Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Он открыл глаза, медленно пропуская яркий свет десятка люстр с трепыхающимися свечами сквозь ресницы. Огромный бальный зал был пуст. Блестел начищенный чёрный паркет, у стен стояли стулья на гнутых ножках с вышитыми золотыми нитками сиденьями, в зеркалах отражалась бесконечная пустота. Он встал со своего места, разгладив складки на чёрных бриджах и жилете, скрывающим белоснежную рубашку. Подбитый алым плащ соскользнул с его плеч и опал на пол. Часы пробили одиннадцать. - О, как любите вы опаздывать, юная леди, - покачал головой он, напевно, почти насмешливо растягивая слова. Прошло ещё не меньше десяти минут, когда он взмахнул рукой, заставляя внушительную дверь зала открыться. На пороге стояла девушка лет шестнадцати, едва ли старше. Её светлые волосы, имеющие у корней цвет мёда, а у концов – молодых колосьев ржи, крупными локонами падали на плечи и спину, почти до самой поясницы. Лишь у висков их собирали две чёрные заколки, похожие на крылышки маленьких летучих мышей. Ему не надо было оборачиваться, чтобы увидеть, как девушка неловко поправляет волосы, позже медленно опуская руку на плечо, проводя её по другой руке и накрепко сплетая пальцы в замок. - Простите, граф, - голос тихий, немного хрипловатый. Даёт знать о себе недавняя простуда. Девушка прошла вперёд, сопровождая себя шорохами прямого светло-голубого платья с множеством оборок и длинным хвостом из шёлка да стуком каблуков чёрных туфель с полудетскими пряжками. Он небрежно пожал плечами, всё так же не разворачиваясь и глядя вдаль зала, где стоял на возвышении позолочённый трон. - Эти коридоры... - девушка замялась, становясь слева от него и отвернув голову к зеркалу, разглядывая себя. В нём отражалась одна она. – Эти коридоры никак не уложатся у меня в голове. - Следует говорить «расположение этих коридоров никак не уложится у меня в голове», - вновь полу-пропел он. Девушка вздрогнула от его слов, опустила голову, закусив губу. Он появился со стороны зеркала, в которое она только что смотрелась, провёл пальцам по её локонам, с несколько печальной усмешкой покачав головой. - Ну, ну, моя леди, скоро вы всему научитесь. Не стоит так убиваться. - Граф, - Соня Ван Хельсинг подняла на Костеля Цепеша сосредоточенный взгляд. – Граф, но разве вы взяли меня к себе только для учёбы? - О, моя милая леди, - улыбнулся мужчина, обнажив тонкие острые клыки. – Вы задаёте этот вопрос слишком часто за этот месяц. - Потому что хочу услышать на него ответ, - упрямо повторила девушка. Граф только взял её за руку и поцеловал край рукава, даже через ткань обдав кожу Сони холодом своего дыхания. - Такой прекрасный вечер. Не лучше ли провести его в вихре танца? - Не... не прекрасней всех прочих, - осмелилась ответить девушка, испуганно выдёргивая свою руку из захвата тонких пальцев. Костель только рассмеялся, словно мальчишка выскакивая в центр зала. Его тёмно-каштановые волосы, завязанные в косу красной лентой, взвились змеёй, когда свечи, по неслышному приказу, вспыхнули ярче, а где-то заиграли музыканты. Обернувшись к Соне, до сих пор не привыкшей к подобным представлениям и сейчас стоявшей на своём месте, граф прищурил винного цвета глаза. - Так может, сделаем его более запоминающимся? - Что вы имеете в виду? – залилась краской девушка. Костелю оставалось только прислушаться к её пугливым мыслям, похожим на алых бабочек. За долю секунды встав перед Соней, он без стеснения привлёк её тело к себе, наслаждаясь теплом и мягкостью её груди, живота, прижавшихся к его собственным груди и животу, спины под его ладонью. Девушка без сопротивления и даже с охотой взяла его руку, однако её глаза смотрели всё так же настороженно. - Я имею в виду, не совсем то, что мелькает перед вашими глазами из-за игры гормонов, - ответил Цепеш. Замолк, смакуя фразу и вид задохнувшейся от возмущения девушки, потом продолжил, по своей манере растягивая слова. – Однако не думайте, что однажды вашей кожи не коснётся атлас моих простыней. - Граф! – Соня даже попыталась вырваться из его объятий, едва не сбив их обоих с ритма вальса, но Костель успел сменить шаг. Девушка продолжала ему что-то сердито выговаривать, но он только смотрел на неё снисходительно, да загадочно улыбался. - И всё же, - словно не замечая того, что суровая отповедь ещё не закончена, произнёс Цепеш, проводя свою партнёршу мимо зеркала, где отражалась лишь она сама с одной поднятой рукой, сжимающей что-то невидимое, а второй отведённой в сторону. – Всё же я имел в виду то, что предложу вам сегодня одно из моих редких вин. - Не вы ли пару недель назад запрещали мне даже думать об алкоголе? – Соня хитро прищурила лазурные глаза. Мужчина перед ней внушал ей опасения, заставлял порой сердце замирать от страха, особенно когда отчитывал за что-то, однако его глаза смотрели с лаской куда чаще, чем с раздражением, а в сказанных с насмешкой словах звенела забота. Костель снова улыбнулся, открывая клыки, что заставило девушку быстро отвернуться. - Времена меняются, моя милая леди. И прошу отворачиваться от моих клыков с меньшей прыткостью – это может меня обидеть. - А в обиде вы страшен? – тихо спросила Соня, вспоминая вечер их знакомства. Костель погладил девушку по напрягшейся спине. - В обиде я обижен, только и всего, моя милая леди. И буду обижен вдвойне, если сию обиду мне нанесёте вы. - Ох, ну это уже... - слово «слишком» граф смог расслышать только при помощи своего обострённого слуха. Соня выглядела вконец смутившейся, однако не сбивалась с ритма и не пыталась отстраниться. Костель понимал, что дело в его притягательности для любой девушки, но так же он знал, что если маленькая Ван Хельсинг сочтёт свои чувства к нему недостойными и порочащими её, она, не сомневаясь, достанет спрятанный на груди ножик. Даже сейчас он чувствовал его лёгкий запах металла, смешивающийся с ароматом её духов. - Граф, - Соня повернула к нему голову, мазнув локоном по щеке. – А то вино, что вы сегодня поставите нам на стол... Оно будет из тех бутылок, что пахнут табаком?