Моя соседка — самоубийца

      МинСок порывался было первым выглянуть на улицу и проверить, что же стало причиной распахнутой двери, но Хани его вовремя остановила. Почувствовав еле слышный запах табака, девочка всё поняла.       - Я сама, - бросила она перед тем, как выбежать из дома и захлопнуть дверь. Ли ведь не знала, что решит сделать Чанёль после увиденного. Боже... Она столько раз уже перед ним лажала, что даже на нормальное отношение к себе может не рассчитывать! Девочка понимала это. Но, вопреки здравому смыслу, не могла позволить Паку оттолкнуть её. Тогда будет очень больно. Возможно, даже слишком.       А слишком - это та грань, дойдя до которой, она точно шагнёт вперёд, прыгнув вниз.       Мужчина курил, облокотившись о капот и засунув наверняка сжатые кулаки в карманы длинного пальто. Дождь снова моросил, ветер звенел в ушах, а домашняя одежда совсем не грела девочку, но было как-то всё равно.       - Чанёль, это...       - Я рад за вас, - жадно затянувшись и выпустив струю сизого дыма куда-то в сторону, глухо отозвался старший. Было видно, что разговаривать сейчас ему хотелось меньше всего на свете. Другое дело - выпить. Залить в себя пару-тройку стопок текилы захотелось как никогда раньше. Но Пак всё стоял на месте, причём не понимал, зачем, и почему вдруг в районе груди неприятно жгло.       - Послушайте...       - Это ты не перебивай! - гаркнул мужчина, зло зыркнув на младшую, отчего та вся сжалась. Потом продолжил горячо и стиснув зубы: - Только не нужно остальным голову морочить своими псевдочувствами, ладно?! У меня всё. - Чанёль выбросил окурок под ноги и развернулся было к автомобилю, остановленный чужим звенящим от слёз голосом.       - У нас ничего с Мином нет! - Старший остановился, невольно заставив Хани с облегчением выдохнуть, но оборачиваться не стал, продолжая рвано выдыхать через рот. - А тот поцелуй... Его инициатива. Понимаете? - Голос девочки дрожал, иногда срывался на крик, а иногда и вовсе затихал на концах слов, но парень, стоящий неподалёку всё равно услышал каждое из них. МинСок оторопело застыл на месте, сжал кулаки и выругался сквозь зубы. Как же! Можно было догадаться!       Внутри разлилась обида, обжигая внутренности и, словно паутина, окутывая разум. Гнев поглотил его, но не настолько, чтобы выйти вперёд и высказать всё подруге. Наверное, он слишком боязлив для этого. Или соперник кажется слишком сильным. Хотя, может ли это быть правдой? В любви не сила важна, а чувства. А, раз он побоялся Пака, то, может, и чувства у него не такие сильные?       Парень постыдно убежал, даже не оглянувшись на всё ещё дрожавшую на холоде Хани.       - Вы мне верите? - обхватив себя руками за плечи, прошептала девочка, на что Пак хмыкнул.       - Верить? Тебе? - он открыто насмехался. - Да я лучше незнакомцу поверю, чем алкоголичке, что клялась ещё днём, что пить не будет, а потом в рюкзаке у которой я нашёл бутылку виски! Моего виски!       Девочка смахнула первые крупные капли, скатившиеся со щёк, и почувствовала, как земля уходит из-под ног, когда мужчина распахнул дверь авто. Колени дрожали, не в силах удержать свою хозяйку, а мысли бежать почему-то даже не появилось у неё в голове.       Она только бросилась к дому, к распахнутой настежь Паком двери, и схватила первую попавшуюся вещь, злобно бросая ту в стену. Белоснежные осколки упали на пол, некоторые из них попали прямо под ноги, а звон бьющейся посуды застыл в ушах. Голова и без того гудела, но кричать - хоть это только больнее отозвалось бы - хотелось невыносимо.       Девочка закричала, хватая новую тарелку и уже через секунду наблюдая, как от той остаются лишь белые рваные куски, почему-то стремительно краснеющие. Ладонь начала больно жечь, а кровь громко падать на пол, на другие осколки.       Внутри стало чуть светлее, будто с криком и кровью из Хани частичка боли вышла. Но этого мало.       Ли направилась к раковине, чтобы смыть кровь, как тут же зашипела от боли, пронзившей все стопы. Осколки больно впивались в кожу, заставляя кричать, шипеть и ругаться. Но девочка вряд ли думала, что захочет ещё и потянется за новым.       