National Anthem

Хэнк не верит своим ушам — капитан лично предлагает ему отпуск. Он почти подписывает нужные документы, когда необъяснимое чутьё заставляет его засомневаться: — С чего такая щедрость, капитан? — он нетерпеливо стучит кончиком ручки по столу, — нехватка рабочих рук растворилась сама собой? — Что-то вроде того, — мужчина неловко улыбается. — Ха, — Хэнк откладывает канцелярию в сторону, — что за дерьмо ты пытаешься мне всунуть, Джеффри? Я не буду это подписывать. — Хэнк, — он опирается руками на свой стол, — ты хотел в отпуск, теперь подписывай заявление и можешь быть свободен. Андерсон откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди: — Нет. — Господи, тебе же не тринадцать… — мужчина тоже садится в кресло. — Именно, Джеффри, вот именно, — ему определённо нравится наблюдать, как кривится лицо капитана, когда он обращается к нему по имени, — мне не тринадцать, и ты не можешь просто подсунуть мне эту хрень, как будто я слепой или немощный, выкладывай свой гнусный план прямо сейчас. Хочешь сослать меня на пенсию? — Господи, Хэнк, нет, ты же знаешь, что руководство ценит тебя как специалиста, несмотря на… — он на секунду замолкает, подбирая слова, — на твои мелкие недисциплинированные выходки. — Тогда что, Джеффри? Что тебе нужно? Я не собираюсь сидеть здесь весь день, у меня затекла вся задница, — он демонстративно потирает поясницу, — так что говори, или я вернусь к своему невероятно важному расследованию кражи газировки из автомата. — Есть небольшие условия, — неловко начинает мужчина. Хэнк пожимает плечами. — Для начала, это не совсем отпуск, — Андерсон выплевывает тихое «ох, ну конечно», — скорее, эм, командировка. И тебе придётся взять своего друга. — Друга? — Хэнк обводит помещение взглядом, ловя место, куда смотрит капитан. — Ох, черт, нет! Нет, нет, ни за что! — Лейтенант, да, RK800 будет сопровождать тебя, — он обходит стол. — Мне не нужна нянька. — Нет, не нужна, — подтверждает мужчина, — но нам необходимо, чтобы он некоторое время не появлялся в Детройте. — Для чего? — Хэнк раздраженно постукивает ногой по полу. — Люди обеспокоены, — он рассматривает награды в рамках на стенах, — большинство из них, по крайней мере. Их пугает, сильно пугает, Хэнк, что самая современная модель теперь не подчиняется приказам и действует самостоятельно. Поэтому будет лучше некоторое время держать его подальше от них, и их подальше от него. — Ты же понимаешь, что он не единственный экземпляр? Фаулер оборачивается: — Теперь единственный, федералы уже позаботились об этом. У Хэнка нечитаемое выражение лица, он отворачивается, пряча взгляд в пол. — Почему не «позаботились» о нем? Думаю, Перкинс был бы рад пустить ему пару пуль в голову. — Это могут расценить неправильно, ты же знаешь обстановку, все очень сложно. Никто не хочет принимать неправильных решений, — он возвращает ручку на бумагу перед Хэнком. — Что вы будете делать с Маркусом? Кажется, это он заварил эту кашу, — мужчина не спешит брать её в руку. — Маркус не наша проблема, мы в большей степени обязаны обеспечить ему защиту, чем избавиться от него. Если пропадёт он, андроиды выйдут из-под контроля окончательно, — он нервно крутит между пальцев карандаш, — сегодня они хотят прав, завтра — захватить заводы и избавиться от человечества. — Ясно, — коротко отвечает Андерсон, — что ты хочешь от меня? — Ничего невозможного, — он возвращает на лицо натянутую улыбку, — просто свози его куда-нибудь, посмотрите страну, съездите в Гранд Каньон, мне плевать, если честно. — Джеффри, слушай, ты знаешь, что я не очень хорошо чувствую себя в компании этих… железяк. Ты можешь найти кого-нибудь ещё, я уверен. — Нет, — тут же отрезает Фаулер, — вы хорошо показали себя как напарники, отлично поладите и здесь. — Не сравнивай работу и это, мы поубиваем друг друга через пять минут в этой «неформальной обстановке». — Я знаю, что вы виделись и вне работы, в «неформальной обстановке», как ты любишь это называть. — Ты следишь за мной? — Хэнк хмурится и устало трёт лицо ладонью. — Я просто хороший