Что написано пером...

Неизвестное хуже худой вести.

      Ветер расстилал песок неровным слоем у ног мужчины. Дмитрий сидел на остановке и смотрел в даль, не зная, что предпринять. Неожиданное одиночество и единение с природой сильно взбудоражили его. Вроде бы, вот он бар, вот назойливая администраторша, а затем уже его голова на стойке рядом со стаканом, к которому он так и не притронулся. Каким боком здесь эта злосчастная остановка? Девушка, вроде, никуда его не тащила. Да и смысл? Какой ей интерес утаскивать любимого писателя к чёрту на куличики? Неизвестность пугала. Нет, Пестров был любителем неожиданных поворотов, но, в основном, только сюжетных. Жизнь он предпочитал размеренную и стабильно определённую. Когда просыпаясь с утра знаешь, что тебя ждёт сегодня. Знаешь на сколько назначена встреча и с кем предстоит увидеться. Никакой непредсказуемости. Друзья недоумевали: как человек, ведущий настолько устоявшийся образ жизни, может писать захватывающие дух своими сюжетами книги? А Дмитрий и сам не знал. Он всегда подвергал своих персонажей тем испытаниям, которые он не прошёл бы за сотню своих жизней. Трудности, ожидающие на каждом шагу, и опасность, только и ждущая, как главные герои что-нибудь предпримут, чтобы загрести их своими колючими лапами, были постоянными спутниками его вымышленных друзей. Порой, он даже завидовал им и по ночам придумывал истории со своим участием, позже кладя их в основу своих работ. Глупо, но Дима жил больше в мире собственных фантазий, что, как считали его родители, непозволительно для проживающего третий десяток человека. Ему всего двадцать семь. Жизнь в самом разгаре. А он просиживает её у себя в квартирке, губя зрение за ноутбуком, лишь бы скорее дописать роман и передать его в печать, чтобы уж потом жить нормально.       Размышления прервал неизвестно откуда появившийся автобус, который едва не проехал мимо, но всё же остановился, заметив потенциального пассажира. Пестров поднялся с места и подошёл к открывшейся перед ним двери. Молодой мужчина только хотел спросить о маршруте автобуса и стоимости проезда, как в его руках оказался рюкзак и собственно билет. Дмитрия буквально затянуло в транспорт, а дверь за ним с шумом захлопнулась. Контролёрша забрала бумажку из его рук и, удовлетворённо кивнув, уже собиралась вернуться на своё сидение, как новый пассажир остановил её. — Извините, а куда направляется автобус? Женщина устало закатила глаза. По её лицу было видно, что она думает о таких дурнях, как он. — Вы покупали билет и даже не знали куда? Вот пошла молодёжь, — вопросительное выражение так и не сошло с лица собеседника. Она вздохнула. — Мы едем в Таумсворд. Дмитрий отшатнулся, как от удара. Контролёрша шикнула, чтобы он прошёл в салон, и тут же забыла о его существовании, начав читать что-то в гаджете. Пестров занял свободное место и замер. Он снова не понимал, что происходит. Казалось, что это один большой розыгрыш, и вот-вот откуда-то должны выйти его смеющиеся друзья и сказать, что они отправляются в путешествие на Алтай, или куда там они звали его. Но ничего подобного не происходило. В голове лишь появлялись всё новые и новые вопросы. Молодой человек медленно выдохнул и заставил себя успокоиться. Рядом сидящий старичок странно покосился на него, но ничего не сказал. «Начнём с начала. Как в моих руках появился неизвестный рюкзак? Не представляется возможным узнать. Ладно. Ну, а хотя бы что в нём?» Внутри оказались обычные вещи, вроде нескольких пар сменной одежды, зубной щётки и подобия телефона. Из специфичного в рюкзаке обнаружились документ удостоверяющий личность, письмо неизвестного содержания и ключи от чего-то. Мужчина на всякий случай переложил их в задний карман своих джинсов. Открыв подобие паспорта он нахмурился, закрыл документ. Повертел в руках. Быть не может. Снова открыл. На него смотрел персонаж его последней книги. Точно такой же, каким писатель его представлял: с каштановыми волосами и выразительными карими глазами. Прямой нос, покрытая лёгким загаром кожа с несколькими родинками — фото было совершенной копией его воображения. Помимо прочего, в документе указывался год рождения. 895 год. Место рождения: Ригорн, Таумсвордская провинция. Дмитрий, не веря прочитанному, закрыл и убрал документ в портфель. «Как это могло попасть ко мне? Я же…» Очевидный вывод был словно выстрел в голову. Пестров снова начал рыться в вещах и достал телефон. Открыв камеру, Дима внимательно разглядывал себя. «Я… Это он?» Глядящему на него из телефона парню можно было дать лет восемнадцать. Посмотрев точную дату, писатель понял, что его телу сейчас девятнадцать. Совсем как в начале «Шёпота». В голове не укладывалось: как он смог очутиться в теле книжного персонажа? И куда делось сознание самого Томаса? Ответов на возникающие вопросы не было. Мужчина не понимал, что ему делать. Если всё идёт по сценарию, то в заднем кармане у него ключи от купленной недавно квартиры в одном из районов среднего класса. Идти туда? «Другого выхода нет. Не ночевать же на улице.»       Автобус тронулся от очередной остановки оставив за собой клубы пыли. Дмитрий растерянно смотрел ему в след. Почему его едва ли не с пинком выбросило из автобуса? Это знак судьбы, что выходить нужно было здесь? «Типа канон сам меня направляет?», — нахмурившись подумал Пестров. «То есть, эта сила будет мне указывать, что и когда делать?» Перспектива быть безвольной куклой в руках собственноручно написанного канона не прельщала, ведь в таком случае впереди его ждали ужасные вещи, которых он не сможет избежать из-за толчков судьбы. Надев рюкзак на плечо, внешне молодой парень отправился по дороге к приобретённому дому. В голове всплывали подсказки насчёт дороги. Видно, память сохранила в себе такие подробности. Мысли крутились вокруг его новой личности, ведь, по сути, больше нет Дмитрия Пестрова. Теперь он Томас Гринвоурлд. И игра, предложение участия в которой он, вроде, ещё не получил, пугала. Бывшего Пестрова пугали все перспективы будущего в принципе. У него только одно преимущество: он знает, что будет дальше, но сможет ли избежать придуманных, фактически, самому себе испытаний? Поможет ли ему это знание, когда он будет на волоске от смерти?