***
К недовольству Грейнджер в этом году третьекурсники оказались совершенно несносны. На прошлой неделе они за спиной профессора Трелони перекидывались хрустальными шарами и один из них умудрились разбить. Не то чтобы Гермиона не понимала этих учеников, она сама не видела в этих занятиях особого смысла, но как у них получилось разбить прорицательную сферу, Гермиона не представляла. Она помнила, что когда она была на третьем курсе, то её укатившийся шар пропадал чуть ли не пол лестницы, но при этом даже не поцарапался. Починке такие сложные магические предметы не подлежали. И его поломка обошлась Гриффиндору в 40 очков с каждого участника игры, а всем старостам факультета в дополнительное дежурство. Теперь ближайшие несколько недель к основной скуке Гермионы добавится ещё одна - скучать на занятиях по прорицанию, чтобы "следить за дисциплиной". Она попыталась убедить Макгонагалл, что в этом нет необходимости, но не вышло. — Вы боитесь. Это случится через три недели, — Сивилла Трелони была как всегда абсолютно уверена в своих словах. Гермиона закатила глаза. Она уже полчаса штриховала кусок пергамента на всевозможный манер. Что за глупость!? Почему ей нельзя было взять хотя бы какую-нибудь книгу? Конечно, это не решило бы вопрос полностью, но из двух скук она бы предпочла выбрать меньшую. Да, понятно, что все её внимание должно быть посвящено дисциплине, именно поэтому старостам выделили эту самую верхнюю парту рядом с боковой лестницей ведущей к двери, с которой прекрасно виден весь класс, но, по сути же, одно присутствие её здесь навело порядок. Студенты сидели как мышки, потому что боялись героини войны. Это была какая-то злая шутка судьбы. Прорицание было единственным предметом, который она принципиально не хотела изучать, а теперь вынуждена слушать трели полоумной Сивиллы по поводу чаинок. Гермиона не верила, что можно научить предсказывать. По её представлениям пророчества делались людьми двух типов. Первые настолько умны, что великолепно понимают устройство вселенной, чтобы иметь возможность разговаривать с ней. А вторые глупы настолько, что в их голове не появляется ничего, кроме вещающего голоса мироздания. Профессор, по её мнению, относилась ко вторым. Когда пергамент был изрисован вдоль и поперек, из всех доступных ей развлечений оставалось только качаться на стуле, но и это ей скоро надоело. Тоска была такая сильная, что все мышцы сводило от желания сделать хоть что-нибудь: попрыгать или походить из стороны в сторону — что угодно. Она потянулась сплетенными пальцами за спину, немного покрутила головой, неприятное напряжение не проходило. Гермиона вздохнула. Невольно в голову лезли мысли о безусловно расслабляющем, столь спасительном последние дни и очень страстном. Его руки, глаза, губы, снова руки, но уже поглаживающие её, его запах. Девушка на какое-то время будто наяву ощутила любовника рядом с собой, почувствовала его горячий взгляд, размеренное дыхание... Плечи расправились. Кровь стала собираться внизу, затягиваясь в тугую воронку. Дыхание невольно участилось. Было в этом что-то запретное, сидеть хоть и не на своем, но все же занятии и так реально ощущать тонкие пальцы на лице, на талии, на бедрах. Гермиона закинула ногу на ногу, прикрыла глаза и скрестила руки на груди. Со стороны можно было подумать, что она спит. Но она мечтала. Властные движения рук по её спине, упор предплечьями ему в грудь. И вжиматься сильнее. Смелые движения и пылкие губы. Она ощутила, как внизу стало влажно, клитор напрягся, а в гортани встал ком. Девушка открыла глаза, ощущая приступ робости, но никто ничего не заметил. Все, что могло выдать — это чуть учащенное дыхание, заалевшие щеки и легкая улыбка, которая не сходила с её лица. Она нежилась своими фантазиями, наслаждалась ими, насыщалась, пила. Изнывала