Патология

Вечером следующего дня Кисегач зашла в ординаторскую. Интерны уже разбежались по домам, остался только Быков. Он сидел за письменным столом и заполнял истории болезней. Андрей не слышал как вошла Настя, однако чувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. — Настя, я знаю, что ты здесь. Чего пришла? – спросил он, развернувшись к ней лицом, и заметил, что Кисегач как-то странно улыбалась. — Лечиться. – ответила женщина на вопрос терапевта. — От мимолетной влюбленности. — Варя рассказала? – похоже Быков не был удивлен. — Угу. — Только спешу тебя огорчить, Настенька! — Андрей сразу догадался, что имела в виду Настя под термином «мимолётная влюбленность». — У нас с тобой другое заболевание и при том неизлечимое, к сожалению! — У нас?! – переспросила Кисегач. — Да, – подтвердил Андрей, – болезнь одна на двоих, и неизвестно кто кого заразил и откуда подцепил эту бациллу! – с иронией сказал заведующий отделением и театрально вздохнул. — Знаешь, Андрей, а вот мне почему-то не очень смешно. – строго произнесла Настя. На лице Быкова застыло недоумение. — Ты вовремя не распознал заболевание, а теперь еще говоришь, что шансов нет и, вдобавок ко всему, шутишь над этим! Андрей не мог понять серьёзно ли говорит Кисегач, однако ее слова и ее интонации позволили Быкову осознать, что сейчас говорила не Настя-женщина, а Настя-профессиональный врач. Андрей подключился к этому странному спору и начал обвинять Кисегач уже без насмешки в голосе: — Ну тогда Настя ты тоже виновата! Ты первые, да какие там первые, ты вообще никакие симптомы не распознала! Хотя точно также как и я на врача в мединституте училась! Настя сидела с растерянным видом и придерживала своими руками опущенную голову. — Симптомы, симптомы, первые симптомы…, чёрт, когда они появились? – как в бреду повторяла Кисегач. – Андрей, может быть еще можно что-нибудь сделать? – с надеждой спросила женщина. — Да что тут сделаешь?! Мы уже всё перепробовали! – говорил терапевт, подразумевая под словом «всё» их с Настей неудавшиеся браки, связи на стороне и нелепые расставания. — Электрошок только остался! – перешел на крик Быков. Потом в комнате на несколько секунд воцарилась угнетающая тишина. Сейчас Андрей и Настя полностью осознали безвыходность ситуации. Долгие годы они пытались спрятаться за спасительной, как им казалось, стеной цинизма и сарказма, которые достигли своего наивысшего пика, своей наивысшей точки и степени, но которые не могли защитить и уберечь двух этих людей от такого простого и обычного явления как любовь. Молчание первой нарушила Настя: — И что теперь делать?! Всю жизнь терпеть адские, острые и мучительные боли?! – спросила женщина с отчаянием в голосе. — Наверное… – тихо прошептал Андрей. — Правда есть одно обезболивающее… — уже более бодрым тоном говорил терапевт, поднимаясь со стула. Андрей Евгеньевич подошел к шкафу и достал оттуда бутылку виски и стаканы. — Как морфий. — произнес мужчина, наливая в бокалы янтарную жидкость. – Болезнь, конечно, не вылечит, но зато хотя бы удовольствие получить можно. — И как морфий вызывает зависимость… — устало протянула Кисегач, но, тем не менее, улыбнулась и взяла в руку стакан. — Но хуже-то уже точно не станет. – сказал Быков и тоже улыбнулся.