Научи меня чувствовать

Все родители хотят вырастить идеального ребенка. Послушного, умного, успешного, красивого и так далее. Каждый использует разные методы для воспитания сына или дочери. Некоторые дают свободу, просто надеясь на удачу. Некоторые контролируют, но не ограничивают в свободе. У других более сильно развит контроль, но родители не забывают поощрять своих детей и давать им хоть капельку вольности. А есть особый, более запущенный случай… Семья Хуан одна из самых влиятельных и богатых. Во главе семьи стоит строгий, безжалостный альфа, который проходил множество преград, дабы добиться того успеха и влияния, которое они имеют на данный момент. Супруга столь влиятельного альфы взбалмошная, легкомысленная женщина-омега, любящая внимание и зацикленная только на себе. Их ребенок унаследовал привлекательную французскую внешность именно от нее. Думаю не стоит долго думать, чтобы догадаться, что брак совершен по холодному расчету ради воссоединения двух крупных семей и не менее крупных бюджетов. Вся семья специализируется на классической музыке. Хуан Джяусэ известный пианист, чье имя знает любой новичок в этой отрасли. Жена — Абель Моро — известная скрипачка. Как принято во многих семьях, родители, а, если быть точнее, отец хочет, чтобы его ребенок стал таким же успешным, взял множество медалей и продолжил дело семьи, и для этого он во всей строгости воспитывает своего единственного сына, который за свои девять лет никогда не бывал на улице. Мальчик совершенно не знает, что такое люди и что такое чувства или эмоции, так как был воспитан под строжайшей дисциплиной в закрытом доме, без возможности даже сделать лишний шаг не входящий в распорядок дня, который расписан поминутно. Зато он может наизусть рассказать любой пункт этикета, может расписать сложную химическую реакцию или объяснить физические явления… *** Весь день бедного мальчика расписан по минутам и свободного времени совершенно нет. С самого утра начинаются занятия с репетиторами, которые прерываются только обедом или двухчасовыми, а иногда и трехчасовыми занятиями с отцом. Пожилая женщина, нянечка, которая с детства растила ребенка под строгим надзором хозяина, пролила не мало слез за этого ребенка, так как ей больно смотреть, как мальчик растет бесчувственный, спрятанный от всего мира в огромном особняке, находящемся далеко от города, окруженный, казалось, непроходимым лесом. Те, кто хоть раз наведывался в дом, задавали один и тот же вопрос «не тяжело ли ребенку от графика?», ведь они даже не могли увидеть этого маленького гения, так как сорвут занятия с очередным репетитором. На самом деле когда ты с детства приучен к такому распорядку, то следовать ему совсем не трудно, скорее привычно… Особенно когда ты даже не знаешь, что может быть по-другому. *** За окном кружила метель, заметая все вокруг. Маленький мальчик постарался поскорее закончить утренние водные процедуры, чтобы освободить хотя бы минуту на любование столь прекрасным явлением. К сожалению, времени хватило лишь на то, чтобы приложить ладонь к запотевшему стеклу, а потом пора было идти на завтрак. С идеально ровной осанкой, приподнятой головой и тихим грациозным шагом мальчик пришел в огромную столовую, где как обычно завтракал глава семьи. Поздоровавшись, после легкого поклона, младший Хуан занял свое место по правую руку от отца. Как и обычно первая половина завтрака всегда проходила в молчании, во второй половине отец мог задать несколько вопросов или сообщить какую-либо информацию. — Цзытао, — альфа протер рот салфеткой и отложил все приборы, смотря обычным строгим и холодным взглядом. Мальчик, услышав свое имя, не спеша дожевал маленький кусочек мяса, тихо отложил столовые приборы, делая это медленно, убрал руки со стола и только тогда посмотрел на отца, давая понять, что готов его слушать. Несомненно столь холодному взгляду омега научился у своего отца, а карий цвет радужки делал взгляд еще безжизненнее и безэмоциональней. — Сегодня