Научи меня чувствовать

В высокой многоэтажке, на много этажей рвущейся в небо, на двадцать втором этаже пахнет плавленным шоколадом. Залитая сладость в кружку вместе с молоком является самым любимым напитком молодого человека. Она, подобно маминым объятиям, согревала все тело и приносила покой, словно трудностей никогда и не было. Когда напиток был готов, парень переместился к широкому окну, откуда открывается шикарный вид на ночной город, покрытый множеством огоньков. Вдыхая знакомый аромат, на лице появлялась улыбка, но больше поднимало настроение знание того, что завтра он сможет увидеть носителя этого прекрасного запаха. А сейчас остается только смотреть на идущий дождь, накрывающий весь город, и ждать. Ждать той долгожданной встречи, о которой альфа узнал благодаря маленькой хитрости. В это время в отдаленном особняке ловкие длинные пальцы быстро перебирали по черно-белым клавишам. Парень уже второй час наигрывает одну и ту же мелодию по указу отца, но плавно симфония все же сменилась. В свои двадцать два года омега не прекращает слушаться отца, но в этом возрасте он уже давно не делает все, что ему говорят, а, имея при себе свои мозги, может отказаться, считая это ненужным, нелогичным или просто бесполезным, как, например, сейчас, когда симфония выучена идеально, нет смысла ее повторять. Те, кто знают его, могут сказать, что в детстве он был более чувствительным, а сейчас у людей и мысли нет, что этот омега умеет улыбаться или может с кем-то общаться не по деловым отношениям. Благодаря стараниям отца мальчик вырос дисциплинированным, но холодным и бесчувственным даже к родной семье. Уже не говоря о матери, которую омега считает чужим человеком. С тонких губ слетает уставший выдох, что бывает крайне редко и то, когда никто не видит. Пальцы уже не перебирают по клавишам, и, конечно же, музыка уже не звучит. Движение в этом месте остановилось, и только редкое подрагивание ресниц говорит об обратном. Парень ушел в свои мысли, где проводит большую часть времени. Постепенно элегантным движением головы Хуан перевел свой взгляд на окно, с которого стекали капли бьющегося дождя. В такие моменты проявляется настоящая усталость, которая спрятана за строгостью и правильностью. А через пару часов начнется новый день со своими правилами и законами… *** Зима уже постепенно сбавляет обороты, а с каждой зимой уходит еще один год и надежда. Снег постепенно превращается в грязь, а от снеговиков остается только маленькая горка. Сегодня в большом театре состоится последний этап музыкального соревнования, в котором принимают участия только лучшие. Этот этап отличается от других открытым выступлением, так как на других этапах участники выступали только перед судьями, не имея шанса встретиться со своими противниками. Естественно в жюри сидят самые строгие и известные музыканты и, конечно же, директор Джульярдской школы, в которой победитель получит право обучаться в качестве ученика-степеньдиата. В финал вышла только лучшая пятерка, в число которых входит Хуан Цзытао. Цзытао приехал немного раньше, сопровождаемый отцом. Не считая нужным знакомиться с другими участниками, семья Хуан сразу отправилась в выделенную комнату, где через плазменный телевизор можно будет наблюдать за выступлением других участников, а заодно и порепетировать, что уже надоело даже Цзытао. Вечер постепенно накаляется все больше. Некоторые из участников чувствуют сильное давление, увидев своих противников, а ведь еще не все удосужились показаться, что заставляет гадать о неизвестных двух личностях. Атмосфера тяжелая. Каждый понимает, что сейчас решится их судьба и некоторые могут получить шанс, даже если проиграют, так как в зале сидит не один профессиональный музыкант, готовый взять себе на попечение талантливого ученика. В то время, как на сцене все проходит в спокойной обстановке, за кулисами происходит борьба характеров и взглядов. Некоторые по несколько раз обдумывают, удачную