Во власти Падшего Ангела...

Когда Ханзо отправил аловолосого в ванную, сам же решил покопаться в своём шкафу. Насколько он помнит, то у него должны были сохраниться вещи нужного размера, всё-таки он и сам два года назад был примерно таким же, как янтарноглазый, так что с этим проблем не должно было возникнуть. Урушихара решил переодеться и сам, ибо ходить с обнажённым верхом было бы не самым лучшим решением, пускай и привычка, но ведь он делает это только когда находится дома один, но… сейчас то он не один, а значит придётся проявить хоть какие-то шаги приличия. Иначе хрен знает, что может подумать его ученик. «Грх, … о чём я вообще думаю?!» — он даёт себе оплеуху, возвращая мысли в нужное русло, после чего снова начинает разгребать полки одежды. Да, вещей здесь было немало и чтобы найти хоть что-то подходящее янтарноглазому, приходилось лезть в самую глубину. Интересно, с каких это пор Падший начинает волноваться о своей репутации? Ну подумаешь, испортит он своё впечатление при худшем лучшем ученике «3-Е» класса, что с того? Ему от этого не холодно, не жарко. И всё же… почему-то гордость не даёт делать то, что хочется. Причина не ясна, однако Ханзо уверен, что найдёт этому объяснение, но только позже. Сейчас у него есть и другие дела помимо размышлений и копания в себе. Этим он может заняться чуть позже, а сейчас следовало раздобыть одежду для ученика. Наконец-то найдя то, что ему нужно, фиолетоволосый направился в ванную комнату, где сейчас находится Акабане. Какие-то пары секунд он над чем-то задумывался, а после бесцеремонно вошёл, бросив взгляд на аловолосого. Реакция Кармы была весьма забавной, чего собственно Урушихара никак не ожидал. Его лицо приобрело смущённый вид и на это парень невольно улыбнулся, однако этого ученик не заметил, что даже обрадовало фиолетоволосого. Он и сам не понял, почему вдруг ему захотелось… прикоснуться к его лицу. Этот румянец, что так быстро накрыл того с головой был весьма мил. Сейчас Карма выглядел как спелый помидор, что не могло остаться без внимания. Фиолетоволосый прежде не видовал ничего милее этого, а особенно от такого парня, как Акабане. Урушихара мог поклясться, что раньше никогда не видел ученика таким смущенным, он всегда выглядел по-другому. Но сейчас… Фиолетоволосый кладёт принесённую самим одежду на стул, а после смотрит на слегка удивлённое лицо ученика. — Думаю, она должна подойти тебе по размеру, как закончишь, иди на кухню. Аметистовоглазый сощурился и… очень захотелось вновь увидеть это лицо, но через силу он и просто закрывает дверь. «Что я делаю?» Вздохнув, Ханзо попёрся на кухню. На душе стало чертовски тяжело. Урушихара поставил чайник и открыл холодильник. Сначала заглядывать туда желания не было, но парень внезапно вспомнил, что там, кажется, должны были остаться пирожные, поэтому, недолго думая, он полез за ними. Они нашлись довольно быстро и были отправлены на тарелку, согреваясь комнатной температурой, всё-таки есть холодное не такая уж и хорошая идея. Тут один из них и так на грани простуды, так что парень рисковать не собирается. Усевшись на стул, Ханзо подпёр лицо рукой и стал гипнотизировать взглядом точку в стене, дожидаясь, когда вскипит чайник. В голове была какая-то чертовщина, что просто назло не хотела исчезать. В глазах мелькало милое и покрасневшее лицо Акабане. Его немного расширенные и удивлённые глаза янтарного цвета, что часто искрились, когда они пересекались взглядами. Парень не раз видел огни в тех глазах. Каждый урок, что он проводил у «3-Е» класса он постоянно замечал заинтересованный на себе взгляд и только в спину, будто бы «кто-то» боялся пересекаться с его аметистовыми огнями. Урушихара игнорировал это, игнорировал через силу, а бывало просто не замечал, однако всё же прекрасно знал, кому этот взгляд принадлежит. Он это чувствовал. Акабане никогда не смотрел ему в глаза. Он постоянно избегал зрительного с ним контакта, как на уроках, так и в обычной жизни. Аловолосый всё время отворачивался, избегая, словно боясь пересекаться. И это в какой-то степени очень забавило Ханзо. Ему нравиться