вечером к нам в гости наведается мой старый друг со своим сыном, поэтому сегодня все твои занятия после трех часов дня отменены, — строго в официально-деловой форме сообщил альфа. — Будет исполнено, — без каких-либо эмоций, чувств ответил мальчик. — Как я уже сказал ранее, он приедет с сыном. Ты должен будешь провести ему экскурсию по дому и показать комнату. Так же было бы неплохо вам пообщаться, ведь в будущем он может стать твоим женихом, — уже взяв в руки маленькую кружку чая, продолжил Джяусэ, — только помни мой запрет. Никакой улицы! — Да, отец, — следуя всем правилам этикета, отвечал мальчик. — В пять ты должен спуститься в прихожую, чтобы мы их встретили. А теперь пей чай и иди на математику. Младший Хуан аккуратно взял в руки чашечку, подставив под нее блюдце, и не важно, что он не успел съесть даже треть своей порции. *** После всех усердных занятий, как и было велено отцом, Цзытао пошел в свою комнату, сразу распахнув окно. Комнату заполнил свежий холодный аромат зимы, сливающийся с горьким запахом омеги. Мальчик глубоко вдохнул свежий воздух, запуская мороз в легкие. Пока никто не видит, он решил нарушить запрет и открыть окно, которое запрещено открывать зимой, но запрещено не отцом, а нянечкой. А это две разные вещи. Без всяких эмоций, только частенько моргая, младший Хуан взял в свои маленькие ладошки горстку снега с подоконника и начал лепить маленький шарик. Падающий снег постепенно начало заносить во внутрь комнаты сквозь настежь открытое окно. Теплое дыхание каждый раз превращалось в пар, что было примером самой простейшей реакции испарения. Время пробегало незаметно, предупреждающе и напоминая о себе громким ходом стрелок. Мальчик смог отвлечься от своего занятия только когда увидел подъезжающую машину. Он медленно, в своем обычном темпе, перевел взгляд на часы. Ровно через пять минут Цзытао должен, как штык, стоять на первом этаже, поэтому закрыл окно, бросив почти законченного снеговика, и пошел в прихожую. Пяти минут вполне достаточно, чтобы не спеша дойти. Придя раньше на минуту, отчего-то пустой покорный детский взгляд встретился с недовольным отцовским лицом, но альфа промолчал, встав с широкого кресла, чтобы встретить гостей. Младший Хуан сразу понял чем недоволен отец и встал на свое место возле двери. Вскоре толстые деревянные двери открылись, и первым забежал мальчик-альфа. Его опьяняющий запах рома быстро заполнил воздух. Многие сразу начали принюхиваться и вздыхать, ведь такой аромат не может оставить равнодушным даже взрослого. И только один Цзытао стоял ровно вытянувшись, ни разу не удивившись. Конечно, ведь чтобы удивиться надо сначала хотя бы знать, что такое удивление, но даже такое, казалось бы, основное чувство было неизвестно ему. Маленький альфа ярко улыбался и отчего-то весь светился, стряхивая с себя снег. Младший Хуан изучающе наблюдал за парнишкой. Ему были не понятны его эмоции и от этого Цзытао лишь немного склонил голову на бок, не сводя глаз. Парнишка похоже почувствовал пристальный взгляд на себе и перевел светлые карие глаза на омегу, встречаясь с холодом почти черных глаз. Следом за мальчиком зашел мужчина. Младший Хуан узнал его с фотографий, которые когда-то давно видел в кабинете отца. Это довольно известный дирижер. Все остальное маленький хозяин предпочел не видеть и не слышать, так как никакой полезной информации это не приносило. Но после нескольких минут разговора старший Хуан решил представить своего сына. — Познакомься. Это Цзытао, — альфа посмотрел на сына, который, заметив взгляд отца, поклонился с тихим приветствием. — Совсем измотал ребенка! Посмотри какой бледный! — начал вопить мужчина. — Он с рождения такой. — В Абель пошел! Кстати, где она? — гость заметил отсутствие главной омеги в доме. — Как обычно, — Джяусэ вздохнул. Постепенно две семьи прошли в гостиную. На этот раз Цзытао чувствовал на себе взгляд, но даже не думал поворачиваться. «Надо еще домашнее задание сделать» — думал