Во власти Падшего Ангела...

Гроза лишь усилилась, даже не думая заканчиваться. Ветер стал намного сильнее и теперь беспощадно срывал с кронов деревьев ветки и листву, разбрасывая их повсюду и часто унося с собой в небо безвозвратно. Дождь продолжал лить словно из ведра, полностью заливая дороги и тротуары улиц. То и дело мелькала яростная молния, а за ней раздавался рёв. С каждым разом он либо усиливался, либо уменьшался, но всё равно продолжал буйствовать над городом. Сейчас было около часа ночи, если не больше, однако сложно было спать под такой шум. Но весь Токио продолжал утопать в Царстве Морфея. Свет не горел ни в одной из квартир. Была лишь сплошная тьма и… яростная погода. От очередного раската грома бросало в дрожь, а волосы вставали чуть ли не дыбом, в тот момент как сердце билось быстрее. Для тех, кто боится подобного явления, эта ночь была настоящим кошмаром. Акабане внезапно проснулся от странного ощущения, будто бы кто-то или что-то постепенно затягивало его в неизвестные пучины сознания и именно в тот самый момент, когда молния «заглянула» в окно дома, дав освещение, но тут же потухла, оставив парня в кромешной мгле. Слегка приподнявшись на локтях, он осмотрелся, однако вокруг царил настоящий мрак, что полностью притуплял обзор глазам, рассмотреть хотя бы предметы мебели. С улицы продолжали раздаваться звуки льющегося дождя. За последние несколько часов они стали некой мелодией, от которой хотелось провалиться в сон. Глаза Кармы продолжали немного слипаться от всё ещё не ушедшего сна, но это его не остановило. Аловолосый чувствовал сильную сухость во рту, отчего пришлось идти на кухню. С попытки третьей, но он всё же смог подняться и, ориентируясь по мебели, вышел из гостиной. Зрение было здесь беспомощно, поэтому парень шёл опираясь рукой о стену, чтобы не врезаться во что-нибудь. Проходя мимо комнаты хозяина дома, Карма немного остановился. Дверь была наглухо закрыта и заглянуть туда было невозможно, а открыть её аловолосый не мог. Дело не в том, что не хотел, а просто беспокоился, как это будет выглядеть со стороны. Если он попытается открыть её, то та наверняка издаст какой-нибудь лишний звук. Так происходит всегда. И рисковать спокойствием учителя Карма не хотел. Убрав руку от дверной ручки, он направился дальше. Из-за темноты было сложно идти, к тому же, в этом доме он впервые и запомнить расположение каждой комнаты и всего остального с одного раза немного проблемно. Однако Акабане всё же добирается до пункта назначения, вот только свет включать он не спешил. Из-за непогоды может вырубить пробки и всё электричество, а этого им не нужно, поэтому янтарноглазый наощупь находит ночник, который видел сегодня лишь краем глаза. Работает он или нет, парень не знает, но ведь нужно попробовать, ибо перспектива сидеть в полной тьме аловолосого не очень устраивала. Через несколько секунд помещение озаряет слабый свет ночника. Пусть это ничто по сравнению с привычным светом, но и этого будет достаточно. Карма набирает стакан прохладной воды и садится на стул. Вновь раздаётся гром. Он вздрагивает и сильнее сжимает в руке стакан. Делает первый глоток. На удивление он проснулся от того, что ему стало очень жарко, а ведь в доме не так уж и тепло, однако всё равно чувство удушья не покидало Акабане. Возможно это вызвано тем, что пару часов назад он разгуливал под дождём и теперь простуда начинает развиваться, несмотря на то, что они попытались это предотвратить. Тасуя наполовину пустой стеклянный предмет из одной руки в другую, он поднял взгляд на место напротив. Несколькими часами назад там сидел его учитель, взгляда которого он избегал любой ценой. Парень сам не понимает, что с ним толком происходит. Просто каждый раз он видит перед собой не учителя какой-то математики, а необычного человека… Человека к которому ему хочется быть ближе, быть рядом, иметь возможность прикоснуться. Но он постоянно держится на расстоянии. Сам же выстраивает между ними стену, не желая иметь ничего общего. Да, он замечал, как Ханзо старался наладить с ним отношения, как пытался завести разговор даже сегодня… Но он просто игнорирует это. Карма сжимает в руке стакан и стискивает зубы. Как же всё это глупо. Он просто идиот. Не понимает даже элементарных вещей, делая только хуже. Он сам отвергает свои чувства к сенсею, думая, что это полная чушь. Это