Unbreakable

Ленивые солнечные лучи ползали по комнате, оповещая все о том, что утро наступило, и пора бы проснуться. Они блуждали, выделяя ярким светом все, на что они лягут, распластавшись на поверхности в своей нарочитой манере. Но ни один из нас не собирался вставать. Не сейчас. Может, даже не сегодня, не в этом месяце, году. Я просто не хочу. Мне это не надо. Потому что это теплое тело, прижавшееся ко мне сбоку и положившее голову мне на грудь, знаете ли, буквально вынуждало меня не хотеть вставать. Он спит. И спит крепко и сладко. Солнце касалось его своими лучами, проводя горячими пальцами по его щекам, пробегаясь ими по лицу, пробираясь к волосам, отчего они, казалось, горели, словно огонь, пылая красным на моей груди, сильно контрастируя с побледневшей со временем кожей. Его лицо. Я не видел никого красивее, чем этот тощий, высокий и настолько важный мне парень, со своими взглядами, своими желаниями и страхами, которые он прячет в себе, если и давая узнать кому-то о них, то совсем немного и только тем, кому посчитает возможным позволить узнать. В чертах его лица, да и вообще всего его, было что-то женственное, что-то такое тонкое и хрупкое, что не может быть частью парня, но является таковой, как ты не посмотри, является его отличительной чертой, особенностью, которой нет ни у кого. И мне нравилось это. Просто, черт, просто нравилось. И я могу смело заявить, что если бы он был девушкой – он не особо привлек бы меня. Да, я определил, понял тот факт, что я гей, поэтому с девушками не выходило отношений вообще, они другие, не такие. Они наглые и, наверно, излишне истеричные. Я не спорю, что есть хорошие, нормальные девушки, но что-то мне такие не встречались. Им всегда, что-то надо, они слишком зациклены, слишком стеснительны. А особенно раздражает их «А ты помнишь, какой сегодня день?». Это излишнее добавление непонятных дат раздражает очень сильно. «День, когда ты впервые поцеловал меня в щечку», «день, когда я познакомила тебя со своими друзьями», «день, когда ты впервые взял меня за руку». Так что, нормальных отношений не было и не могло быть, а с парнями… Они всегда меня привлекали, но как-то и не рассматривал этот вариант. Джерард зашевелился и мазнул губами по моей груди, перемещаясь чуть выше, но все еще не просыпаясь. Я тихо выдохнул и погладил его по голове, трогая, явно сожженные химией, волосы, но очень приятные на ощупь не смотря ни на что. Солнце все еще нещадно жгло, чертово летнее солнце, которое не дает долго спать изо дня в день. Джер снова зашевелился и крепко прижал меня к себе, мерным дыханием опаляя особенно чувствительные участки кожи на моей шее, заставляя невольно немного улыбнуться. Так приятно за ним наблюдать. Это наслаждение и точно могу заявить, что я действительно никого красивее не видел прежде. И, мать его, его поведение, какое бы оно не было, тоже неотъемлемая часть его, яркой и чертовски привлекательной, индивидуальности. Я, поддавшись мимолетному импульсу, аккуратно заправил прядь ярко-красных волос за ухо, и он проснулся, недовольно поморщившись. - Доброе утро, – я улыбнулся, наблюдая за ним, но, кажется, меня ждет что-то «веселое». Джерард нахмурился и отвернулся от солнца, зарываясь лицом в подушку. - Нихуя не доброе. – Зло прорычал он и встал с кушетки, направляясь к стулу с одеждой. Он обернулся, кинув на меня такой взгляд, словно на него враг всей вселенной смотрит. – Ну, что ты, блять, уставился? - Блять, да ничего, что ты, вообще, взъелся с утра пораньше? – Что вообще случилось? Я сделал что-то не так? Сказал что-то? Джерард быстро оделся и