Шкатулка чувств

— Прими мои глубочайшие соболезнования. Потерять лучшего друга в таком молодом возрасте… Юнги перестает слушать на втором предложении. Его сознание не может сохранять сосредоточенность на окружающей обстановке дольше, чем на десять минут, поэтому он просто шатается из комнаты в комнату, стараясь не смотреть на алтарь. Почему они поставили такую ужасно счастливую фотографию? Сделанную в тот самый день, к тому же. Юнги сам ее выбрал. Зрение снова приходит в расфокус, ладони потеют, а ноги подкашиваются. Странная, будто несуществующая, но такая сильная дрожь трясет все тело. Галстук на шее кажется слишком тугим. Тело подводит Юнги, его мозг отказывается работать, поддается непонятно откуда взявшейся панике. Он спешит забиться в любой угол, где нет людей, совершенно не разбирая дороги. Люди то и дело останавливают его, спрашивают что-то, но он не разбирает ни единого слова, лишь мямлит в ответ и уходит. Скорее в одиночество. — Юнги. Голос тети Квон звучит неожиданно ясно посреди всей какофонии звуков. Обычно яркая и веселая, тетя Квон сейчас серьезна, какой Юнги никогда ее не видел. Черное платье в пол выглядит на ней тоже странно, ведь она всегда носит одежду пастельных тонов, украсив ее кучей браслетов и ожерелий с разноцветными камнями. Говорит, это амулеты от разных бед. — Юнги, — повторяет тетя Квон. Не «Юнги-я», как она всегда кричала ему с порога, принеся вкусности для него и Хосока, у которого Юнги отсиживал после уроков всю среднюю и старшую школу. — Дай мне руку. Вообще-то, она хорошая подруга семьи Хосока, но ни разу ни его тетя, ни тем более тетя Юнги. Но она всех так просит называть себя, говорит, так проще. Юнги протягивает бледную мокрую ладонь, кладет ее поверх загорелой ладони тети Квон, такой маленькой по сравнению с его собственной. Короткие пальцы вцепляются в его кожу мертвой хваткой. — Он здесь. Он пришел ради тебя, не смог отпустить. Увидь его. Поверь всей душой и увидь. Тетя Квон всегда была странной. Юнги сначала не понимает, что она вообще говорит, но потом единственная яркая мысль проскальзывает в голове, и в груди сразу щемит от бессмысленной веры в чудо. Ничего не происходит в ту пару секунд, что Юнги пялится на их сомкнутые ладони. Он уже начинает горько смеяться внутри себя, разочарованный. Поднимает голову, готовый соврать тете Квон, что понял ее и оценил поддержку, как замечает за ее плечом фигуру. Хосок стоит там, выглядящий совершенно иначе, чем в воспоминаниях Юнги. Эфемерный, не подходящий месту, неживой. Но все равно, Юнги уверен, что это Хосок. Когда он отнимает свою ладонь из хватки тети Квон и закрывает себе рот, чтобы быть уверенным, что он не закричит, Хосок улыбается той широкой улыбкой, которой улыбался только он. — Привет. Давно не виделись, — звучит у Юнги в голове голосом Хосока, который он почти забыл. Сам Хосок не двигает губами, только продолжает улыбаться, стоя немного поодаль. Тетя Квон исчезла так же внезапно, как и появилась. — Я тут, вроде как, до конца твоей жизни. Юнги не сразу понимает, что плачет, пока на него со всех сторон пялятся напуганные гости.