***
С трудом поднявшись на четвёртый этаж, Кэмпбелл открыла входную дверь в квартиру и, разбрасывая по дороге свою верхнюю одежду, добралась до комнаты. Наверное, приличный человек никогда бы так не поступил, но Эшли, видимо, заразилась сонливостью от Джесс, поэтому, сие простительно для неё. Эш лениво плюхнулась на незастеленную постель и молча лежала, не обращая внимания на Джесс, которая где-то задерживалась. Джонсон неспешно плелась по пятам за ней, отставая на большое расстояние. Чуть ли не споткнувшись о рюкзак Эшли, еле передвигая ноги, она добралась до комнаты и удобно устроилась рядом с Кэмпбелл. Под крылышком. «М-да, — лениво подумала Эш. — Ночёвка начинается гораздо раньше, чем я предполагала». Она ещё раз ухмыльнулась и, услышав тихое сопение под боком, беспечно уснула. «Эшли!» — громкий женский голос, предвещающий что-то неладное, вмиг оборвал эту идиллию. Джесс резко открыла глаза и непонимающе посмотрела на Кэмпбелл. «Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не раскидывала свои вещи по дому?» — каждое новое слово больно било по ушам. — Извини, я сейчас, — наспех бросила Эш и, освобождаясь от рук Джессики, выбежала из комнаты. Джонсон осталась одна и пыталась понять что происходит, вслушиваясь в приглушённые крики, доносившиеся из коридора. Ничего не понятно. Дальше послышался сильный грохот, который бывает, когда человек с яростью хлопает дверью. Вернулась Эш только через несколько минут. Вид у неё был понурый и вымотанный. — Что случилось? — спросила болотноглазая. — Ничего страшного. — Ты выглядишь неважно. Надеюсь, у тебя всё хорошо, — с сожалением продолжила Джонсон и нежно погладила Эшли по голове. Между ними воцарилось неловкое молчание, поэтому Кэмпбелл решила его немного разбавить и спросила: — Эй, может посмотрим какой-нибудь фильм? Джесс на секунду задумалась, а потом ответила: — Конечно, давай. — Какой, например? — Хм, может, ужасы? Кэмпбелл улыбнулась и заботливо спросила Джесс: — А ты точно не испугаешься? — Нет, уж в этом я тебя уверяю, — решительно отрезала болотноглазая. — Ну, смотри, я за тебя не ручаюсь. Эшли поднялась с кровати, достала свой ноутбук и начала искать подходящий вариант, да такой, чтобы уж точно проучить Джессику. — Смотри, тут есть «Пила» и «Хостел». Какой из них? — Эш изогнула одну бровь и странно улыбнулась. — Тот, который хардкорнее, — в колосе Джесс звучал вызов. — Значит, «Пила». Эшли включила фильм, поставила ноутбук на колени и опёрлась на стенку. Джонсон удобно устроилась рядом: она положила свою голову на плечо Кэмпбелл, взяла её руку в свою. Их пальцы переплелись, а на щеках у обеих выступил лёгкий румянец. Первые десять минут фильма показались Джесс слишком скучными, поэтому она чуть ли не уснула. А вот дальше, когда началась первая «игра», она невольно сжала руку Эш сильнее и инстинктивно вжалась в неё. Кэмпбелл тоже была напугана таким поворотом событий, но чуть меньше. Она довольно улыбнулась, когда заметила, что Джесс приблизилась к ней. «Значит, со мной она чувствует себя в безопасности» — подумала Эшли. Когда началась вторая пытка, уже сама Кэмпбелл не выдержала и выключила фильм. — Ну, и кто из нас испугался? — выдала Джесс, чтобы подловить подругу, скрывая собственный испуг. Но от зоркого взгляда Эшли ничего не уйдёт незамеченным. — У тебя дрожат губы, значит, ты тоже чувствуешь себя некомфортно, верно? — ответила она и рот её расплылся в улыбке. — Н-нисколько, — поджимая и покусывая губы, возразила Джессика. Эшли молча наблюдала за тем, как Джонсон кусает нижнюю губу. — Ай! — вскрикнула болотноглазая, почувствовав вкус крови во рту. Кэмпбелл догадалась в чём дело и потянулась за ватной палочкой, коробка с которыми стояла на прикроватном столике, чтобы промакнуть кровь. Джесс издала звук, полный боли: «Ш-ш-ш», когда Эшли вытирала кровь с её подбородка. — Что, больно? — заботливо спросила Кэмпбелл. — Есть немного. — Как ты вообще умудрилась так прокусить себе губу? — Ну, так бывает, когда я сильно нервничаю, — немного смутившись ответила Джессика. — А почему же ты нервничаешь? — Э-э, — нехотя протянула Джонсон. — Потому что ты касаешься моих губ, — её щёки моментально вспыхнули.***
Джонсон запустил свои ладошки под свитер голубоглазого. Холодные пальцы нежно поглаживали разгорячённое тело, отчего Фишер постоянно вздрагивал и постанывал. Когда Ларри оторвался от губ Сала, он снял свитер с него и футболку с себя, и отшвырнул их в куда-то в сторону. Теперь область шеи была свободна от ненужной одежды. Джонсон прислонился губами к ключицам, оставляя бордовые пятна на нежной бледной коже. Фишер зарылся пальцами в волосы патлатого, иногда нежно их поглаживая. — Значит, ты меня не боишься? Не боишься моего настоящего лица? — неуверенно спросил голубоглазый, всё ещё находясь в паре сантиметров от Джонсона. — Глупый, — ответил Ларри с таким выражением лица, как будто он объясняет неразумному ребёнку элементарные вещи. — Чего мне бояться, Сал? Твоё лицо прекрасно, как и ты сам. Я хочу видеть его свободным от протеза, — продолжил патлатый, надевая футболку. — Причём всегда. Мне нравится видеть этот румянец на щеках, эти прекрасные персиковые губы и бездонные глаза. И, знаешь что, чел? Я люблю тебя. Во время этой исповеди Сал стоял неподвижно, будто, вслушиваясь в каждое слово. Под конец он совсем замер, будто, усердно обдумывая что-то. А ведь действительно было над чем задуматься. Все инциденты, которые произошли из-за страха безответной любви, из-за молчания и ожидания чего-то — всё это было напрасным. Голубоглазый рассмеялся от души, из-за чего встретил взгляд Джонсона, который говорил: «Ты, что, идиот?». Ему было смешно от того, что чувство вины и боли он выдумал сам. И если бы оба были немного смелее, большинства неприятностей можно было бы избежать. — А знаешь что, Джонсон? Мы с тобой два идиота. Два влюблённых идиота. — сказал Фишер, смущаясь и закрывая лицо руками, которое озарила ясная улыбка. Джонсон тоже понял почему засмеялся Сал. Его губы растянулись в улыбке. — Два влюблённых идиота, — еле слышно повторил он.