Unbreakable

Вокруг образовался шум и возня, медсестры стали носиться туда-сюда, говоря что-то, понятное только им. Что происходит? Кто-то умер, умирает? Я сидел на небольшом кресле в моем крыле, наблюдая за образовавшейся суетой. Черт, да в чем дело?! В конце коридора я разглядел Арин, которая, кажется, тоже принимала участие в этом ненормальном марафоне. Я встал с кресла, направляясь к ней. Она была очень встревожена и рассматривала какие-то бумаги. Я подошел вплотную к ней, подняв на обеспокоенную девушку глаза и подергав ее за руку. - Арин, что за возня, такого давно не было, что-то случилось? – она посмотрела на меня, слегка наклонившись и придерживая меня за плечи. - Фрэнк, послушай, мне не до тебя, там парня привезли, и, - Арин запнулась, посмотрев в сторону, откуда раздавался крик и рыдания, что меня не сильно беспокоило, потому что здесь это часто. Она снова посмотрела на меня и вздохнула, - мне кажется, что за ним не приедут уже. У мальчика серьезная травма. Крик слышишь? Это он кричит. Его привез, кажется, отец, я не уверена, но тонко намекнув, что он уже не вернется. Это ужасно вдвойне, потому что мальчика избили в подворотне и... не важно. В общем, я не знаю, что с ним делать, его ко мне приписали. Черт, его никто успокоить не может. – Арин глубоко вздохнула, и отпустила меня, снова читая какие-то бумаги. – Прости. Это, наверно, тот парень, которого я с Арин видел. Мне стало интересно, что там происходит, и я поплелся к соседнему крылу, где был парадный вход и откуда доносился жуткий плач. Я осторожно приоткрыл дверь и будто оцепенел. Парень сидел на полу, обхватив руками свои колени и прижав их к груди. Вокруг него стояли медсестры, врачи, дети. Столпились и смотрели, словно представление. Они ничего не делали. Просто стояли. У парня есть повод для слез, что сказать. Его просто ело изнутри. Он упал на бок, сильнее съежившись и продолжая рыдать. Мне стало стыдно за людей, они ничего не делали, просто смотрели и переглядывались, перешептывались. Я увидел Дока среди них и быстро прокрался к нему, минуя остальной народ. Я подергал его за рукав, и он опустил на меня глаза, немного грозно посмотрев на меня. - Фрэнк! Тебе здесь и быть нельзя! Я просил тебя погулять, но не за пределы крыла, ну-ка отправляйся отсюда! - Да стойте, можно мне подойти к нему? Док вздохнул, повернув к нему голову. Он явно не знал, что делать. Обычно такие истерики гасят транквилизаторами, но парень еще не прошел обследование, поэтому делать что-либо подобное сейчас было очень опасно. - Я думаю, не стоит. У него такая истерика, что он и убить может. Он всех окрикивает, отмахивается. Я не стал его слушать дальше и аккуратно выбрался сквозь толпу. Подойдя чуть ближе к парню, я присел на корточки, вообще-то не особо зная, что буду делать дальше. - Парень. Он резко вобрал воздух ртом, чем не слабо напугал меня, но уже через секунду он лепетал что-то нечленораздельное, кажется, снова отмахивался, и уже от меня. - Послушай, я не хочу тебя обидеть, я помочь хочу. Я тоже лечусь здесь. И меня отсюда никто не заберет. Парень распахнул глаза, уставившись на меня, словно увидел то, чего никогда и нигде не видел. Я не успел и подумать о чем-либо, как он прилепился ко мне, вжавшись так, что становилось трудно дышать. Он снова зарыдал, но не так, как до этого. Он рыдал мне в плечо, что-то говоря, но я не понимал ни единого слова, потому что он буквально захлебывался в слезах. Его трясло, и, причем сильно. Я набрался смелости и погладил его по голове, и, похоже, сделал это не зря, потому что парень сильнее вжался в меня, проскулив. Это выплеск эмоций, боли, чувств, что накопились в нем за такой короткий срок. Мне его было ужасно жаль, и, в некотором роде, я понимал его. За мной никто не приедет. Мать забила на меня и, если я и вернусь в свой дом, то только за вещами. Отец в разъездах и ему до меня нет дела. Поэтому я и оттягиваю время пребывания здесь. Мне некуда и не к кому идти, а здесь есть хотя бы Арин и Док. Еще есть уборщик Спаглс, но у нас чисто деловые отношения. Он мне сигареты иногда приносит. На меня уставились все, кто до этого стоял и смотрел, как этот парень, вжавшийся от безысходности в незнакомого человека, убивал себя. Я чувствовал, как футболка на моем плече мокла, от его слез, которые просачивались сквозь изношенную ткань. Я наклонился к уху парня, прошептав ему, снова погладив по голове. - Тебе нужно прекратить плакать. Если они решат, что у тебя нескончаемая истерика, то они накачают тебя каким-то дерьмом и положат в крыло с психологическими заболеваниями. Я не думаю, что тебе туда. Парень явно внимательно слушал меня, потому что он старался сдавить рев, чтобы лучше слышать. Он очень постарался перестать рыдать и крепче вжался в меня, уткнувшись носом в плечо. - Арин! Позовите Арин, пожалуйста. - Док скрылся из виду и вернулся, ведя с собой девушку, которая была поражена увиденным. Она подошла ближе, все еще опасаясь. - Фрэнки, это ты его? - Не важно. Скажи, куда ему сейчас? - Ему нужно полное обследование, как новоприбывшему, – девушка уставилась на меня, и я кивнул ей. - Послушай, парень, ты сейчас пойдешь с