Благими намерениями

      Большой город никогда не спит. Даже окраины поздним вечером кипят жизнью. Особенно если на этой окраине – парк. Особенно, если в этом парке есть небольшая, но уютная и облюбованная парочками набережная. Раскаленное солнце уже давно скрылось за горизонтом, но разогретый за день воздух не спешил остывать. Лето нынче выдалось жаркое. Кагами ненавидит жару. Но еще больше он ненавидит не приезжающих курьеров, из-за которых приходится покидать прохладу и тишину квартиры и окунаться в бесконечный поток людей. Чем заказывать другую доставку, быстрее было дойти до ближайшего магазина и сразу же вернуться домой. Нет ничего проще.       Дерьмо случается. Удар, визг шин по асфальту, чей-то крик. Толпа моментально схлынывает с тротуаров, тянется в одно место. Кагами упорно идет в другую сторону. Ему неинтересно. Никогда не было интересно наблюдать за чужим горем, смотреть на происшествия, принимать в них участие. Делиться потом с друзьями и знакомыми, мол что вчера случилось-то, ужас! Да и друзей и знакомых заводить ему было неинтересно. Двести тридцать шагов до магазина и столько же обратно – быстро, максимально быстро. Кагами всегда считает шаги, отвлекаясь от внешнего мира. Ловко лавирует между людьми, стараясь не задевать никого. Будь его воля, он бы и не вышел на улицу. Вокруг Кагами всегда что-то случается, поэтому с каждым разом он любит выходить из дома все меньше и меньше, и все больше и больше не любит людей. Из-за них всегда проблемы.       Кагами задерживается в магазине, в спасительном холоде кондиционера, слишком тщательно выбирая между сэндвичем с ветчиной и сыром и сэндвичем с колбасой и сыром. Сейчас, вот уже скоро, должен раздаться вой сирены скорой помощи. Пострадавшего увезут. Толпа рассосется. Все кончится и без его участия. Ему вообще нет до этого никакого дела.       - Не знаете, что там произошло? – спрашивает продавец, пробивая покупки. Тянет шею, стараясь рассмотреть хоть что-то через стекло витрины. Не может уйти с рабочего места, а то был бы уже там, с толпой.       - Нет, - не слишком любезно отвечает Кагами, расплачивается, ныряет из прохлады кондиционера в липкую жару и понимает – толпа на месте, помощи нет. Неужели никто из этих придурков не догадался позвонить в неотложку? Кагами бы позвонил обязательно, вот только телефона у него не было.       Наверняка кто-то позвонил. Сейчас раздастся вой сирены, из-за поворота, озаряя улицу светом мигалок, появится скорая. И все будет хорошо. Кагами вдыхает влажный воздух полной грудью. Или не будет. Что ж, такое тоже случается, люди порой умирают. Даже если скорая появится прямо в эту секунду тому, кто лежит на асфальте в неестественной позе, она уже не поможет. Кагами не видит этого человека, но знает, что врачи уже бессильны. Приторный запах подбирающейся смерти заполняет ноздри, комом падает в легкие, сворачивается жгутом в желудке.       Ему нет до этого никакого дела.       - Блять, - ноги Кагами сами по себе разворачиваются, он пробирается сквозь собравшуюся толпу, совсем невежливо расталкивая зевак. Запах крови ударяет внезапно, накрывает с головой. Кагами сгибается пополам и блюет на асфальт – сдержаться не получается. Толпа в едином порыве отвращения отступает, наконец-то, давая простор – удобно.       Кагами падает на асфальт, смотрит на неестественно раскинувшего руки и ноги юношу. Нога вывернута – бедро явно сломано. Одна рука под спиной – плечо вывернуто так, что сустав отчетливо просматривается даже под рукавом футболки, даже в неярком свете уличных фонарей. Голова повернута набок. Под иссиня-черными волосами растекается красное пятно. Кагами слышит, как слабо, очень слабо бьется сердце, как едва заметное поверхностное дыхание срывается с приоткрытых губ.       Сирены все не слышно. «Меня это не касается» - как обычно не работает. Кому-то будет очень больно.       Кагами встает, берет парня за руку и легонько дергает вверх. Пальцы скользят по холодной коже – уже успел вляпаться в чужую кровь? Толпа ахает, когда Кагами тянет чужое тело сильнее, но никто ничего не говорит.       