омежка, попивая чай с молоком. — Привет! Меня зовут Ифань, но зови меня просто Фань. Мне тринадцать, — красивый детский голос послышался прямо над ухом. Младший Хуан перевел взгляд на паренька, который стоял с протянутой рукой. «Глупость какая» — смотря на протянутую ладонь, подумал мальчик и, поставив чашку на стол, встал с мягкого дивана. — Хуан Цзытао. Девять лет, — мальчик поклонился, проявляя уважение. — Тогда я буду называть тебя просто Тао, — альфа неловко убрал руку и завел ее за затылок, продолжая ярко улыбаться, но уже с неловким румянцем на щеках, который придавал шарма этому мальцу. — Цзытао, наш гость, наверное, устал. Покажи ему дом и комнату, — оторвавшись от разговора, сказал отец, на что Тао даже бровью не повел, сразу приступив к выполнению. — Прошу за мной. *** Младший Хуан проходил весь дом, коротко объясняя что для чего служит и где какая комната. Гость вечно что-то болтал. Иногда весело смеялся или задавал вопросы. — Это ваша комната, — омега обращался к мальчику официально, даже не думая обратиться на «ты». Он открыл высокие двери, впуская первым альфу, а после того, как он зашел, сказал заключающие фразы, не заступив за порог комнаты. — Я показал Вам все, что нужно. Если будут вопросы можете обратиться к любой горничной или к нянечке. Отдыхайте, не буду Вам мешать, — мальчик поклонился, чтобы уйти. — Подожди! — звонкий голос заставил Тао остаться на своем месте, не успев сделать и шаг. — Давай сходим на улицу? И обращайся ко мне на «ты»! Я же уже несколько раз просил! Омега продолжал все так же стоять по струнке с высоко поднятой головой. — Прошу прощения, но мне запрещено выходить на улицу. На данный момент я Вас оставлю, так как сейчас у меня должна быть практика, — пока мальчик не знал, что сказать, младший Хуан уже успел поклониться, закрыть дверь и уйти. *** Гостю быстро надоело сидеть одному в комнате. Пейзаж за окном так и манил. Хотелось оставить первые следы на чистом снегу. Сделать ангелочка или снеговичка, но заниматься этим одному скучно. Тогда альфа решил найти своего провожатого, априори зная итог. *** Скитания по дому ни к чему не привели. Мальчик рассматривал огромные картины, некоторые из которых теряли свою значимость, становясь частью стены старого особняка семьи Хуан. Многие из картин остались еще от предыдущих родов двух семей, неся собой и частичку хронологии семьи Моро. Это, конечно, все впечатляет и завораживает, но не когда ты маленький мальчик, которого не особо-то история своей семьи интересует. Тем не менее его все равно впечатляет окружающая атмосфера истории и древности, которая моментами создает впечатление, что ты идешь не по огромному особняку, а по коридорам величественного отдаленного замка, который скрыт в гуще лесов. Это его очень заинтересовывает, и мальчик решает потом спросить у хозяина дома, который наверняка знает все, начиная с истоков. Гуляя по зданию, удалось найти множество интересных комнат: огромную библиотеку с величайшим выбором литературы и учебных пособий, а так же там был большой старый камин и уголок для чтения, состоящий из нескольких кресел, дивана и стола, и все это было отделано в прованском стиле в темных тонах, что придовало древности; огромную кухню с различными дверьми: в кладовую, на улицу и в винный погреб; на втором этаже удалось отыскать будуар в светлых тонах, принадлежащий хозяйке дома; гардеробную, увешаную различными нарядами и аксесуарами и еще множество комнат. Устав бродить по дому, хоть мальчик проходил только половину, он узнал у проходящей служанки, где можно найти младшего Хуана. Немного подумав, женщина посоветовала посмотреть в учебной либо в зеркальном зале и подробно объяснила как найти комнаты. Мальчик пошел в правое крыло дома до куда не дошел во время своей прогулки. Несколько раз перепутав дверь, мальчик все-таки нашел нужную комнату. Вот только она была пуста. Почти посередине комнаты стоял большой дубовый стол. У стены было несколько полок с тетрадями и