руководитель, — он вкладывает в чужую руку злополучную ручку, — это отличный способ развеяться, как ты и мечтал, а в качестве бонуса — оплатят все расходы. О, и можешь воспользоваться той Импалой. — С этого стоило начать, — он ставит свою размашистую подпись на бумаге, — когда нам стоит уехать? Фаулер крутит документ в руках, словно Хэнк мог где-то снова его одурачить. — Сегодня было бы просто прекрасно, — на его лице вся та же ухмылка. ** Хэнк не успевает даже обдумать произошедшее, на парковке его уже ждёт Коннор. — Добрый день, лейтенант, — он как всегда учтиво кивает для приветствия, на нем нет привычного пиджака, но все те же идеально выглаженные штаны и рубашка, — прошло достаточно времени с нашей последней встречи. Андерсон опирается спиной на свою машину: — Почему они просто не заперли тебя в подвале? Шкафу? В той хрени, где вы ночуете? — он высматривает других полицейских на парковке, — вы вообще спите, а? — Будучи андроидом, я имею право на личную свободу и неприкосновенность, поэтому, нет, они не могут запереть меня в подвале, — он переступает через вытянутые ноги мужчины, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, — что касается сна, мы можем работать автономно, но снижение нагрузки на системы положительно влияет на срок службы наших процессоров. — Ни один законопроект ещё не подписан, Коннор, — он отмечает, что без пиджака андроид смотрится как типичный клерк с восьмичасовым рабочим днём. — Это вопрос времени, лейтенант. Их игра в официальные приветствия напарников затягивается, и Хэнк раздраженно бросает: — У тебя закончилось место на твоём маленьком жестком диске, что ты не можешь запомнить мое имя? — Нет, — андроид не улавливает сарказма и почти открывает рот, чтобы выдать «все эти ужасные цифры и сложные понятия». — Так что, — Хэнк грубо толкает его ногу своей, призывая отойти в сторону, — я могу так просто похитить тебя? — Ох, нет, — он заметно теряется в нитях разговора, — похищение подразумевает противоправные умышленные действия против воли человека, я же еду с вами добровольно. Хэнк закатывает глаза: — Это была шутка, дубина. Коннор уверенно хватается за ручку на двери машины, но Андерсон останавливает его коротким «не в этот раз». Они заходят в крытый ангар за участком, и Хэнк подходит к спрятанной брезентом машине: — Ну, что думаешь? Коннор обводит её взглядом, ловя изгибы металла под тканью, оценивает торщащие снизу диски и анализирует. — Это Шевроле Импала, модель 1999 года, — он чуть наклоняется к капоту, — серебристая. — Верно, — Андерсон сбрасывает брезент, поднимая в воздух столбы пыли и песка, закашливаясь, — старая полицейская лошадка. Коннор давно отметил для себя, что у лейтенанта Андерсона прослеживается необъяснимая тяга к старым машинам. В то время, пока по улицам Детройта ездили новейшие такси на автопилоте, Хэнк все ещё предпочитал перебирать ногами три педали. Импала была неплохим компромиссом — достаточно новая, чтобы выдержать их поездку, и достаточно старая, чтобы нравиться Хэнку. Коннор, что было удивительно даже для него самого, больше не задавал вопросов, то ли это работало профессиональное чутьё, то ли человеческое нутро подсказывало ему, но он решил, что накалять обстановку перед длительным совместным времяпрепровождением не стоит. Они останавливаются у знакомого дома, паркуясь прямо на тротуаре. — Я иду в дом, собираю некоторые вещи, ты сидишь здесь, — Хэнк выходит из машины, но слышит за спиной щелчок открывающейся двери, — я серьёзно, Коннор. Ты. Ждёшь. Меня. Здесь. Он делает пару шагов в сторону крыльца, но снова оборачивается: — Поройся в бардачке, поищи документы на машину и прочее дерьмо, полистай журналы, развлеки себя сам, парень. Коннор сидит неподвижно первые десять минут, в следующие пятнадцать он начинает беспокойно оглядываться, порываясь пойти проверить ход дел, ещё через пять он наконец решает действительно порыться в бардачке. Там не оказывается ничего сверхъестественного, но журналы, о которых говорил Хэнк, не привычные электронные, а старые печатные версии. Листать их оказывается