Unbreakable

Солнечный свет. Этот чертов яркий дьявол пробрался ко мне через окно, ударяя своими лучами по моим глазам. Перед глазами, закрытыми веками, уже блуждают какие-то круги, больше похожие на эффект от наркотиков. Я чувствую, как этот свет греет, нагревает все вокруг, мое лицо, руки, оголенные участки кожи вообще, кажется, жарятся. Я очень медленно раскрыл глаза, чтобы солнце не ударило по ним. Я все там же, в своей палате. Голубоватые стены, белые потолки, белое постельное белье, тумбочки, койка. Я лениво похлопал глазами, слипшимися от сна, из которого меня вытянуло чертово утро. Я еще не… стоп. Я спал? Я поверить не могу, я спал! Но я не принимал лекарств, с чего мне спать? И не прошли мои заветные три недели, когда я почти не сплю. Это так странно. Я уже забыл, что такое сон. И, черт возьми, здоровый сон! Я хотел потянуться, но мне не удалось этого сделать. Мне мешало тело. И только сейчас я понял, почему я заснул. Джерард еще не проснулся, потому что солнце не коснулось его глаз, так как он спрятал лицо, уткнувшись им в мою грудь. Его тихое сопение. Такое же убаюкивающее, как и в тот момент, как я стал засыпать. Я заснул из-за него. Как это вышло? Меня не заставляли спать иногда такие препараты, что я скорее мог умереть, чем заснуть. А Джерард, его дыхание, его спокойствие, это заставило меня отключиться. Он просто лежал рядом, он не двигался даже, но спать меня заставил. И я выспался! Я аккуратно немного отодвинулся, чтобы разглядеть его лицо, но старался не разбудить при этом. Его волосы упали ему на лицо, мешая моему обзору, словно не хотели его показывать, словно Джерард что-то священное и недоступное для глаз. Я осторожно заправил его волосы за ухо, все-таки желая его увидеть. Никаких эмоций, только спокойствие, исключительное спокойствие. Он поежился и издал звук, такой похожий на мяуканье, что я не смог сдержать улыбки. Сейчас нет ничего более умиротворенного и милого, чем этот человек. Здание снова пробуждается, звуки снова появились за дверью палаты, крыло снова приходит в движение. Солнце уже немного изменило свое положение и теперь не светило мне в лицо. Оно перебралось выше, куда-то в район моего лба. Я все еще размышлял о том, как досталось Джерарду от собственных родителей, которых он, естественно, любил, я думал, почему любящий человек, хочет быть любимым, я не мог понять, почему парень так привязался ко мне, хотя я точно так же привязался к парню, и объяснить привязанность я не в состоянии. Потому что «я ответственен за него» уже не кажется мне достаточным аргументом. Я слышу это. Шаги Арин. Ее исключительная вкрадчивость и изворотливость в движениях могла показаться скорее признаком того, что девушка лицемерна, что она из тех, которые покрыты грязью. Но нет, Арин далеко не такая, а такие ее шаги делают девушку обладательницей особенности, и в тех, кому я всегда рад, этих особенностей много. Шаги все приближались к палате, заставляя улыбку на моем лице буквально выходить из орбит. Я чувствую, что девушка улыбается, я слышу, как ее кудри подпрыгивают от ее ловкого передвижения, и я ощущаю, что она что-то несет. Дверь в палату очень медленно открывалась, видно Арин не хотела, чтобы петли заскрипели. Я увидел сначала локоны девушки, которые сразу появились за дверью, а как только Арин смахнула их с лица, я увидел и их обладательницу. Она снова только зашла в здание и сразу отправилась ко мне, а теперь – к нам. Дверь палаты была не так далеко от нас, поэтому я мог чувствовать еще тот утренний холодок, который шел от Арин. Эмоции девушки неслись с бешеной скоростью, ее лицо менялось невероятно быстро. Наверное, ее удивила картина, которую она созерцала вот уже с минуту. Улыбка с ее лица сначала сползла, лицо выражало недоумение, затем, ее брови, казалось, соединятся в одной точке от того, как девушка задумалась, затем, мне показалось, что Арин это сильно не понравилось. Но мои догадки были неверны, потому что уже через секунду ее лицо выражало что-то вроде осознания, что все хорошо, а затем Арин и вовсе умилилась. В конечном итоге, девушка улыбнулась, снова поправив волосы, и таки