учебными дисками. На противоположной столу стене висела доска, полностью исписанная непонятными линейными уравнениями. Долго альфа не задержался и сразу пошел в зеркальный зал, который находился опять же в правом крыле только первого этажа. Гость прошел зал, где сидел после прибытия — родителей там уже не было — и пошел в заданном направлении. На этот раз дверь найти не составило труда, так как она была единственной, а по другую сторону двери были только окна. Как только дверь открылась, маленький альфа услышал чарующие и такие знакомые звуки фортепиано. Тихо войдя в комнату, он наконец-то нашел пропавшего омегу, который сидел за большим черным музыкальным инструментом и перебирал тонкими длинными пальцами по черно-белым клавишам. Его осанка как всегда идеальна; голова немного опущена и лишь иногда плавно поворачивается, буквально через секунду возвращаясь в изначальную позицию; взгляд нечитаем, он наполнен плавленым горьким шоколадом и в темноте может показаться совсем черным. Впрочем, цвет глаз соответствует истинному запаху, которым пропитана вся комната, но запаху рома все равно удается пробраться сквозь плотную блокаду, сливаясь с через чур строгим ароматом, который из-за капельки распутного алкоголя не потерял своего воздействия. Плавная мелодия резко оборвалась. На смену ей пришла тишина. Строгий взгляд быстро устремился в сторону разрушителя гордого одиночества. — Прости, помешал? — мальчик неловко улыбнулся, не в силах отвести взгляд. — Могу ли я немного послушать, как ты играешь? Из немного пухлых губ послышался обреченный выдох, после чего омежка вновь повернулся, показывая свой точеный профиль. — Можешь сесть рядом, — на этот раз голос Тао не звучал тихо, а наоборот разносился по всей комнате, которая полностью была в зеркалах: и стены, и потолок. Теперь-то альфа понял, почему комната носит такое название. По разрешению Ифань сел рядом на мягкий длинный пуф, отделанный черной бархатной тканью. Тонкие ловкие ручки начали заново играть мелодию, которая звучала изначально. Это была одна из простейших, но полюбившихся Хуану мелодий — «Музыка ангелов». Мальчики сидели в молчании, разрушаемой только сменяющимися звуками клавиш. Альфа переводил взгляд с мягких черт детского омежьего лица на бегающие пальчики с отросшими ногтями. Его это очаровывало, как первый снег, который в любой момент может растаять, поэтому младший Ву смотрел с трепетом, стараясь запомнить каждое мгновенье. — А… — младший Ву вспомнил забытый вопрос, — Тао, а почему этот дом находится в лесу, да и еще так далеко от города? Мальчишка, услышав вопрос перестал играть, оторвав пальцы. — Потому что его тут построили, — просто ответил Цзытао, надеясь утолить любопытство младшего Ву. — А почему его тут построили? — не унимался гость. — Потому что так захотел мой прадедушка. — А почему он так захотел? Маленький хозяин перевел взгляд на гостя. Что сейчас творилось в его голове, мог знать только он сам, ведь внешне даже предугадать невозможно реакцию этого паренька. — Забудь! — Ифань поспешил отвлечь нового знакомого от своего странного вопроса, но было уже поздно. — Как рассказывал мне отец, мой прадедушка искал место, где сможет остаться один, где не будет людей. Тогда он и построил этот дом в чаще леса и вдали от города. Я удовлетворил твое любопытство? Ифань лишь кивнул, вновь переведя взгляд на клавиши. *** Дни тянулись быстро, затягивая малыша-альфу в бурное течение жизни. В гостевом доме все было ново и незнакомо, что пробуждало у ребенка желание везде полазить и все узнать, но больше всего мальчику нравилось играть на улице на заднем дворе, куда открывался полный обзор из комнаты молодого господина. Сам Тао следовал своему привычному графику, почти не ощущая изменений, кроме одного: когда омега смотрел на игры гостя, в горле появлялся ком, а сердце оттягивало — это были воистину новые ощущения, что ставило младшего Хуана в затруднительное положение. Засунув ранее неизвестные чувства далеко