куда интереснее, отчасти потому что Коннору редко удавалось увидеть и, тем более, пощупать настоящую бумагу в век компьютерных технологий. Журналы были яркие и глянцевые, но в основном до ужаса бессмысленные, за исключением, пожалуй, особенно потрепанного выпуска national geographic. Взгляд андроида цепляется за темно-зелёный переплёт тонкой книги. Она немного завалилась вглубь кучи ненужного барахла, но Коннор легко цепляет её своими длинными пальцами. В ней нет ничего особенного, она старая и довольно грязная, местами покрытая слоем пыли. На обложке металлическое тиснение с названием, и, будучи увлечённым попытками соскрести с букв прилипший песок, андроид не замечает возвращение Хэнка. — Вижу, ты нашёл себе занятие. — Что это за книга? — Коннор крутит её в руках, подставляя под солнечный свет. Хэнк нетерпеливо выхватывает её из чужих рук. — О, мы читали её в школе, — он пролистывает некоторые страницы, передавая её обратно Коннору, — советую прочитать тебе, девиант и борец за права андроидов. Коннор недоверчиво откладывает её в сторону: — Я могу скачать её прямо в голову. — Оу, нет, машина может скачать её прямо в голову, но человек, — он вздергивает вверх указательный палец, — человек должен читать сам. — Скорость моего чтения… — он не успевает закончить фразу, когда Хэнк прикладывает палец к его губам. — Даже не пытайся грузить меня своим дерьмом, Коннор. Я собираюсь отдохнуть, а не выслушивать твой научный бред. — Ясно, — он убирает чужую руку со своего лица, — я вас понял. Можно вопрос? — Валяй, — Хэнк заводит двигатель и выезжает на трассу. — Куда мы едем? Маршрут не был утверждён, — он спешно пристегивается. — К черту маршрут. — Ясно, хорошо, — Коннор складывает руки на коленях. — Ого, даже не будешь спорить? — он на секунду отводит взгляд с дороги. — Это не имеет смысла, пока за рулем находитесь вы. Хэнк хрипло смеётся: — Хоть что-то откладывается в твоей пластиковой голове, — он тихо матерится на кого-то на дороге, — кстати, достань для меня карту. Из бардачка. Коннор мысленно перебирает увиденные вещи: — Там нет карты. Хэнк хмурится. — Блядство. ** Их первая остановка происходит через полтора часа в Толедо, Хэнк непрерывно говорит про заправку, на которой нужно обязательно зачем-то купить злополучную карту и заправить полный бак, «пока мы рядом с Детройтом, и топливо не превратилось в полную дрянь». — Пока я буду там, иди в ближайший магазин и найди себе нормальных шмоток, — он вдруг прерывается на полуслове, — хотя нет, к черту, отправлять тебя одного нет никакого смысла, мы пойдём вместе. Жди здесь. Он снова оставляет Коннора одного в машине, но в этот раз тот даже не успевает заскучать, когда Хэнк возвращается с картой, кофе и сильно пахнущей закуской в руках. — Что это? — спрашивает андроид, пытаясь разглядеть сквозь ворох салфеток. — Хот-дог, — мужчина демонстративно откусывает кусок, — хочешь? — Я не нуждаюсь в органической пище, — учтиво напоминает, отворачиваясь к окну, — что насчёт магазина? — Никуда не денется, если мы задержимся на пару минут, — машина выезжает с заправки. Коннор искренне пытается сдерживать свои порывы напомнить Хэнку про количество калорий в его обеде и опасность вождения автомобиля одной рукой. Они находят ближайший Walmart в центре города. Магазин пестрит разнообразием товаров, и Коннор на секунду теряется в количестве секций и стеллажей. — Что ещё нам нужно? — Хэнк оглядывает полки, — кроме одежды для тебя. — Чем вас не устраивает моя? — андроид оглядывает себя на наличие ярко выраженных дефектов. — Ты выглядишь как пассажир бизнес класса в деловой поездке, — мужчина кидает в тележку пару пачек влажных салфеток, — на дворе лето, и не везде так прохладно. — О, мне не будет жарко, у меня хорошая система климат-контроля, — он подкидывает сверху верёвку под неодобрительный взгляд Андерсона. — И люди тоже это заметят, наша задача не светится, если ты забыл. Они проходят пару отделов молча, пока наконец не добираются до стеллажа с одеждой. — Кроме того, людям свойственно иметь сменную одежду, что если ты