от самой себя и от Драко одновременно. Очередной возглас Трелони вырвал её из мечтаний: — Ааа!!! Это же... Милая моя, вы умрете. Причем очень скоро... Простите, что приношу вам эту весть... Если бы она не была сейчас так возбуждена, то её, наверное, бы вырвало. Она выдохнула и постаралась запомнить на кого в этот раз упала ноша страшной смерти, чтобы успокоить потом девочку, которая по звукам вот-вот расплачется. Но про себя отметила, что её факультет всё ещё в строю, потому что обреченная студентка осталась сидеть на месте и даже пыталась что-то записать о том, как ей только что предсказали скорую кончину. Гермиона посмотрела на часы. От урока осталось совсем немного. Рассудив, что её долг как гриффиндорской старосты выполнен, она беззвучно поднялась и выскользнула в коридор. — Экспекто патронум! Маленькая юркая выдра сделала оборот вокруг хозяйки и замерла перед Гермионой. — Найди Драко Малфоя. Передай ему: "Через 20 минут в нашей гостиной" Через 15 минут Гермиона уже стояла в общей комнате старших старост прямо напротив входа и медленно, методично расстегивала блузку. Она с наслаждением представляла реакцию Малфоя, когда он появится из этого отверстия в стене. Туфли отлетели куда-то в сторону. Драко зашел в гостиную, как раз когда она завела руки за спину, чтобы расстегнуть юбку. И за мгновение до своего появления в комнате насмешливо произнес: — Неужели Трелони предсказала тебе мучительную смерть, что я так срочно понадобился? Как только юноша появился из темноты небольшого прохода, ведущего к портрету рыцаря, он смерил Гермиону взглядом и, оценив ситуацию, добавил: — Можешь не отвечать. Кажется, сейчас это неважно. — Знаешь отчего я начинаю скучать больше всего? — она расстегнула молнию и позволила ткани стечь по ногам вниз, — от теории кулинарии и прорицаний, — мыском она отбросила юбку в сторону. — У меня только один вопрос к тебе, — юноша медленно и плавно приближался к своей любовнице, — когда ты начала носить чулки? — Он подошел уже вплотную к Гермионе, одним движением обхватил её и с легкостью оторвал от пола, обхватывая губы. Гриффиндорка улыбалась в его жаркий поцелуй. Она рассчитывала на такой эффект. Эти чулки она купила ещё летом, но только сегодня в первый раз решилась предстать в них перед Малфоем. Перед этим она один раз надевала их дома, в тот день когда вернулась из магазина. Сама не знала почему, но тогда она достала туфли на высоченных каблуках, в которых еле могла ходить и держала только для официальных приемов, новый черный комплект белья, алую помаду, которую как-то давным-давно купила и так ни разу и не использовала, заколола волосы и в таком виде провела первую половину своего дня, не выходя из дома и каждый раз заигрывая сама с собой, когда мимоходом видела отражение в зеркале. Оторвавшись от её губ, Малфой переместился на шею. — Ты… — Она хотела предложить переместиться в спальню, но Драко сейчас было не до этого. — Тшшш! Ты так вкусно пахнешь. Раскатисто и гулко Гермиона засмеялась гортанным смехом, лишь чуть выпуская его из растянувшихся в улыбке губ. Этот смех заставил её изогнуться, закинуть голову назад, тем самым ещё больше раскрыв перед Малфоем шею, ключицы и бархатную кожу декольте. Драко твердой и нежной рукой прижимал её ближе к себе. Колени Гермионы непроизвольно согнулись, обхватывая бедра и стараясь глубже вдавить блаженствующее тело девушки в юношу. Тонкие полоски губ юноши бродили по сатиновой коже. Гермиона была сладкой. Сколько он её не целовал, этот вкус оставался с ней. Каждый раз припадая к губам, шее, рукам, бедрам, он чувствовал этот сахарно-пряный вкус. Он не знал, правда ли она такая или только ему так казалось, но остановиться во впитывании букета чувств, которые предоставляла ему её кожа, Драко был не в состоянии. А Гермиона каждым