Арин. Я ее знаю, и она ни за что не причинит тебе вреда. Это просто обследование. Они посмотрят на твои травмы и тебя определят, куда будет нужно. Я аккуратно оторвал его от себя, и он стал лихорадочно вытирать слезы. Я толком не видел его до этого и сейчас могу смело сказать, что парень ужасно красив. Сейчас его лицо покраснело, глаза опухли, сам он подрагивал из-за недавней истерики, но было видно, что он действительно красив. У него была бледная кожа, какого-то молочного цвета, и, кажется, таковая от природы. Немного острый нос, но, несомненно, он ему шел. Угловатые брови и тонковатые губы. Что бы там ни было, все, абсолютно все в нем сочеталось и выстраивало, чуть ли не идеальное лицо. Я слегка улыбнулся и посмотрел на него. - Ну, ты как, согласен? – парень кашлянул и издал какой-то звук, очень похожий на смешок, и, кажется, это было так, потому что я заметил легкую улыбку на его лице. И могу сказать без единого сомнения, что был этому ужасно рад. Парень кивнул и попытался встать, но поскольку он, наверно, еще не совсем отошел, ему это трудно давалось самому. - Так, давай, я помогу, - я встал на ноги, поддерживая его, и он с небольшим трудом смог стоять нормально. Я улыбнулся, потому что был безмерно рад, что он успокоился, но не сразу понял, что он ко мне приближался. Парень подтянулся к моему уху, и я легко мог отличить его еще немного учащенное и хриплое дыхание. От него пахло сигаретами и почти выветрившимся парфюмом, и от этого запаха немного свербело в носу, но не могу сказать, что мне не нравился запах. Он тоже был, как бы особенностью этого парня, его неотъемлемой частью. - Спасибо, - проговорил парень еще немного шатким голосом. Он оторвался от меня и Арин протянула ему руку, за которую парень моментально схватился. Я проводил парня взглядом, пока он с Арин не скрылся за углом. Все до сих пор пялились на меня, что меня ужасно раздражало. Не то что бы, потому что пялились, а потому что никто не помог парню. К нему естественно подходили со словами «Парень, тебе нужно на обследование», «Парень, прекращай». Конечно, никто не додумался, что этот человек испытал сильнейший стресс и ему сейчас далеко не до обследований. Но кого это волнует? Все думают о своей работе, о своих делах. Главное – только свои заботы. Век эгоистов, лицемеров. Эра забытых и брошенных. И если ты никому не нужен, то тебе придется выживать. Если ты не можешь выживать, то тебя затопчут. Но среди этой свалки людей, среди мусора, встречаются и те, кто не дал той грязи, которая захватила многих, завладеть собой. Эти люди – проблески надежды на лучшее. Арин, Док, даже Спаглс. Им не важно, кто ты, они могут забыть о себе на время и помочь тем, кто нуждается. Да, Док стоял со всеми, но он не мог ничего сделать. Слишком опасно было давать ему что-либо тогда. Это понимаю я - это понимал и Док. Мне ничего не сказали и, наверно, МакКинли простил мне то, что я вышел за пределы крыла. Мне даже разрешили выпить кофе. Я сидел на одном из кресел подобном тому, на котором я сидел, перед инцидентом. Вокруг меня вился народ, но, по сути, меня никто не замечал. Я пациент и я просто есть. Как для врачей, так и для остальных пациентов. Я увидел Арин и улыбнулся, потому что всегда рад этой девушке. Она несла в руках кружку с кофе, который, наверное, заварила в сестринской комнате. Я заметил, что ее волосы распущенны сейчас и падали тугими кудрями на плечи. - Вот, держи, Фрэнки, ты заслужил. И Док даже разрешил ничего не делать за эту кружку, - она улыбнулась и села на кресло рядом. Ну, правильно, ведь если нам позволяли выпить кофе или что-то подобное, то тогда нас клали спать или увеличивали дозу седативов. Я улыбнулся и быстро отхлебнул из кружки. - Здорово! Спасибо, Арин. - Знаешь, сегодня, целых два крыла могут сказать спасибо тебе, - она сделала акцент на последнее слово, хихикнув. – И немалое количество врачей. - О, да? Я не знал. Кстати, как тот парень? – я посмотрел на Арин и она улыбнулась. Я чувствовал за парня какую-то непонятную ответственность, как будто взял на себя его опеку. - У него серьезные повреждения по телу, трещина в ребре, ссадины, синяки. Вывихнута лодыжка. Короче, его не слабо избили. Он к тебе в палату напрашивается. Фрэнк, кстати, ты не мог бы разрешить? Просто он никого не знает здесь, да и мне будет проще, потому что я теперь за вами обоими слежу. - Ммм, я не против этого. Только, у меня-то отделение какое? Что ему у меня делать? – я снова отхлебнул из кружки, не отводя глаз от Арин. Девушка улыбнулась, подобрав к себе одну ногу и поставив на нее немного острый подбородок. - У него вторичная инсомния. Короче, его направляют в наше любимое отделение, - Арин дождалась, когда я допью и забрала кружку, вставая с кресла, – ладно, Фрэнки, я отнесу кружку обратно Бет. Кстати, Док разрешил тебе мыться одному и когда захочешь, я спрашивала. - Для меня столько всего делают. Не слишком ли? - Ты заслужил. Тем более, я давно обещала тебе, что поговорю с Доком на эту тему. А сегодня был подходящий день. Да и кофе теперь не скоро будет, - она подмигнула мне и убежала. Отлично, раз я могу мыться, когда захочу, думаю, сейчас самое время.