и надолго, мальчик вновь шел заниматься. Когда начинались уроки музыки, Цзытао уходил с головой в учение. Он мог часами сидеть и учить новую мелодию, знание которой от него требовал его отец, но это ли было основной причиной? Как по щелчку пальцев, когда урок заканчивался и молодой господин оставался один, приходил развеселый гость. Чаще всего он тихо пробирался в зеркальный зал, умещая свою мягкую точку на полу за спиной пианиста, оставаясь незамеченым, как он думал. На самом деле Тао было просто все равно, но когда новая мелодия была сыграна почти идеально, мальчик давал понять, что местонахождение гостя рассекречено. Это заставляло альфу задумываться: его сразу замечают или только когда запах рома доходит до носа, наглым образом врываясь в легкие. А иногда гость громко распахивал дверь, которая с грохотом билась об стену, тем самым привлекая к себе внимание. Парнишке нравилось сталкиваться со строгим взглядом шоколадных глаз. Тогда по всему телу пробегала волна мурашек, заставляющая сердце выбивать свой такт реже, но сильнее и громче. Такое происходило все чаще. Например, за столом! Ифань был увлечен не столько едой, сколько молодым господином, сидящим напротив. В этот день у младшего Хуана был выходной, который неожиданно появился благодаря господину Ву, считающему, что нельзя так издеваться над ребенком, но его слова Тао не смог понять, ведь издевательства никакого не было, по его мнению. Омежка сидел в своей комнате, читая очередную книгу, находясь в полусидячем положении на кровати. В памяти мальчика давно не было таких моментов, когда он просто ничего не делал, оттого сложнее насладиться моментом, так как чувствуешь себя не в своей тарелке. От моря свободного времени Цзытао сам не заметил как погрузился в сон, утаскиваемый строками из книги. Легкий шелест и явное присутствие кого-то в комнате смогли вырвать спящего малыша из радужного сна в жестокую реальность. После пробуждения на глазах осталась тонкая пленочка, раздражающая глаза. Тао сразу сел на кровати, еще какое-то время потирая глаза, несмотря на это, маленький силуэт у стеллажей с дисками четко выделялся благодаря ярко желтому свитеру и красным джинсам. Немного подумав, омега догадался, что это младшему Ву опять делать нечего. — Ифань, — давая знак, что парень замечен, с глубоким вздохом Цзытао произнес его имя, привлекая к себе внимание. — А? — разрушитель сна сразу обернулся, услышав свое имя. — Уже проснулся? — оторвавшись от изучения дисков, мальчик начал подходить ближе к кровати, пока не сел на ближайший к Тао край. — Я тебя разбудил? Прости, — зная о неразговорчивости своего собеседника, Ифань сразу извинился, предугадывая ответ. — Ты с улицы? У тебя щеки красные, — сидя недалеко от мальчика, младший Хуан смог почувствовать еще оставшийся холод. — Да. Там сейчас очень красиво. С обеда снег хлопьями падает, поэтому его сейчас очень много, — альфа на миг поджал нижнюю губу, что не осталось незамеченным. Без вопросов мальчик стал сам объяснять причину своей грусти, — там хоть и очень красиво, но одному играть скучно… Чувствую себя брошенным, несмотря на горничных, которые ко мне, как жвачки, липнут. — Поэтому ты пришел ко мне? — Ты такой холодный! — Ифань театрально надул губки, но вскоре ярко улыбнулся, залазя на середину кровати, сбросив тапочки. — Тао, ты умеешь улыбаться? Странный вопрос ввел омегу в ступор. Мальчик смотрел на наглеца, осмелившегося забраться на его кровать, и хлопал длинными для ребенка ресницами. Края розоватых губ начали подрагивать, а потом линия губ медленно растянулась в полуулыбке, больше напоминая улыбку фарфоровой куклы, под которую очень легко мог сойти омега. — Ну, вот и что это? Ты робот, что ли? — Ифань разочаровано выдохнул. — Я знаю, что тебя может порадовать. Улица! Да! Пошли со мной на улицу! Фальшивая улыбка быстро исчезла с лица, оставив всю прежнюю строгость, так сильно не характерную для ребенка в его возрасте. — Мне запрещено выходить на