жестом, каждым своим движением потакала Малфою в этом. Ему было мало только ощущений, получаемых губами. Он развернулся и пристроил девушку на спинку дивана рядом, давая волю рукам. Гермиона крепче сжала его бедра коленями и двинулась всем телом навстречу его пальцам, поглаживающим нежный почти плоский живот. Неторопливые, выжидающие прикосновения заставляли её растворяться в ощущениях, она откинулась назад, держась руками за его предплечья, выгибая поясницу настолько, насколько была способна. Ниже, ещё ниже. Затылком она обрела опору в одной из диванных подушек и соскользнула руками на спинку. Обивка дивана приятно холодила разгоряченную кожу девушки, изнывавшую от желания. Дыхание покинуло Малфоя. Он смотрел на Грейнджер, изогнувшуюся перед ним, застывшую в ореоле своих волос, тяжело дышавшую, почти нагую. Никогда в жизни он не видел ничего прекраснее. На мгновение ему показалось, что он уже в ней, так сильно он ощутил жар в члене. — Замри! — он тяжело выдохнул. — Вот так! Он потянулся вперед, на секунду обхватил бока Гермионы, а затем повел руки дальше ей за спину и расстегнул столь ненужный лифчик. Гермиона на секунду отпустила спинку дивана и, потянувшись руками наверх, сбросила надоедливую часть гардероба. В голове у неё мелькнула мысль, что стоит попробовать обходиться вовсе без него. “Куда делась её робость?” — Малфой был чуть шокирован, но слишком возбужден, чтобы подумать об этом. Опоры на затылок Гермионе не хватило, и она соскользнула чуть ниже, повторяя туловищем изгиб дивана. Малфой бессильно выдохнул. Он пожалел о своих последних словах. Вот так. Так было ещё лучше. Колени Гермионы ослабили хватку и теперь были согнуты над спинкой дивана. Драко наклонился и одновременно пальцами и губами схватил кромку её трусиков. От такой дерзкой близости его губ к эпицентру ее чувственного наслаждения Гермиона сдавленно ахнула и чуть притянулась ближе к нему. Ещё мгновение и она совершенно обнаженная лежит перед ним в столь неестественной, но невозможно восхитительной позе. Её розовая промежность влажно поблескивала прямо перед ним. Малфой чувствовал, как весь подрагивает от возбуждения. Он был слишком одет. Сбросил мантию и растянул галстук настолько, что тот сам сполз вниз, зацепившись на секунду за ступню Грейнджер. Расстегнул две верхние пуговицы и резким движением стянул рубашку через голову. Гермиона потянулась руками между своих бедер. Ей пришлось напрячь мускулы разнеженного вниманием живота, чтобы приподняться, почувствовать под пальцами холод пряжки ремня. Расстегнув его она откинулась назад, упираясь в диван макушкой, стараясь растянуть уставшие за эти секунды мышцы. Кажется, Малфой забыл как дышать. Её изгиб был слишком пылким, чтобы быть реальным. Когда она расслабленно раскинула руки по дивану, он молниеносным движением сбросил вниз остатки одежды, практически уравнивая себя с распятой Грейнджер. Теперь было все правильно. Озноб, захватывающий его тело, все нарастал. Драко приподнялся на носочки, чуть запрокидывая голову так, чтобы Грейнджер осталась на самом краю его зрения. Он сильной десницей провел по её животу вверх, ближе к нежной розовой плоти, и, не касаясь оной, сведя указательный и средний палец вместе, повелительным жестом толкнул их внутрь неё. Гермиона крикнула. Её крик был полон желания, наслаждения, жара, который заполнил все её тело. — О, Мерлин, — тихо прошептал Малфой. Он сам не понял как, но в следующую секунду он перегнулся через спинку и обхватил губами теплый бугорок между её нежных, сокровенных, видимых только ему нижних губ. Она не знала, откуда у неё берутся силы на стоны. Но ни на что другое их точно не было. Она кричала в голос, думая после каждого мельчайшего движения Малфоя, что круче уже быть не может. Его возбуждение делало движения чуть