Что-то шептало ей на ухо, чтобы она потянулась вниз, за осколками, а потом провела острым концом по нежной, ещё белоснежной коже. Голосок, такой звонкий и приятный, то нарастал, то затихал, но неизменно твердил ей одно и то же.       "Такие шлюхи, как ты, не должны жить".       Действительно, она ведь с МинСоком поцеловалась, наверняка Чанёль считает теперь её шлюхой! Такой же, как и МинЧжон. Такой же, как и десятки других девушек, с которыми он спал.       - Хани! - взволнованно донеслось из-за двери, и, повернув голову, Хани заметила запыхавшегося Пака, что бегал глазами по её телу. Наконец, взгляд остановился на руках, так и оставшись там, будто приклеенный.       Чанёль заметно побледнел, даже назад подался, вовремя удержавшись за дверную ручку, что чуть было не выдрал с мясом, когда услышал около машины крик младшей. Нужно было давить на газ и напиться в клубе, а он, как идиот, прибежал сюда, готовый выть от увиденного.       - Хани, положи осколок на место, ладно?.. - осторожно начал мужчина, будто к умалишённой обращаясь, что сразу взбесило девочку.       - Может ещё к стулу меня привяжете? - прохрипела не своим голосом Ли и вдруг засмеялась коротко. Потом двинулась навстречу к старшему, вертя в руках осколок и будто подначивая Пака на крики. Потому что знала, что, проведя острым по коже, только сильнее разозлит мужчину.       - Положи, или я...       - Что? - хмыкнула Ли, зло сощурив глаза. - Вы мне не верите. Никогда, - она шипела слова сквозь зубы и стискивала кулаки, из которых мелкими каплями вытекала кровь прямо под ноги Чанёля. - Вы всегда делаете мне больно! - девочка продолжила бы и дальше, если бы не скривилась от ещё одной порции боли. Щека загорелась пламенем после внезапного удара старшего, а из глаз потекли слёзы, из-за чего картинка расплывалась.       Но озлобленное лицо Пака Хани видела отчётливо. Даже нет, не так - помнила уже наизусть, - поэтому и не требовалось ей вглядываться в заученные до каждой родинки черты лица.       - Вот... снова, - шепча, дрожала она. Мужчина же смотрел на Ли сверху-вниз и безумно желал поцеловать её. Её, такую зарёванную, обиженную, окровавленную, с красной щекой, что поцеловать хотелось больше всего. Это ведь в его стиле, бить, а потом ласкать? - Почему вы так со мной?! - не в себе закричала девочка, и её голос срывался на каждом слоге. - Почему кричите, почему бьёте?!       - Да потому что люблю, блядь! - Мужчина зарылся пальцами в тёмную шевелюру и больно оттянул пряди, не чувствуя ровно ничего. Зато внутри - буря, остановить которую уже невозможно. - Да, люблю! - Хани выпустила из рук окровавленный осколок, застыла на месте с приоткрытым ртом и захлопала покрасневшими глазами, пока старший метался по комнате большими шагами. - И ненавижу себя за это! Потому что то, что происходит между нами - сумасшествие! - он громко кричал, не сдерживая ни эмоций, ни голоса, что уже почти сел до одной хрипоты вместо цельных фраз.       Ли не знала, стоит ли ей прыгать на месте от счастья или же падать на пол и безбожно рыдать от собственной участи.       - Но вы ведь... говорили...       - Я тебя не люблю, Ли Хани. Я тебя не люблю... - игнорируя чужие слова, повторял судорожно Пак. - Я повторяю это как мантру каждый ёбаный вечер. Я даже на диктофон это записал и слушаю теперь вместо музыки в машине по пути в школу...       - Помогает? - как-то криво усмехнулась Хани, что сделал позже и мужчина. Два психа, что уж тут - идеальная парочка!       - Я повторяю это вечером, а наутро просыпаюсь со стояком. Я слушаю это в машине, а потом выискиваю по коридорам тебя, мечтая сгрести в охапку и поцеловать... - Чанёль мотнул головой, а девочка устало осела по стене.       Может, они оба и кажутся разными, но имеют, как выяснилось, много общего. В любом случае, чтобы ни случилось - сумасшедшая тяга друг к другу - вот, что связывает их.       Хани прижала колени к груди и тихо заплакала. Мужчина чуть позже принялся шуршать чем-то, громко ходить по всему дому, но девочка не видела и не слышала ничего вокруг. Только когда чужое пальто, пропахшее сигаретным дымом и одеколоном, опустилось ей на плечи, она очнулась.       - Тише ты, - шепнул Пак, будто помимо них в доме был кто-то ещё. Он аккуратно взял женскую маленькую ручку, исполосанную уродливыми царапинами и выпачканную в крови, и поднёс смоченный антисептиком ватный диск к одной из полос. Девочка зашипела от боли, а старший тут же принялся дуть на шипящее средство, чем заставил Хани удивиться.       Пак продезинфицировал и другие раны, замотал ладони бинтом, в то время как Хани истуканом поглядывала на присевшего около неё на корточки мужчину, не смея выдавить из себя ни звука.       Когда же дело дошло до стоп, стало немного неловко. Чанёль нежно касался чувствительной кожи, а когда заметил, что младшая чуть подрагивает от подобных жестов, будто нарочно провёл указательным пальцем по середине стопы, принося и боль, и толику удовольствия одновременно.       Ли не знала, сколько прошло времени, когда мужчина наконец завязал последний узелок и отложил все средства в сторону.       - Можешь не благодарить, - усмехнулся он и взглянул в покрасневшие глаза напротив. Потом подался вперёд, обхватил пальцами чужой подбородок и припал к обкусанным губам, вырывая с уст девочки рваный вздох. - Пожалуйста, не делай так больше, - шепнул Чанёль хрипло, пригладив большим пальцем алую щёку. Он снова не просит у младшей прощения. Потому что, наверное, оба понимают, что это бесполезно. - И ты мне небезразлична, - будто читая чужие мысли, продолжил Пак. - Запомни, когда больно тебе, больно и мне. Поэтому не нужно больше крови. Хотя бы ради меня.       Мужчина неслышно поднялся с места и двинулся к двери, а Хани так и осталась у стены - с забинтованными руками, бинты с которых она сорвала почти сразу и злобно бросила в сторону, застрявшем в горле криком и привкусом сигарет на губах.

***

      В следующие дни Хани просто сходила с ума. От скуки, от одиночества, от обиды, от невозможности показать свои чувства. Чанель резко отстранился от неё, словно вновь выстроил высокую каменную стену, через которую ни слова, ни действия младшей до него не доходили. Мужчина просто перестал приезжать к ней, хотя обещал перед сном, прикрывая теплым пледом, что постарается как можно чаще её навещать и привозить еду.       Да, может он частично сдержал своё обещание — действительно привозил ежедневно на протяжении недели еду, даже иногда лично готовил. Правда, после отказывался, как-то скомкано отнекивался, но на крики не переходил, как бы девочка на нём не висла.       Он будто боялся, что случившееся тем вечером повторится, а Хани вновь окажется в лужи собственной крови и с осколком в руке.       Ещё и мысли о приближающемся выпускном нагнетали. Потому как после, буквально через пару дней, должно наступить и её совершеннолетие. Вот только девочка до сих не понимала, день рождения ли это будет. Запись в дневнике ведь до сих пор оставалась кривоватым почерком на страницах, немного расплывшись от слез.

***

      Не выдержала Ли под конец недели, когда мужчина в очередной раз приехал, чтобы приготовить еды, и также отказался, даже не взглянув на неё толком.       - Вы меня избегаете, - процедила девочка, наконец заставив старшего взглянуть на неё. В его взгляде читались жалость и какой-то испуг, а глаза настороженно бегали по чужому лицу.       - Нет, Хани, пойми...       - Не оправдывайтесь, - зашипела Хани и подалась вдруг резко вперед, обвивая талию Пака руками. Она уткнулась лицом в мужскую грудь, жадно вдохнула ставший наркотиком аромат и хотела уже было приподняться на носки, чтобы коснуться чужих губ своими, как оказалась оттолкнутой. Она недоуменно уставилась на старшего, но в ответ получила лишь тяжелое молчание, ставшее для неё окончательным.       Девочка бросилась к двери, схватила попавшийся под руку рюкзак и быстро зашагала куда глаза глядят, на ходу набирая номер такси.       Чанёль ведь даже не попытался её остановить, не окликнул, как прежде, а просто проводил взглядом и нахмурил брови.       - Хани! - девочка мысленно улыбнулась, но показывать радости не стала. - Не делай глупости, ты ведь обещала! - хриплый голос Пака из-за ветра доносился обрывками, но Ли и без этого всё поняла.       Только отвечать не стала — такси подъехало, впуская раздосадованную девчонку в теплый салон.