улицу, — младший Хуан повторил заученную фразу, стараясь донести смысл сказанного до ушей неугомонного альфы. — Такое чувство, что ты никогда на улице не был! Там же так хорошо! Свежий воздух, простор, море приключений! — Я никогда не был на улице, — честно признался омежка, не думая скрывать этого. — Что? Но как? Такого не бывает! — Фань был искренне поражен. В его голове не укладывалось, как человек мог никогда не выходить на улицу. — Так дело не пойдет! Одевайся! — младший Ву спрыгнул с кровати, таща за собой Цзытао. — Сейчас одеваешься и мы идем на улицу! И мне не интересно слушать твои отговорки! Не убьют же тебя из-за этого! — Мне нельзя… — Что ты заладил «нельзя», «нельзя»?! Наруш правило! Сними оковы и расправь крылья! Ты вообще не живешь здесь! Как крыса в клетке, честное слово! Альфа был напорист. Он не давал даже слова вставить, начиная причитать о правах детей, о прелестях улицы, о жизни и свободе, попутно одевая себя и друга в свою же куртку. До ужина еще час. Ифань обходными путями насильно вытащил омежку из особняка, скрывая его ото всех служащих в доме, как мама своего ребенка во время войны. За все время выполнения великого плана мальчик ни разу не отпустил детской омежьей руки, насильно ведя Тао на улицу. Оказавшись на свободе, как выражался младший Ву, сопротивление постепенно начало исчезать. Фань отпустил теплую руку, давая другу свободу действий, но тот лишь стоял на одном месте, смотря в чистое небо, с которого падал снег, очень напоминающий пушок. Цзытао впервые оказался на улице. Он впервые может прикоснуться к снегу не через окно, а на улице, где его полно и не надо бояться, что он закончится. Это вызывало щекотливое ощущение в области ребер. Уголки губ еле заметно приподнялись. Только на этот раз искренне. Альфа был заворожен этой картиной. Тао на фоне снега выглядел очень уместно, будто он всегда здесь был. В этот момент мальчик пожалел, что у него нет фотоаппарата. Его куртка была омеге большой, из-за чего руки полностью прятались в рукавах, а капюшон частенько сваливался на глаза, когда младший Хуан опускал голову. — Пойдем дальше? — Ифань смог оторваться от любования и протянул руку, при этом ярко улыбаясь от счастья, что ему наконец удалось пробить блокаду и увидеть хоть каплю искренних эмоций. Цзытао посмотрел в чистые улыбчивые глаза и, сделав несколько шагов вперед, взялся за предложенную ему руку, чем вызвал еще более яркую и ослепительную улыбку на лице мальчика. Ифань увел друга в ту часть территории, которую не видно из окон особняка. Там было много деревьев, чьи верхушки прятались высоко в небе, пахло хвоей и чем-то особенным, что доселе младший не слышал. Кажется, так и пахла настоящая зима. Не та, что пытался ощутить маленький мальчик, играясь с холодными снежинками на замерзших окнах, а настоящая. Та, что уносит в сказку, далеко за пределы этой вселенной, та, что пленит танцем снежинок и этот незабываемый запах свежести, хвои и чего-то особенного… Мальчик попросту не знал, что может быть на столько красиво. А под ногами приятно хрустел пушистый снег, усыпавший землю, и так обманчиво сверкал своей непорочностью, что было жаль оставлять на нем грязные следы. Омега еще долго бы об этом думал, но Фань рассказывал много нового и интересного, временами показывая. Сейчас никакие мысли, кроме желания никогда не покидать это место и навсегда остаться здесь, больше не посещали голову мальчишки. И за всеми этими раздумьями и разговорами завязалась снежная битва, начатая с разрушенного снеговика, которого с особым старанием и трепетом лепил Тао. Поначалу летели просто горстки снега, которые постепенно начинали превращаться в снежки. А после игры сменялись одна за другой, что трудно было уловить тонкую грань между ними, но кому это было нужно, когда именно тогда сбывались детские мечты и задорный смех смешивался со скрипом снега, и эхом разносились восторженные возгласы, а глаза искрились счастливым блеском. Им просто было по-настоящему