C O L O R S.

      16 октября 2016 года.       Дождь - природное явление, нагоняющее депрессивное настроение и ненужные мысли, события которых так усердно пытаются забыть и больше никогда не вспоминать. Дождливая погода нередко для кого-то бывает причиной плохих предчувствий и предвестником беды. Для кого-то дождливый серый день может ассоциироваться с каким-то счастливым событием, несмотря на тогдашнюю погоду, а для кого-то - самым горьким днем. Для меня этот день станет днем больших потерь и утрат. Днем ухода из жизни моего самого близкого и родного человека.       Огромные капли дождя стучат по чёрным зонтам присутствующих здесь родственников и близких друзей, не утихают всхлипы, искоса льющий дождь попадает на ноги, не спасает даже зонт. Голова жутко болит и кружится, глаза печет, мокрые от слез щеки подмерзают, руки немеют, ног и вовсе не чувствую, еле стоя на них и крепко держась за папину руку. Священник продолжает говорить под проливным дождем, отправляя в тот мир тело в закрытом гробу. Я его не слушаю, не слышу. Всю его речь сбивает шум ливня и мои же собственные мысли. Когда это наконец закончится? Когда я смогу с ней попрощаться и сказать то, что говорила крайне редко?       - Вечная память тебе, Хелен Бэль Брук. - Наконец слышу окончание затяжной прощальной панихиды, а вместе с этим новый приступ плача кого-то из родных за своей спиной.       Глаза жутко продолжает печь, из-за навернувшись вновь слез не вижу абсолютно ничего, не говоря уже о стене дождя, который только набирает силу, но я и глазом моргнуть не могу. Стоит глухое молчание, нарушает его только ливень. Чувствую, как отец вытягивает свою руку из моей и аккуратно подталкивает вперед. Нет, я не хочу идти. Я не могу туда идти. Мне кажется, что если я сделаю хотя бы шаг, я тут же рухну на мокрую траву вперемешку с грязью и уже не поднимусь... Поняв, что я не собираюсь двигаться с места, папа больше не настаивает. Он передает мне зонт, буквально зажимая его в моей руке, а затем идет к ней. Все присутствующие родственники и просто друзья идет следом за ним. Отец кладет на мокрую крышку гроба ее любимые королевские орхидеи Ванды и едва шевелит губами. Я знаю, что он говорит, как сильно ее любит. Папа уходит. Через некоторое время все остальные тоже постепенно расходятся, цепляя друг друга своими широкими зонтами. Они сожалеюще смотрят на меня, что-то говорят, кто-то даже кладёт руку на плечо или останавливается, чтобы взять за руку. Не важно, что они делают и что говорят. Это никак мне не поможет.       Уже минут через пять я наконец остаюсь одна. Только я, она и сильный ливень. Решаюсь сделать шаг, медленно подхожу. В голове столько мыслей, столько фраз и слов, я столько хочу сказать, но не могу, я не могу сделать и сказать абсолютно ничего. Слезы уже катятся по щекам, я снова начинаю замерзать, дождь усиливается еще больше, голова кружится еще сильнее, руки опускаются, ноги подкашиваются.       - Я... Я люблю тебя, мам, я безумно люблю тебя. - Наконец говорю и закусываю губу. - Я люблю тебя даже тогда, когда этого не говорю, я очень тебя люблю, мам. - Повторяю я, а сама уже не могу сдержаться исторического плача, меня начинает жутко трясти, а слезы буквально душат. Все не должно было произойти именно так, я не должна была прощаться с ней так скоро. - Прости меня. - Сипло говорю я и кладу цветы на мокрую дубовую крышку гроба.       Всё-таки беру себя в руки, пытаюсь успокоиться. - Я уже скучаю. - Почти шепчу, а затем разворачиваюсь и ухожу, изо всех пытаясь держаться на ногах. С трудом, но иду.       Ушли не все. Из под широких краев зонта замечаю такой же черный зонт и его, стоящего под ним. Черный строгий костюм, галстук, так непривычно. Как всегда красив, но его привлекательность сегодня на втором плане. Лицо настолько омраченное, что это еще более непривычно.       Я медленно подхожу к нему и смотрю на него, стараясь найти хоть что-то, что не даст мне окончательно рухнуть эмоционально. Я так ненавижу его сейчас, но понимаю, что он единственный, кому я не постесняюсь рассказать о своей боли. Он тоже смотрит на меня своими карими тусклыми глазами. Делает шаг вперед и оказывается вплотную ко мне. Его руки опускаются на мои плечи и уже через секунду я оказываюсь прижатой к нему. И тут же меня резко пробивает истерический плач, я крепко обнимая его и утыкаюсь в его шею. Не могу больше держаться.       - Она не должна была уходить так рано. - Еле выговариваю я сквозь слезы и прижимаясь к нему еще крепче. - Не должна была! - пытаюсь крикнуть, но только чувствую жуткую режущую боль в горле и тут же замолкаю.       На это парень только прижимается губами к моей макушке. Он пытается меня успокоить, он наверняка знает, что не поможет, но все равно делает это.