***

      Хани и забыла совсем, что закинула ту самую бутылку виски в рюкзак да и забыла его там. Сейчас, как она думала, это пошло ей на руку. Как никогда захотелось напиться, чтобы обжигающая жидкость стекала по пищеводу и оставалась горьким привкусом на кончике языка. А потом Чанёль чтобы злился.       Может хоть когда она напьётся мужчина обратит на неё внимание? Хотя, какая разница? Хани напивается не ради него.       Девочка запрыгнула в такси, бросила таксисту пару крупных купюр, чтобы вёл побыстрее да вопросов поменьше задавал, а старик сразу и замолк, послушно увеличив скорость.       Ей надоело сидеть взаперти. Казалось, будто Пак запер ее в том самом шикарном, но пустом доме, закрыв на замок и оставив там самой по себе разлагаться.       Голос снова что-то шептал, тихо отзывался эхом в ушах, но разобрать слов девочка не могла, пока не глотнула спиртного. Потом кто-то будто звук увеличил и продолжал нажимать на значок плюсика по мере того, как голова пустела от выпитого.       Ни мыслей, ни здравого смысла - только злоба на Чанёля и тараканов у него в голове.       - Эй, - сделав новый глоток, прикрикнула через звуки музыки девочка, заметив промелькнувшую школу. - Остановите-ка около той школы.       Сегодня, ведь, как никак, важный день! Знаменательный даже! Выпускной один раз в жизни бывает, ведь так? А девочка уже напилась. Жаль, только, что диплома так и не получила в красивом платье и с ленточкой на боку.       - Да и пофиг, - хмыкнула Ли и, глотнув янтарной жидкости, вкус которой уже почти не раздражал горла, двинулась прямо к знакомым воротам. Крыльцо школы было увешано шариками и цветными лентами, играла какая-то праздничная мелодия, даже воздух, казалось, был пропитан этой атмосферой выпускного, когда учителя носятся туда-сюда с цветами и коробками конфет, а ученики, для многих из которых этот выпускной - последний, снуют вокруг учебного заведения и делают прощальные селфи.       Все нарядные, красивые, с макияжем и поблёскивающими на свету лентами. И только Ли Хани, казалось, выделялась среди толпы с полупустой бутылкой в руках и в своих потёртых джинсах на худых бёдрах.       Зайдя в само здание, девочка невольно хмыкнула снова - и здесь всё было украшено, даже более ярко и красиво, отчего непроизвольно и самому на секунду захотелось вернуться в школу и стать выпускником.       Но когда из-за двери кабинета литературы до её ушей донеслись приглушённые стоны, желание отпало само по себе.       Снова кто-то трахается прямо в школе. Такое ощущение, будто здесь не храм знаний, как кричат на всю округу его педагоги, а публичный дом, с множеством шлюх и потенциальных покупателей.       Хани стало стыдно, но и любопытство разожглось в ней, когда к стонам прибавились ещё и шлепки.       - Ах... МинСок... - тихо послышалось из-за щёлки, и девочка отскочила от двери, прикрыв ладонью рот. Сомнений в том, что парочкой на столе являлись её уже бывшие друзья, не было. И теперь, после увиденного, стало не только стыдно, но ещё и безумно противно.       Самые светлые люди, что попадались ей на пути в этом жестоком мире, оказались такими же грязными пустышками с бурлящими внутри гормонами.       - Вот же тварь... - прошипела та и толкнула дверь ногой, исподлобья глядя на подскочивших с места ребят. Парень судорожно натягивал брюки, пытался отвернуться, что делала и МинА, нервно одёргивая подол платья. Хани бросилась к Киму, даже не смущаясь того, что старший даже член нормально не прикрыл, приблизилась к нему вплотную и сжала озлобленно кулаки. - Ты ведь говорил... Признавался... А тот поцелуй? - младшая криво усмехнулась, смотря прямо в глаза напротив. Обида плескалась в ней вместе с отвращением, а гнев начинал нарастать им вдогонку.       МинА переглянулась с парнем, осторожно двигаясь к выходу и презрительно поглядывая в сторону бывшей подруги. Было видно, что испытывала она к ней нечто схожее, и это только сильнее злило.       