композицию выбрали или нет, но так или иначе времени менять ее уже не осталось. Настало время, и первый участник выходит на сцену. В его руках изящная виолончель, сделанная явно искусным мастером. И все бы было хорошо, если бы не волнение, которое поедает изнутри, заставляя руки дрожать, а для музыканта это то же самое, что провал. Всем было ясно, что первый участник уже не соперник, несмотря на то, что результаты будут оглашены только в конце. Это накалило атмосферу еще больше. Другие понимали, что у них нет права на ошибку, но бурные эмоции мешали успокоиться. За ним выступили еще двое. Самое интересное, что один из них скрипач, другой — трубач. Во время выступления третьего участника, следующий уже готовился к выходу. Грациозной походкой парень подошел за кулисы. Для некоторых этот парень был уже знаком, а если и нет, то фамилия говорила сама за себя. Наследник семьи Хуан вырос шикарной омегой. Его осанка как всегда была идеальной, карий взгляд, который со временем превратился в черный, заставлял волну мурашек пробежать по телу, а бледная кожа выглядела воистину по-королевски, что очень хорошо выделялось на фоне черного брючного костюма. Омега без слов наблюдал за умелой игрой на трубе. Хоть со стороны он и выглядит отрешенным, но на самом деле в мозгах он уже давно начал просчитывать свои шансы на победу в процентах. — Волнуешься? — широкая ладонь накрыла черные глаза с длинными ресницами. Голос был не знаком, но высокие нотки, быстро проскочившие в таком коротком слове, звучали до ужаса родными. Без слов Цзытао убрал лежащую на глазах ладонь и одарил смельчака тяжелым взглядом, но, увидев знакомые черты, взгляд стал легче. Высокий парень с доброй улыбкой стоял перед ним. Его глаза блестели, а одурманивающий запах рома уже успел окутать всё тело омеги. — И… Ифань? — в сердце парня кольнуло. Он не переставал смотреть на человека, который больше был похож на иллюзию, созданную мозгами от сильного желания увидеть его. На лице альфы сверкала улыбка. Ифань вновь столкнулся со строгим взглядом, который заставил его сердце трепетать. Мягкое чувство прокатилось по всему телу, став таким непривычным и чужим, ведь уже давно ни одна омега не вызывала в нём этих чувств, став лишь объектом похоти. Парень потянулся, чтобы обнять друга, но тот сделал несколько шагов назад, чем сильно удивил, но лишь на миг. — А ты как всегда! — удивление быстро ушло прочь, а на смену ему пришел легкий смех и внутреннее ликование. — Я рад, что ты не изменился, а теперь иди и выиграй всех! — спустя тринадцать лет в этом парне до сих пор горит огонь. Он все так же весел и позитивен, а потому сейчас буквально пихает омегу на сцену из-за пришедшей очереди. — Ты сможешь, — уже на ухо прошептал Ифань и убрал руки, отходя. Но на самом деле он просто не уверен, что сможет сдержаться и отпустить его на сцену, где все смогут увидеть Тао. Цзытао еще несколько раз посмотрел назад, но увидел лишь широкую спину, скрытую за красной рубашкой. Благодаря трезвому разуму, парень смог собраться и, чеканя шаг, вышел на сцену, где стоял черный рояль. В зале стояла тишина, а где-то на трибунах сидел старший Хуан рядом со старшим Ву. По прямой омега быстро дошел до рояля, и тогда начало приходить осознание произошедшего. Длинные пальцы легли на белые клавиши, но застыли, не в силах двинуться, будто их заморозили. Даже при большом желании Тао не мог заставить свои руки расслабиться и начать играть, словно что-то сковало его изнутри, связало каждый нерв. А тем временем многие с предвкушением ожидали выбранной мелодии, некоторые с интересом, ведь игра третьего участника произвела большое впечатление на публику, и сейчас надо сыграть лучше, чем он. Пауза, которая обычно бывает в начале любой игры, затянулась чуть дольше, что заставило отца нахмуриться, а Ифаня пожалеть о своем решении показаться Тао раньше времени. Мысли омеги спутались. Память отказывалась вспоминать ноты выбранной мелодии, вместо этого она воспроизводила моменты, что были глубоко запрятаны в воспоминаниях… 《Я хочу научиться играть лунную сонату, но мои пальцы слишком короткие для этого. Сколько бы не пробовал… Я всегда сбиваюсь на первых же нотах, — говорил маленький мальчик, смотря на свои руки. — Это же ты, поэтому у тебя все получится! — резво ответил альфа, сопровождая свои слова яркой улыбкой. — Тогда, когда мы увидимся в следующий раз, ты должен обязательно сыграть мне её! 