Невольные репетиции

Закрыв глаза, я начала считать до десяти. Очень помогает, знаете ли, когда нервы начинают искриться, как оголенные провода. Когда возникает ощущение, словно ты сам в свою кожу не влезаешь от пробирающей злости. Когда хочешь надрывно закричать и разбить что-то, не важно что: чашку, тарелку, зеркало... или чью-то голову об вон ту стену. например. Да, обычный рабочий день из жизни Дениз Байсал, друзья. “...восемь, девять...” - проговаривала я мысленно, но меня прервали: - Дениз! Ох, снова этот противный голос. Край моих губ нервно дернулся, и я открыла глаза. Мы находились на съемочной площадке, а именно в “апартаментах” Ягыза Эгемена, среднего сына в семье Эгемен. В полностью оборудованной для съемок гостиной разместились около десятка человек: кое-кто держал сферу для светотонального освещения, другой - микрофон, одетый в мохнатый чехол, над нашими головами, остальные управляли фиксированными камерами №1, №2 и №3. Активно шла работа над 14 серией “Госпожи Фазилет и дочерей”. Эта была грустная сцена, когда Хазан узнает правду насчет отеля и Синана, убегает на набережную и там падает в оборок. Ягыз принес ее в свою квартиру, они долго разговаривают, и в ходе беседы Хазан делится своими растоптанными чувствами к Синану. Одну из дочек Фазилет, Хазан, играла я, а вот Ягыза Эгемена - Чаглар Эртуглур, который, кстати, как раз-таки и прервал мой счет до десяти. Он вопросительно уставился на меня своими восхитительными глазами. Надо признать, что господин Эртугрул был весьма привлекателен: высокий, статный, синеглазый и с потрясной шевелюрой, в которую порой так и хотелось зарыться кончиками пальцев. Взгляд, всегда такой пронизывающий до костей, влиял на какие-то потаенные струны в моем теле, словно переворачивая в нем все органы, заставлял порой скукожиться, или даже иногда беспричинно краснеть мои щеки. И это всего-то один взгляд! Говорить про его мощную физическую подготовку, думаю, будет лишним: все можно описать несколькими словами - он был в курсе своего великолепия. Таким вот являлся мой коллега по работе. Пока не открывал свой рот. - Дениз? - позвал он снова, и я вопросительно выгнула бровь, еле сдерживая внутри себя праведный гнев. Он снова это сделал - прервал меня. Это была наша совместная сцена, и ему не нравилось, как я играю. В действительности же, этим он начал грешить в первый же наш совместный раз. Сцену, то есть. В первую же нашу совместную сцену. Вот и сейчас, в момент, который, казалось бы, должен получиться чувственным и нежным, Чаглар прерывает мою реплику, несмотря на режиссера. - Ты чего застыла, Дениз? - наконец, спросил господин Гекчен. - Все в порядке с тобой? В порыве гнева я, оказывается, соскочила с дивана, в то время, как Чаглар остался сидеть. - Господин Гекчен, не получается, - отвечала я, - тринадцатый дубль на подходе, а этот господин, - указала я на невозмутимого Чаглара, - снова прерывает сцену. Мы так никогда не закончим. Я понимаю, что у всех есть свое мнение и видение. Но режиссер тут разве не вы, в конце концов? Почему мою игру оценивает он? Чаглар покачал головой, словно смотрел на что-то безнадежное, и чуть закатил глаза. Господин режиссер кашлянул, прочистив горло, обратился к рядомстоящей гримерщице: - Аслы, милая, не принесешь госпоже Дениз стакан воды? Друзья, перерыв на пять минут. Давайте, - он покрутил поднятым вверх указательным пальцем по воздуху, призывая закруглиться на короткое время. - Дениз, выпей воды, ты, должно быть, утомилась. Еще бы не утомиться! Мы снимаем без передышки уже третий час. - сказал Гекчен, рассматривая свои наручные часы. - Но господин Гекчен, - возмутилась я, но не успела продолжить, потому что Аслы всучила мне стакан в руку. Люди начали потихоньку расходиться кто куда. Режиссер одними губами сказал мне “отдохни” и вышел вслед за немногими покинувшими квартиру. Оставшиеся в пределах видимости недовольно посматривали в нашу сторону, явно уставшие за весь день. Чаглар тоже встал. Я сделала глоток освежающей жидкости. - На, погляди, господин Чаглар! Одну крохотную сцену не можем снять из-за твоих капризов. - Капризов? - одна его бровь взметнулась на лоб от удивления. - Ты точно переутомилась, - вынес он свой диагноз. - Ты так делаешь постоянно, - стала чеканить я тяжелым металлом каждое слово. - Я знаю, что хорошо играю. Но господин Чаглар считает своим долгом все время указывать