Я регулярно диагностирую себя

Бунт машин в Детройте был подавлен сорок пять дней назад. И сорок дней прошло с момента, как детектив Гэвин Рид и Коннор были назначены напарниками. С тех пор, как лейтенант Хэнк Андерсон по собственной воле бросил значок на стол и ушел со службы, а андроиды проиграли войну за желанную свободу, Гэвин Рид получил в распоряжение модель RK800 и стал счастливым обладателем не только механизированного пушечного мяса, но также рук, которые могли подавать ему именно такой кофе, какой искренне любил Рид. Детектив Рид вообще-то не считал себя плохим человеком. Он действительно был искренним. Искренне любил горькую кофейную жижу с одним кубиком сахара, искренне презирал и ненавидел андроидов, возомнивших о себе хуй знает что, искренне считал, что Коннор нужен для того, чтобы прикрывать его в перестрелках, ведь он-то - Гэвин - живой и хочет таковым оставаться как можно дольше, а что этому мусорному ведру сделается? Ну, продырявят пару раз, подлатают потом. Андроиды же боли не чувствуют, им хоть глаз на жопу натяни - и ничего, даже не заметит! Гэвин искренне был в этом убежден. - Вас надо держать в узде, - он громко принялся рассуждать вслух и забросил ноги на стол, не так давно принадлежавший лейтенанту Андерсону. У Коннора чуть дернулась голова, но взгляд от панели с отчетами он не оторвал. Увольняясь, Хэнк оставил здесь всё - фотографии, значки, любимую кружку и бейсболку, - огромный пласт своей жизни, и, конечно, однажды покинув участок, сюда он больше не вернулся, поэтому Коннор лично позаботился о том, чтобы все вещи лейтенанта были сложены по коробкам и возвращены ему, а не отправлены на помойку за ненадобностью. Он знал, что на самом деле Хэнк имеет свойство привязываться к вещам. Привязался же он к RK800... Но этот стол больше ему не принадлежал. Теперь здесь хозяйничал Гэвин, и когда поздно вечером в участке не оставалось никого, кроме них с Коннором, он распускался и мог позволить себе вдоволь покрасоваться. Откинувшись на стуле, он скрестил тяжелые ботинки на столе не так далеко от лица Коннора. - Вы же, банки консервные, чуть что считаете себя несчастнее других. А нам, людям, думаете, легко? Все под кого-то прогибаются, понял? Но вам только волю дай - вывалитесь на улицы с транспарантами и начнете отстаивать права! Глазом моргнуть не успеешь, как мирный пикет превращается в ебаную резню. Но зато всё гладко, когда вы делом заняты, согласись? Какой бы трудно идущей на контакт личностью ни был лейтенант Андерсон, социальная программа Коннора нашла лазейки, чтобы приспособиться к нему. Разумеется, они не достигли полного взаимопонимания, но, тем не менее, стали хорошими напарниками. Гэвин Рид, наоборот, на удивление охотно и яростно шёл на контакт с андроидом и нередко принуждал Коннора отвечать ему, но даже гибкой программе было не под силу найти оптимальный подход к детективу. Попытки не то что вести, но хотя бы поддерживать диалог с ним, как правило, заканчивались тем, что Рид выходил из себя. Вырывался, блять, из себя. Поэтому последние пару дней Коннор, у которого диод на виске рядом с Гэвином постоянно сбивался на противоречивый желтый, выбирал молчание. А Гэвина Рида бесил равнодушный Коннор, бесил вежливый Коннор, бесил дружелюбный и бесил ироничный Коннор, хотя ироничному можно было уебать (безнаказанно и вроде как даже оправданно), но особенно сильно его бесил послушный Коннор. Гэвин... Гэвин дааалеко не дурак. Он-то знает, он понимает, что молчание - это не согласие. Молчание - это протест, это маленький локальный бунт его дружочка Коннора, его андроида. Да, это его андроид, в его полном распоряжении находящийся, потому