Пути, которые мы выбираем

Вернувшись домой уже на закате, Малфой не мог унять свое беспокойство. Сказать, что ужин прошел плохо — это ничего не сказать. Хотя всё же, исключая младшего рыжего, все были достаточно радушны. Но не это было главным. Ему понравилось. Почему-то в этот раз, находясь рядом с верхушкой отряда Дамблдора он не чувствовал разъедающей злобы. Если забыть о писке Уизлела, ему было даже хорошо. Даже когда все молчали. Он ощущал, что это не молчание “не сболтнуть ничего лишнего”, а молчание “что бы такого сказать”. Эта компания не слишком его любила, но все же он ощутил тот же вкус в их словах, что и в той воде, которую он хлестал галлонами последние несколько недель. Только больше, объемнее, разноцветнее… Его мысли эйфорично бегали по кругу. Он не мог это объяснить, даже сказать, что это было, не мог. Его взбудораженность постепенно сменилась отчаяньем. До этого момента он даже не задумывался, что у каждого отчаянья может быть свой привкус. Горечь от потери отца, старого мира была совсем другой, чем та, что возникла сейчас, когда он осознал что дивный новый мир, полный живых человеческих чувств, хоть и был совсем рядом, на расстоянии одной трансгрессии, и вместе с этим был недосягаем. Оазис в пустыне, который дал к нему прикоснуться и исчез, как песок сквозь пальцы. В эту ночь он долго не мог прийти в себя и оторвался от книг только тогда, когда было уже далеко заполночь, и сон сокрушил его. На утро он проснулся с пустой головой. Он чувствовал себя уставшим и готовым к действиям одновременно. И первой мыслью в этом готовом ко всему теле были воспоминания о его вчерашнем дне. “Подумай, чего хочешь ты?” “Ничего не хочется. Только бы ещё поспать. Ну разве что ещё стакан воды”. Но сон отказывался идти к нему, укрывая от тягостных мыслей, и, проворочавшись в кровати ещё с полчаса, Драко нехотя отбросил одеяло. Этот день ему уже был противен, и все ярче становилось желание поскорее с ним разделаться. Драко уже представлял, чем он мог сегодня заняться, чтобы не думать ни о вчерашнем ужине, ни о звенящей пустоте внутри. Но слова Молли Уизли так или иначе всплывали в его сознании. Споткнувшись мыслями о её совет который раз, он сдался и попробовал почувствовать, придумать, чего он хочет — пустота. Ничего. А хотел ли он вообще когда-нибудь чего-то? Новую метлу, да, это он помнил. Помнил свои детские игры, которые были полны желания продолжать, а не что-то тарабанить по-французски занудной гувернантке. Помнил, что хотел быть первым в Хогвартсе… А что ещё? — Ирви! В секунду рядом с молодым аристократом появилось маленькое существо. — Да, хозяин? — Найди все мои дневники и оставь их на столе около камина. — Как скажете, хозяин! После обеда Драко поднялся в свою комнату и погрузился в чтение своих старых записей. В первый раз вести дневник он начал в 13 лет, и сейчас, перебирая сидя в кресле дела давно минувших дней, Малфой поражался, насколько ему все это неважно. Он видел поверхностность своей логики, однобокость... детскость? “Святой Поттер”, “Нуль без палочки”, “идиотский”, “клоуны Уизли”, “нищеброд”, ”зубрила Грейнджер”, “задавака Грейнджер, “грязнокровка Грейнджер”, “бывал тупее, но сегодня побил все рекорды”, “эту нечисть давно пора гнать из школы”... С выдохом Драко оторвался от дневника и стал массировать глаза. Он устал от самого себя. Всё, что он выяснил за последний час, пролистав около двух лет, так это то, что его всегда крайне заботила судьба Золотого трио и он отборно умел опускать их. Только это совсем ему не помогало. Хотя одна надпись всё же оказалось полезной: “Как же хочется яблок...”. Он знал о каких яблоках говорил. Эти яблоки специально привозили к ним в мэнор с небольшой плантации на востоке Испании. И сейчас он вспоминал, как оно хрустит под зубами, как слегка выскальзывает из рук восковой кожурой, как кисло-сладкий сок разливается во рту и немного пузырится на месте укуса. Жутко захотелось яблоко. Окликнув домовика, через минуту Драко расплывался в наслаждении. Он всегда любил эти яблоки, но сейчас он ел его всем телом, впитывая его вкус и вспоминая, как они ему полюбились в далеком детстве. “Что же, уже хоть что-то”. Догрызая яблоко, он вернулся к дневникам. Первое “хочу”, на которое он наткнулся, и которое не было чем-нибудь в роде “порвать этих паршивых гриффиндорцев завтра на матче”, было “Хочу чтобы это все поскорее закончилось” На этом месте Драко остановился. Он знал, что будет дальше. Много переживаний за родных, много отчаянья и бессилия. Нет, там искать надежду не было смысла… Сложив дневники ровной стопочкой и взяв ещё одно яблоко, он стал расхаживать по комнате. Хруст яблока делал его попытки что-то придумать хоть сколько-то приятными. В какой-то момент Малфой остановился напротив зеркала и посмотрел в свои глаза. Серые, немного стальные, они мягко и уверенно смотрели на него, словно чего-то выжидали. “Чего ты хочешь от меня?” “Займись зельеварением, оно всегда тебе нравилось, съезди в Германию, ты всегда этого хотел, а ещё ты всегда хотел научиться готовить лимонный пирог. Помнишь?” Драко был ошарашен ответами, пронесшимися в его голове. Он был готов почти их не заметить и продолжать вглядываться в лицо блондина напротив, чтобы выпытать у него настоящий ответ, но его отвлек стук в окно. Сова протянула ему лапку и, получив угощение, громко вскрикнула и улетела. “Здравствуй, Малфой! Нам всем очень жаль, что вчера так получилось. Поэтому мы приглашаем тебя завтра вечером на прогулку. Рона на ней не будет. С уважением, Г.Г.” Его звали на прогулку… Ещё несколько часов назад он и мечтать об этом не смел, а сейчас же чистокровный аристократ внутри тихо гудел о том что принимать приглашение от грязнокровки ниже его достоинства, и Драко чувствовал, как напрягаются его мышцы в желании отказать. Превзмогая себя и послав внутренне этого старого зануду, Драко сел за стол и написал ответ: “Здравствуй, Грейнджер. Буду рад к вам присоединиться. Где и когда мне следует быть? Д.М.” Ближе к ужину он получил ответ: “Хампстед-Гарден-Саберб. Камин будет открыт. Будем ждать к 16. Г.Г.” Малфой был рад как мальчишка и чуть не подпрыгивал на ходу. Он был уверен, что поведение Уизли было скорее предлогом, что эта толпа была готова общаться с ним. Он внутренне ликовал: после пустоты одиночества и крушения всех надежд перспектива оказаться среди ровесников, которые сами захотели с ним встречи, была, черт возьми, прекрасной новостью.