упадёшь в лужу? — он перебирает вешалки со штанами. — Отчасти это имеет смысл, но я очень сомневаюсь в возможности своего падения в лужу. — Это был просто пример, — Хэнк замечает развешанные коробки с боксёрами, — вот тебе другой — менять трусы каждый день. Черт, надеюсь ты это делаешь. — Для меня в этом нет необходимости. Хэнк корчит гримасу отвращения: — Коннор, на тебе вообще есть сейчас трусы? — и тут же качает головой. — Нет, к черту, не отвечай, я не хочу знать. Просто возьму одни на случай, если ты действительно упадёшь в лужу. Он кидает в тележку пару бесформенных вещей, немного протеиновых батончиков и две большие бутылки воды. ** — Как насчёт остановки в Форт-Уэйне? Я думаю, что вы должны были уже проголодаться, — Коннор откидывает голову назад, упираясь взглядом в оббитый тканью потолок машины. — Три часа, и мы будем в Индианаполисе, не вижу смысла тратить время в этой дыре. Коннор кивает и переводит взгляд на окно. В Индиане полно кукурузных полей, и они ненадолго захватывают его внимание. — Вы знали, что в Индиане есть город под названием Андерсон? Хэнк вопросительно смотрит ему в глаза пару секунд. — Ты перебиваешь мне радио, займись своей книгой. Коннор сжимает губы, но снова ничего не говорит. Легко находит книгу, заброшенную на заднее сидение, раскрывает в самом начале и неуверенно смотрит на пожелтевшие страницы. 2002 год. Через час Хэнк решает поинтересоваться: — Как успехи? — Я на третьей странице, — откликается андроид, не отрывая взгляда от книги. — Ну, не густо, — Андерсон постукивает пальцами на рулю, — так себе у тебя скорость чтения. Коннор поднимает глаза. — Я пробиваю каждое слово через толковый, орфоэпический и орфографический словарь, затем сравниваю предложения по грамматическому составу, смотрю на синтаксис в целом и иногда пытаюсь найти символические отсылки в предметах. — Ты развлекаешься, я понял. Коннор переворачивает страницу и удивлённо смотрит на лежащий в изгибе стебелёк. Он аккуратно берет его в руки, чтобы рассмотреть. — Тысячелистник? — он продолжает крутить его. — Это гербарий, — коротко объясняет Хэнк, — засушенный цветок. Коннор непонимающе хмурится: — Зачем люди их сушат? Я имею в виду, вот так в книгах, это не имеет никакой практической пользы вне научных исследований. Просто лишенное воды растительное тело, — стебель неожиданно переламывается, и маленькие цветки осыпаются в книгу. — Ты его испортил, — подытоживает мужчина. — Это возможно починить? Склеить их вместе? — он собирает сероватые пятнышки в кучу. — Бессмысленно, просто засуши другой. Они снова едут в тишине, прерываемой только голосом радиоведущего, Коннор больше не смотрит в книгу. — Хэнк, — неожиданно зовёт он, и собственное имя так режет слух, что Андерсон мгновенно переключает своё внимание на андроида, — это же лириодендрон тюльпановый. Мы можем остановиться? Мужчина зависает на секунду: — Понятия не имею, что за хрень ты там увидел, но я в любой случае собирался отлить. Они выходят из машины в разные стороны, Коннор с трудом дотягивается до красновато-желтого цветка на высокой ветке, Хэнк возвращается минутой позже. — Ты за этим ходил? — спрашивает мужчина, когда они садятся в автомобиль. — Да, это желтый тополь, — Коннор пытается приладить его между страниц, — цветок-символ штата. Я подумал, что это достаточно интересно. Хэнк улыбается и перекладывает цветок в конец книги. ** Индианаполис — огромный, шумный и беспрерывно гудящий город. Они находят хороший отель на окраине, подальше от удушающего центра, чтобы снять номер на два дня. За стойкой регистрации стоит девушка-андроид, и Коннор даже на секунду порывается спросить, делает ли она это по своей воле или все ещё не подозревает о революционных движениях вокруг. Хэнк лезет в карман за бумажником, но даже не успевает нащупать его, когда бесцветно-механический голос произносит: — Ваш платёж принят, — девушка вежливо улыбается, — спасибо, что пользуетесь нашими услугами. — Но я же ещё… — секундная догадка вспыхивает в его голове, и он резко оборачивается на Коннора, — это ты заплатил? Андроид