просто немыслимо. Зачем отрицать очевидное? Почему он не может признать это хотя бы самому себе, ведь это настоящая правда. Он действительно испытывает чувства к учителю, но прячет их глубоко внутри. Зачем? В этом ведь нет никакого смысла. И даже, если он не хочет этого, они всё равно проявляются, как бы аловолосый не старался скрыть их. Он не может заставить сердце перестать биться сильнее, когда видит его. Когда слышит ироничный и слегка надменный голос, который полон превосходства. Когда смотрит ему в лицо не в состоянии оторвать глаз, но стоит им пересечься взглядами, как парень просто не знает что делать. Он тут же опускает глаза вниз или же отводит их в сторону. Без разницы, главное, избежать зрительного контакта. Он боится… Боится быть отвергнутым. Боится невзаимности и из-за этого не может набраться смелости и сил, чтоб хотя бы смотреть без волнения в эти красивые глаза. Он мечтает наконец подавить в себе все эти страхи и сказать открыто о своих чувствах, но… Всё же страх был намного больше жалких желаний. Он всегда их превосходит. — Почему же… — Не спится? Акабане вздрагивает, чуть сильнее сжимая предмет в руках и поднимает взгляд на стоявшего в проёме фиолетоволосого. Урушихара выглядит спокойным, хотя в душе мерзко и противно, и причина тому вовсе не гроза. Оперевшись о дверной косяк, он скрестил руки на груди и из-под чёлки смотрел на янтарноглазого. — Я… Карма замолкает и вновь опускает глаза. Что же… снова он не может подавить в себе этот страх. Какой же он жалкий и никчёмный. Да настолько, что противно от самого себя. Вдруг, парень случайно обращает внимание на внешний вид преподавателя и слегка удивляется. На нём была не заправленная белая рубашка и обтягивающие чёрные брюки на ремне. Странно было уже то, что эта одежда как бы и слабо не смахивала на ночную или во всяком случае, домашнюю. Он немного приоткрывает рот, но произнести хоть что-то не выходит, поэтому он решает промолчать. — Что? — Ханзо изгибает бровь и ухмыляется, слегка сощурившись. — Ничего, — обрубает словно на корню аловолосый. — Нет, ты всё-таки хотел что-то сказать, я тебя слушаю, — потребовал аметистовоглазый. Урушихаре не нравится такое увиливание от ответа. Если начал, то пускай говорит, нечего молчать. Сколько можно? Это уже на цирк смахивает или немое кино, в котором надо всё понимать по жестам или взглядам партнёра. Но Ханзо не актёр и он не будет играть в молчанку. Акабане слегка притупляет взгляд, а после тяжело вздыхает. Ему нечего сказать. Слова забылись, исчезли, рассыпались в песок. Парень знает, что может разозлить сенсея, но ничего не может с собой поделать и просто прячет глаза за чёлку, смотря куда-то в пол. Между ними нависла напряжённая мёртвая тишина, прерывавшаяся тяжёлым и судорожным дыханием. Карма просто не знает, что делать. Почему-то дышать стало заметно сложнее, а причина была в том, что он чувствовал на себе взгляд. Пристальный и обвораживающий. Сердце стало подавать сигналы, отчего он закусывает губу, смотря в пустой стакан. Он хочет провалиться сквозь землю. Ему это уже чертовски надоело. Всё тело словно онемело и не хотело слушаться. Руки дрожали, однако теперь не от холода. От неуверенности и безысходности в самом себе. Он бы мог разозлиться, но… непонятное чувство прерывало всё, заставляя ощущать омерзительность. Он приподнимает взгляд. Учитель продолжает смотреть на него, заставляя мурашки носиться по коже. Аметистовые огни были чётко видны в темноте комнаты. Даже бледный свет ночника мерк в сравнении с ними. — Сенсей, — голос незаметно дрогнул, но прозвучал довольно сухо. Молчать было невыносимо. Он больше не может этого вынести. Спросить это просто обязан. Карма не знает ответит ли он на это, однако был уверен, что сдерживаться больше не может, — Вы… когда-нибудь влюблялись? Ханзо на мгновение замирает. В голове возникает слепой туман, а тело заметно расслабляется. Он смотрит ему в лицо и больше не может контролировать себя. Отталкивается от опоры и приближается к аловолосому. — Ты даже не представляешь насколько, — он хватает парня за правое запястье и тут же прижимает к спинке стула. Стакан летит на пол и разбивается вдребезги. Акабане в упор встречается с аметистовыми глазами и тут же отворачивает голову. Щёки начинают принимать красный оттенок, а кожа ощущает давление. Температура стала накаливаться вокруг его