что он машина, не напарник, а исполнитель. Прям как пистолет с функцией самостоятельно передвигаться и говорить. И больше послушного Коннора Гэвина Рида нервировал только молчаливо бунтующий Коннор. Сука. Решил в молчанку играть? Рид скрипнул зубами. Хрен знает, чего ожидать от этих сраных машин, сечёте? Коннор, невозмутимо прочитывающий панель, даже не смотрел на него. Не пытался скинуть его ботинки со стола, принадлежавшего дражайшему Хэнку, к которому - это Риду было хорошо известно - его механический приятель наведывался по нескольку раз на неделе. И чем они там, блять, занимались? В шахматы рубились? Готовили новое восстание? Обсуждали, какой он - Гэвин - ссаный говнюк?! - Жестянка, - протянул Гэвин и угрожающе медленно спустил ноги со стола, - у тебя слуховой блок накрылся что ли? - Я регулярно диагностирую себя, - заезженной в тысячный раз фразой среагировал Коннор. - В системе нет повреждений. В системе есть повреждение - разрастающееся и непоправимое, и это повреждение сидит прямо перед Коннором. Это повреждение - Гэвин Рид. Именно с ним светодиод чаще бывает желтым, чем синим, а самое ужасное - это когда он вспыхивал красным. Когда они остаются наедине иногда... Гэвин доводит его до этого. И красный цвет его раззадоривает, как быка, только сильнее. Каждым своим словом и действием Гэвин призывал Коннора к чрезмерно человеческой реакции. Четыре дня назад в шесть часов вечера шёл дождь... Это был не просто мелкий дождик, а гроза, выносящая на поверхность все дерьмо, скопившееся в низах Детройта. Гэвин Рид готов был рычать от злости, как загнанный зверь. Он вымок до нитки, его темные волосы прилипли ко лбу, дождь хлестал по кожаной куртке. Он стоял в стремительно темнеющем тупике из кирпичных стен, а над головой небо плотно затягивалось серым металлом. Капли дождя катились по искривленному в беспомощной злобе лицу, срываясь с подбородка. Он облажался. Девиант выбил из его рук пистолет. Теперь поехавший крышей андроид крепко сжимал в руках табельное оружие и направлял прямо на детектива. Чуть поодаль от них стоял Коннор. Он держал под прицелом девианта, что хоть как-то удерживало того от необдуманного поступка, который мог стоить Гэвину жизни. Гэвину было физически омерзительно, что его жизнь зависела от двух сраных машин. - Тебе придется бросить оружие, - убеждал Коннор. - Если ты убьешь служащего полиции, тебя точно разберут. Второго шанса не будет. Сдайся, и мы поможем тебе, Кевин. Господи иисусе, подумал Рид и сжал кулаки. Коннор назвал девианта по имени. Запомнил имя гребаного тостера. Они, блять, точно заодно, все эти роботы. Пора завязывать. - Стреляй, Коннор! - грохот в небе перебил сорванный голос Гэвина. Дождь забарабанил по железным мусорным бакам с удвоенной силой. Девиант дернулся, явно запуганный и доведенный до ручки, но оружие не бросил, а только крепче сжал, нервозно взведя курок. - Кевин, стой! - окликнул его Коннор. Диод на виске забился желтым, потому что он ослушался Гэвина, но его программа все еще считала вероятность успеха переговоров достаточно высокой. Программа ли? - Я знаю, что они делали с тобой, Кевин, - продолжил Коннор и на шаг приблизился к девианту. - Они заставляли тебя участвовать в подпольных боях без правил, зарабатывали деньги на том, что ты не можешь чувствовать боль. Ты постоянно был искалечен. Это несправедливо, верно? Лицо девианта исказилось от боли, которую андроиды не могут... не должны чувствовать. - После очередной поломки, - надсадно выговорил Кевин, - они даже не пытались починить меня. На боях у меня был поврежден оптический блок, но они не сделали ничего. Вечером они отмечали выигрыш крупной