Никаких:       - Пострадавших нельзя трогать.       Или:       - Я вызвал скорую, врачи уже скоро будут.       На худой конец:       - Вы кто? Что вы себе позволяете? Это ваш друг?       Щелкает фотоаппарат. Кагами начинает любить людей еще чуточку меньше.       - Вставай, - говорит он едва слышно и парень, еще мгновение назад лежавший в такой позе, в которой здоровые люди не лежат, открывает глаза. Вторая рука его повисает плетью, но уже в следующую секунду он сгибает ее в локте. В синих глазах светится непонимание – так обычно и бывает. Сложно возвращаться в реальность, когда уже почти побывал за гранью. Кагами настойчиво тянет парня вверх, заставляя подняться окончательно. Ноги подкашиваются, боль прошибает чужое тело на секунду и сразу проходит. Кагами это знает. Запах приближающейся смерти исчезает, оставляя после себя только мерзкое зловоние крови – этот аромат будет преследовать еще несколько дней. Только запах будет уже не чужой крови.       - Иди домой, - Кагами хлопает парня по плечу, заглядывает в глубокие синие глаза – взгляд потерянный, непонимающий. Еще немного он будет в прострации, но уже скоро придет в себя. И лучше бы это случилось подальше от зевак. Кагами легонько подталкивает его вперед, через дорогу, в сторону от изумленной толпы. Провожает взглядом. Невольно отмечает слишком смуглый цвет кожи.       Разворачивается и пробирается обратно сквозь толпу.       - Но… он ведь чуть не умер, - говорит кто-то.       - Показалось, - невольно отвечает Кагами.       - Эй, вы пакет забыли!       Но Кагами уже не слышит – все равно в ближайшие дни еда ему не пригодится.       Теперь главное успеть сделать эти двести тридцать шагов до дома.       - Все еще не нашли?       - Нет.       - Ищите.       Аомине отключается, кладет телефон рядом, щелкает мышкой и уже в тысячный, кажется, раз смотрит ролик, который кто-то загрузил в интернет сегодня ночью. «Чудесное излечение» - гласит подпись. Главный герой – он сам. Вот он распластался на асфальте, а вот какой-то парень его поднимает и как бы все хорошо. Аомине смутно помнит, как добрался домой. Последнее яркое воспоминание – это сильный удар и адская боль. Дальше все как в тумане. Он просто каким-то чудом встал и пошел. И это самое чудо Аомине жаждал найти. Не нужно быть гением, чтобы понять – все дело в этом красноволосом парне, который на видео едва слышно – гул толпы мешает – говорит: «Вставай». И Аомине и правда встает. На футболке – огромное грязно-красное пятно. И он бы подумал, что это какой-то видеомонтаж, шутка, если бы эта футболка с пятнами запекшейся крови не валялась на диване в его комнате.       Опять-таки, не нужно быть гением, чтобы понять, что на видео его рука явно сломана. Да и ноги, обычно, под таким углом не выгибаются. И кровь должна была откуда-то вытечь, но никаких порезов, даже самых маленьких, ему обнаружить не удалось. Даже синяк двухдневной давности сошел. И свежий шрам побледнел так сильно, будто ему год, не меньше.       Аомине нажимает на паузу и старается рассмотреть лицо этого парня. Бесполезно: на улице уже было темно, камера доморощенного видео-оператора не отличалась четкостью, а его руки – твердостью. Так что все, что можно было рассмотреть – это размытый профиль. Красные волосы. Ну и ростом, и фигурой он был примерно, как Аомине. Негусто, по описание попадает слишком большая часть людей совсем немаленького города.       - Черт, - тихо выругался Аомине. Почему так легко найти ролик в интернете – ведь даже не искал, просто один из сотрудников его отца наткнулся случайно, – и так сложно найти героя этого самого видео? Пришлось снова тянуться к телефону.       - Сацуки, - протянул Аомине, когда на другом конце ответили.       - Что, не можешь найти парня с видео? – Момои всегда знала вопрос (а порой и ответ на него) еще до того, как он был задан.       - Зришь в корень.       - Зачем он тебе?       - Поблагодарить хочу, - хмыкнул Аомине.       - А твои люди?       - Не нашли.       - Даже сутки не прошли, дай им еще времени.       - Благодарность потеряет актуальность. Чего тебе стоит мне помочь?       - Ничего, я уже работаю над этим, - рассмеялась Момои.       - Что ты выяснила? – Аомине схватил лист бумаги и карандаш и приготовился записывать.       - Он явно живет в этом же районе, скорее всего совсем рядом с магазином: там есть минимаркет на углу. Когда он подошел к тебе, у него в руках был пакет с его логотипом. К тому же, он похоже вышел в домашней одежде. Ты только посмотри на это.       - Может просто не следит за модой.       - Дай-чан, есть разница между «не следит за модой» и «одевается как бомж в явное старье». Сотрудник магазина - Имао Тадао - вам должен, так что за небольшую отсрочку он любезно сообщил, что этот парень хоть и редко, но заходит к ним. Ни имени, ни фамилии – ничего. Зато он любезно согласился поделиться записью с камеры, по ней я определила примерный путь следования и мне нужны видео с других камер. Записываешь?       Список вышел внушительным, Аомине даже присвистнул.       - Как думаешь, твои молодцы справятся? – хмыкнула Момои.       - К ночи записи будут у тебя, - Аомине отключился и тут же набрал другой номер.       - И что, он вообще никуда не выходит?       Прошло уже два дня с тех пор, как удалось выяснить адрес того парня с видео – Момои как всегда не подвела. Аомине хотел сразу рвануть к нему. Убедиться, что это и правда нужный человек. А потом можно было бы спросить о том, что произошло. Почему вот он распластался на асфальте, а в следующее мгновение идет домой?       Спросить, что за херня произошла?       Убедиться, что все это случилось на самом деле. Ибо чем больше времени проходило, тем сильнее Аомине казалось, что все это ему привиделось. Быть может это был просто сон, очень натуральный и яркий сон.       Вот только видео и окровавленная футболка, которая так и валялась в углу дивана, были вполне реальны.        Аомине задумчиво смотрел в окно слушая новый отчет, который в точности повторял вчерашний. Нет, не выходил. Нет, никто не заходил. Нет, даже никаких курьеров. Да, это точно та квартира: они тщательно, очень тщательно опросили практически всех соседей и некоторые по описанию узнали парня. Нет, они не оставляют квартиру без присмотра. Нет, они не совсем идиоты и знают, что им грозит, если они оплошают. Да, они будут следить дальше. И нет, конечно, они не считают, что они страдают херней.       «Зато, кажется, я страдаю», - Аомине отложил телефон на подоконник и открыл окно, полной грудью вдыхая обжигающий зной. Лето слепило глаза сочной зеленью, ярким солнцем, бирюзовым небом. Прекрасное время года.       Можно было еще подождать. Можно было просто забить. Да, лучший вариант. Просто сделать вид, что ничего этого не было. Показалось. Легко и просто. Зачем вообще стоило устраивать целое расследование, зачем его люди сидят под дверью незнакомого чувака и сторожат его, как какого-то преступника.       - Блять, - Аомине очнулся только тогда, когда оказался за территорией своего загородного дома. Как раз в тот момент, когда махнул рукой, тормозя такси.       - Куда? – спросил водитель, когда парень нырнул в прохладное нутро автомобиля и захлопнул дверь. И Аомине снова засомневался в своем решении. Приедет он туда и что? Позвонит в дверь и такой: «Привет, спасибо, что спас меня от смерти пару дней назад. Кстати, что это была за херня?» Даже в голове это звучало по-идиотски.       - Так куда? – еще раз повторил водитель. Аомине быстро открыл смс от Сацуки и назвал адрес, решив, что дальнейшие действия он продумает по дороге. Быть может.       Не продумал. Так что просто отпустил своих людей – выглядеть перед ними идиотом хотелось меньше всего – и вот уже добрых десять минут звонил в чужую дверь, как последний придурок. Даже самый терпеливый человек взбесился бы от постоянного противного трезвона. Видимо, у этого парня было поистине дьявольское терпение. Даже палец устал давить кнопку звонка, но из квартиры так и не раздалось ни звука. Может и правда дома никого не было. Аомине вздохнул и скользнул взглядом по двери, останавливаясь на замке. Очень простом замке. Неужели кто-то еще оставляет такие? Решение созрело моментально. Правда, пришлось вернуть Араки с набором отмычек. «Что-то это мало похоже на благодарность», - подумал Аомине, когда замок щелкнул и дверь приоткрылась, пропуская внутрь. Он быстро скользнул в квартиру и тут же замер: в нос ударил запах крови.       - Что за херня, - выругался Аомине, медленно и осторожно проходя вглубь квартиры. Первая комната – гостиная, совмещенная с кухней, - была пуста. Яркое солнце, изо всех сил бившее через большое окно без штор, освещало идеальный порядок. Было ощущение, что в этой комнате никто не живет, хотя и пыли не было. Будто кто-то помешанный на чистоте только что прошелся с ведром и тряпкой, тщательно вытирая каждый уголок и раскладывая все вещи там, где они и должны быть. Вот только воздух в комнате был затхлый, будто никто давно тут не появлялся И кухня выглядела так, будто ей никто никогда не пользуется.       Аомине остановился у следующей закрытой двери – запах стал практически невыносимым. Он даже пожалел, что не взял с собой оружие. Может стоило вернуться на кухню и найти там себе какой-нибудь нож? Или перестать вести себя, как параноик, и постараться оставить как можно меньше следов в квартире. Просто на всякий случай. Аомине взялся за край футболки и открыл дверь, не касаясь ручки пальцами.       И в следующее мгновение подумал, что попал в фильм ужасов. В эту комнату солнце не било напрямую, но все равно она была довольно светлой. Так что без труда можно было рассмотреть человека, что лежал в отключке на кровати. В отключке и в пятнах крови.       - Блять.       Еще пару дней назад этот парень спокойно и довольно бодро ходил по улице, а теперь лежит, распластавшись на кровати, и выглядит как труп, как самый натуральный чертов труп. Может кто-то проник в квартиру и убил его? И попытался остановить кровотечение, ага, поэтому рядом с кроватью валялись грязные бинты, черные от запекшейся крови. Убийство ради ограбления? Пробрались ночью и застали его в собственной кровати. И судя по идеальной чистоте в остальной квартире – ограбление было максимально аккуратным. Может поэтому она и выглядит идеально, что нападающие все прибрали за собой? Аомине тоже стоило бы прибрать за собой: он точно касался голыми руками входной двери. Интересно, видели ли его соседи? Правда, еще интереснее все-таки, что здесь произошло. Если это и правда убийство, то оно должно было произойти в первые сутки после того вечера, потом уже его люди несли вахту под дверью.       Аомине даже подумал, что может быть это какой-то совершенно долбанутый розыгрыш? Вот только запах крови был слишком натуральным. И стон, который внезапно раздался с кровати, был слишком громким в мертвой тишине квартиры.       - Блять, - он снова выругался, будто забыв все остальные слова. Стоило бы пойти к двери, тщательно ее протереть и осторожно закрыть за собой. Оставить все, как было. Вместо этого он подошел к кровати и, наклонившись, осторожно коснулся плеча парня. Вблизи стало понятно – ошибки быть не могло: перед ним лежал главный герой видео. И он явно был еще жив: можно было рассмотреть, как медленно вздымается и опускается грудь. А еще было видно застарелое пятно крови под головой. Зашибись. Парень лежал прямо на простыне – ни подушки, ни одеяла. В одних трусах. Левая рука вытянута вдоль тела, правая прижимает пропитанные кровью бинты к животу.       И все это нравилось Аомине все меньше. Но все больше хотелось понять, что вообще происходит.       - Я вызову тебе врача, потерпи, - зачем-то сказал Аомине, доставая телефон, даже не зная, слышит ли его парень или нет.       - Нет, - едва слышное, тихое-тихое. Голос хриплый, будто человек только очнулся от очень долгого сна.       - Тебе нужен врач, - вскинулся Аомине, набирая номер скорой.       - Нет, - упорно повторил парень, - пройдет… Уже почти…       - Чего? – нахмурился Аомине, но звонок сбросил. Вместо ответа парень подвинул руку и бинты соскользнули с живота. На бледной коже среди засохших темных пятен ярко выделялся красный, вспухший след, будто кто-то совсем недавно содрал корку с затянувшейся раны.       - Уходи.       - Чего? – тупо повторил Аомине – он явно был не в ладах со своим словарным запасом. И мозг явно отказался работать – в голове не было ни одной разумной мысли, только множество вопросов, среди которых, как неоновая вывеска, светился один: «Какого хуя?».       - Уходи, - голос уже звучал настойчивее, хотя так же хрипло и слабо. Аомине скользнул взглядом по чужому лицу, отмечая странные нахмуренные брови, карие глаза, пересохшие губы, которые снова повторили:       - Уходи.       Он вышел из комнаты, но не из квартиры – слишком сильно было любопытство. А если уйти сейчас, можно потерять единственный шанс разобраться в происходящем дерьме. Может все-таки стоило вызвать врача? Но парень был так убедителен. Еле языком ворочает, но против скорой. Вряд ли можно просто не любить больницы до готовности рискнуть жизнью, лишь бы не связываться с людьми в белых халатах. Да и вряд ли хоть кто-то из людей, умирая, откажется от помощи. А этот придурок ведь выгоняет. Аомине налил воды; подумав, прихватил еще мусорное ведро, которое стояло тут же в углу совершенно пустое, и вернулся в комнату.       - Пей, - он поставил стакан на прикроватную тумбочку и принялся собирать бинты в мусорку – их вид очень сильно выводил из себя. Бледная рука на кровати дернулась, но тут же замерла. Аомине поднял взгляд и заметил, что парень смотрит на стакан воды, чуть повернув голову, но вот пить сам, похоже, не в состоянии.       Аомине скривился, но раз уж взялся помогать, надо было идти до конца. И кто только это придумал? Пришлось просовывать руку под голову, старательно игнорируя мерзкие ощущения от прикосновения к слипшимся от крови волосам. Он помог приподняться и поднес стакан к бледным губам, осторожно наклоняя. Просто мать Тереза в штанах.       - Уходи, - повторил парень, после нескольких маленьких глотков.       - Пожалуйста, - хмыкнул Аомине, - оставляя стакан на тумбочке и продолжая уборку.       Час спустя, попивая пустой чай в чужой гостиной и уже не заботясь о том, что его отпечатки остаются по всей квартире, Аомине снова и снова задавался вопросом, какого черта он делает. И снова и снова не находил ответа.       Стоило бы уйти, пока хозяин квартиры не проснулся и не заявил на кое-кого кое-куда за незаконное проникновение со взломом. Но любопытство и желание добиться цели всегда были сильнее здравого смысла. В конце концов, раз он пришел сюда поговорить, он поговорит. Иначе и быть не может.       Яркие солнечные лучи, заливавшие гостиную, сменились мягким светом заката. Аомине отлип от дивана, на котором сидел последние несколько часов, чтобы включить свет и заодно проверить, не собирается ли законный житель этой квартиры проснуться. Он беспардонно включил свет в комнате, но спящий даже не пошевелился. Можно было подумать, что он-таки помер, но грудь все также мерно вздымалась в такт дыханию и само дыхание будто бы стало глубже.       - Эй, - позвал Аомине, но так и не дождался ответа. Ему было неожиданно неуютно в этой квартире. Он слишком привык всегда быть с людьми, в большом просторном доме, когда даже не знаешь, кого встретишь в соседней комнате. А здесь в маленькой ванной одна щетка, одно полотенце и одна мочалка: парень явно жил один. Аомине в принципе так и думал, когда в поисках хоть какой-то еды нашел всего одну чашку. Посуды было по минимуму. Большая часть кухонных шкафов пуста. В холодильнике хоть шаром покати. Из съедобного удалось найти запас алкоголя, пачку чая, сомнительной свежести печенье и рис. Не вареный, к сожалению. Посмотрев на белые зерна с минуту, Аомине решил, что не до такой степени он голодный, чтоб готовить, так что и чая хватит. Тогда он и не подозревал, что застрянет тут так надолго. Можно было заказать доставку. Да, в чужую квартиру. Отличная просто идея, пусть побольше людей его запомнят. Слишком высокий для японца, слишком смуглый, глаза слишком синие. Все в нем было слишком, поэтому он легко врезался в память. Часто нахмуренные тонкие брови и иссиня-темные короткие волосы завершали облик. Нет, заказывать что-то явно глупо. Выйти, оставив дверь открытой? И по закону подлости он вернется к надежно запертым засовам. Снова трезвонить и долбиться в дверь ему хотелось меньше всего: чудо, если зачастую слишком бдительные соседи еще не обратили внимание на подозрительных парней, которые за каким-то чертом следили за квартирой два дня к ряду.       