Пропахшая Дымом

Мы вышли из отеля практически сразу после того, как солнце скрылось за горизотом. Моя спутница была тиха, думала о чем-то своем, разглядывая темнеющие на плохо освещенной улице силуэты деревьев и скамеек. Я почти не слышал ее шагов, иногда сопроваждаемых неуклюжим шарканьем или спотыканием. Ее платиновые волосы будто бы светились в серых сумерках, как фосфор. - Вы не голодны? - спросил я у нее, вспомнив про то, что у людей есть какие-то свои биологические потребности. - Ох, мистер фон Кролок! - вздохнула она, посмотрев на меня тусклыми глазами. - Я готова не есть целый день, только, пожалуйста, позвольте мне закурить хотя бы разок! - Не стоит меня просить о подобном! - возмутился я. Ее скромность и презрение к себе могли бы плохо для нее кончится. Не есть целый день ради одной несчастной сигареты! - Вы поедите, но и сигареты я вам куплю, раз уж у вас такая мерзкая зависимость... - Благодарю вас, - вяло улыбнулась она. - Я бы не хотела с вами спорить насчет этой "зависимости", но раз уж вы меня подтолкнули на этот шаг, назвав ее "мерзкой", то я, пожалуй, поясню для вас кое-что. Да, она отравляет легкие, поэтому, наверно, ее и стоит считать отвратительной, но вы бы знали, как успокаивает никотин! Мне сразу становится плевать на все и вся! Это здорово, правда. А если еще добавить банку пива... - Замолчите ради Дьявола! - остановил я ее. - Женщина не должна вести такой образ жизни! - Да что вы говорите! - воскликнула она. - На улице двадцать первый век. Женщина имеет те же права, что и любой мужчина! Все люди равны! - Не забывайте, с кем говорите об этом, - напомнил я. - Лично я считаю, что у вас ужасные вредные привычки. Она закурила, и тут же выдохнула облако белого дыма, который, поднявшись в воздух, растворился. Она прикрыла глаза, блаженно улыбаясь потрескавшимися губами и вновь вдыхая этот отвратительный дым. Ей это определенно нравилось - гробить здоровье за деньги. Ее юное, еще не созревшее для адекватных идей мышление вряд ли дошло до того, чтобы отказывать себе в таком наслаждении. Она была слаба, неимоверно слаба, пусть и не стремилась признавать этого. Никотин успокаивает... Лучше уж пусть валерьянку пьет стаканами, она тоже, я слышал, на нервы благотворительно действует. Двадцать первый век подкрался ко мне незаметно, схватил за плечо своей костлявой рукой и шепнул в самое ухо те же самые слова, что сказала мне она тем вечером: "Женщина имеет те же права, что и мужчина! Все люди равны!" Разумеется, любой здравомыслящий человек выступает против дискриминации, но я все же считаю, что женщина не должна терять своей женственности, как и мужчина обязан сохранять свое мужество. А сейчас, глядя на этих худых пареньков в узких штанах и с разноцветными волосами мне кажется, что в случае войны именно хрупкая ранее женщина возьмет в руки оружие и пойдет защищать мужчину. Двадцать первый век... Он портит все человеческое начало, портит ту мораль, которой я придерживался при жизни, этот век существует в неправильном направлении, которое искореняли в наше время. Я чувствую себя лишним в этой кишащей жизнью воронке, устремляющейся в будущее. Мисс Браун не могла знать, о чем я тогда думал, как проклинал ее точку зрения и как ненавидел ее отвратительную для женщины внешность. Иметь такой кусочек от огромной жизни у себя в замке, наблюдать за ним, - вот чего я ожидал, только вряд ли она будет сидеть сложа руки, вряд ли она вообще поймет, по каким правилам мы живем. Нет, ни за что не поймет. Сильно мал человеческий разум, чтобы познать всю эту необузданность вечности и постоянных терзаний. Живому не понять, как важна для нас смерть и как ценима тонкая жизнь, ему не понять того холода, коим мы посмертно преследуемы, но даже не чувствуем его. Поэтому не стоит заставлять понимать простого человека то, что он не в силах познать и то, что он не в силах увидеть и почувствовать. Мой замок встречал нас своей привычной мрачностью. Столько времени и воспоминаний таились внутри него, столько всего, что я так долго копил. Мисс Браун с восторгом смотрела на мою темную обитель, смутно понимая, что перед ней находится. Она запрокинула голову, чтобы рассмотреть пики самых высоких башен, чтобы увидеть тусклую безрадостную луну и чтобы почувствовать запах этого гиблого места. - Это мой дом, - сказал я. - Если вы все еще уверены в своем выборе, то прошу за мной... Я подошел к воротам и громко постучал, надеясь, что Герберт сможет меня расслышать. И - о чудо! - ворота распахнулись, и на пороге показался мой сын с недовольным видом. - Papá! - воскликнул он. - Ты так рано! Он