мне, как нужно играть. Бедные люди, - обвела я взглядом комнату, - уже устали постоянно все переснимать. - Так чья вина, что ты так худо-бедно выдавливаешь эмоции? - всерьез поинтересовался он. - Не делай, - тихо посмеиваясь, сказала я, - Не делай. Все твои придирки - не что иное, как твои комплексы. Ты за мой счет решил самоутвердиться, а?! Видимо, я повысила голос, потому что коллеги начали перешептываться между собой. И я примерно знаю, о чем они говорили. “Снова началось”, - вот их коронная фраза при виде меня и Чаглара вместе. Чаглар нахмурился в возмущении и чуть наклонился ко мне: - Истеричка, как насчет того, чтобы говорить потише? - Кто истеричка? Да ты сейчас...! Но мысль моя и рык прервались предупредительным возгласом дорогого режиссера: - Друзья! - на удивление Гекчен подошел к нам совсем близко, что от его голоса меня подбросило, словно на пружинке. - Сделаем так. Пятиминутного перерыва оказалось недостаточно, да и светать начало, смотрите. А нам нужно было все закончить ночью. Сцена-то ведь ночью идет. Продолжим завтра - я уже внес изменения в график. Всем спасибо, - обратился он ко всем присутствующим, - все на сегодня свободны. Он только хотел разернуться, чтобы уйти, но остановился: - Ах да, - кивнул он сам себе. - Вы двое. Думаю, вам нужно отыграть эту сцену наедине, что ли. Понимаете, я вам уже говорил, что ключевой момент тут - это то, как Хазан проникается доверием к Ягызу, а он - к ней. Ваша проблема в том, что у вас этого доверия нет во взгляде, - Гекчен махнул рукой в воздух, словно где-то тут висело это эфемерное слово “доверие”. - Нет его, - он пожал плечами. - Господин режиссер, это не так уж и... - Чаглар, - прервал его режиссер, - ты все время прерывал Дениз, и я не был против этого не потому что я согласен с тобой, а потому что не согласен с вами обоими! Вы как кошка с собакой, о Аллах, разве так можно? Так, оставайтесь тут и решите уже свои проблемы. Оборудование оставляю тут. Хотите, записывайте и пересматривайте на первую камеру - сами поймете, в чем проблема в дубле. - Оффф, - протянула я, не в состоянии себе представить то, что от меня хочет Гекчен. Ну что за упрямый товарищ? Разве он не должен быть на моей стороне? - Господин Гекчен, разве это так необходимо? - Настолько, что даже правильный ракурс съемки и подходящая мелодия не смогут исправить положение. Я не говорю, что ты плохая актриса, нет, - поспешил объяснить режиссер, успокаивая меня, - и ты замечателен, Чаглар. Ну кто ж знал, что из вас так сложно вытащить химию? - он покачал головой. - Подружитесь давайте до завтрашнего дня. Не знаю как, но чтобы в следующий раз умели договориться. Все, я ушел. Бросив свою пламенную речь, дорогой режиссер поспешил покинуть место стычки, убегая от дальнейших наших просьб. Беги, господин Гекчен, беги. И ты как всегда прав. Не получится из нас никакой химии, когда в глазах отражаются лишь презрение. Я-то хотя бы пытаюсь, но господин Холодильник слишком всерьез принял свое прозвище, оставшись слишком скупым на эмоции в кадре. - Ну что? - услышала я его голос. - Что задумалась-то? - Чаглар слегка повертел рукой перед моим лицом, которую я небрежно отмахнула, как назойливую муху. - Как все быстро умчались, ты посмотри-ка. Медленно, чтобы не раствориться в раздражении, я сделала еще один глоток воды. Я злилась. Злилась на этого человека, что заставил остаться тут с ним наедине после тяжелого рабочего дня, когда в этот момент душа желала ополоснуться под горячим душем и побыстрее оказаться в теплой постели. Но нет, теперь я застряла тут с Ним. А с ним всегда чувствовался какой-то острый дискомфорт, необъяснимая стесненность, какой-то подсознательный первобытный страх. - Дениз? Земля вызывает госпожу Дениз, - посмеиваясь, он едва коснулся моего плеча, пытаясь вывести из оцепенения. Но я успела дернуться. - Сделаем вот что, - я подняла вверх палец руки, которой не держала стакан. - Быстро отрепетируем момент, ты мне скажешь, чем ты недоволен, я решу прав ты или нет, договоримся и быстрее уйдем. - Вот же как затараторила! Спорим, я повторю это предложение быстрее тебя? Смешки Чаглара я оставила ему самому, а сама уселась обратно на диван, поставила стакан с водой на журнальный столик и скрестила руки на груди. Чаглар усмехнулся в сторону и расположился рядом со мной. Ну что ж, да будет репетиция, господин Режиссер. Все как вы и напутствовали.