Сезоны

Он — воплощение зимы. Блондинистые волосы, чуть вытянутое лицо с бледной кожей, голубые линзы, скрывающие естественный цвет глаз, пухлые розоватые губы и чуть угловатое тело. Казалось бы, ничего необычного в таком внешнем виде нет, вон, половина населения земного шара имеет те же черты, но отчего-то Минхен был особенным. Ему уже было далеко за тридцать, но он выглядел так, словно застрял в подростковом возрасте и не в состоянии выбраться из тех лет. «Бессмертный дух всегда млад», — вспоминаются слова бабушки. Может, он действительно бессмертен? Ведь время идет, а он не меняется. Совершенно. На лице ни единой морщинки, кожа все такая же гладкая и бледная, а подростковая угловатость осталась при нем. Это тот вопрос, который преследует Ли всю его жизнь, а ответ, который, кажется, лежит на самой поверхности, все не хочет показаться в его мыслях. Так парень и проживет свое столетие, время от времени меняя дату рождения в паспорте. С неправдоподобным для его вида цифрами, на приевшиеся восемнадцать. Наблюдая со стороны, как стареют и доживают свой век родные и близкие, ведя жизнь затворника, лишь бы не встречать старых знакомых и их шок в глазах спустя года, когда они видят его. Если в самом начале осознания своего положения, Минхен радовался тому, что способен жить вечно, то сейчас от этой радости не осталось ни единой крошки льда. А зимы с каждым годом все холоднее и холоднее. Толстый покров снега устилает Землю уже в первых числах декабря вне зависимости от погодных условий на том или ином континенте. Хрупкие произведения искусства кружат в воздухе, не переставая, словно небо в один момент покрылось толстой коркой изо льда. Минхену кажется, что все люди живут в маленьком снежном шаре, где он — единственная статуэтка из хрупкого хрусталя, величественно выделяющаяся на фоне остальных декораций. И это не приносит счастья. Ему бы прожить обычную жизнь. Закончить школу, университет, устроиться на работу и найти свою судьбу, сколотить дебильный дом и посадить вековое дерево близ него, сквозь пальцы пропустить песок своего времени, чтобы в конце концов состариться и быть преданным огню. Но. Но из-за своего «бессмертного духа», как десятилетиями ранее шептала бабушка, из-за своего предназначения, из-за своей сущности он лишен всех благ обычного существования в кругу таких же, как и он, людей. И это делает ужасно больно. Вынужденное одиночество день за днем давит на виски и сердце, указывая на особенность Ли. Теперь парень задается вопросами: Он такой один? Только ему подвластны небо и земля во время спячки медведей и замерзания рек? Только он способен чувствовать угасающие жизни и рождение новых, в период с декабря по февраль? Все ответы приходят к нему в момент случайной встречи с Ли Донхеком. Немой вопрос в глазах того и радостное: «Ты такой же, как я» — ставят все точки над злополучным «и». И зимы становятся менее суровыми. \\ Как оказывается, Донхек — лето. То самое: яркое, со вкусом яблок в карамели и сладкой ваты на устах и теплое, с запахом свежести после проливного дождя на мокрой одежде, с рыжеватыми веснушками по всему телу и смуглой кожей. Парень и сам по себе солнце во плоти, как однажды сказал Минхен в июле прошлого года. В тот день температура повысилась, преодолевая отметку в тридцать градусов. Ли тогда показалось, что еще чуть-чуть и он растает. Лето, кстати, открыло зиме глаза на их природу. Сказало, что они боги какие-то, что дети у них есть по всему земному шару и храмы, что есть еще два друга — весна и осень, что найти их не составит труда. Стоит только начало каждого сезона дождаться и в храм прийти, где они и обитают первые две недели, принимая подношения и выслушивая молитвы. Сказало, что было раздосадовано, когда не заставало зиму в его доме, когда чувствовало смятение и боль друга. А, бог зимы тогда смущенно кивая, задал вопрос: «Может ли холод влюбиться в тепло?» Улыбаясь и почесывая шею с россыпью родинок, лето кивнуло.