попытался изобразить на своем лице подобие радости, но вышло у него это из рук вон плохо. - Мисс Браун, это мой сын, Герберт. Вы с ним подружитесь. Девушка недоверчиво посмотрела на Герберта и тихо произнесла: - Здрасте. Виконт тут же фыркнул и с надменным видом пропустил нас в широкий зал, пропахший тлением. - Мистер фон Кролок, - обратилась ко мне мисс Браун, - мне кажется, ваш сын не рад меня видеть... - Разумеется, - усмехнулся я, - он рад видеть только милых мальчиков, пахнущих сладкой жизнью. - Вы хотите сказать, он... - Вообще-то я все слышу! - капризно воскликнул Герберт. - И вообще, у этой смертной есть имя? - Что он сказал? - спросила мисс Браун, она явно не знала немецкого. - Он хочет узнать твое имя, - перевел я в мягкой форме. - А-а, - произнесла она. - Меня зовут Рейчел. - Очень приятно, - выдавил Герберт и поджал губы. - Papá, что она тут делает? - обратился он ко мне на немецком. - Это долгая история, Герберт, - махнул рукой я. - Она такая костлявая и бледная! Фу! - поморщился мой сын. - Зачем тебе нужно это... это... не пойми, что?! - Сколько раз я должен объяснять тебе, что неприлично говорить о присутствующих в третьем лице? - Она на слова не понимает. - В любом случае, ей наверняка неприятно, что она не вовлечена в разговор, - заметил я, укоризненно поглядывая на сына. - С каких это пор у жертвы появились права? - фыркнул Герберт. - Прекрати, - сказал я. - Хватит себя вести, как подросток! Герберт надулся, сложа руки на груди и ни слова не сказал. Мы шли по плохо освещенному коридору в сторону гостевых комнат. Рейчел плелась позади нас, шумно дыша и разглядывая потолок, заросший белой паутиной. Я не знал, что буду делать с ней потом и не стремился выпытать это у самого себя. Я плохо осознавал, что делаю, но, в любом случае, я смог бы узнать от нее побольше из жизни нынешних смертных, об их привычках и слабостях, об их радостях и горестях. Мне стоило бы прекратить отгораживать себя от всего остального мира, живя лишь в своем сознании. Не вечно же мне удивляться прогрессу! Как много было упущено за последние сотни лет, которые мне довелось провести за стенами моего замка, как много мне нужно было наверстать! Я остановился возле двери, ведущей в одну из многочисленных комнат замка и стал рассматривать ее рассеянным взглядом. Решив, что комната вполне пригодна для жизни смертного существа, я повернулся к гостье и вежливо произнес: - Мисс Браун, позвольте мне показать вам вашу комнату. Она удивленно посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на ручку двери и, запинаясь, произнесла: - Б-благодарю, мистер фон Кролок. - Чувствуйте себя, как дома, - продолжил я. - Днем вы сможете выйти и прогуляться по окрестностям замка. Мой слуга прийдет в обед и отвезет вас в город, чтобы приобрести необходимые вам вещи. Вечером я вновь с вами увижусь, и вы сможете задать мне вопросы по поводу проживания в моем скромном жилище. Спокойной ночи, мисс Браун. - Спокойной ночи, мистер фон Кролок, - тихо ответила девушка и скрылась за дверью. Я некоторое время продолжал стоять возле комнаты, а потом повернулся к Герберту и сказал: - У тебя тоже есть вопросы. Фраза, произнесенная мной была утверждением, ибо я был уверен в том, что мой сын просто засыплет меня вопросами по поводу мисс Браун. Герберт закивал и тут же затараторил: - Кто она? Откуда ты ее притащил: из Нью-Йорка, или по дороге подхватил? Как ее зовут? Зачем она тебе? А Сара знает? - А при чем тут Сара? - остановил его я. - Она уже двести лет ждет от тебя предложения руки и сердца, а ты все медлишь и медлишь... - Во-первых, никакого предложения руки и сердца в планах у меня не было, - спокойно начал я, довольный тем, что разговор уходит в другое русло, - во-вторых, с чего ты взял, что Сара будет ревновать и... Какое мне до этого дело? - Ну не знаю, - пожал плечами Герберт. - Просто Сара не то чтобы к девушке, даже к предметам тебя ревнует, пусть ты и не обращаешь на это внимания. Но ангел с ними, с предметами! Вы привели в замок живое существо, которое... кхм... может быть внезапно смертно, калечимо... - На что ты намекаешь? - насторожился я. - На то, что Сара может немного неправильно понять цель визита мисс... Как там ее? В общем, может неправильно понять цель визита данного существа и немного навредить смертной... - Глупости, - махнул я рукой. - Мне кажется, Сара уже достаточно умна для того, чтобы понять, что я вовсе ни к какой женщине чувств не питаю, кроме твоей покойной матери, и достаточно рассудительна для того, чтобы не делать глупостей. - Ты многого о ней не знаешь... - протянул Герберт.