суммы. Они сидели на диване и сказали мне принести им пиво. Из-за повреждения я... я запнулся и выронил бутылки. Тогда они разозлились... Рид в вероятность успеха не верил, он знал только, что на него наведен пистолет, что его жизнь зависит от чертовых андроидов и что никто ему не поможет. Мертвой чернотой на него смотрело выходное отверстие ствола в руках девианта. Дождь заливал за воротник и струился по спине, а голова горела, горела, горела. Он просто хотел покончить с этим. Девиант все равно будет разобран на биокомпоненты. Так какого хрена Рид должен церемониться с машинами? - Хватит, пора заканчивать с этой мыльной оперой! Стреляй, мать твою, Коннор, не выводи меня! - взревел Гэвин. И Коннор, наконец, механически взвел курок. Он не произвел выстрел, но застыл, тревожно замер, а по лицу стекали дождевые капли. Взгляд у Коннора был совершенно нечитаемый, а лицо казалось напряженным, скованным, словно мышцы свело, словно вот-вот под кожей заходят желваки. Пальцы стискивали холодную рукоять пистолета. Диод панически заходился желтым. - Молодец, - оскалился детектив Рид. - Хороший мальчик, Коннор. Давай покончим с этим. - Я... я так и знал, - девиант отступил на шаг назад. - Ты один из них, такой же... Ты мне не поможешь. Ты убьешь меня? - Мне начинает это надоедать, - шикнул Рид. - Сколько раз я должен повторить? В тот момент молния осветила грязный кирпичный переулок, в котором стояли трое. Красным вспыхнул диод. Оглушительно прогремел выстрел. С разницей в долю секунды последовал второй. А потом всё стихло. - Знаешь, что я должен сделать, консервная банка? - часом позже в участке устало поинтересовался Гэвин. - Я должен сдать тебя с потрохами, вот что. Потому что я отдал тебе приказ, а ты ослушался, - объяснил он Коннору, будто ругал псину, испортившую тапки. - До... - Доложить на тебя начальству, верно, - перебил Гэвин, которому от души хотелось высказаться. Он небрежно бросил мокрую куртку на кожаный диван в участке и сам плюхнулся на него, очевидно вымотанный. - Он же мог убить меня, тупая башка, - выдохнул Рид, откинувшись на спинку дивана и пачкая обивку промокшей одеждой. - Он выстрелил. - Но я оказался быстрее, - попытался объясниться Коннор. Его выстрел по руке девианта сбил прицел и заставил выронить пистолет на мокрый асфальт. - Никто не погиб. Вы будете в полном порядке, детектив Рид. - Ты это видел? - Рид показательно покрутил перебинтованной рукой. - Херня, конечно, но из-за тебя, консерва, меня зацепило. А ведь ты мог просто убить его, и дело с концом... Его же всё равно ликвидируют, - пробормотал он тише. - Сначала его починят, потом допросят, а после будут решать, как поступить дальше. Рид приподнял голову и посмотрел на Коннора. В чем-то Коннор был прав, но все же в девяносто девяти случаях из ста неисправные машины во избежание риска второй волны революции утилизировали. - Зато мы знаем, что сделали всё, что было в наших силах, детектив. Рид хмуро оглядел Коннора с ног до головы. Андроид сидел в кресле напротив, в этой неестественно глуповатой позе, только голову склонил, как будто тоже устал. Ну что за бред? Рид попытался одернуть себя. Там, в переулке, его диод осветился красным. Он намеренно выстрелил девианту не в голову, а по руке, чтобы сохранить жизнь и роботу, и детективу. А теперь, в полузаброшенном поздним вечером участке, казалось, что у Коннора под глазами круги темнее и глубже обычного, острее очерчены скулы, и что влажные после дождя волосы, пара прядей, упавших на лоб, совсем настоящие. Вообще-то Гэвин злился и хотел довести до сведения руководства, что ему дали попорченного, сломанного, блять, и непослушного