》- детский разговор, как наяву, возник перед глазами, заставляя вспомнить. Вспомнить по желанию забытое. Длинные пальцы перебежали на другие клавиши, и тогда началось выступление. Та мелодия, которая заиграла на весь зал, отличалась от указанной в бланке. Лунная соната, создаваемая ловкими пальчиками, звучала удивительно непринужденно, как и сам пианист. Чарующая мелодия разливалась по залу, заставляя всех соперников нервничать и только одного ликовать. Ифань, пристально наблюдающий за длинными пальчиками, в душе радовался. Мягкое чувство вновь прокатилось по сердцу, как подтаявшее масло. В глазах альфы это был все тот же маленький мальчик, чья улыбка не давала покоя целых тринадцать лет, а воспоминания о его игре приносили с собой печаль и мурашки по коже. Но большую радость приносило понимание, что он наконец-то нашел его. Он. Его. Нашел. Соната утихла, а в зале поднялись восхищенные возгласы. За время игры Тао смог восстановить свои мысли и прежнюю холодность, но как только руки освободились, то правая сразу потянулась к серебрянной цепочке, свисающей с шеи. Хуан гордо встал со стула и, легонько поклонившись, медленно покинул сцену. Первым делом парень постарался найти исчезнувшего друга, но его нигде не было видно. Слова, что говорит ведущий, были совершенно незначимыми, пока из его уст не прозвучало знакомое имя. Пятый участник должен был сейчас выйти на сцену, поэтому Тао быстро подошел за кулисы, ожидая чего-нибудь эффектного. Пятый участник, Ву Ифань, вышел с противоположной стороны. Он ломал все стереотипы насчет строгого костюма. Красная рубашка идеально сочеталась с белым пиджаком и с зауженными белыми штанами, привлекая к себе внимание. Конечно, не все поймут такой специфический выбор костюма, но Ифаню это совсем не важно, а для Тао не удивительно, ведь вкусы этого альфы сложились ещё с детства и он уже не раз шокировал своими нарядами, заставляя привыкнуть к этому. Быстро дойдя до рояля, прождав буквально секунды две, парень с легкостью начал играть «Полет шмеля». Цзытао, как великий математик, сразу начал просчитывать насколько удачен выбор противника. Несомненно, композиция по технике считается одной из сложнейших, но она кажется такой неуместной в данный момент. Легкость, с которой альфа играл эту композицию, зачаровывала и хотелось, чтобы этот момент не исчезал, так как звуки льются из неоткуда, что заставляет приковать внимание к пальцам. Для себя Хуан сделал вывод, сложив все пазлы, и теперь остается только ждать результата жюри. Наблюдая за альфой, Тао пытался прогнать вероятность, что это всего-лишь очень реалистичный сон. Что-то внутри, что называют надеждой, не хотело верить, что это может быть просто бурной фантазией. Ведь все произошло так внезапно. Признаться, омега продолжал надеяться на встречу с этим парнем, хоть логика и противоречила всему, но вот он, сидящий за роялем. И кто бы мог подумать, что Фань станет его главным противником. Причем ведь он еще в свои тринадцать только ноты умел читать. Мелодия закончилась. Реакция зала была не менее бурной. Судьи одарили несколькими одобрительными кивками и начали что-то записывать в бланки. Сам Ифань спокойно поднялся и, поклонившись, повернулся в сторону закулисья, где стоял Цзытао. Видя строгое безэмоциональное личико, парень улыбнулся, но отчего-то пошел в противоположный выход за кулисы. Его хитрая улыбка говорила о том, что эти действия не спроста, но что в голове у этого альфы угадать очень