размазанными, размытыми, и Гермиона не понимала, где именно проходил его язык, губы, и где именно касались пальцы. От этих чувств сознание Гермионы будто раскатывали скалкой. Она не помнила кто она, где она и в каком неудобном положении находится. Когда её стоны стали слишком томными, Малфой отстранился. Он хотел быть в ней, когда она кончит. Чтобы сохранить пыл девушки, он продолжал неторопливо двигать пальцами в теплой влаге, наблюдая за истомой своей любовницы. Прикусив её обтянутую в капрон коленку он поспешно избавлялся от всё ещё сковывающих ступни брюк и обуви. Как только Драко ощутил дубовый паркет под ногами, он перегнулся через преграду между ними и склонился к Грейнджер за поцелуем. Она не могла. Она не могла его целовать, ей не хватало дыхания, сил, сознания. Она ощущала, как его пальцы двигались в ней, и сдавленно ахнула, когда они её покинули. В следующий миг она ощутила, как что-то тяжелое навалилось на неё, и она съезжает вниз. Ещё через мгновение она плечом ощутила ворс ковра, он показался ей слишком непривычным. Они лежали на боку, перепутавшись все ещё закинутыми на диван ногами. Малфой смотрел на неё в упор и чуть усмехался. Он скользнул ещё влажной рукой обратно между её ног, будто напоминая Гермионе о положении вещей. Гермиона всхлипнула, но в столь неудобной позе толком не могла пошевелиться. Драко потянул её на себя, переворачиваясь на спину и усаживая Гермиону сверху. “Боже. Вот так...” Как же ей хотелось этого. Девушка чуть приподнялась, чтобы ощутить, как его пенис оказывается своим концом ровно в нужном месте, и со сдавленным гортанным стоном опустилась на него. Малфой изогнулся в спине и застонал. Его ожидание окупилось сторицей. В эти мгновения он не был уверен, что сможет хоть когда-нибудь снова явственно мыслить, Грейнджер заполнила все его сознание, мозг, тело, что там ещё у него есть? Всего его. Сейчас нет ничего другого, как находиться в ней и чувствовать, как она раз за разом, опускаясь на него по-новому, изгибается, движется, сводит с ума. Сознание разносилось на миллиарды частей, превращаясь в пыль, в воспоминание. Видеть её. Он хотел видеть её, чувствовать зрением то, что чувствует она. Приподняв руки с её огненных бёдер и обхватив талию, Драко заставил Гермиону склониться к нему, прижавшись животом, изгибаясь и издавая стоны, а затем чуть коснуться его груди затвердевшими сосками. Голова девушки была запрокинута от удовольствия, а движения не прекращались. Она терлась всем телом о него. Малфою казалось, что он может нарисовать те фигуры, что описывали её соски на его коже. — Посмотри на меня. Хриплый, чужой голос, но Гермиона ему повиновалась и опустила свое лицо к нему, точно напротив. Они перекидывались жадными вздохами, не касаясь друг друга. Снашивались телами и взглядами, подтверждая каждым движением, что принадлежать только друг другу. И так же вместе очутились за гранью.***
—Ты куда-то идешь? Гермиона надеялась проскользнуть незамеченной мимо Драко, лежащего с очередной французской книгой на диване в гостиной, но не вышло. — За покупками в Хогсмид. — Только чулки там не покупай. — Прости, что? — В Хогсмиде нет хороших чулок. Гермиона молчала и поражено смотрела на Драко. — Что ты на меня так смотришь? — Пытаюсь прийти в себя от того, что ты даешь мне рекомендации какие чулки и где брать. — А скажешь, что не на меня они были рассчитаны? — он ухмыльнулся и с вызовом посмотрел на девушку. — Я как основной потребитель неплохо разбираюсь в товаре и поставщиках. В Хогсмиде продают только дешевые, у них дурной блеск и они не приятны на ощупь. Гермиона постаралась не думать о том, откуда он знает столько о чулках и, не найдя как реагировать, подошла и поцеловала Малфоя, чтобы заткнуть рот и ему, чтобы он не сказал что-нибудь ещё, и себе, чтобы не искать что ответить.