего братика Чики, но братик Кишо запрещает мне туда входить.       — Почему? — непонимающе спросил Канеки.       — Он говорит, что братик занимается тёмной магией, и если я войду без личного разрешения кого-то из братиков, то активирую какое-то проклятье.       Канеки со страхом посмотрел на Нимуру, и тот пожал плечами.       — На самом деле братик Чика очень хороший, не бойся. А дальше у нас ванная, — он повернулся и пошёл к последним дверям. — Нам нужно вымыть руки и спускаться, — напомнил Нимура и, первым войдя в ванную, покрутил вентиль. Вымыв руки под тугой шипящей струей, он уступил место Канеки.       Как только он закончил, Нимура повёл его обратно на кухню, откуда доносился аппетитный запах жареной рыбы с овощами. Брат, закатав рукава, ловко орудовал лопаткой, ворочая сковородку за ручку. Нимура вдохнул поглубже и, сглотнув слюну, подошёл к низкому столику и сел на пятки перед своей мисочкой риса. Голод давал о себе знать урчанием в животе, но притронуться к рису раньше, чем за стол сядет брат, Нимура считал очень неуважительным. Канеки осторожно сел рядом, поглядывая на еду с явным интересом, а затем переводил такой же заинтересованный взгляд на спину Кишо и обратно. Наконец, взяв из шкафчика тарелку, брат аккуратно выложил на неё рыбу и овощи и поставил в центр стола. Сложив ладони вместе, он с лёгким поклоном пожелал приятного аппетита и взял палочки, пока Нимура и Канеки эхом повторили за ним.       Нимуре не терпелось как можно быстрее расспросить Канеки обо всём, но еда была такой вкусной, что он не произнёс ни слова, пока в тарелке не закончился рис. Брат тоже не говорил, только легко улыбался ему и гостю, а Канеки медленно ел, уткнувшись в тарелку от смущения.       Когда с едой было покончено, Кишо разлил на три чашки ароматный чай и мягко спросил:       — На площадке ты читал книгу, Канеки-кун. Как она называется?       — А, она… — Канеки, не ожидавший вопроса, смешался и качнул головой, — это сборник рассказов Кафки.       — Это… необычный выбор для такого юного читателя, — заметил Кишо, склонив голову набок. — Мама дала её тебе?       — Нет, что вы, — неловко засмеялся Канеки, — я нашёл её на книжной полке отца. Хотел знать, что нравилось ему. Но я не так много там понимаю, потому что некоторые кандзи мне незнакомы. — Он снова смущенно отвёл глаза.       — Мы учим разные кандзи в школе, — сказал Нимура, — а некоторые мне объясняет братик. В какой школе ты учишься?       — Я только в следующем году иду в школу, — ответил Канеки.       — Отлично, тогда поступай в мою, будем учиться вместе, — заявил Нимура, и Кишо усмехнулся, а Канеки улыбнулся и с готовностью кивнул.       — Хорошо, — серьёзно сказал он, и Нимура просиял.       — Кстати о школе, Нимура, ты не забыл, что тебе нужно делать домашнее задание? — спросил Кишо, заставляя его тут же скривиться.       — Я помню, — вздохнул он и понуро встал из-за стола, беря в руки свою посуду.       — Вам задают домашнее задание? — с интересом спросил Канеки, и Нимура, вздохнув второй раз, поставив тарелку в раковину.       — Да там ничего сложного, — отмахнулся он.       — А можно я с тобой? — попросил Канеки, и Нимура ухмыльнулся.       — Конечно можно, — разрешил он и, дождавшись, когда Канеки тоже поставит посуду в раковину, пошёл в комнату.       