снова стал копаться в своем портфеле. - Иди нахуй, Фрэнк. – Я только вздохнул и встал с койки, медленно подходя к нему сзади, надеясь, что он меня чем-нибудь не ударит, а мой мозг не будет размазан по этим стенам. -Джерард, что случилось? – Я погладил его по плечу, но он быстро скинул мою руку. – Ты как с цепи сорвался, что я сделал? – Мой мозг точно будет размазан по стенам. Хотя, нет, по потолку. - Отъебись. – Он оттолкнул меня и продолжил рыться в портфеле. Наверно, я что-то сделал, только не помню что. Я снова вздохнул и отошел к стулу, одеваясь. Но все-таки, что он так с самого утра? – Все со мной нормально. - Ладно, слушай, мне насрать на твои перемены в настроении, которые, наверно, связаны с предменструальным синдромом. Я не собираюсь успокаивать тебя, словно самую капризную телку-стерву в школе, которая тупо требует внимания. Делай что хочешь, я понятия не имею, что я сделал, чтобы ты так со мной разговаривал и чтобы так себя вел. Чертова истеричка. – Я сел на кушетке и взяв книгу, которую так давно не трогал, с тумбочки, начал листать ее в поисках страницы, на которой закончил. Джерард сел рядом. Мой взгляд скользнул по закрытому, темно-зеленому блокноту. Парень открыл блокнот и я заметил, что каждая страничка покрыта рисунками. И не просто мазней, а очень красивыми графическими работами, над которыми явно кто-то кропотал, кто-то аккуратно вырисовывал каждую линию. Это были очень красивые и аккуратные рисунки, которые он рисовал, определенно, очень старательно, потому что относился к этому серьезно. Он достал из-за уха простой карандаш и, быстро посмотрев на меня, начал что-то зарисовывать. Я вздохнул и продолжил читать книгу, которую в первую неделю моего пребывания здесь, столь любезно, принесла Арин. Я слышал неясное шуршание карандаша по бумаге и тихие вздохи Джерарда, который согнулся над блокнотом, водя по нему остро заточенным карандашом. Я почесал щеку и услышал тихое «блять» в исполнении красноволосой Нахалки. Кинув взгляд на набросок, я довольно улыбнулся и снова вернулся к прочтению книги. Я уже понял, что к таким переменам настроения у Джерарда, мне не нужно относиться серьезно, потому что это именно те проявления женского характера, которые были замечены мной в нем и до этого. Я прошелся указательным пальцем по его щеке, и он резко дернулся, сделав ненужный штрих. - Фрэнк, я, кажется, просил тебя, меня не трогать, - процедил он сквозь зубы и облизнулся, снова принимаясь за рисование. И я уже не замечал того, что он все еще огрызается на меня, причем точно так же, как и до этого, меня волновало то, что он вечно облизывался. Это просто так из головы не выкинуть. Он проводил языком по каждой губе, зажимал все тот же язык меж зубов, иногда, покусывал нижнюю губу, и, казалось, он делал это специально, потому что это так напоминало вчерашнее его поведение, но по сосредоточенному взгляду парня можно было сказать, что он делал это машинально. Значит, у Джерарда есть, такая привлекающая мое внимание к себе, привычка. - Охуеть, не могу дотронуться до человека, которого люблю, – тихо пробубнил я, не задумываясь о том, что он мог это услышать. И он услышал. - Что, прости? – Я нервно сглотнул, услышав звук куска дерева, бьющегося об пол со звоном, который оповещал о том, что парень выронил карандаш. Я поднял взгляд на ошарашенного Джерарда, который не сводил с меня напряженного взгляда, широко распахнув глаза. - Ничего, – я поспешил уткнуться в книгу, стараясь прикрыть ей свое порозовевшее лицо. - Что ты сказал? – он попытался оторвать от меня книгу, но, наверное, от страха после