***

Гермиона захлопнула окно. Её сова вернулась пустой, а это значит Малфой получил сообщение и завтра к четырем будет в её доме. И что теперь с этим делать? Внутренне она уже корила себя за то, что согласилась пригласить Драко Малфоя. Он же так много лет всевозможными образами выказывал ей свое презрение, а потом, в конце, в битве... Все было слишком запутанно. Но если исходить из вчерашнего ужина, то она поступила абсолютно верно, попытавшись показать Драко, что они ему не враги. А не враг ли он им? Ещё год назад она однозначно сказала бы, что да. Тогда и Снейп был врагом, и было все просто и понятно. Сколько же воды могло утечь за один год... Она помнила онемение Драко, который узнал Гарри опухшего лицом. Помнила, рассказ, что Малфой так и не смог убить Дамблдора... Все было слишком сложно. И, может быть, если бы не хамство Рона за ужином, если бы не эта горечь в голосе Малфоя, которую заметили, кажется, только она и Джинни, она ни за что бы не пошла на такой шаг. Идея прогулки принадлежала Джинни. Уизли плохо была знакома с Драко Малфоем, но хорошо знала свою мать. Молли пригласила его за стол, а это многое значило. Это значило, что мама ему почему-то доверяет, а значит ему могла доверять и Джинни. И размышляя над тем, что произошло на ужине и Драко Малфое, в голову тогда Джинни пришло следующее: "Если он просто ошибался? Хотела бы я на его месте, чтобы меня простили? Дали мне ещё один шанс?" Однозначно хотела. И поэтому она уговорила Гермиону, которая хоть как-то была знакома с Драко пригласить его все равно куда. Полумна была взята в сообщники, Невилл, решив сохранить нейтралитет, отказался, как и Гарри, который сослался на то, что составит компанию Рону. От идеи просто выпить чаю всем вместе Гермиона быстро отказалась, предвидя все то же неловкое молчание. В магическом мире светиться не хотелось: они с Малфоем слишком узнаваемы и превращать встречу в попытку сбежать и замаскироваться было бессмысленно. Значит оставался родной домашний беспалочковый человеческий мир.