Кажется, никогда он ещё не делал уроки с таким увлечением, объясняя Канеки каждую деталь, а тот, сосредоточенно нахмурившись, слушал его, иногда спрашивая и удивляясь каждому ответу. Нимура отчего-то был горд тем, что Канеки так быстро всё схватывал и запоминал, и всячески подбадривал его, будто успех Канеки был и его успехом тоже. От усталости после репетиции и лёгкой дремоты, накатившей сразу после ужина, не осталось и следа.       Когда они сделали и закрепили все задания, оба одновременно огорчённо вздохнули, и Нимура собрал свои тетради в руки и встал.       — Я обычно отношу братику на проверку, и когда он может, он помогает мне, — сообщил он и внезапно для самого себя признался: — А ещё это причина, чтобы побыть с ним вместе.       Канеки понимающе улыбнулся и встал.       — Я бы делал так же, — сказал он ободряюще, и Нимура усмехнулся.       — А вдруг я бы не разрешил тебе показывать твои тетради моему братику? — хитро улыбнулся он. Канеки резко зарделся и сбивчиво воскликнул:       — Я-я не это имел в виду!       Засмеявшись, Нимура хлопнул его по плечу и пошёл вниз. Кишо сидел на диване с книгой и так внимательно читал, что вскинул голову, только когда Нимура наигранно-жалобно позвал его.       — А, извини, Канеки-кун, взял твою книгу и немного зачитался, — он привстал с места и показал строгую чёрно-белую обложку.       — Что вы, Арима-сан, конечно читайте! — спешно проговорил Канеки и отвёл глаза. Нимура подошёл ближе и протянул брату тетради, поджимая губы.       — Братик, проверь, пожалуйста, что мы с Канеки сделали, — попросил он самым невинным тоном, и Кишо, мягко улыбнувшись, погладил его по волосам.       — Ты так не уверен? — спросил он, беря тетради. — Думаю, у тебя там всё хорошо.       — Не знаю, там было так сложно… — ковыряя носком пол, протянул Нимура, и Кишо ухмыльнулся.       — Садись, сейчас посмотрю.       Едва не издав ликующий возглас, Нимура забрался на диван по левую руку от братика и жестами пригласил Канеки сесть с другой стороны. Тот неуверенно посмотрел на него, потом медленно шагнул вперёд и уже быстрее приблизился, аккуратно опустившись на диван. Втроём они склонились над тетрадью, где Кишо скользил пальцем по иероглифам и цифрам, проверяя, всё ли сделано правильно. Нимура, хоть и был уверен, что отлично справился, всё равно испытывал лёгкое волнение и ощущал такое же волнение, исходящее от Канеки.       — А это Канеки написал, — похвастался он, ткнув в написанные в последней тетради не такие ровные, как остальные, слишком неуверенные иероглифы, и Канеки быстро вскинул голову, испуганно на него посмотрев.       — Хорошо, — протянул Кишо и закрыл тетрадь. — Всё верно, — удовлетворённо сказал он. — Я мог бы даже вас похвалить.       — Похвали, — с хитрой улыбкой сказал Нимура.       — А разве я не уже? — вскинул бровь Кишо, и Нимура обиженно надул губы.       — Можно было и побольше, — пробормотал он и вжался спиной в диван, скрещивая руки на груди.       — Хотите я почитаю вам? — предложил Кишо, и Нимура с Канеки мгновенно повернулись к нему, едва не сверкая от предвкушения.       — Хотим! — хором произнесли они, заставив его посмеяться.       — Отлично, тогда… — Кишо открыл книгу на первой странице, откашлялся и прочитал: — Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое.       Нимура и Канеки старались внимательно следить за текстом, иногда осторожно прерывая, чтобы спросить, что значит тот или иной иероглиф. Кишо подробно объяснял им, и они двигались дальше, убаюкиваемые мягким голосом. Нимура прикрыл уставшие глаза и прислонил голову к плечу брата, вслушиваясь в доносившиеся слова и стараясь запоминать сюжет. Всё реже и реже он слышал голос Канеки, спрашивающего значение того или иного слова, а потом и вовсе перестал ощущать что-либо кроме тёплой приятной расслабленности.       