сказанного мной, я вцепился в нее намертво. - Ничего. - Нет, так не пойдет, - я слышал, я буквально слышал, как он улыбнулся. Так же ехидно, как улыбается всегда, когда что-то хочет сделать. Я слышал, что он отложил блокнот на тумбочку и заерзал, но я не видел его самого, потому что моя стеснительность выступила именно сейчас, когда я так выпалил признание. – Что ты сказал? – медленно повторил он, выделяя каждое слово. - Ничего. - Ну, нет, - парень лег на меня, засмущав меня еще сильнее, и подполз к моему лицу, пробравшись головой под книгой. Мне пришлось опустить ее на его спину, но не отпустив ее, потому что теперь я стеснялся не на шутку сильно. – Повтори. - Слезь. Я ничего не говорил. - Повтори, - он подтянулся еще выше, обвивая меня ногами, чтобы, если что, я не смог встать. Мое лицо просто пылало, однако оно абсолютно каменное. Но кирпичное выражение лица меня мало спасало, так как парень лежал на мне, так близко своим лицом к моему, заглядывая прямо в глаза. И глаза меня, я почти уверен, сдавали с потрохами. Но он продолжал улыбаться, продолжал улыбаться и лежать на мне, - еще разок. - Я, - я сдался. Я знаю, что он слышал, и слышал слишком четко, чтобы я мог как-то перефразировать это. И сейчас я не знаю, что будет дальше, - я люблю тебя. Наверное, как только увидел, я полюбил, но не давал себе понять этого, - скорее выдохнул я, чем сказал. И так тихо, что я реально не уверен, что он услышал. - Вот теперь, я доволен. – Парень улыбнулся только шире, снова облизнувшись, подбираясь ко мне ближе. Он остановился в миллиметре от моих губ, заставляя все внутри меня пищать от восторга, но едва не коснувшись их, он резко подался выше, прижимаясь губами к моему уху, шепча таким тоном, что сердце едва не вылетало у меня из груди, разрывая все в ней к чертям. – Потому что ты не представляешь, как я хотел бы сказать тебе то же самое, но ты опередил меня. - Ты… - я не договорил, потому что парень приподнялся и прижался к моим губам, немного отрывая меня от кровати, держа за воротник футболки и прикрывая глаза. И теперь, я уверен, что где-то в районе моей грудной клетки, зияет кровавая дыра. Я сплю или я умер. Это ненастоящее, это невообразимое, нереальное. Что-то, что мне просто кажется, мерещится. Однако заставляет меня дрожать, заставляет меня прижимать его к себе за талию, наверно, слишком сильно. Он отпустил мою футболку, снова ложась на меня, но не отрываясь, а прижимаясь к губам только сильнее, словно делает это в последний раз, поведя языком по моим губам, заставляя, вынуждая меня разомкнуть рот. И я разомкнул, позволяя ему углубить поцелуй, настолько жадный, но нежный и осторожный, дающий понять, как, возможно, давно он хотел это сделать, сколько, наверное, терпел. И я сам хотел это сделать, только не давал мыслям об этом прорваться наружу. Парень обхватил мое лицо прохладными руками, оставив еще несколько кратких поцелуев на моих губах, улыбаясь самой, что ни на есть, счастливой улыбкой. - Прости меня, – проговорил он вполне серьезно, опуская глаза, - я глупо повел себя. Я, я не знаю, что нашло на меня. - Ничего, - я улыбнулся, - это, знаешь ли, очень интересно вылилось. - Ну, да, - Джерард улыбнулся, и теперь пришла его очередь краснеть. Он поднялся с меня, расцепляя ноги и просто сидя на мне, что меня немного забавляло. Он внезапно нахмурился, над чем-то задумавшись, - Фрэнки, а кто ты мне? - Тебе решать. Парень только широко улыбнулся на это, скорее всего, уже зная, кем я буду ему приходиться. И, знаете, весь последующий день уже не казался мне таким дерьмовым, каким показалось мне его начало.