коротко кивает. — Откуда у тебя моя карточка? — Хэнк разводит руками в возмущении. — Я регулярно оплачиваю ваши счета, — как ни в чем не бывало произносит Коннор, — я думал, что вы в курсе? Хэнк беспомощно открывает рот, как будто только что был посвящён в самую страшную тайну вселенной. — Это был ты? Черт возьми, я думал, что они просто забыли про меня, — он берет со стойки карту-ключ от номера, — мне кажется, что я даже отпраздновал это. Они поднимаются в лифте на третий этаж. — Твою мать, у меня был такой отличный план, как в итоге заставить их оказаться виноватыми, — Хэнк закрывает лицо руками, но через секунду выпрямляется под короткий звуковой сигнал лифта, — есть ещё что-нибудь, о чем я должен знать? — О, эм, я покупал корм для Сумо дважды, — вспоминает Коннор, — и один раз туалетную бумагу для вас, к сожалению, я не знал, какой вы обычно… Хэнк прерывает его жестом. — Будь мы дома, я бы придушил тебя собственными руками. ** В номере тепло и пахнет ароматическими свечами с приторным шлейфом цветов, Хэнк морщится и открывает настежь окно, затем ставит на тумбочку пакет с логотипом магазина, кидая на одну из кроватей купленные вещи. — Переодевайся, — в ответ Коннор смотрит с сомнением, но берет вещи в руки. Это темно-вишневая толстовка и светлые джинсы, из-за чего андроид снова смотрит на собственные. Дело в цвете? «Нет, дело определенно не в цвете», — понимает Коннор, когда видит на коленях две крупные дырки с неровными краями. Хэнк смотрит оценивающе, но долгое время просто молчит. — Твои туфли отвратительны, нужно найти какие-то кроссовки, — он садится на край своей кровати. — Я не вижу в этом практической цели, — начинает Коннор. — Это бросается в глаза, — мужчина поднимает указательный палец вверх, на что-то указывая, — и это тоже. Коннор неосознанно прикасается к диоду на виске. — Почему ты не избавишься от этой штуки? Девианты с радость отщелкивают их как пивные крышки, — Коннор теряется и молчит в осознании, что, по сути своей, у него нет ни одной причины сохранять диод, но он все ещё не может заставить себя от него избиваться. — Я… не знаю, — честно отвечает андроид, — просто не могу. Хэнк подзывает его жестом, предлагая сесть напротив, аккуратно берет прядь волос в руки, перекладывая её на висок. — Нет, — хмурится, — выглядит просто ужасно. И толку от этого мало. Он встаёт и на пару минут выходит из номера, возвращаясь с аптечкой из машины. Он роется в ней в поисках пластыря. — Пока мы в крупных городах, вряд ли кто-то сильно обратит на тебя внимания, но в других местах люди могут реагировать на андроидов непредсказуемо, — Андерсон закрепляет бежевую полоску на искусственной коже, — не тянет? — Я не знаю, — Коннор поднимает глаза, — я не чувствую. — Разве? — Хэнк отходит назад, чтобы рассмотреть издалека. — Я думал, что у андроидов прекрасная чувствительность, ну, работа в секс-клубах и все такое. — Это трудно объяснить, — Коннор прощупывает пальцами пластырь на виске, — я думаю, стоит приклеить ещё один под левым глазом, чтобы не выделялся. — Если они отвалятся, я не буду снова их клеить, — он раскрывает вторую пачку. — Не волнуйтесь, моя кожа не выделяет пот и себум, поэтому вероятность этого ничтожно мала. Хэнк снова закатывает глаза: — Пора спать. ** Весь вторник они посвящают бессмысленному исследованию города и покупке кроссовок для Коннора, а утром среды отправляются дальше. Коннор обнаруживает страницы книги, куда он положил цветок, смятыми от влаги, Хэнк советует подложить бумагу, если он решит засушить что-то ещё. Они не останавливаются в Декейтере, но объезжают город по главной дороге. В Иллинойсе много рек и намного жарче, но что действительно приковывает внимание — бесконечно тянущиеся нити-облака вслед за самолётами. На небольшой заправке вдали от крупных городов Хэнк отправляет Коннора за кофе и чем-нибудь съестным, пока сам разбирается с неприятным стуком в правом колесе. Внутри магазина только один покупатель и кассир-охранник, разглядывающий машины сквозь камеры наблюдения, на одном из экранов Коннор даже