трудно. Около пятнадцати минут судьи вели бурную дискуссию, а в это время все участники были как на иголках. Те, чья самооценка была выше, были уверены в своей победе и в идеальной игре; другие же не переставали нервничать, накручивая себя разными мыслями и исходами. Так же были персоны, которые умудрялись сохранять свое хладнокровие даже в такой ситуации. Это, конечно же, Хуан Цзытао и Ву Ифань. Омега не мог предугадать результат, так как было слишком много факторов, которые могли повлиять на решение жюри, потому просто ждал, выглядя при этом безэмоционально и незаинтересованно, но это лишь снаружи. На самом деле его больше интересовал появившийся Ифань, что пропал из виду. В это время Ву уместился на диване за кулисами с противоположной стороны от своих противников. Там больше никого не было, поэтому царила тишина. Альфе не так сильно был важен результат конкурса, как реакция давнего знакомого, которого он все-таки смог ввести в ступор, а теперь сидел и гадал, чем тот занимается и какое у него выражение лица. Жюри наконец смогло определиться с выбором победителя и для того, чтобы огласить результаты, всех участников позвали на сцену. Участники стали рандомно, но так получилось, что Тао и Фань стояли по бокам, отделяемые тремя людьми. В этот момент каждый, включая этих двоих, были сосредоточены именно на оглашении результата, так как встречи встречами, но приехали они сюда с чуть иной целью. Директор Джульярдской школы встал, чтобы огласить победителя. Это был альфа в возрасте с запахом горной свежести. Он выглядел добрым и внушал доверие. Сразу можно сделать вывод, что его очень любят дети, а он любит то, чем занимается на протяжении почти всей жизни. — Здравствуйте, дорогие участники! В первую очередь я хотел бы похвалить всех вас, ведь дойти до третьего этапа конкурса было нелегко. Все вы показали свой талант, и у каждого из вас он невероятен, только кто-то оказался чуть более опытнее. В лидеры вышли два музыканта, что смогли более профессионально сыграть на своем инструменте. Мы долго спорили и решили, что победителя будет два. Итак, в этом году побеждают Хуан Цзытао и Ву Ифань, и они получают право на обучение в Джульярдской школе. Поздравляю вас, — в зале раздался хор аплодисментов. Это было удивительно, ведь год за годом в этом конкурсе победитель был всегда один, несмотря на то, что многие выступающие были очень талантливы, но исключений не делалось. По крайней мере до этого момента. Ифань был удивлен услышать о своей победе. Причем он выиграл вместе с Тао, что вызвало в нем волну радости и удивления. Альфа посмотрел на Хуана, который задумчиво смотрел на зал. Его глаза подрагивали. Возможно от яркого света, а возможно от волнения, ведь только Ифань знал, что Тао способен на проявление каких-либо чувств. Грудь омеги приподнялась, что говорило о глубоком вдохе, и уже плавно опустилась, означая размеренный выдох. Цзытао повернулся к другу лицом, заглядывая в его светлые карие глаза, и, грациозно развернувшись, пошел в выделенную ему комнату. Вот только Ву смог заметить то, что не заметил бы никогда никто: Тао был счастлив, а уголки его губ приподняты, что говорило о легкой улыбке. *** Длинные коридоры постепенно опустели, пугая своей безлюдностью детей. В некоторых местах уже даже не горел свет, напоминая своей темнотой о наступившем времени. Час был достаточно поздний. Луна уже взошла на чистое синее небо и начала выполнять свои обязанности, главной из которых было освещать темные улицы поздно возвращающимся домой людям. Проходя мимо окон, Цзытао не упустил возможности посмотреть на взошедшую звезду, которая привлекала его намного больше, чем ослепительное солнце. У него еще будет возможность полюбоваться всей красотой луны, а сейчас надо спешить в машину, где его уже ждет довольный отец. — Тао, — приятный голосок раздался по всему безлюдному коридору тихим эхом, привлекая внимание к хозяину имени. Ифань тоже не спешил