Можно было позвонить Араки. Араки всегда выручает, не задавая вопросов. Но просить самого верного и ответственного человека в окружении поработать доставщиком еды было слишком тупо даже для Аомине. Но когда на улице наступила ночь, а парень не собирался просыпаться, а желудок не собирался больше обманываться чаем и урчал безостановочно, пришлось прибегнуть к чужой помощи.       - Какого черта ты тут делаешь? И кто ты вообще?       Аомине вынырнул из приятного сна, лениво потянулся, разминая затекшие мышцы – спать на диване было не очень удобно, - и лениво же приоткрыл один глаз. Ничто и никогда в этом мире не могло заставить его резко подскочить после сна. Сразу встать. Начать действовать.       А тут еще и ситуация в крайней степени неловкая. Он искренне хотел дождаться пробуждения красноволосого парня, подловить его каверзными вопросами, как только он откроет глаза, но еще не придет в себя. Лучшая защита – это нападение: правило, которое работало всегда.       Но что-то пошло не так. И сам Аомине оказался тем человеком, который только открыл глаза, но еще не пришел в себя. В голове крутилась такая туча вопросов и мыслей, что сложно было выбрать, с чего начать. Но стоило сесть на диване и посмотреть на парня, что застыл в дверях, как все мысли вышибло из головы.       Он был как будто бы цел. Но Аомине ведь точно помнил свежий, вспухший след на животе. Но вот они пятна засохшей крови есть, а кожа идеально ровная и идеально бледная.       - Что за херня? – сказал Аомине, беззастенчиво рассматривая парня, который даже не потрудился одеться.       - Вот и мне интересно, что за херня?! – уже громче повторил хозяин квартиры.       - Ты как себя чувствуешь?       - Ты какого хуя тут делаешь?       Аомине вздохнул и устало потер глаза. Утро добрым не бывает. И пусть он сам причина всего этого дерьма, неужели так трудно просто поговорить? Ведь он не грабитель какой-то или насильник. Если бы хотел сделать что-то плохое, то уже сделал бы.       - Я просто хочу поговорить       - Поэтому ты вломился в мою квартиру? – голос звучал все еще хрипло, словно никак не желая просыпаться до конца и работать в полную силу. Иначе Кагами бы уже орал.       - Случайно, - Аомине неловко улыбнулся.       - Случайно что?! Вскрыл замок? Заказал пожрать? Уснул на моем диване? Ты блять кто такой, я тебя спрашиваю? – он говорил угрожающе и зло, очень зло. Вот только не двигался с места и незаметно касался пальцами дверного косяка, будто был еще слишком слаб.       - Все случайно, - Аомине тоже начинал терять терпение. – Давай так, ты сходишь в душ, - он кивнул на зажатое в руках полотенце, - оденешься, а то знаешь, разговаривать с полуголыми людьми, это немного отвлекает. Потом я задам вопросы, ты ответишь, и я уйду и никогда не вернусь сюда. И оплачу новый замок. Обещаю.       Кагами замер, стараясь по тону, голосу, позе понять, врет этот странный парень или говорит правду. Но делать было нечего. Сильнее даже чем выставить гостя из дома, ему хотелось в душ. Он не был так уже сколько? Два? Три дня? Он еще не включал ни компьютер, ни телевизор, так что не мог быть уверен, какой день на дворе. Судя по обжигающему глаза солнцу за окном, лето еще не кончилось, и то хорошо.       Кагами уже битых минут пять стоял под прохладным душем, силясь вспомнить, что именно произошло. Последнее, что он помнил, как закрывает дверь и бредет в спальню, силясь донести ноги до кровати. Валяться в отключке на полу – не самое лучшее решение, он точно это знал. В этот раз началось очень быстро, слишком быстро. Обжигающая боль прошила голову еще на подходе к спальне. Кагами стянул футболку и кинул ее в шкаф, сразу же чувствуя на спине что-то мокрое, чувствуя сладкий запах крови, разливающийся по комнате. Его крови. Она пахла иначе, не так как у других. От этого запаха его не выворачивало наизнанку. Он был даже приятным, если бы не сопровождался адской болью, которая спускалась все ниже.       