тела, от чего дыхание учащается. — О нет, в этот раз я заставлю тебя смотреть мне прямо в глаза. Фиолетоволосый берёт пальцами за подбородок аловолосого и разворачивает к себе тут же впивается в губы. Карма опешивает от такого действия, но не долго думая закрывает глаза отвечая на поцелуй. Рассудок обоих затуманивается и они больше не в силах мыслить трезво. Урушихара жадно выкачивает из янтарноглазого воздух. Он заканчивается быстро и тот отстраняется, смотря в залитое краской лицо парня и удивлённые красивые глаза, после чего ухмыляется щёлкая пальцем. Они оказываются в спальне и Ханзо валит аловолосого на кровать нависнув над телом парнишки. Карма тяжело дышит совершенно не веря в происходящее. Его сознание полностью отключается, отказываясь воспринимать что-либо. Веки нервно подрагивают, а в душе зарождается какой-то ураган чувств. Его губы горят от очередного прикосновения, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Он сжимает ткань рубашки учителя, когда тот закусывает его нижнюю губу, чтобы просунуть язык. Поцелуй больше не нежный. Он страстный и пленяющий. Урушихара отстраняется, смотря в глаза парню, но тут же снова целует только теперь более жёстче, по взрослому. Акабане чувствует, как их языки сплетаются между собой и буквально размякает под телом фиолетоволосого. Он не верит. Не хочет в это верить. Всё настолько просто… Он мучался в это время, боялся признаться себе, а потом и сенсею. Боялся, что его отвергнут, однако где-то в самых закоулках сознания надеялся на взаимность. Парень даже предположить не мог, что всё обернётся таким исходом. Столько времени стараться заработать себе внимание, а после попросту игнорировать учителя и свои чувства. Сколько же он терпел? Сколько мучался? А что же всё это время испытывал учитель? Гнев и злость? Или же грусть и разочарование? А может всё вместе? Аловолосый не знает, да и думать об этом больше не хочет. Он только теперь понял, что это молчание было лишь жалким опровержением и враньём самому себе. Это было больно, однако эта боль мгновенно исчезла как только между ними рухнула стена. Но Карма и не догадывался о том, что Ханзо имел такую же проблему. Однако он не боялся отвержения, не боялся невзаимность, а скорее всего опасался потери. Ведь что может быть хуже чем потеря того, кто тебе дорог? Урушихара знал каково это и больше не смог бы такого перенести вновь. Ему не нравилась выстроенная между ними стена. С каждым разом она становилась больше и буквально разделяла их по разные стороны. Он старался её разрушить, но то, что разрушалось со временем, снова становилось прежним. Вот только сегодня, он дал слово, что больше не позволит стене вновь возвестись перед ними. Она постепенно трескалась и прямо сейчас обратилась в пыль. Фиолетоволосый отстраняется от губ парня и смотрит ему в глаза. Янтарные огни больше не были так пусты и стеклянны как раньше. В них блестела искра. Они больше не боялись смотреть в аметисты, а наоборот, они хотели быть намного ближе. Ханзо опустился к его шее и стал покрывать её поцелуями и с губ Кармы сорвался стон. Фиолетоволосый провёл языком мокрую дорожку до адамового яблока и прикусил нежную кожу. Парень знает, что засос со временем исчезнет, но несмотря на это, он всё равно будет являться символом, что Акабане принадлежит ему. Только ему. Рука Урушихары часто касалась кожи аловолосого под футболкой, отчего тело парня напряглось, реагируя на каждое прикосновение. Слегка задев сосок, с губ Кармы слетел тихий стон. Ханзо улыбнулся и продолжил своё занятие, в глубине разума радуясь тому, что приносит удовольствие не только себе, но и ученику. Парню надоело это и, сорвав с Акабане не нужный предмет гардероба, вновь впился в его губы. Карма весь горел от возбуждения. Тело было ужасно горячим и постоянно пульсировало от новых ощущений, а смущение одолевало его, заставляя идти до самых кончиков ушей. Из кожи начал выходить пот, который смачил челку парня, делая его вид ещё более притягательным. Когда учитель снова отстранился от него, позволяя набрать больше воздуха в лёгкие, аловолосый слегка улыбнулся. — Я… люблю Вас, учитель… Тот усмехается, но продолжает тяжело дышать, вытирая тыльной стороной ладони выступивший на лице пот. Ханзо чувствовал невероятное возбуждение, что усиливалось при каждом мимолётном поцелуе в любую точку тела. Но ему это