подошла к койке Джерарда, где все еще лежал я, где все еще обнимал меня мальчик. - Фрэнки, я тобой горжусь! – Арин подползла ближе, и я был прав, в руках у нее были две кружки с кофе, запах которого сразу залил всю палату. - Цыц, не ори, блин! Если ты не заметила, то тут есть еще спящий человек, - улыбнулся я, погладив Джерарда по голове, - а ты, я смотрю, снова не дошла до сестринской. - Хэй, а кружки в руках ты не видишь? Дошла, конечно! И, о, боже мой, Фрэнки, что это? – девушка поставила кружки, видно, с кипятковым кофе, потому что как только она дотронулась до непосредственно кружки, а не ее ручки, то сразу одернула руку, лихорадочно замотав ей. Арин подошла очень близко ко мне, проведя тонюсеньким пальцем по моему лицу, пройдясь им под глазами, - Фрэнки, ты спал? – поплыла счастьем девушка. - Э, да, я спал сегодня, - я улыбнулся, чуть покраснев, потому что спал я, благодаря этому существу, которое все еще вжимается в меня, заставляя Арин умиляться при каждом взгляде на него, - пришлось выпить таблетки, хотя я затолкал бы часть их Тодду в зад. - Что?! Боже мой, Фрэнки! – девушка рассмеялась, прикрывая рот рукой, чтобы подавить звук, который мог разбудить парня, - Что за бред, с чего это?! - Потому что меня бесит этот ублюдок, спорим, что он специально прописал мне ту дрянь, которая на вкус подозрительно похожа… - я моментально сделал каменное лицо, - … на дерьмо. - Фрэнки. - Что? - Твоя ненависть необоснованна. - Серьезно? Этот урод в первый день насильно накачал меня каким-то дерьмом, чтобы я «хорошенько поспал», через четыре дня эта сука не пустила меня в туалет! Понимаешь, в ту-а-лет! Я могу перечислять бесконечно. Ох, и напомнить тебе недавний случай, когда он решил подавить на Джерарда, м? - Ладно, обойдусь, он ублюдок, я поняла, - девушка закатила глаза, поднимая руки так, будто сдавалась. - Вот и чудесненько, - я хитро улыбнулся, немного поерзав на месте. - Кстати, судя по тебе, твой сон больше похож на здоровый, нежели на тот, который дают тебе лекарства. И, о, тебе неудобно, да? – заметила Арин, что я стал ерзать. - Ну, знаешь, я потерплю, - но терпеть мне пришлось не долго. Джерард медленно раскрыл глаза, похлопав ими, явно еще толком ничего не осознавая, и снова вжался в меня, причем так, что дыхание перехватило. Я улыбнулся, глядя сначала на Джерарда, затем на Арин, которая в свою очередь наблюдала за Джерардом. - Доброе утро, - промямлил Джерард, заливаясь краской и расплываясь сонной улыбкой. Я врал. Милее этого я еще ничего не видел. - Ну, наверное, действительно доброе, - я погладил его по голове, все еще улыбаясь. - Хэй, привет, Джерард! – Арин улыбнулась, погладив его по руке, которая сжимала меня в объятиях, - ох, ребят, время восемь, а я у вас торчу, я побегу, а то Тодд и его подопечная Бет устроят мне «веселую жизнь». Про кофе не забудьте! – Арин буквально вылетела из палаты, весело смеясь. - Эй, Джер, Арин кофе принесла. Я же обещал, что ты выпьешь кофе здесь? – я улыбнулся и Джерард зашевелился, по-видимому, пытаясь заставить себя встать. - Я люблю кофе, - пролепетал Джерард, медленно отрываясь от меня и потирая сонные глаза, от чего я рассмеялся, садясь на кровати и дотягиваясь до кружек на его тумбочке. - Ты говорил мне, поэтому я знаю, садись лучше, - я улыбнулся, протягивая ему кружку. Парень улыбнулся еще сонно, но уже явно осознавая все происходящее. Он сел на койке, забирая у меня понравившуюся ему кружку и моментально отпивая из нее. - Ооо, я так давно не пил кофе, спасибо, Фрэнки. - Не мне спасибо, а Арин. Она принесла его. - А, ну, ладно. Но тебе мне тоже есть, за что сказать спасибо. - Ох, ну хорошо, - я улыбнулся, потрепав его по волосам. После того, как прошло утреннее принятие лекарств, Джерарда забрали на какую-то терапию. Видно потому, что у него может быть психологическая травма, которая, возможно, есть уже. Ведь он винит в произошедшем инциденте себя, хотя он, как все-таки здравомыслящий человек, должен понимать, что его вины тут нет точно. Кстати, он идет на поправку. Это я про его лодыжку и ребро. Он заметно лучше шел сегодня, и, когда Арин взялась помочь ему, он