Дальше все на автомате, как бывало уже много, слишком много раз. Одеяла и подушки – прочь, их не отстирать потом. Кагами точно знал. Еще знал, что лучше лежать в кровати, когда (если) откроется еще какая-то рана. Это всегда был сюрприз. Долбаная извращенная рулетка, когда не знаешь до последнего, какой нерв, какая кость, какой участок плоти тебя предаст.       Живот. В этот раз это был живот. Бледная кожа разошлась, будто под ударом невидимого скальпеля, обнажая мышцы, выпуская наружу кровь. Самый хуевый расклад. Болевой шок от сломанных костей обычно вырубал намного быстрее. Бинты и салфетки, как всегда, в тумбочке – он недавно пополнил запасы. Рыдая от боли и до крови кусая губы, Кагами изо всех сил зажимал рану, но бинты становились слишком мокрыми слишком быстро. Он выкидывал их на пол, снова и снова стараясь унять кровотечение.       Проще было перестать пытаться. Потерять сознание от потери крови. Плавать в небытие до тех пор, пока организм сам себя не вылечит. Но инстинкты были сильнее. Еще проще было не протягивать руку тому парню на асфальте. Ведь прекрасно знал, чем это закончится. Прекрасно знал, что будет рыдать так горько и отчаянно, как ребенок, который впервые расшиб себе коленку. Как ребенок, который только узнал, что такое боль и что мир жесток. Прекрасно знал, что будет до крови кусать губы, лишь бы только не кричать изо всех сил. Прекрасно знал, что если бы еще раз встретил умирающего, то снова протянул бы ему руку. Инстинкты всегда сильнее.       Каждый раз, отмокая под душем и стараясь осознать, что все уже закончилось, Кагами клялся себе, что больше никогда, никогда, никогда никому не поможет.       Каждый раз, во второй, третий раз намыливая волосы шампунем – засохшая кровь очень плохо смывалась с кожи головы – Кагами зарекался выходить на улицу, оказываться среди людей. Ведь всегда происходило какое-то дерьмо.       Каждый раз, в третий, четвертый раз растирая кожу до красноты мыльной мочалкой – попытка избавиться от запаха, который будто въедался в тело – Кагами обещал себе закрыться дома на веки вечные. Никого не видеть. Ни с кем не разговаривать.       Каждый раз стоя под душем и чувствуя, как запахи геля и шампуня растворяют запах крови, он думал: если добровольно вскрыть вены, то он восстановится или все-таки умрет?       Наскоро вытеревшись, Кагами влез в домашние штаны и старую, растянутую футболку. Судя по завалившимся щекам и мутным глазам, которыми смотрело его отражение из зеркала, в этот раз откат занял не меньше двух дней. Еще неимоверно хотелось есть. Вторая главная проблема после «вытравить запах крови».       Хотя, в данный момент второй проблемой был сидящий в гостиной парень.       Кагами даже не знал, чего хочет сильнее: выгнать его взашей и забыть, как одно из бредовых видений, или выяснить, кто он, откуда и что ему, черт побери надо.        - Есть будешь? – незваный гость времени не терял. Щелкнул чайник, выключаясь, звякнула микроволновка. Он открыл дверцу, по кухне поплыл запах горячей пиццы и у Кагами засосало под ложечкой и желудок громко заурчал.       - Это моя кружка.       - У тебя другой нет.       - Нет.       Аомине тяжело вздохнул и кивнул на стул:       - Присядешь?       Но парень не пошевелился. Так и стоял в дверях. И выглядел вполне нормально. Слишком нормально для того, кто меньше суток назад едва шевелился. Волосы слиплись теперь от воды, а не крови, редкие капли падали на плечи, оставляя следы на футболке. Он действительно был ростом примерно с Аомине, волосы ярко-красные, намного ярче, чем показались тогда в спальне. А вот брови все такие же странные.       - Ну ладно, - Аомине достал из микроволновки тарелку с пиццей и уселся за стол, держа в руках кружку с чаем. – Я сахар не нашел.       - Не ем сладкое.       - А вообще ешь?       - Ем.       - Господи, как сложно-то, - в сердцах сказал Аомине, ероша себе волосы на затылке.       – Давай ты присядешь и поешь. Давай я помою и отдам тебе кружку. Продезинфицировать? Она тебе дорога? Судя по твоему взгляду, ты отрубаешь пальцы всем, кто ее коснется. Будешь есть?       - Кто ты?       - Что случилось три дня назад?       - Буду, - Кагами, наконец, присел за стол и перевел взгляд с кружки на пиццу. Аомине специально взял кусок и нарочито медленно от него откусил – будто доказывал, что нет, не отравлено. Я не для того ждал, пока ты очнешься, чтобы убить собственноручно. Я же не дебил.       - Теперь мы можем поговорить? – спросил Аомине, когда тарелка опустела.       - Да. Какого черта ты вломился в мою квартиру?       - Что произошло три дня назад?       - Когда ты свалишь отсюда?       - Как ты так быстро вылечился?       - А если я вызову полицию?       - Так, ладно, - Аомине тяжело вдохнул и взъерошил себе волосы на затылке. – Так у нас ничего не получится. Давай один вопрос, один ответ. Ты мне все расскажешь, я тебе тоже, и я уйду. По рукам?       - Хорошо.       - Я первый, - сразу же добавил Аомине, пока его офигительный по разговорчивости собеседник не успел ничего сказать. – Начнем с простого. Как тебя зовут?       - Миямото Казуки.       - А если честно?       Парень скривился.       - Кагами Тайга. Кто ты?       - О, а я ведь наугад ляпнул. Я Аомине Дайки. Приятно познакомиться, Кагами.       - Да нет, не очень, Аомине. И я спросил кто ты, а не как тебя зовут.       - Моя очередь. Что произошло три дня назад?       - Ничего. Как ты попал в мою квартиру?       - Вскрыл замок, - Аомине пожал плечами, будто ничего в этом такого странного и нет.       – Ты не ответил на мой вопрос.       - Ответил.       - Уточню, в интернете гуляет видео, на котором ты поднимаешь меня с асфальта, не хочешь взглянуть?       - Нет. Кто ты?       - Человек. Я еще не задал свой вопрос.       - Задал.       - Так, - Аомине тяжело вздохнул и медленно выдохнул, стараясь унять поднимающееся бешенство. Еще немного и он сам разобьет лицо сидящему напротив парню и будет наблюдать, как быстро все заживет. – Давай еще раз. Три дня назад меня сбила машина. Сильно. Я валялся в отключке, но тут появился ты, сказал мне встать, и я встал. У тебя есть какая-то, эм, особенная сила?       - Я же говорю тебе уйти, а ты все еще здесь. Особенная сила? Что за бред. Перечитал фантастики что ли?       - Я вообще мало что читаю.       - Очень зря, - Кагами хмыкнул и посмотрел на Аомине чуть внимательнее. Значит это он был тем парнем, который чуть не умер. Раньше не приходилось встречаться с теми, кому Кагами помогал. Обычно это всегда была мимолетная встреча. И это устраивало целиком и полностью. И никто и никогда не пытался найти Кагами, а если и пытался, то не смог. И уж тем более никто так внимательно не смотрел на него, не мучил вопросами, не пытался докопаться до истины. Его никто никогда не спрашивал ни о чем. И это, как будто, полностью устраивало.       - Речь не об этом, - Аомине старательно пытался удерживать нить разговора. – Давай, расскажи свою версию.       - Я шел мимо, смотрю – парень валяется. Протянул руку, поднял и пошел дальше. Все просто, - Кагами было очень неуютно под пристальным взглядом синих глаз.       - Просто? – Аомине нахмурился.       - Просто, - Кагами кивнул для убедительности.       - Откуда тогда кровь на моей футболке?       - А мне откуда знать?       - Откуда кровь на твоей простыне и все эти бинты откуда?       Кагами тяжело вздохнул. Вот ведь уперся. Почему бы просто не оставить его в покое? Почему бы просто не уйти?       Какого черта некоторые люди так хотят докопаться до правды?       До правды, без которой жить намного проще.       - Хорошо, - после пятиминутного упорного молчания Аомине сдался. – Вообще я просто хотел поблагодарить тебя за помощь. Давай я угощу тебя обедом.       - Я не приду, - сразу ответил Кагами.       - Я снова вломлюсь в твою квартиру.       - Я вызову полицию.       - Валяй, - сказал Аомине, широко и нагло улыбаясь. Полиции он боялся меньше всего, но Кагами этого не знал.       - Я сменю замок, - голос Кагами звучал уже менее уверенно. Аомине промолчал в ответ, только улыбнулся еще шире, выжидающе глядя прямо в чужие глаза. – Ладно, приду,       - Кагами сдался.       - В воскресенье, в пять, у тебя тут есть милое кафе на углу. Не вздумай меня продинамить.