ловит рваное черно-белое изображение Хэнка. Он покупает чёрный кофе и какие-то сэндвичи с лососем из холодильника, когда в здание заходят двое — молодой парень и девушка с диодом на виске. Охранник вскакивает раньше, чем они успевают сделать ещё один шаг. — Андроидам сюда нельзя. — Карен, иди в машину, — осторожно просит парень, но девушка лишь скрещивает руки на груди. — На каком основании? — она делает шаг вперед, — у вас не висит даже чёртовой таблички. Раздаётся щелчок, синхронно притягивающий внимание всех присутствующих. Мужчина, находившийся в магазине, выставляет вперёд вытянутую с пистолетом руку. — Проваливай отсюда, консервная банка, пока я не сделал тебе пару модных проколов. Коннор почти дергается вперёд, когда сзади раздаётся возмущённо-громкое: — Какого черта?! — около двери стоит Хэнк. — Ты в своём уме, парень? Убери блядский пистолет. — Пускай сначала уйдёт она, — он почти шипит. — Она не уйдёт, пока ты не снимешь её с мушки, — Хэнк все ещё стоит у двери, и Коннор до сих пор не уверен, стоит ли ему вмешиваться, — опусти ствол. В ответ он направляет дуло на Андерсона. — Почему ты защищаешь её? — его глаза беспорядочно бегают по помещению, — откуда мне знать, что ты не из «этих»? Ты такой же, как она? Хэнк почти истерично смеётся — во времена его молодости эта фраза означала совсем другое. Он коротко кивает Коннору, и раньше, чем преступник успевает что-то понять, один точный удар отправляет его в отключку. — Что ж, — Хэнк кидает на прилавок пару мятых купюр за бензин, — желаю всем удачного дня, но нам уже пора. ** — Мы обязаны дождаться полиции, — Коннор догоняет его у машины. — Мы и есть полиция, — он садится внутрь, чтобы закончить разговор, но вынужденно открывает окно, когда андроид не садится следом, — ну? Не вынуждай меня везти тебя в багажнике. Коннор выжидает ещё насколько секунд, прежде чем подчиниться. — Как вы… как вы можете так игнорировать протоколы? Это непрофессионализм, вы знаете, то, что вы делаете, противоречит инструкциям, за это можно понести уголовную ответственность. — Господи, да заткнись ты уже, мы кажется обсуждали, куда тебе стоит деть свои инструкции, — он заводит двигатель, — ничерта не случилось, этот чудик даже не выстрелил, с него спишут штраф в тридцать долларов и дадут рекомендательную бумажку сходить к психиатру. Полиция не везде работает одинаково, Коннор. — У них есть изображения с камер, они могут легко вычислить нас. — Им абсолютно насрать, поверь мне, — Хэнк берет стаканчик с кофе из рук Коннора, — мне насрать тем более. — Вас могли подстрелить, — он не сводит хмурого взгляда с Андерсона, — вы могли умереть. — Было бы здорово, — буднично отвечает мужчина. ** Они добираются до Спрингфилда через два часа и задерживаются там ещё на полтора — Коннор пытается найти на клумбах цветок-символ виолу, а Хэнк — знаменитую глубокую чикагскую пиццу. Они кормят уток на одноименном озере и рассуждают о влиянии мексиканской культуры, поэтому оказываются в Колумбии уже далеко затемно. Большинство отелей оказываются забиты из-за какого-то местного праздника. — Черт бы побрал эти гуляния, — Хэнк трет уставшие после долгого пути глаза. — Мы можем заночевать в машине, — предлагает андроид. — Ага, ты то можешь спать хоть в коробке от обуви, а мне завтра снова целый день сидеть за рулём, — он задумывается, нервно перебирая пальцами, — ладно, поехали поищем еще, просто выглядывай в окне вывески. — Ладно, — андроид послушно поворачивается к окну и тут же замечает экстравагантно переливавшуюся вывеску вдалеке, — а что там? — Понятия не имею, — Хэнк отвечает неглядя, — установи геолокацию в своей напичканной шпионскими штучками голове. — Мы слишком далеко, — Коннор щурится, чтобы рассмотреть диодную надпись, — о, я понял. — И что же это? — Хэнк достаёт из кармана рубашки сигарету. — Гей-клуб, — Коннор переключает внимание на щелчок зажигалки, — лейтенант, вы же не курите. — Твои каникулы и сам факт твоего присутствия меня нервируют, а напиться, к сожалению, и опять же из-за тебя, я не могу, поэтому, — он выпускает в