Хани надеялась, что МинСок привычно отшутится или попытается извиниться. Поэтому, когда дверь за девушкой прикрылась, она даже уже рот открыла, чтобы сказать, что не злится на старшего, как тот её опередил.       Но Ким, вопреки мыслям Ли, даже не улыбнулся.       - Если для тебя это так важно, то можешь считать мои вчерашние слова ложью, - это было последним, что произнёс парень, прежде чем скрыться за дверью.       Девочка осталась наедине со своими мыслями - тяжёлыми, нагнетающими, и с бутылкой в руке, к которой она тут же приложилась. Может, Чанёль был прав, и она действительно последовала примеру отца? Возможно ли, что теперь каждый день её будет проходить подобным образом, а вскоре все продавщицы в ларьках их города будут лично знать её?       Остановиться казалось невозможным. Обида больно скреблась где-то внутри острыми когтями, заставляя упрямо шагать по пустым сейчас коридорам и срывать яркие праздничные ленточки. Ноги Хани подкашивались от выпитого виски, но та всё шла и шла, пока в ушах звенела мелодия, доносившаяся с крыльца.       Выглянув в приоткрытое окно, Ли смогла найти в толпе собравшихся около крыльца школьников и знакомые лица. Вот её сестра, родная, но такая ненавистная, стерва МинЧжон. Она как всегда в дорогом платье, на высоких шпильках и при макияже, на который наверняка ушло немало времени и сил. Хани всегда дивилась этой её привычке - всегда выглядеть сногсшибательно.       Не то что она - рваные джинсы и растянутая паковская футболка, что выкрала она незаметно однажды.       Да, точно сумасшедшая.       Приглядевшись, неподалёку девочка нашла и двух бывших друзей, стоявших бок о бок и иногда мило переглядывавшихся друг другом, чтобы после тихонько захихикать. Они счастливы, и это видно. Без неё. Без свихнувшейся девчонки, любившей поплакаться им в жилетку.       Вот и одноклассники. Те самые, что оскорбляли больше всех, толкали, выбрасывали вещи в урну и заливали водой форму. Захотелось плюнуть из окна прямо на их уложенные причёски, а потом ещё и все ближайшие урны распотрошить, выбросив содержимое туда же.       Но вместо этого Ли только молча отпила остаток виски и зашаркала по полу к лестнице, выпустив из рук пустую бутылку.       Из-за распахнутых дверей виднелись фигуры бывших преподавателей и директора. Она приблизилась в нужный момент, когда Ким проговаривал подготовленную ранее речь ученикам, готовясь вот-вот выдать дипломы. Молодые люди аплодировали, кто-то отмахивался от солнца цветами для наставников, а кто-то в очередной раз делал снимки.       Но после прихода Хани замерли все. Только стоило меж дверей показаться хрупкой лохматой фигурке, как директор Ким и стоявшие близ него удивлённо приоткрыли рты, рвано выдыхая. Они явно были обескуражены тем, как девчонка смогла попасть сюда, но на деле же всё оказалось проще некуда. Хани никто даже не остановил, потому как персонал давно праздновал чужой выпускной и начало отдыха от мелких отпрысков. Вот она и прошла спокойно, качаясь на месте и из-под отросшей чёлки поглядывая на остальных.       И если взрослые приоткрыли рты, то подростки загалдели и тут же достали камеры, нажимая "плей". Это ничуть не смутило Хани. Ей просто-напросто не до этого было, настолько крепким оказался алкоголь.       Она уверенно выхватила микрофон у вспыхнувшего мужчины, даже не заботясь о том, что после ей серьёзно влетит. Оператор после кивка Кима выключил микрофон, но даже это не остановило Хани. Девочка отбросила ненужную теперь гарнитуру в сторону и стиснула кулаки, сквозь слёзы на глазах рассматривая каждого засранца.       - Не ожидали?! - крикнула та, что было прекрасно слышно из-за тишины в толпе. - Я ведь жива! Но всем насрать! - девочка схватила вдруг со стола первый попавшийся диплом и, раскрыв тот, плотоядно ухмыльнулась. - Эй, МинЧжон, поздравляю с выпуском! - небольшая тонкая книжечка полетела куда-то в толпу, прямо под ноги разозлённой девушки. Директор Ким попытался было остановить бывшую ученицу, но остановился после короткого шепотка их школьного психолого - О Сехуна. По мере поступления чужих слов он всё мрачнел и мрачнел, потом и вовсе отпрянул в сторону, хмуро глядя в пол. - Наконец-то эту школу покинет главная сука! Ура! - Хани засмеялась, одновременно смахивая солёные слёзы со щёк и получая в ответ мучительную тишину. - Ах, помните, она распускала слухи о нас с Чанни?.. Так вот она с ним и трахалась! Прямо в кабинете литературы! - снова противный даже самой себе смех, и МинЧжон побледнела ещё сильнее, с силой сжимая в руке диплом. Тут же взгляд Хани зацепился и за парочку в самом центре. Девочка хитро улыбнулась, облизнув пересохшие уста и выдавливая слова из последних сил. - Да вся школа здесь перетрахалась друг с другом! Даже те два ботана, - указала на бывших друзей, и те залились краской под аккомпанемент из чужих посвистываний. - Прямо сегодня, в том самом кабинете! Ха-ха! - теперь Ли смеялась громче, хрипло и надрывисто, отчего даже непонятно было, плачет ли она или смеётся.       Слёзы стекали по её щекам, на губы оседали противные сопли, а горло жгло от криков и удушающих слёз. Она смеялась, только в ответ слышала лишь тишину. Даже над Миной и Кимом не смеялись, просто молчали, понурив головы и закусив губу, будто бояться взболтнуть лишнего.       - Я вас ненавижу! Ненавижу! - отчего-то в голове всплыл недавний дождливый вечер, когда она на коленях, в одной юбке и тонкой рубашке, ползала около дома Пака и кричала нечто подобное, срывая голос до хрипа. - Горите в Аду! Сдохните и варитесь в адовом котле, ублюдки! - девочка кричала обрывисто, поэтому некоторые слова даже трудно было разобрать, и уже хотела было уйти, как резко подалась назад, плюхаясь на пол. Кто-то с силой схватил её за волосы и потащил прочь от сцены, шипя ругательства сквозь зубы.       - Отпустите! Эй! - зашипела девочка, чувствуя, локти раздирались в кровь от соприкосновения с асфальтом, а старые джинсы рвались, держась целыми из последних сил. Хани подняла голову вверх, насколько это было возможно с её положением, и наткнулась на высокую мужскую фигуру, хмуро глядевшую вперёд.       Много времени не потребовалось, чтобы сложить один к одному. Только вот причины злости Пака она не понимала. Ему ведь похуй на неё, и мужчина ясно дал ей это понять в последние дни.       Чанёль не сказал ни слова, грубо бросив младшую на переднее сидение и сев за руль. Почти сразу послышался рёв мотора, и Пак с силой сжал руль, даже не посматривая на хныкающую пассажирку.       - Зачем?! - процедила та удивлённо и наткнулась на холодную стену натуры мужчины. Он молчал и явно был зол, стискивая зубы до слышимого скрежета и не стесняясь вдавливая в пол педаль газа, пока стрелка всё скакала и скакала. - Куда вы меня везёте? - новый вопрос, и снова то же молчание, сопровождаемое лишь тяжёлыми вздохами. - Чанёль...!       - Ты снова пила, - угрюмо выдал мужчина, мельком взглянув на младшую. Но даже этого хватило, чтобы по девичьей спине пробежал табун мурашек, а ком страха застрял в горле. - Ты клялась. Но, раз похуй тебе, будет похуй и мне, - мужчина криво усмехнулся, лихо завернув, отчего девочка больно ударилась головой о стекло.       - Я вам ничего не обязана! Вы сами меня отталкиваете! - шипела Хани, пытаясь коснуться напряженного мужчины. Когда же тот снова увернулся, наконец не выдержала. - И я буду пить, понятно?! Да хоть сопьюсь до смерти, вам ведь все равно будет, так?!       - Заткнись! - гаркнул Чанёль, заставив младшую испуганно вжаться в сидение и крупно сглотнуть. А что ещё ему было делать? С Ли ведь только так — криками да болью. Мужчина с блеснувшими глазами вернулся к дороге и криво усмехнулся. - Раз по-хорошему ты не понимаешь, пойдём другим путём.

