Пигмалион

— Гермиона. Том сидел на диване, наблюдая, как девушка уже час пишет свое эссе. Она почти заколола пергамент пером, и несколько раз приходилось останавливаться, так как оставались кляксы. — Я занята, — она ​​даже не взглянула на него. — Перестань быть занятой и подойди сюда, — сказал он низким голосом. Сидели ребята в общей гостиной. Девушка подняла глаза и посмотрела на него, но он сузил глаза и вздохнул, она отложила перо и подошла к нему: — Садись, — приказал он и указал на пол. — Что? — возмущенно произнесла она, — я не собираюсь… — Сядь, — повторил он, — ты чертовски напряжена, так что я собираюсь сделать тебе массаж, а потом ты можешь и дальше продолжать пытать свое сочинение. — О, — она повернулась, села, спиной к нему, слегка покраснев. Том убрал волосы в сторону и как бы случайно провел пальцами по затылку. Гермиона вздрогнула. Риддл увидел, как по коже девушки пробежали мурашки и улыбнулся. Он начал медленно растирать и массировать верхние части ее плеч, и она издала легкий звук. Через несколько минут он остановился и положил свои руки на ее. — Что не так? — спросил Том. — Ничего, — пробормотала она. — Ты лжешь. Я даже не вижу твоего лица, но могу точно сказать, что ты что-то скрываешь. Давай попробуем еще раз. Что случилось? Она наклонила голову к колену. — Просто… Ты же знаешь Рона? Это глупо, но он ругался, когда я с Малфоем-то жила, хотя с ним у меня вообще ничего не было. Теперь еще и Тео все время здесь… Он просто… Он обвинил меня в том, что я «общаюсь с врагом». — Хм, я думал, что он считает меня врагом, — сказал Том, проводя большим пальцем вдоль ее шеи. — Нет-нет, это не из факультета. Все дело в квиддиче, — пробормотала она, — и это ухудшает отношения между всеми нами. — Что ж, печально… — его большой палец все еще скользил вверх и вниз по косточкам ее шеи.  — Это… это происходит все время. Рон ведет себя как полный придурок. — Он хочет, чтобы ты была его? — спросил Том. — Только когда рядом кто-то другой, — ответила она, почти мурлыкая под его рукой, — он вел себя так же, как и в четвертом курсе. У нас был большой турнир, ученики из других школ были здесь, и чемпион одной из других школ пригласил меня на бал. Рон тогда сильно разозлился из-за того, что я согласилась. Она начала двигаться, как будто собиралась встать, но он положил руку ей на плечо, удерживая на месте. — Я хочу тебя, Гермиона. Я не хочу, чтобы ты была доступна для Рона Уизли. — Я не… — начала она, и он внутренне улыбнулся, услышав, как она задыхалась от возмущения, — доступна… То есть… — Ты не доступна мне? — спросил он, наклонившись так, чтобы его губы были на уровне ее уха, — хотелось бы, чтобы ты пересмотрела это. Он скользнул рукой, чтобы коснуться ее горла. — Дай мне знать, когда ты это сделаешь. — И ты будешь ждать меня? — насмешливо спросила Гермиона. Он улыбнулся ей, позволив губам прикоснуться к мочке уха и почувствовав рукой, как она нервно сглотнула. — Никаких обещаний, — сказал он, — у меня было несколько партнерш, много болтавших, но не имеющих в головах ничего дельного. Они наслаждались жизнью засчет меня, их все устраивало. Изменение социальных нравов пятьдесят лет назад было драматичным, ни одна девушка, которую я знал, ни за что не признавалась бы в том, что знала обо мне и вещах, с которыми я был случайно связан. Я не обязан ждать тебя, Гермиона. Хмыкнув, девушка оттолкнула его руку от горла и встала. — Гермиона, — она нехотя повернулась, — если я рискую полным отказом, дай мне знать. Он улыбнулся. — Знаешь, где я живу, в конце концов. Он молчаливо бросил взгляд на ее волосы, которых пару мгновений назад касался. Теперь они рассыпались вокруг ее плеч. Он с нетерпением ожидал увидеть пряди в таком же беспорядке, когда она будет немного горизонтальнее. *** С Роном Уизли ему предстояло встретиться в школьном дворе. Мальчишка сердито взглянул на юношу. Том, в свою очередь, смотрел на Уизли с еле сдерживаемым презрением и, наконец, спросил: — Могу я чем-то помочь? — Ты можешь держаться подальше от Гермионы, — огрызнулся Рон, почти прорычав, — я не знаю, что ты сказал ей вчера, но она какая-то нервная, и это не похоже на нее, поэтому я уверен, что ты виновен в этом. Том откинул голову назад к каменной стене, рядом с которой сидел, и посмотрел на Рона. «Забавно, — подумал он, — Уизли должен находиться в физически доминирующем положении, глядя на меня сверху вниз, но он выглядит так же жалко, как и всегда.» — Я живу в той же гостиной, что и Гермиона, — спокойно произнес Том, — у нас есть исследовательская группа. Боюсь, что остаться в стороне от нее не было бы даже возможным вариантом, если бы я хотел. — Она моя девушка, Риддл, и тебе нужно оставить ее в покое, — сказал Уизли. Его лицо почти такое же красное, как и волосы. — Ваши отношения уже не изменятся, Уизли. Оставь ее в покое. Том лениво осмотрел мальчишку. На самом деле, его раздражало, что он должен в ближайшее время разъяснять всем этим тупоголовым, как следует себя вести, он не хотел, чтобы кто-то посягал на его собственность. — Рон, — произнес он так тихо, что тот должен был наклониться, чтобы услышать, — позволь мне объяснить, как это будет происходить. Я буду использовать короткие слова, чтобы ты меня наверняка понял. Ты должен медленно отдаляться от Гермионы. Никаких ссор, ничего, что заставило бы ее плакать или просто расстроит. У тебя будет все меньше и меньше времени для нее. — Зачем мне это делать? — фыркнул Рон. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я заставлю тебя пожелать, чтобы ты был мертв, — сказал Том, и тембр его голоса остался неизменным. Он отложил книгу, которую читал, и поднял голову на Уизли и, найдя эмоции, которые хотел в нем пробудить, толкнул. Парень пошатнулся, его лицо стало белым, когда он ударился об стену. — Я читал в маггловских неврологических исследованиях, — Рон Уизли вздрогнул от его голоса, — оказывается, есть способы стимулировать страх в мозге. Увлекательный материал, действительно, особенно в сочетании с легилименцией. Я бы предположил, что после сегодняшнего дня ты посчитаешь меня плохим человеком. Это будет необоснованно, но страх в тебе уже затаился. Том оглянулся и позволил связи между ними разорваться. — Держись подальше от Гермионы и делай то, что я тебе говорю, и мы сможем избежать повтора этой встречи. Я позволю ей прийти ко мне в свое время, я могу даже воспользоваться некоторыми из многих предложений, которые сделали мне современные девушки, в то время как я жду, но она моя. — Ты монстр, — вынес вердикт Уизли, отступая от него на пару шагов. Том Риддл оглянулся и улыбнулся. — Давай оставим этот маленький разговор только между нами, — сказал он, и Рон чуть не побежал, чтобы уйти так быстро, как только мог. *** — Начни дуэли с Малфоем, — приказал Том Тео, — займись им по окончанию учебы. Может тогда он перестанет тратить каждый обеденный перерыв на перепихоны с той глупой девкой и займется чем-то действительно полезным. Тео кивнул. *** Том обнял Гермиону и, когда она не сбросила его руку с плеч, притянул ее ближе к себе. — Что случилось? — спросил он.  — Как ты всегда узнаешь, что что-то не так? — проигнорировала его вопрос она. — Я внимателен, — сказал он, — ты наорала на Малфоя этим утром, хотя на этот раз он ничего не сделал. После завтрака, когда все твои гриффиндорские дружки убежали и покинули тебя, ты отправилась сюда, к этому одинокому дереву, с книгой, которую ты, как сама говорила, читаешь, когда тебя скучно. Он повернулся и уткнулся лицом в ее волосы и вдохнул. — Еще ты меня не отталкиваешь. — Все не совсем так, — упрекнула она. — Сегодня нет игр? — Обычно ты притворяешься, а не я. Грейнджер опустила голову на его плечо, и он согласился, что, по крайней мере, сегодня она была его.  — Тебе-то легче, — сказала девушка. Риддл взял ее за руку.  — Ты можешь следовать моему примеру, — сказал он. — Сегодня я не могу. — Поэтому сегодня нет игр, — согласился он, — но ты все еще должна сказать мне, что случилось. Грейнджер попыталась отодвинуться, и Том был на короткое время обеспокоен тем, что она пытается отстраниться, но та просто устроилась поудобнее. — День семьи. — Что-что? — Том понятия не имел, о чем она говорит. Он предположил, что должен был уделять больше внимания объявлениям, но они обычно были настолько банальны, что он сразу же передумал. — Дурацкий квиддич, — пробормотала она, — у них семейный день каждую осень. Родители приходят, отчего начинается большая шумиха, и все ходят с членами семьи. Будет накрыт большой стол с банкетом на открытом воздухе и костром. Это прекрасное времяпрепровождение для всех. — Кроме тебя, — тихо произнес он, — потому что твои родители — магглы. — Они даже не видят замок, а тем более не приходят в гости. Дамблдор призывает магические семьи «принять» одного из нас на день, как если бы мы были бродячими собаками или кем-то подобным. Она фыркнула. — Я предпочитаю просто… держаться подальше. — Я не виню тебя. — Никто тебя не предупредил о… — Жива ли еще моя семья? — Том подумал о своем отце, умершем на его руках и подавил фырканье, — нет. Моя мать умерла, когда я был младенцем, и в итоге я вырос в маггловском приюте. — Мне очень жаль, — сказала она, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него, и Том внезапно понял, что ей действительно жаль. — Я полная дура. Мне не нужно было упоминать, что мои родители не смогут приехать в День семьи, ведь твои вообще… Мне очень жаль, Том. Мне стоило подумать, прежде чем открыть рот и… — Все нормально, — прервал ее он, — Гермиона, правда, все в порядке. Она положила руки на его лицо и взглянула в глаза. — Ну, мы должны радоваться. Глупый семейный день обошел стороной нас обоих. Чем ты хочешь заняться? Риддл не надолго задумался, но не над этим вопросом. «Почему она заботится о моем детстве? Почему я только что рассказал ей об том несчастном приюте, хотя никому никогда не рассказывал об этом ранее?» Он остановился. — Хочешь побыть плохой? Она выглядела настороженной. — Насколько? — Совсем чуточку, — усмехнулся он. Быть безответственным плохо. Стоит ли вестись на крючок Дамблдора ради этого нелепого события? Маленькая усмешка потянулась к ее рту. — Я должна кое-что сделать с Малфоем, как главная староста, приветствующая всех в Хогвартсе. — Пропусти это, — приказал Том, — пусть Малфой сделает это один — будет хорошей практикой для него.  — Ты ведешь себя слишком властно, — пожаловалась она, но ее усмешка определенно становилась все больше. — Я пытаюсь развратить тебя, — сказал он, — работает? — Это ужасно, — ответила она, и он облизнул губы, зная, что она попалась, — но не менее ужасно заставлять магглорожденную ученицу высказывать речь на таком событии. — Тогда хотя бы ты не должна проявлять свою жестокость, — сказал Том, наклоняясь вперед в руки, которые у нее все еще были на его лице, пока его нос не коснулся ее, — никто не посмеет жестоко относиться к тебе, Гермиона. — Даже ты? — Ну, — он убрал ее руки со своего лица и прижал губы к ее, — я мог бы сделать для себя исключение. Но я убью всех, кто тебя хотя бы расстроит. — Том, не говори так, это же смешно. Ты не можешь убить кого-то только потому, что он меня расстроил. — Ты будешь удивлена тем, что я могу сделать, — сказал он, откидываясь назад и улыбаясь ей, — но не сегодня. Сегодня мы сбежим, устроимся под деревьями, и я продолжу развращать тебя, чтобы не пришлось идти и притворяться, будто ты наслаждаешься Днем Семьи. Вместо этого пообедаем конфетами. Он встал и протянул руку. Девушка взяла свою книгу в другую руку, но Риддл вытряхнул ее из пальцев и отбросил. — Том, — прошипела она, — это из библиотеки. — Договорились побыть плохими, помнишь? И эта книга скучная. Он привлек ее к себе: — Я главный, не так ли? Попытайся привыкнуть. Оставь книгу. Она чуть не захныкала, глядя на нее, лежащую на траве, но Грейнджер все-таки позволила Риддлу откинуть книгу.