наблюдать, как Карма мнётся, старается выглядеть уверенно, но… он то видит что это просто маска. Глупо скрывать это от такого, как он. Он видит Акабане насквозь. Для него это слишком просто, словно это какая-то игра, которая всё не хочет заканчиваться, несмотря на явное поражение одной из сторон. Карма проигрывает, раз пытается скрыть все чувства и эмоции. От Урушихары невозможно что-то скрыть. Фиолетоволосый усмехается, вспоминая, как янтарноглазый язвит и как старается избежать прямого вопроса или ответа. С ним он ведёт себя иначе. Совсем иначе. С одноклассниками он более уверенный, смелый, свободный, а вот с ним… Он скрытный, молчаливый и не постоянный. Это не только забавляло, но и…раздражало. Ханзо злится каждый раз, когда старается наладить контакт с Кармой, но тот словно и не пытается этого понять. Не пытался даже подыграть, а рубит прямо на корню. Урушихара не раз старался сдержать в себе злость, поэтому вымещал её на кое-ком другом. Ему очень хотелось, чтобы тот наконец-то заметил его желание найти общий язык, однако ничего не выходило. Карма был либо слеп, либо просто хорошо притворялся, вот только не все эмоции можно так легко скрыть. Есть ведь и то, что ты не в состоянии удержать в себе, как бы этого не хотел. Буквально через пять минут раздаётся просто выбешивающий фиолетоволосого свист. От неожиданности тот так дёрнулся, что чуть не свалился со стула и прожигающие посмотрел на несчастный предмет, зарычав. Не будь бы аловолосый сейчас через всего одну стену, он бы расхерачил эту грёбанную технику с не жалеющей силой. Поднявшись с места, аметистовоглазый выключил чайник и стал разливать воду по чашкам, что содержалась в нём. Сзади раздались шаги. Он повернул голову на дверной проём и заметив своего ученика, ухмыльнулся, подавив в себе желание оскалиться. — Как себя чувствуешь? — решил спросить он, убирая устройство в сторону, — Стало лучше? Акабане слегка тормозит и припускает голову, однако всё-таки через силу кивает. — Да. — Вот и хорошо, — Ханзо выдавливает, что-то наподобие улыбки, отворачивается, возвращаясь к чаю и краем уха слышит, как парень садится за стол. Об этом говорит с трудом слышимый скрип стула. Парень на мгновение задерживает в воздухе ладонь над одной из чашек. Сиреневые искорки осыпаются в жидкость и искрясь какое-то время, растворяются без следа. Он берёт их в руки и поворачивается к Карме, ставя перед его носом ту самую чашку с горячим чаем. — Пей, уверяю, температура полностью спадёт, — голос звучит уверенно и он делает глоток, краем глаза следя за аловолосым. Янтарноглазый берёт в руки чашку и отпивает немного. Горячий напиток разливался по горлу, даря приятное наслаждение и убирая сухость во рту. В теле вновь появились силы, а кожа больше так не вспыхивает. Он внимательно смотрит в чашку, а после и на учителя, что внезапно пододвигает к нему тарелку с пирожными и ухмыляясь в своей манере, устраивается на стуле напротив, только боком к нему и смотрит в слегка задвинутое шторами окно. Странно, но всю ту усталость и дрожь сняло мгновенно. Карма даже в какой-то момент почувствовал себя довольно превосходно, как не чувствовал себя ещё никогда. В грудной клетке становится достаточно тепло. Оно разливается по всему телу, отчего в какой-то момент парню становится даже жарко. Он вновь смотрит на чай и задумывается. Разве мог он почувствовать себя так, лишь после нескольких глотков обычного чая? Безусловно нет, тогда, как объяснить столь неожиданный прилив сил? На этот вопрос дать ответ Акабане не мог, однако… был ведь тот, кто мог. Поднимает взгляд на сенсея. Тот словно не замечает этого, продолжая смотреть в окно, где гроза разошлась по полной. Часто были видны разряды молнии, которые появлялись всего на мгновение, озаряя всё пространство вокруг себя, а после также исчезали, ничего не оставив. Кажется, что тот заворожен такой погодой. Если признаться, то это было действительно красиво, однако Карма не разделял того же впечатления. Для него это просто непогода, которая появляется, пусть и не так часто, но и не имеет особого смысла. Скорее гроза для него