весело и хорошо, что даже холод не ощущался. За снежками последовали догонялки, где юный альфа пытался догнать задорного омегу и получилось это, когда мальчишки знатно подустали и старший, тяжело дыша, поймал омегу в еще детские объятия и повалил его на снег, после чего и сам перевернулся на спину. А небо уже окрашивалось в синий, не предвещая ничего хорошего, но Ифань очень хотел, чтобы этот день был одним из лучших. Нет! Самым лучшим из всех, что были у Тао, поэтому, отодвинувшись от Хуана, который с привычно нечитаемым взглядом смотрел на него, он, расправив руки и ноги, стал махать ими по снегу, как будто пытался взлететь и, посмотрев на омегу, одними губами сказал делать так же и мальчик стал делать то же, что и его друг. А после старший зашептал, что это ангелы и если они закроют глаза и загадают желания, то они непременно сбудутся. Тао ничего не загадал, считая это глупостью. А Ифань загадал счастье для друга и крепко-крепко сжимал кулачки, чтобы уж точно, наверняка. Лежа на снегу, каждый знал, что этот день они не смогут забыть, а замерзшие ладони еще какое-то время буду напоминать о прошедших играх. — Ифань, уже поздно. Мы пропустили ужин, — прерывисто произнес Тао, возвращаясь в свое обычное настроение. Его мозги начали просчитывать реакцию отца, который, мягко говоря, явно будет не в восторге. — Пора возвращаться, — альфа встал первый, подав другу руку, и мальчики пошли обратно в особняк по своему первоначальному пути. *** Не успели мальчишки скинуть куртки, как на них налетела одна из служанок, начиная тащить в сторону зала. Как только в обзоре Цзытао появился его отец, омежка понял, что ничего хорошего его не ждет. Мешки под глазами выглядели тяжелыми; морщины были отчетливо видны, врезаясь в когда-то гладкую кожу; взгляд был грозным и устрашающим, каким еще не был никогда в памяти ребенка. Это вольно-невольно заставляло пожалеть о своем побеге, но хладнокровие, видимо, передавшееся по наследству, делало мальчика чрезмерно спокойным, потрясая окружающих. Мужчина, почувствовав знакомый запах, сразу обернулся, устремляя тяжелый взгляд на сына. Служанка, которая до недавнего времени держала провинившихся за руки, вздрогнула и отошла на несколько шагов назад, испугавшись гнева хозяина. — Цзытао, я говорил тебе не выходить на улицу? — почти басом произнес мужчина, когда позади стоящий альфа жестом приказал сыну подойти, но Ифань все равно стоял рядом с Тао, понимая, что вина целиком и полностью лежит на нем. — Да, отец. — Тогда почему ты ослушался меня?! — мужчина громко ударил по подлокотнику кресла, становясь еще злее, но на это младший Хуан лишь слегка вздернул бровки вверх. — Дядя Джяусэ, это я его уговорил. Прошу, не кричите так на Тао. Он же ничего не сделал плохого! — на защиту встал Ифань, делая шаг по диагонали, тем самым пряча за собой омегу. Но Тао пихнул того в бок, показывая, чтобы альфа шел к своему отцу. — Цзытао! Иди немедленно в мой кабинет! У нас будет серьезный разговор! — глава семьи величественно поднялся с кресла, поворачиваясь к приятелю и что-то ему говоря. Тао бросает короткий взгляд на впереди стоящего Ифаня. — Все будет хорошо. Перестань дрожать, — омежка с присуще ему ровной осанкой сразу пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Он знал, что его там ждет, и даже предполагал именно такой исход событий, но для него это правильно: он нарушил указ и должен получить наказание. Разве может быть по-другому? *** Со времени происшествия прошло уже четыре дня. Тао проводил свое время под строгим надзором нянечки, которая оставляла ребенка одного только в его комнате и на занятиях с репетиторами. Его расписание стало еще тяжелее. В нем уже не было и часика свободного времени, а потому это обрезало все возможные способы увидеться с гостями, только за едой. Ифань, в свою очередь, ходил грустный. Его уже не веселили ни игры на улице, ни какие другие забавы, которые могли быть. За тот проступок мальчика никак не наказали, но