***

      Хани вскрикнула, когда, ничего не подозревая, её буквально вытянули из салона. Причём также - за волосы и по земле. В этот раз она успела кое-как подняться, даже сопротивляться пробовала, но Пак оказывался сильнее, а на чужие трепыхания только хрипло смеялся.       Тогда девочке стало не по себе. Да, мужчина и до этого не отличался особой нежностью и любовью к ласкам, но того, что он просто грубо бросит её на кровать в спальне, девочка точно не ожидала. Ли и до этого разодрала локти в кровь и порвала джинсы, отчего задницу жгло, так теперь ещё и затылком больно ударилась о спинку кровати.       Чанель хрипло ругался и облизывал губы; в его глазах плескалось что-то недоброе, а в рваном дыхании чувствовалось дикое желание. Он был зол, и единственной мыслью в голове было - наказать. Раз девочка не раз тянулась к нему как к мужчине, то пусть получит желаемое.       - Чанёль... что вы де... - Хани оборвали на полуслове, буквально сорвав объёмную футболку и отбросив ту в сторону. Пак жадно облизнулся, пока руки сминали аккуратную грудь, а младшая дрожала, не в силах сдержать слёз. Это определённо не то, чего она ожидала. - Мне больно! - пискнула она, когда бюстгальтер оказался на полу, а пальцы больно сжали чувствительную грудь.       - Мне похуй.       Когда мужчина грубо развернул её к стене и прижал к твёрдой поверхности, отчего в живот больно впилась спинка, алкоголь моментально выветрился из головы. Ужас происходящего начал только-только доходить до Хани, и та сжалась, пока по щекам стекали слёзы, а с губ вылетали всхлипы.       - Боишься? - прохрипел на ухо младшей Пак и вжался к неё всем телом, нарочно потираясь пахом о ягодицы. Он усмехнулся, прикусив мочку уха и скользнув руками по подрагивающему впалому животу. Обвёл пальцами тазовые косточки, провёл линию от пупка до пуговицы джинс и в одно мгновение расстегнул те, приспуская до колен. - Я ведь тоже боюсь за тебя. Но... раз тебе по боку, то почему я должен волноваться?       Хани вздрогнула, дрожа всем телом, причём далеко не от возбуждения. Липкий страх завладел ею, а неведение намерений Пака вселяло ещё больший ужас.       Послышались шорох одежды и звяканье ремня, а Хани крупно сглотнула, в ту же секунду корчась от боли. Ягодицу жгло, кожа горела пламенем, и причудливый рисунок пряжки ремня Пака уже через мгновение проявился на некогда белоснежном месте. Девочка громко вскрикнула, поклялась вслух, что более никогда ничего подобного делать не будет, но Чанёля было уже не остановить.       - Т-ш-ш... - Мужчина прикрыл чужой рот рукой и до хруста сжал челюсти. Потом провёл прохладной металлической пряжкой по другой ягодице, вторую сжимая в ладони, и коснулся горячим шепотком уха младшей. - Сегодня ты будешь делать то, что скажу я, а свои клятвы оставишь знаешь где? Хотя... Я покажу тебе, милая.       Пак стянул чуть влажные трусики младшей, жадно оглядел аппетитные ягодицы, что сегодня были полностью в его распоряжении, и, не сдержавшись, снова звонко шлёпнул ту ремнём.       - Вы садист!.. - шептала испуганно Хани, пока Чанёль отвлёкся, чтобы стянуть собственные боксеры, и её рот ненадолго остался открыт. Если бы мужчина не вжимал её в стену, она бы точно рухнула без сил на пол, так и не пробежав ни метра. Да и мысли, Хани уверена, о побеге у неё даже не возникнет рядом с Паком. Потому что потом наверняка будет хуже. Её злило такое зверское поведение старшего, но собственная слабость позволяла лишь шипеть сквозь зубы ругательства. - Вы грёбаный извращенец!       - И это говоришь мне ты? - хмыкнул мужчина, ловко связывая кисти рук девочки тем самым кожаным ремнём. - Ты ведь сама хотела это... Ах... - Пак хрипло выдохнул, когда член обдало прохладой, и влажная головка скользнула меж розовых ягодиц.       