ничто. Она… ему противна. До глубины души. Парень ставит чашку на стол, нарушая мёртвую тишину повисшую между ними. Ханзо обращает на него взор. Какое-то время они не смеют нарушать её, смотря каждый в своё направление. Урушихара внимательно рассматривал аловолосого, поставив опустошённую чашку, в то время как Акабане готов был смотреть куда угодно, но только не в лицо сенсею. Взгляд аметистовоглазого скользил практически по всему парню: от груди до волос. Но больше всего он всматривался именно в его лицо. Оно было чистым и… таким невинным. Несмотря на дьявольский характер, он выглядел ангелом… Нет, сложно назвать его ангелом, скорее… Падшим. Да, именно так. Акабане был таким же как он. Чистым снаружи — испорченным внутри. Изрядно потрёпанная жизнь в прошлом отразилась на будущем и настоящем. Они очень похожи, но в тоже время и очень разные. Они схожи тем, что внешние оболочки лживы и фальшивы. Они оба скрывают свои истинные чувства и собственное «Я», не показывая их никому. Они просто затыкают внутреннему голосу рот и делают так, как считают нужным. Им не нужна поддержка со стороны, ведь они всегда справляются со всем сами и иногда именно это становится их настоящей проблемой, однако упорство и упрямость в их крови довольно схожи. Они никогда не отступят от своей цели и выполнят её до конца, чем бы это им не грозило. А их различие в том, что живя в разных мирах, они видят всё вокруг себя по-разному. Один презирает всё вокруг, а другой просто мирится с происходящим. Они оба привыкают к резким переменам, но и здесь восприятие довольно различно. Очередной раз скользнув взглядом по лицу Кармы, Ханзо остановился на его губах. Откуда-то возникло просто огромное желание прикоснуться к ним. Почувствовать их вкус, мягкость, просто впиться в них дурманя собственный рассудок, однако… фиолетоволосый тут же отрезвил свою голову, хорошенько долбанув по ней. Аловолосый удивлённо посмотрел на учителя на секунду встретившись взглядами, после чего снова отвёл его, закусив губу. Он не в состоянии смотреть ему в глаза, только потому что сразу теряется. Вся уверенность и смелость исчезает и тогда хочется просто спрятаться от его взора. Провалиться сквозь землю. Карма понимает, что всё это сплошная глупость. Он ведёт себя просто ненормально. Почему он не может разговаривать с Урушихарой-сенсеем как со всеми? Почему не может смотреть ему прямо в глаза? Потому что боится? А чего? Этого аловолосый и сам толком не знает. Одно лишь присутствие учителя его напрягает и будоражит. Когда он рядом, парень чувствует, как сердце начинает стучать сильнее, а дыхание автоматически сбивается. Грудная клетка уменьшается, будто бы её сдавливают изнутри. В такой момент, он не понимает самого себя. Что же с ним происходит? Откуда эти чувства возникают в нём и больше не покидают? Почти именно такой же вопрос мучал и самого фиолетоволосого, однако… он в отличии от своего предмета воздыханий ученика прекрасно понимает, что с ним. Ему сложно осознавать это, а больше всего сложно воспринять. В такие моменты появляется желание биться головой об стену, будто только так он сможет решить все свои проблемы. Наконец вернув себе возможность нормально мыслить и откинув всё то, что было в сознании до этого, Ханзо посмотрел на аловолосого. — Похоже сегодня ты остаёшься ночевать у меня, — он кивает в сторону окна, за которым всё ещё лил дождь, — Если ты снова промокнешь, температура поднимется и тогда не факт, что можно будет вылечить тебя одной лишь горячей ванной с чаем. Карма незаметно сглатывает, ведь даже не представляет, что теперь ему придётся в этом доме провести всю ночь. — Хорошо. Урушихара поднимается с насиженного места и слегка приближается к парню, отчего второй вздрагивает, но потом немного расслабляется, когда тот забирает пустую чашку. — Будешь спать в гостиной, — отворачиваясь, произносит фиолетоволосый. Акабане поднимается и быстро покидает кухню, ощущая, как начал накаляться сам воздух. Некомфортно. Он словно идёт по лезвию. Это больно и страшно, особенно когда не знаешь, что тебя ждёт на глубине этой самой бездны…