на самом деле наказанием стали гнетущее чувство вины и жгучая нехватка кого-то молчаливого и до чертиков правильного. Альфе хотелось увидеться с Тао, но это намного тяжелее, чем кажется. Путь в комнату омеги был обрезан, да и там мальчика редко можно было найти. Если пересечься в особняке, то возможности поговорить так или иначе не было. Он мог видеть бледное личико только за едой, но младший Хуан всегда находился в своих мыслях, не замечая никого вокруг. Это очень грустно, так как родной дом превратился в колонию строгого режима, из которой сбежать невозможно. Наступил день отъезда гостей. В этот день Ифань надеялся, что сможет увидеться с молодым господином или хотя бы попрощаться, но омежки все не было. Так и наступило время отъезда… Многие слуги вышли проводить почивавших гостей, даже главная омега в доме, которую редко можно застать, но не было только одного самого главного человека. Прощание происходило медленно. Мальчик улавливал только обрывки фраз, которыми перебрасывались главы двух семей. — Отец, я сяду в машину, — подустав слушать взрослые шутки, Ифань решил поскорее изолировать себя от их общества. — А с Тао попрощаться не хочешь? — мужчина удивленно посмотрел на сына, уверенный, что тот хочет увидеть своего друга. — А он придет? — Да. У него закончится занятие, и он сразу подойдет, — эти слова вселили в детское сердце надежду на долгожданную встречу, которая стала больше похожа на несбыточную мечту. Ни ветер, ни холод уже не беспокоили. Альфа горел ожиданием увидеть Тао, которое согревало все тело. Его глаза бегали по окнам в надежде увидеть там знакомый силуэт. И вот наконец свершилось чудо. Тяжелая дверь открылась, и худенькие ножки быстро выскочили на крыльцо. Цзытао выглядел как обычно. Все тот же взгляд, та же осанка, только шаг стал шире. — Я уже думал, что уеду не попрощавшись, — идя навстречу, Ифань радостно улыбнулся, но с нотками печали. — Держите, — младший Хуан протянул пакет, — это ваша куртка, — альфа неуверенно забрал пакет, всматриваясь в карие глаза от неожиданного «Вы». — Я был рад познакомиться с таким человеком. Буду ждать нашей следующей встречи, — Цзытао поклонился, стараясь показать всю меру своей благодарности. — Тао, — мальчик не сдержался и накинулся с крепкими объятиями, — прости за то, что вытащил на улицу. Пожалуйста, не забывай заботиться о своем здоровье. Усовершенствуй навык игры на фортепиано и… — что следовало за этим «и» так и останется недосказанными. — Спасибо, — это слово заставило Ифаня оторваться от изливания души и посмотреть на детское личико, — это было интересно, — Тао улыбнулся и улыбнулся не просто так. Его улыбка была наполнена теплом и счастьем. Это та самая искренняя улыбка в двадцать восемь молочных зубика. В груди Ифаня все моментально сжалось. Ему улыбаются и улыбаются искренне, как никогда и никому не улыбались. Чувство, посетившее альфу, нельзя назвать счастьем. Это было что-то сильнее. То, что еще не известно детям. — Ифань, пора ехать! — послышался голос господина Ву. — Цзытао, — интонация Фаня была пугающе серьезной, — не улыбайся так никому, кроме меня. Мы обязательно встретимся. И я покажу тебе еще больше новых чувств и ощущений, а до этого момента оставайся такой же бесчувственной машиной с другими. Обещай мне это, а я взамен обещаю найти тебя даже на другом конце света! Тао пытался разобраться в смысле сказанных слов, но детская логика постепенно ломалась, не в силах найти ответ. — Я не… — Пообещай мне это! — мальчик был все так же настойчив, не думая отступать, а тем временем отец поторапливал непутевого сына. — Обещаю, — от этого простого слова Ифань засиял, как ночная звездочка. Он быстро снял с шеи серебрянную цепочку со своими инициалами и, вложив в руку Цзытао, быстро заскочил в машину, намереваясь выполнить данное обещание даже через десять лет, а сейчас ему осталось только наслаждаться оставшимся запахом горького шоколада на желтой куртке, аккуратно сложенной в бумажном пакете…