Он проснулся, только когда в дверь позвонили, и едва ли успел что-то понять, прежде чем брат осторожно встал, чтобы не потревожить их сон, и, подойдя к двери, открыл.       — Арима-сан? — спросил глухой женский голос, и Кишо поклонился.       — Здравствуйте, очень приятно, Канеки-сан, проходите, будьте добры.       Нимура протёр глаза и посмотрел на посапывающего Канеки, а после бесшумно встал и подошёл к брату, выглядывая из-за его бедра.       — Могу я предложить вам чай? — спросил Кишо, и невысокая женщина в очках с тёмными волосами, собранными в хвост, тут же покачала головой.       — Нет, спасибо, — с поклоном ответила она и взглянула на Нимуру, легко улыбнувшись ему.       — Это мой младший брат, Нимура, — тут же представил Кишо, — Нимура, это мама Канеки, поздоровайся.       — Здравствуйте, Канеки-сан, — пробормотал Нимура с поклоном, во все глаза разглядывая незнакомую женщину. — Вы правда не хотите остаться?       — Уже слишком поздно, а мы и так доставили вам слишком много хлопот, — неловко улыбнулась она, и Нимура невольно отметил схожесть их с Канеки улыбок.       — Мама?.. — сонно раздалось с дивана, а через пару секунд сам Канеки уже обнимал маму, плотно прижимаясь к её ноге. Женщина тепло улыбнулась ему и погладила по волосам.       — Надеюсь, Кен хорошо себя вёл? — с нотками строгости спросила она.       — Хорошо, — быстро выпалил Нимура.       — Очень хорошо, — подтвердил Кишо. — Мы будем рады видеть вас здесь снова, — с лёгким поклоном добавил он, отдавая ей книгу, и женщина с благодарностью кивнула ему, принимая её.       — Пока, Канеки! — помахал на прощание Нимура, и тот немного смущённо поднял руку в ответ.       — До свидания, Фурута-кун и Арима-сан, и спасибо вам, — проговорил он тихо, а потом они с мамой развернулись и вышли. Закрыв за ними, Кишо поправил на носу очки и привычным жестом погладил Нимуру по голове.       — Уже очень поздно, Нимура, — сказал он, посмотрев на часы, стрелки которых указывали на одиннадцать. — Нам нужно спать, завтра рано вставать.       — А мы можем поспать сегодня вместе на диване? — попросил Нимура, крепче сжав ладонь брата. Кишо непонимающе посмотрел на него, чуть нахмурившись.       — Это же неудобно: сидя спать вредно для спины, а лёжа нам будет тесно, и мы не выспимся, — объяснил он, и Нимура тяжело вздохнул. Простое желание не перевешивало аргументы железобетонной логики. — Почему ты вдруг предложил? — внезапно спросил Кишо, выдергивая из задумчивости. Нимура резко вскинул голову, немного испуганно глядя на брата, будто тот мог прочитать его мысли.       — Ну, я… — протянул он, — так ведь теплее, да? — неуверенно проговорил он. — Я недавно читал, что пингвины спят, плотно прижавшись друг к другу, чтобы не замёрзнуть.       Брат почему-то засмеялся, и Нимура насупился, ведь он ни капельки не врал.       — Если тебе холодно, почему ты не попросил тёплую пижаму или более толстое одеяло? — Кишо присел рядом на корточки и посмотрел Нимуре прямо в глаза, убирая прядь чёрных волос за ухо. Тот отвёл взгляд и совсем смутился, со стыдом замечая, как загорелось лицо. — Ну ничего, — брат встал и погладил его по плечу. — Сегодня можешь поспать со мной, а завтра купим тебе что-то потеплее, — улыбнулся он.       Нимура недоверчиво посмотрел на него, а когда понял, что это была не шутка, просиял и побежал на второй этаж чистить зубы и переодеваться в пижаму.       Иногда брат был слишком безупречен.