отказался, ссылаясь на самостоятельность и на то, что должен пытаться сам. Меня радовало его рвение сделать все самому. Это не могло не радовать, потому что, каким бы не был человек, он должен стараться делать все без помощи. Не просто так, а чтобы показать то, что ты можешь быть независимым от других, что при том, что у тебя есть проблемы, ты далеко не беспомощен. Я такой. У меня был, наверное, даже слишком большой опыт в проблемах, сложных ситуациях и так далее. И я всегда разбирался сам, даже когда мои друзья, и именно друзья, предлагали мне помощь, я не то что бы не принимал ее, я уменьшал объем предложенной помощи в тысячи раз. Почему? Я привык выпутываться сам. Родители мне редко помогали. А точнее, отец иногда помогал мне, по-разному, в основном финансово, а все проблемы я разгребал сам. Сам. Это слово отлично описывает мою жизнь. Джерард стал больше со мной разговаривать. Этот парень, как спасательный круг для меня здесь. Арин, конечно, есть, никто не спорит, но у нее есть дела, она не может потрепаться со мной, не может задержаться дольше, чем минут на пятнадцать. Она, в конце концов, работает. А Джерард, он всегда рядом, и рядом он хочет быть сам, хотя и я тоже. Меня тянет к парню, я хочу его защитить, оставить таким, какой он есть, только стоит залечить раны, душевные раны. А у него их много, они глубокие и рваные, потому что проблемы режут сильно и больно. Но это дело времени, моей помощи, и его непосредственного участия. Он должен понять, что может справиться, что он сильный. Я вижу, что он сильный, чувствую это, просто он сломлен и делает попытки к восстановлению. Все чинится. Все сломанные вещи, можно восстановить, залатать. И Джерард восстановится, починится. И я приложу к этому все усилия. Весь день я скитался по больнице, пиная стены и проклиная маленьких детишек, которые в некоторых крыльях путались под ногами, иногда, звали играть. Я шатался по зданию, потому что Джерард не вернулся с терапии, и могу сказать честно, меня это сильно беспокоило. Это дело занимает, как правило, от часа до трех, в зависимости от пациента, а Джерарда не было весь день. Я пару раз встречал Арин, которая говорила, что не знает ни где парень, ни как он, ни почему его нет весь день. К вечеру ноги заныли от целодневного хождения и пинков неповинных стен, поэтому я вернулся в свое крыло. Таблетки, как обычно, я не принял. Я лежал в своей койке, уставившись в потолок, который снова стал холодным, все снова холодное. Я уже потерял надежду, что увижу парня сегодня. Я стал ворочаться, ерзать, мне было не комфортно. Все заново. Время 20:37. Меня одолевает чувство беспокойства, волнения. Что можно делать с Джерардом так долго? Да еще и что такого можно делать, что Арин не в курсе? 21:15. У меня есть не выпитые таблетки. Может выпить какую-нибудь и отрубиться? 22:48. Мне тошно. Так и сделаю. 22:59. Лекарство дает свой эффект. 23:10. … 23:21. … 23:45. Сквозь самый херовый сон в моей жизни я услышал скрип, который буквально продрал мой слух. Я же говорил, что лекарства не работают со мной. Я хотел повернуться, но не успел. Ко мне на койку что-то легло, и естественно я знаю что это, а точнее кто. Он вернулся. Он ничего не сказал, просто лег сзади и обнял. Я видел его руки, которые обвили меня, притягивая к себе, его тепло снова залило меня. Я не знал, что он решит, что я всегда буду спать с ним, но, наверное, ему это нужно, раз он сам решился лечь ко мне. Парень шатко вздохнул, успокаиваясь, чтобы заснуть. Он не стеснялся меня почему-то. Он стеснялся Арин, Дока, всех, кроме меня. Он доверял мне, хотя у его нет особого повода для этого. 23:54. Комната теплела. Все возвращалось к тому состоянию, которое было вчера. Джерард заснул, так и не отпустив меня, а наоборот, прижимая к себе, согревая, как физически, так и не совсем. Его сопение. Черт! Этот парень творит чудеса. Творит чудеса со мной. 00:10. Я прижал руки Джерарда к себе, прикрывая глаза и зная, что меня ждет в ближайшие десять минут, и за что я обязан парню. 00:13. Я был прав. Этот парень волшебный. Тело обмякло, разум и вовсе ватный, реальность пропадает… 00:14. …