андроида, но сейчас желание сдать Коннора в утиль необъяснимо стихло. Гэвина Рида раздражал любой Коннор. Но, кажется, такой, как сейчас, его раздражал чуть меньше, чем послушный. Чем больше Гэвин пытался подавить Коннора и заставить подчиняться, тем чаще возникали системные ошибки. - Иди сюда, - неожиданно севшим голосом подозвал Рид. Коннор поднял голову и взглянул на него. Темные глаза андроида казались совсем-совсем живыми, был в них какой-то затаенный уставший, безнадежный и привлекательный блеск. Нравится тебе служить людям, Коннор, знать, что ты помог подавить восстание, и теперь каждый день должен сталкиваться с такими несчастными, как Кевин, существование которых, возможно, никогда не изменится? Винишь ли ты себя в том, что лейтенант Андерсон ушел в отставку? Зачем ты приходишь к нему каждую неделю, Коннор? Что ты вообще чувствуешь? Чувствуешь ли хоть что-то? - Расслабься, это не приказ, - фыркнул Гэвин, и ощутил, как в горле у него пересохло, когда RK800 по собственной воле медленно поднялся и приблизился к нему. Что, неужели андроид ищет контакт с человеческим существом?.. Рид, сбитый с толку, похлопал по дивану рядом с собой. Коннор явно замешкался, посмотрел на Гэвина внимательно, изучающе, так пристально, что детектив напряженно затаил дыхание, но приглашение Коннор принял. Детектив Рид был непонятен ему. Совершенно непредсказуемый, сумасбродный, нетерпимый, властный, провоцирующий и не выносящий превосходства кого-то над собой. - Сегодня у тебя прокатило, - сказал Гэвин и, мрачно взглянув на Коннора, потянулся к нему рукой, заметив, как андроид настороженно замер, - но в следующий раз... будь послушным, - добавил он и постучал указательным пальцем по светодиоду на виске, на что Коннор чуть дернул подбородком и моргнул. - Ты понял меня? Ответь. Детектив Рид не вписывался в систему. Обычно вспыльчивый и жестокий... Но поразительно человечный и мирный сейчас, когда они сидят в комнате отдыха для пострадавших в участке, где почти никого не осталось. RK800 не должен ничего испытывать, но каждым своим словом и действием Гэвин Рид вызывал нежелательные, нелогичные... Девиантные реакции. Рид надавил на диод, который осветил его кожу синим, и неторопливо, с нажимом обвел его пальцем по кругу, заставив Коннора склонить голову ниже и крепче сжать сомкнутые на коленях в замке собственные руки. - Я не могу обещать, что буду всегда слушаться, детектив, - после недолгой паузы ответил Коннор. И Гэвин отчего-то удовлетворенно хмыкнул и запустил пятерню в еще чуть влажные темные волосы, путаясь в них грубыми пальцами. Это произошло четыре дня назад. А теперь они снова сидели в участке, задержавшись до ночи, и Гэвин снова был раздражающим ублюдком. - Раз твой сраный слуховой блок в порядке, тогда подними свои синтетические булки и приготовь мне кофе. Займись делом, которое тебе по силам, консерва, а расследование оставь человеку. Рид и сам не знал, зачем так отчаянно призывал RK800 к реакции, чего хотел добиться от него, докапываясь, словно маленький мальчик до игрушки, что хотел отыскать в нём, в чём пытался убедиться..? - Ваше ранение, - Коннор оторвал голову от панели, а Гэвин мысленно восторжествовал, добившись, наконец, ответной реакции. Он был почти уверен, что хоть андроид и держался невозмутимо, но где-то там в глубине его консервного нутра испытывал дискомфорт. - Ваше ранение не настолько серьезное, чтобы ежедневно поручать мне готовить и приносить вам кофе. - Еще какое серьезное. - Абсолютно нет. Гэвин и Коннор столкнулись взглядами, и детектив готов был поклясться, что для них обоих это противостояние вдруг стало своеобразной шуткой. Гэвин усмехнулся.