нравилось. Чертовски сильно нравилось. Ему нравилось видеть своего ученика смущенным и таким манящим к себе. Эти окрашенные багровым цветом щёчки, прилипшая ко лбу чёлка и оголённый, мокрый, мускулистый торс. Всё это сводило с ума и затуманивало разум окончательно. Уже хотелось большего. Намного большего. — Долго же… ты молчал, — он кривится в подобии улыбки, а янтарноглазый поджимает губы. Как же глупо. Сенсей знал об этом всё это время. Неужели его действия были настолько примитивными? Урушихара касается языком его груди и ведёт мокрую дорожку до ключицы, а затем до шеи. Аловолосый выгибается, продолжая сжимать рубашку учителя, а затем сам впивается в его губы. Руки тянутся к пуговицам одежды и постепенно пальцы начинают расстёгивать их, оголяя чужой торс. Хочется прикоснуться к телу Ханзо, почувствовать его тепло. Люцифер ухмыляется через поцелуй, слегка приоткрывая глаза, а затем ощущает, как тот случайно касается его тела и с каждым разом вздрагивает, но продолжает расстегивать рубашку. Он чувствует сильное желание Акабане и сам подталкивает его на это. Они оба этого хотели. Они оба мечтали прикоснуться друг другу, касаться каждого участка кожи, изучать друг друга, делать то, что просто не позволено в обществе. Они хотели друг друга… Парень приподнялся, почти оседая на кровать, и спустил с плеч Ханзо рубашку, которая тут же полетела на пол, оголяя мускулистый торс учителя. Глаза аловолосого заблестели пошлым огоньком и руки забродили по груди аметистоглазого, иногда задевая нежно-розовые бусинки. Урушихара притянул его к себе, обнимая одной рукой за талию, а второй водил по позвоночнику. С каждым прикосновением холодных рук сенсея, Карме всё сложнее было сдержать в себе возбуждение. Тяжело дыша и сильнее прижимаясь к чужому тело, тем самым вызывая усмешку возлюбленного, он чувствовал как в штанах становится катастрофически тесно. Но парень сдерживает себя, подавляя это желание. Стоны стали чуть громче, однако этого было недостаточно для Ханзо. Он стал поднимать руку выше и коснувшись щеки Кармы, вновь повалил его на кровать. Придавив янтарноглазого, буквально лишив движений, Люцифер закусил с не жалеющей силой кожу на его шее, отчего тот мгновенно дёрнулся. Раздался рык в перемешку с отголоском стона. Урушихара не мог больше удерживать в себе эту силу. Крылья раскрылись сами собой и оттопырились в разные стороны, при этом тут же сливаясь с темной мглой комнаты и лишь лёгкие, самые тёмные и намного больше обожженные перья с искорками застывшей лавы, выдавали их. Падший подобно вампиру продолжал закусывать места в области шеи парня, оставляя метки, после чего спустился ниже — до ключиц. Акабане поддавался на каждые действия учителя сжимая в руке одеяло и даже когда заметил за спиной Ханзо просто огромные крылья, ничего не стал говорить. Он не боялся. Больше нет. То, что сейчас предстало перед ним, было просто каким-то невероятным волшебством, не более. Он не испугался, а принял это как оно и есть. Теперь загадка способностей сенсея раскрыта. И раскрыта она только для него. Он знал, что это что-то необычное, однако даже не мог предположить того, что это «что-то» будет таким. — Вы, Падший Ангел, верно?.. Ханзо остановился и, посмотрев в лицо парня, усмехнулся. — Ты боишься? Карма хмыкает и протягивая руку, касается большого левого крыла, что тут же вздрагивает от прикосновения чужой, но теплой руки. Урушихара целует его в мягкие и манящие губы, проводя рукой по оголённым предплечьям и торсу. Парень зажмуривается, позволяя накрыть тело волной новых ощущений. Он не против, ведь ему это нравится. Каково это любить в тайне человека и не иметь возможности даже прикоснуться? Очень сложно, особенно когда понимаешь, что ты не сможешь больше без него жить, пускай, если даже твой возлюбленный — Падший Ангел. Урушихара останавливается и немного отстраняется от Кармы, наклоняя голову набок. Тело парня выглядит довольно красивым, а лицо всё ещё слегка смущённым и это нравится ему. Парень сейчас такой милый, что хочеться смотреть на него вечно, не прерывая удовольствие. Он улыбается и касается ладонью его лица, проводя пальцем по горевшей коже. Карма вздрагивает, но молчит, ожидая дальнейших действий. Люциферу нравится повиновение и, наклонившись ближе к уху ученика, он тихо и сладко шепчет: — Этой ночью… ты полностью в моей власти, Акабане Карма…