Мой папа - лейтенант

Запах алкоголя. Как же тянет приложиться к стакану. После тяжёлого рабочего дня нет сил даже идти в бар, поэтому рядовой Хэнк просто покупает бутылку и плетётся домой. На часах двенадцать ночи, на улице валит снег и мороз обжигает кожу. До дома всего-ничего, лишь бы поскорее дойти. Привычная дорога становится гораздо длиннее. Но уставший мозг всё равно улавливает каждый звук. Совсем рядом, в проулке между домами, возле трёх мусорных баков слышен шорох и чьё-то жалобное хныканье. В ночной тишине «мертвого» района это было отчётливо слышно. Мужчина пошёл на звук и отодвинул мусорный бак. В картонной коробке, заботливо спрятанной от чужих глаз, кто-то шевелился и продолжал хныкать. Хэнк открыл её и то, что он там обнаружил, не укладывалось в его уставшей голове. В коробке, закутанный в всего лишь тонкое покрывало, лежал грудной ребёнок и корчился, свернувшись в клубок. Андерсон тряхнул головой, приводя мысли в порядок и быстро сообразил, что делать. Он снял куртку и осторожно укутал в неё малыша. — Тшш, тише, тише, — успокаивал он младенца, думая о том, что нужно завести дело на безответственную мамашу, что бросила его. Он прижал ребёнка к груди и подобрал бутылку. Ночью в полиции с грудным ребёнком на руках делать нечего, поэтому он понёс его домой. Но была одна проблема, которую было необходимо решить, как только он придёт домой. Хэнк понятия не имел, как ухаживать за новорождёнными. И к соседям не обратиться — рядом живёт лишь пара-тройка стариков, и те спят. Придется самому — по книжкам хоть как-то позаботиться о ребёнке до утра. Сначала всё шло хорошо: Хэнк осмотрел ребёнка, не ранен ли он, затем согрел в тёплой ванне. Малыш был спокоен. Но через некоторое время, когда он должен был засыпать, он начал громко плакать. Хэнк судорожно искал причины этого поведения, потом вспомнил и треснул себя по лбу, что забыл накормить ребёнка. Схватив его в охапку, он пошёл в ближайшую аптеку и купил всё, что нужно было. Накормив и уложив ребёнка, Андерсон подумал, что не взял в рот ни капли купленного спиртного и его усталость немного убавилась. Но он обнаружил ещё одну деликатную проблему: ребёнку нужно поменять подгузник… Кое-как справившись с материнскими хлопотами, Хэнк завалился спать рядом с ребёнком. Какое-то мазохистское удовольствие, когда после такой усердной работы ребёнок наконец уснул. Матери тоже иногда такое чувствуют? — «Надеюсь, хоть ночью он меня не побеспокоит» — подумал он, засыпая. Утром, как и обещал, он завёл дело на пропавшую мать. Встал вопрос о том, куда отдавать ребёнка. — Отправим его в детский дом, где ему найдут опеку, — все предложения были похожи на одно общее — возложить всю ответственность на другого. Такой подход к судьбе мальчика бесил Хэнка, поэтому он выкрикнул: — Довольно! Я забираю его под свою опеку. Коллеги растерянно отреагировали на такое самовольное заявление, но Хэнк настойчиво ответил, что позаботится о ребёнке лучше, чем все они. В конце концов, никто так и не смог его переубедить, оставалось лишь наладить дела с бумажной волокитой. Заботиться о мальчике становилось всё труднее, но и это приносило пользу: Хэнк перестал пить на некоторое время и реже ощущал усталость. Он раньше уходил с работы, чтобы ухаживать за ним, а иногда и вовсе приносил с собой на руках на работу, ведь категорически отказывался нанимать няньку. Было немного забавно наблюдать коллегам на работе, как взрослый мужчина приходит в офис с младенцем в нагрудной сумке, а потом ещё и кормит его. Благо, организация небольшая и это не возбранялось. Хэнк назвал его Коннором. это имя предложила секретарша директора, и оно привлекло Андерсона. Коннор рос, служба «отца» делала его дисциплинированным и послушным ребёнком и теперь уже он присматривал за гулящим папочкой. У него родилась ненависть к алкоголю и огромная любовь к собакам, поэтому на его двенадцатилетие Хэнк подарил ему щенка по кличке Сумо, с которым мальчик проводил почти всё время. Время шло и в техническом прогрессе произошёл скачок — люди стали изобретать машины, подобные себе и общество активно их приняло. Хэнк сразу их невзлюбил. — Зачем нам эти жестянки, Коннор? Мы вдвоём и так неплохо живём. Хэнк за всё это время дослужился лишь до старшего лейтенанта из-за своей привычки пить и отлынивать. И судьба подкинула ему один камень: его перевели прямо в отдел по работе с этими жестянками. Тогда он совсем спился. Сынуле приходилось искать его по барам и таскать домой, чтобы тот не натворил чего. — Лейтенант, вам нужно меньше пить, — насмешливо говорил Коннор, укладывая Хэнка спать. Тот в пьяном угаре, чуть ли не плача, говорил, как сильно вырос его мальчик. Коннору уже восемнадцать. Он поступил в полицейскую академию и успешно там учится. Хэнка тем временем съедает гордость за сына и печаль, что те восемнадцать лет, что он его растил, слишком быстро пролетели. От Коннора остались приятные воспоминания и Сумо. — «Нет, даже эти жестянки не заменят мне его.» Лишь бы он не забывал своего старика и почаще проведывал его в барах.