домой, уходя, как он думал, последним, но этот день был просто наполнен неожиданными встречами. — Ты же омега. Нельзя тебе одному так поздно домой уходить. Еще какие-нибудь завистники из угла выпрыгнут, а ты даже защититься не сможешь! Тао молча смотрел на приближающегося парня. Ему сейчас и ответить-то нечего. Раньше он бы развернулся и ушел, но уже как несколько часов все идет против системы, поэтому Хуан просто стоит, смотря на альфу. Он вырос. Раньше был маленьким и надоедливым, а сейчас статный и взрослый. Ума явно прибавилось, но запах остался таким же соблазнительным и сильным, ведь продолжал пробиваться сквозь блокаду горького шоколада. К сожалению, больше ничего Тао о нем сейчас сказать не мог, так как с другой стороны это был совсем чужой человек, совсем незнакомый и такой далекий. Да, именно далекий. Теперь он не кажется таким открытым и близким. Кажется, что даже если вытянуть руку, не достанешь. Раньше этот мальчик напоминал открытую книгу, а сейчас больше похож на личный дневник с маленьким замочком, чья обложка очень привлекательна. — Поздравляю, — подойдя ближе, Ифань сверху вниз заглянул в черные глаза, когда раньше они были на ровне. — Благодарю, — наконец мрачный коридор наполнился приятным сопрано, — Вас тоже можно поздравить, — незаметно для себя Цзытао говорил на «Вы», чем вызвал улыбку на лице альфы. Ловкие руки обвили омежьи плечи, а нос уткнулся в длинную бледную шею, так что горячее дыхание согревало оголенные участки кожи, обжигая. Этот момент так знаком. Только вокруг пустые коридоры и нет никаких ограничений, кроме стены, что чувствуется до сих пор. — Я скучал по тебе, — по телу Тао пробежали мурашки от щекочущего ощущения, что было непривычно и так необычайно приятно. — Честно. Даже сейчас ждал. Думал, что ты уже уехал, — Ву сильнее прижался к омежьему телу, надеясь полностью спрятать его в своих объятьях. Время для каждого летело по-разному. Для Ифаня оно проходило предательски быстро, не давая насладиться моментом, а для Цзытао оно шло медленно, предоставляя возможность обдумать свои действия. — Вот почему твоя кожа похожа на молоко, а запах шоколада? — альфа рассматривал участок кожи на шее, лежа на плече. — Интересно, а на вкус она какая? — Вкус кожи. Глупый вопр… — Хуан почувствовал, как по его коже прошелся мокрый язык. — На вкус напоминает сливки. Тао легонько ударил обнаглевшего альфу в живот, тем самым заставляя того выпрямиться. Ифань был искренне удивлен таким действиям, ведь он даже подумать не мог, что этот парень может ударить, пусть и легонько! — Попросил бы не прикосаться ко мне никакими частями вашего тела и органами тоже, — Тао выглядел как обычно серьезным и хладнокровным, как будто ничего не произошло, а ведь так было и внутри. — В смысле? Я больше не могу обнимать тебя? — Верно. — И почему же? Скажи мне весомую причину! — Ву начал возмущаться, считая несправедливым после стольких лет разлуки лишать его такого минимального удовольствия, тем более после того, как он узнал вкус молочной кожи. — Во-первых, это не гигиенично. Во-вторых, это нарушает правило этикета. В-третьих, я не хочу подпускать к себе маньяков-извращенцев, — все время, что Тао говорил, он оставался таким же серьезным, но при последнем пункте было видно, что напряжения между ними уже нет. — А теперь мне пора идти. Меня машина ждет. — Подожди! Вообще-то, «маньяк» это обидно! Не, я не стану отрицать, что извращенец, но «маньяк» это уже слишком! Тао! Не уходи от ответа! Тао, блин! Так и закончился долгожданный день. Каждый из них убедился, что притяжение к друг другу до сих пор осталось, несмотря на прошедшее время, и, возможно, в их общении есть пропасть размером в триннадцать лет, но это лишь больше подталкивает их узнать о другом все те изменения, произошедшие за такой немаленький промежуток времени, а теперь у них будет намного больше времени для этого. Вот только смогут ли они не разочароваться в том, кого искали полжизни?