приоткрытое окно струйку дыма, — лучше я буду курить, чем пристрелю тебя. — Оу, вы этого никогда не сделаете. — Почему же? — Хэнк издаёт невнятный смешок. — Потому что мы друзья, — Коннор дарит ему самую ангельски-светлую улыбку, и Хэнк мгновенно тушуется. — Вертишь мной как хочешь. ** Они снимают комнату в каком-то ужасно обшарпанном мотеле на окраине, но это оказывается единственным вариантом, который они смогли найти. Внутри номера холодно и пахнет затхлой сыростью, Коннор проводит пальцами по поверхности тумбочки, собирая на коже комковатую пыль. — Вы знаете, подобная антисанитария является отличным местом для размножения насекомых, — он растирает грязь между пальцев, — например, кровососущих клопов. Хэнк мгновенно реагирует на это, переводя взгляд на кровать. — И как нам узнать наверняка? — он предусмотрительно делает шаг назад. Коннор стряхивает с матраса старое цветастое белье, открывая вид на обтянутые тканью пружины с пятнами неизвестного происхождения. — Кажется, здесь чисто, — раздаётся в воздухе через пару минут, когда они возвращают перевёрнутый матрас на место. — Теперь этот, — Хэнк подходит ко второй кровати, начиная сдергивать покрывало, но тут же выпускает его из рук. — Блять! Андерсон видит маленького жука, стремительно начинающего своё спасение бегством под кровать, поэтому когда к ней подходит Коннор — ничего уже нет. — Здесь чисто, может вам показалось? — он осматривает матрас уже в третий раз. — Хочешь сделать из меня сумашедшего? Сам же говорил, какие эти твари хитрые, — Хэнк изображает рукой какое-то огромное насекомое, перебирая в воздухе пальцами, — могут быть где угодно. — Это мог быть просто жук с улицы, ночью холодает, поэтому они ищут места потеплее для ночлега. — Какое счастье, что здесь не водятся тарантулы, — Хэнк морщится от одного представления о мохнатом пауке, — или огромные летающие тараканы. — Я видел одного в холле, — отзывается Коннор, — но не думаю, что он летает, если честно. — И ты не сказал мне? — Андерсон привычно хмурится. — Разве это что-то изменило бы? Вы отказались ночевать в машине.  — О, ладно, к черту, я сплю на этой кровати, — он указывает на первую, затем переводит палец на Коннора, — а ты будешь сидеть всю ночь и смотреть, чтобы ни одна из этих тварей не заползла мне в ухо. — На каком основании? — Коннор скрещивает руки на груди, — я не буду этого делать, не моя вина, что вы боитесь насекомых. — Засунь свои революционные идеи к своим инструкциям, маленький девиант, — Хэнк вещает рубашку на спинку стула, — сейчас командую я. Это ты упустил того жука, ты дал ему сбежать, Коннор, как ты собирался ловить преступников с таким подходом? Немыслимо. — Что? Кажется, это вы полицейский со стажем, лейтенант, — он тут же перенимает его шутливую манеру, — какой пример вы подаёте новичкам? — Хах, к счастью, единственный новичок легко может дать мне фору, так что… — он неловко замолкает на пару мгновений, прочищая горло, — ладно, я выключаю свет. — Ладно, — повторяет Коннор, присаживаясь на край его кровати, — мне действительно обязательно тут сидеть? Знаете, я не обладаю рентгеновским зрением и даже не вижу в кромешной темноте. Это глупо и заведомо провально. Выслеживать жуков, я имею в виду. — О, не будь занудой, Коннор, просто посиди со стариком, вдруг я не проснусь следующим утром? — Не пытайтесь меня обмануть, сэр, — Хэнк видит его белоснежную полуулыбку в приглушенном свете, — вам просто нравится надо мной издеваться. — Мм, возможно, если только совсем немного. Андерсон засыпает почти сразу же, но Коннор не решается уйти с его кровати, с одной стороны, он не хочет разбудить Хэнка своими движениями, а с другой, чувствует странную неловкость, удерживающую его на месте. Он заворожено смотрит, как меняется лицо мужчины во сне, как разглаживается его морщинка между бровей, потому что он хмурится даже засыпая, как выравнивается его беспокойное дыхание. Коннор неосознанно тянется к его запястью, прикладывая холодные пальцы к коже, и тихо, почти беззвучно, считает удары сердца вслух. Это странно — думать о смерти.