Тогда, кажется, ему и снесло крышу окончательно. Чанёль даже за презервативом не потянулся, только пару раз свободной ладонью провёл по стволу и сразу протолкнул головку, готовый задохнуться от узости юного тельца.       - Я вас ненавижу! - шептала сквозь слёзы девочка, когда ладонь у рта пропала, чтобы позволить ей глотнуть воздуха. Тогда мужчина только сильнее ударил её под нежной коже, проникая всё глубже и глубже. Ей было больно и противно, колени болели от неудобной позы, а кисти рук саднило от туго пережимавшего кожу ремня. Даже когда девочки били её в живот в раздевалке не было так больно. Словно её разрывали изнутри и горячим металлом проникали разом за разом.       - Боже... как же хорошо...       Она слышала чужие хриплые стоны и готова была реветь от собственной мерзости. Сейчас некогда стеснительная школьница Ли Хани более походила на дешевую шлюху, что позволяла трахать себя всем подряд.       - Оттопырь-ка задницу, милая, - сладко прошептал на ухо Чанёль, попытавшись было самому совладать с задеревеневшей девочкой. Тогда он позволил Хане глубоко вздохнуть, приоткрыв рот. Но вместо повиновения та зашипела озлобленно, за что после и получила парочку особенно резких толчков.       - Пошли вы...       - О-о, всенепременно... - ухмыляясь, мужчина вновь накрыл чужой рот ладонью и грубо подался вперёд. Он толкался в слабое тело младшей, хрипел что-то и сжимал мягкие ягодицы ладонью. - Тебе нравится, м? Ты ведь любишь боль?       Чанёль открыто насмехался над ней, ускоряя темп и буквально вдавливая девчонку в твёрдую стену. Но нет, больно не было. Только противно. От этих хриплых стонов, стекающего пота, громких шлепков, наполнивших комнату, и собственного унизительного положения.       Хани мечтала о том моменте, когда всё наконец закончится. Она считала каждый толчок, что становился всё резче и глубже, глотала слёзы и молилась, чтобы потное тело Пака наконец оторвалось от её собственного.       Она даже обрадовалась, услышав гортанный стон мужчины и почувствовав разлившуюся внутри вязкую массу. Но ощущение собственной никчемности оказалось сильнее.       Теперь Ли Хани официально стала главной шлюхой их города.       - Отпустите. Прошу, - шептала девочка из последних сил, пытаясь сопротивляться, но безуспешно. Чанёль всё равно сильнее и хитрее; и оба понимают, что теперь его не остановить. Глаза его по-прежнему нездорово блестели, а чувствительный после недавнего бурного оргазма член при виде обнаженной беззащитной девочки тут же вновь зантересованно дернулся.       Когда мужчина резко перевернул младшую на спину, коленом разводя ноги, Хани не выдержала и закричала во всё горло, пока была возможность.       - Я вас ненавижу! Ненавижу, слышите?! - Пак хрипло смеялся, а по спине девочки пробегал холодный пот, отдаваясь дрожью по телу. Она мотнула головой, надеясь, что мужчина не сошёл с ума окончательно и ещё сможет остановиться. - Вы не позволите себе... Нет...       - Почему это? - наигранно удивился старший и жадно облизнул пересохшие губы, что уже через мгновение принялись исследовать тело девочки.       Хани завертелась из стороны в сторону, начала кричать, а когда старший пытался прикрыть ей рот, кусала ладонь до крови. Её глаза горели, и это злило Пака только сильнее.       - Ты ещё не поняла, что, не повинуясь, будешь страдать? - зашипел тот и звонко ударил Ли по щеке, отчего та только засмеялась.       - Давайте! - кричала она, злобно посмеиваясь. - Ударьте ещё, вам ведь нравится такое! - девочка вскрикнула, когда вновь почувствовала сильный удар по влажной щеке. Облизнув губы, она криво усмехнулась. И это заметил Пак, отчего жжение внизу живота стало только сильнее.       - Ты мазохистка, - он ухмыльнулся и прильнул к шее младшей, до боли прикусывая кожу.       - А вы извращенец, раз трахаете девочку на пятнадцать лет младше вас.       Чанёль хрипло усмехнулся и смял в ладонях аппетитные ягодицы Хани, жарко шепча:       - Тогда, пожалуй, пора вытрахать из неё всю дурь.