"Не волнуйся...Будем друзьями?..."

Анна стала в ужасе. Артем приближался к стене, что была в тени. Видимо семья Козубов испугала нежданного гостя.  — Ах ты сукин сын! Тема с налёту зарядил тому в глаз.  — Мх! Парень схватился за ушибленную сторону лица. Артем слабо понимал что происходит, он отошел к окну.  — Мэл?..– дрожащим голосом выдал он.  — Кто? Анна устремила в темноту заплаканные глаза.  — Мх! Да… Кто же ещё… Стонал от боли голубоглазый. Все стали в шоке. Никиту как будто кипятком облили, а следом ледяной. Сердце вырывалось из груди. Оно забилось с новой силой.  — Мэл? С придыханием шептал кареглазый, оглядывая гостя с ног до головы.  — Ты жив?  — Что? Да… Это разве странно? Устало тянул тот облакотившись на стол. Он все ещё держался за ушиб. На стол падали капли крови. Видимо Тема разбил ему что-то.  — С-с-с… Шипел, щуря глаза Мэл. Артем обнял Анну. Они все ещё не понимали. Что за чудо?  — Это точно не сон? Никита весь дрожал. Пара посмотрела на него не мение безумным взглядом. Анна потянулась и включила свет. Да, у стола стоял Мэловин, схватившись рукой за левый глаз.  — Не верю, это правда ты? Ты жив… Никита на ватных ногах подходошел к парню и крепко обнял его. Он хрипло выдохнул ему за плечо, с глаз потекли слезы. Костя не совсем понимал что происходит. Он просто приобнял любимого в ответ, тоскливо глядя на Козубов, что переглядывались между собой. Они тихо подались на выход, давая парням уединиться. Уже было поздно, но они все равно рванули к друзьям рассказать о счастье.  — Ник, ты снова пил.  — Я…Прости, малыш. Я *всхлип* думал, что ты погиб в той авиакатастрофе. Шатен плакал в плече горяче либимого парня, которого он совершенно не хотел отпускать из объятий.  — Авиа что? Мэл перевел взгляд с пустых бутылок на тело, что повисло на нем.  — Мэл, у тебя не доступен телефон целый день, а самолёт рейсом который ты мне назвал рухнул.  — О Боже… Мэл осознал, крепче сжимая дрожащее тело.  — Прости, я не знал… Наверное телефон сел, просто я совсем забыл про него.  — Ох… Забей. Ты жив! Это чудо!.. Просто чудо… Кареглазый продолжал всхлипывать, мацая тело любимого. Он просто не мог поверить, что вновь обнимает, вновь чувствует его тепло в своих руках.  — Мне стоило предупредить. Я… проспал и опоздал на свой рейс. Поэтому поехал позже и купил белет на совершенно другой.  — Хах! Ты не представляешь как я рад! Никита с трудом отринул от брюнета. Перед глазами всё-таки плыло, алкоголь даёт о себе знать. Он пошатнулся, облакатившись на стул, с трудом взобрался на него.  — Ты опять… Сколько ты выпил? Мэл с опаской стал напротив того. У голубоглазого была разбита бровь от удара Артема и ещё сочилась кровь.  — Опять? Мямлил Алексеев, встрепенувшись. До него начало доходить. Раз Мэл не глюк, значит и воспоминания были настоящими.  — Мэл, я… поднимал на тебя руку? На бледном Алексееве не было лица, слезы вновь хлынули из глаз. Костя тоскливо смотрел на шатена. Ему было жалко его, он винил себя. Что его мужу так плохо из-за него.  — Ник…  — Я монстр…  — Нет, это… Мэл боялся, но решил подойти к нему ближе. Он медленно приобнял парня за плечи.  — Я завяжусь, Мэл. Обещаю…  — Все будет нормально. Пойдем, тебе нужно прийти в себя. Алексеев принял прохладный душ и почистил зубы, чтобы хоть немного приглушить запах спиртного из рта. Он уснул прям в ванной и Мэл еле-еле перетянул его в спальню, укутал в халат и завернул в одеяло на кровати. Брюнет сел рядом с ним. Слушал тихое сопение. «Я проснулся в объятьях. В долгожданных объятьях любимого человека. Мне было так тепло и приятно, что я совсем не обращал внимание на головную боль от похмелья. Мэл рядом, он со мной. Это главное.» Прошла неделя. Никита завязал с выпивкой. Также, он позволил, конечно позволил, Мэловину остаться дома. Хотя, мог выгнать его на пару ночей, чтобы тот подумал над своим поведением. Но Ник его слишком любит. Вот они сидят на кухне. Пьют чай, купаясь в солнечных лучах. Делают вид, что все в порядке.  — Мэл, нам нужно поговорить. Никита отложил планшет, тяжело выдохнув. Тот лишь прикусил язык, медленно поднимая голову от книги, что читал.  — Думаешь? Как-то расстеряно протянул в ответ Костя.  — Но ты же спишь на диване.  — Мне там удобно. Брюнет поерзал на месте.  — Да? Правда? Саркастично продолжал кареглазый.  — Я понимаю, что наделал, я исправляюсь. На все готов ради тебя. А ты? Почему ты просто сбежал?  — Ник, я испугался. Ты был готов поднять на меня руку. Пока все не утихнет, я просто… решил навестить.  — Брата. Неожиданно резко перебил Никита своего мужа.  — Да, я знаю. Мне рассказали о твоей семье. Не знаю, кажется никто больше не догадался о твоём секрете. Мэл с ужасом в глазах замер, нервно взглатнув.  — Артем хотел уберечь меня от… Ник запнулся.  — От нервного срыва…да… Он рассказал к кому ты скорее всего мог поехать. Он рассказал о вашем прошлом. О странных ситуациях. Я сразу заподозрил это, оно казалось таким очевидным. Тем более, я знаю какой ты извращенец. Судя по рассказам, можно догадаться откуда растут ноги. Но это же. Я сомневался или же просто не хотел верить. Но мой звонок… Глаза Мэла были уже на мокром месте. Пальцы на руках начали подрагивать, в горле стал ком.  — Когда я звонил, ты отнёсся к этому небрежно. Я услышал достаточно, чтобы понять чем ты был занят. Давай, скажи. Ник достаточно резко подорвался с места, упираясь рукам на стол.  — Я не хочу об этом говорить! Готичный парень отвёл взгляд в сторону.  — Если этого не скажешь ты, то скажу я! Голубые глаза напротив взволновано забегали. Мэл принялся нервно попивать кофе, что был в чашке. Его руки заметно пробирало дрожью.  — Не знаю как этого не заметил Тёма. Но, — он не хотел так резко, но нужно расставить все точки над «и», это терзает душу. — Ты спишь со своим братом… В глазах потемнело, а из побледневших рук выпала чашка. Она с грохотом разбилась. Осколки разлетелись по всему полу.  — Я знаю о своих проблемах и пытаюсь исправляться!  — Да, я знаю, Ник! Я осознаю, что я сделал! Брюнет тоже сорвался на крик, отворачиваясь от стола.  — Нет, не осознаешь! Мэл! Она беременна! С голубых глаз сорвались первые слезинки. Мэл стал в ступоре.  — Ребенок, Мэл! Ты станешь папой… Мы станем.  — Что? Нет… — беззвучно проговорил малой.  — Я… я… я стану… Слезы потекли по его щекам. Никита как-то тоскливо смотрел на своего мужа, медленно подходя. Он крепко обнял парня. Простояла пара так не долго.  — Что-то мне не хорошо… Я пойду… Костя слабо отшатнулся от Алексеева. Мэл пошел спать на диван. Ник же убрал на полу. Голубоглазый почти уснул, но неожиданно почувствовал как к его спине что-то плотно прислонилось. Чужая рука обняла его за талию.  — Я много работал, забывая обо всем. Прости меня, я действительно мало уделял тебе внимания. Просто думал, что зарабатывая, даже чуть больше чем достаточно, я сделаю тебя счастливее. Дам все чего только пожелаешь. Стыдно, правда стыдно за то, что я начал пить как алкоголик какой-то, — парень притих на пару мгновений, как будто проглатывая эту горькую правду. — Мне казалось, что с алкоголем мне легче справляться со всем, но это не так. Конечно, не так. И я понимаю… почему ты сбежал и, — он шумно вздохнул. — Изменил мне. Но я хочу услышать это от тебя. Тихо плёл кареглазый, тяжело дыша на затылок возлюбленному. Он еле сдерживал слезы, все сильнее прижимая своего любимого к себе. Спустя минуту раздался родной голосок. Он дрожал, сил продолжать этот разговор не было.  — Это я виноват… Мне было мало тебя и я плохо себя вел. Слишком капризничал, не осознавая как это на тебя давит. А ты так старался… Брюнет открыл глаза, устремляя взгляд куда-то в темную глубину комнаты. Он сильнее прижал руку любимого, поднимая ее себе на грудь.  — Скажи, пока меня не было… У тебя кто-нибудь был? Во рту пересохло, слова раздирали горло изнутри. Было противно на душе, даже от одних этих слов. Ник помедлил с ответом. А Мэл продолжал нервничать, все тяжелее дыша.  — Нет, Мэл. Тебя не было пару дней. На выдохе протянул кареглазый. Он поерзал немного, осознавая как не хорошо это прозвучало.  — Нет, кажется, нас друг у друга не было намного больше. Этот голос сводил с ума Никиту. Он не знал что делать, как реагировать. Нотки прекрасного, замученного голоса терзали его душу. Красные, опухшие от слез, голубые глаза хорошо показывали всю боль и все переживания парня. Хоть он был и отвернут лицом от Алексеева, Никита ощущал всю энергию, чувства своего партнёра. Его обиженный, тоскливый взгляд на себе. Мэл поджал немного колени, сворачиваясь колачиком. Никита прижал его к себе ещё сильнее, даже и не думая отпускать. Оба тяжело дышали, сдерживая слезы. Дверца на балкон была открыта, окна не зашторины. Звёздное темное небо за спинами парней и длинная зановеска, развивающаяся на ветру от прохладного ветерка.  — Пошли в кровать… Алексеев разорвал тишину.  — Разве тебе не противно? — Мэл немного запнулся. — Прижимать к сердцу тело, оскверненое его же родствеником? Всхлипывал брюнет, сильно сдавливая, до красноты, руку ангела с обручальным кольцом.  — Ты прав, Ники. Я спал со своим братом. От своих слов внутри души что-то надломилось, посыпались осколки. Частички ранимого рухнули в бездну. Никита встал с дивана. Он недолго думал как дотащить, тихонько плачущего, парня до кровати в спальне. Шатен закинул его на плече.  — Мне все равно с кем ты спал. Обидно лишь, что изменил мне. Мэл приземлился спиной на мягкую постель. Рядом лег Никита. Он накинул одеяло на них и обнял малыша.  — Но… Я люблю тебя больше всего на свете. Хрипло, ели слышно, прошептал голубоглазому в висок. *** Спустя некоторое время.  — Я дома! Хлопок входной двери и Никита уже снимает ботинки, отставляя их в сторону. Он поспешил на кухню, от куда веяло вкусным запахом, а Мэл стоял и протирал уже вымытую часть посуды. Июнь жаркий месяц. Было довольно душно. Поэтому на парне домохозяйке было мало одежды: боксерки и длинная белая футболка. Черные локаны волос были собраны в небольшой хвостик, такой небрежный, наспех завязанный на макушке. Некоторые небольшие локаны выбивались, свисая в разные стороны. Если не знать и быть наверное чуточку слепым, то со спины можно подумать, что это девушка в прекрасной, подтянутой форме. С в меру широкими плечами, с тонкими, но подкачанными ножками, ручками. А так же округлые бедра и упругая, кругленькая попка.  — Ммм… Малыш. Сладко промурлыкал Никита, подходя в плотную к мужу.  — Мх… Ник, кушать готово. Ты ведь устал наверное, целый день работал. Голубоглазый таял в объятьях любимого, поэтому поспешил поставить тарелку на стол, чтобы не уронить. Шатен же прижимался к его спине. Нежно целовал шею, аккуратно поглаживая руками бока своего ангелочка.  — Мм… Спасибо, детка. Но ты много наготовил мне на тормозок и я доел все только к вечеру. Так что я не голоден.  — Ты опять все работаешь и работаешь. Завтра выходной, может… Мы могли бы пойти на пляж.  — М? Не, не хочу никуда ходить.  — Хм… Тогда, у нас же есть бассейн.  — А? Ну…даже не знаю, мне детскую делать нужно. Они уже стояли, оперевшись лбом ко лбу. Ник до боли прижимал брюнета к себе за талию. Он тяжело дышал не в силах больше сдерживаться. Рывок вперёд и их губы соприкасаются в поцелуе. Следом сплетаются их языки. Они так давно этого не делали. Мощная рука скользнула на упругую ягодицу, крепко сжимая ее. Вторая рука прошлась по затылку, зарываясь в темные локаны на голове, стягивая резинку с волос. Темные волосы лягли в разные стороны, создавая хаос на голове. Резкий стон сквозь поцелуй вырвался из уст Кости. У Никиты быстро свело приятным чувством внизу живота. Он отстранился от губ любимого, не открывая глаз, тяжело дышал. Шатен принялся спускаться губами по шее голубоглазого вниз к ключицам, продолжая сильной хваткой мацать упругую ягодицу возлюбленного. Тело Мэла обдало жаром, в ответ на провокационные действия шатена. Он пошатывался под давлением мужа. Не мог спокойно вдохнуть, хоть рот и был открыт от кайфа, от щекотливых ощущений.  — Ты такой у меня стройный.  — Ник…  — У тебя такая красивая… М-м-м…  — Т-с-с… Ники…  — Я ничего не могу поделать. Я хочу тебя. Алексеев начал наступать на паренька, прислоняя его к столу. Он упорно пытался усадить попку любимого на его поверхность, но тот мялся и странно извивался.  — Ники, мы что… Ах! У него закатывались глаза и вырывались стоны, когда горячие губы кареглазого впивались в его кожу, а мокрый кончик язычка попутно ласкал ее.  — Мы что, все отпустим? Ах! Забудем?.. Еле-еле шептал Мэл, не в силах больше терпеть эти пытки. Ведь он тоже жутко хотел своего мужа. Всю эту неделю мечтал, но совесть не давала волю действиям.  — Нет, не забудем… Но, во-первых, мы исполним супружеский долг. Во-вторых, мы молоды, нам это нужно, я не смогу спать с эрекцией. Тем более, когда рядом лежит мой аппетитный, законный муж. В-третьих, я люблю тебя!  — О Боже… Мх!  — Что? Шатен оторвался от шеи парня, что трудно дышал, и заглянул ему в глаза.  — Давай не тут? Блестящие глазки сверкнули безумным желанием.  — М-м-м? С пошлой улыбкой Ник подхватил своего стройняшку и понес в спальню на их широкую кровать. ***  — Теперь ты готов? Никита дождался своего парня из ванной.  — Да… Да, прости. Целая неделя прошла, я не думал, что мы ещё когда-нибудь…  — Эй! Не загоняйся, ладно? Или ты хочешь, чтобы и я начал страдать подобным и мы опять поругались?  — Нет, Ник, я просто… Голубоглазый сел на кровать. Он был лишь в нижнем белье, как и Ник.  — Я просто хочу, чтобы мы делали это с любовью, а не просто из-за влечения.  — Но я люблю тебя. Очень. Шатен, повалив мужа спиной на постель, заползал сверху.  — Думаешь я бы каждому простил измену? Это очень больно, Мэл.  — Так ты… Мэловин нервно взглатнул, на глаза навернулись слезы.  — Так ты делаешь это, чтобы затрахать свою злобу, а потом ты просто будешь обижаться на меня? Ник навис и замер. Их губы разделяли каких-то сантиметров десять. Он задумчиво смотрел в голубые глаза. Кажется, Никита, с момента появления Мэла на пороге дома с чемоданом, сильно не задумывался о терзавших его душу чувствах. Его взгляд был суров и неоднозначен, тогда Мэл расстерялся, ему стало невыносимо тоскливо.  — Ну чего ты… Не нужно грустить, давай все это просто оставим.  — Никита, я люблю тебя.  — Я знаю. Они уже избавили друг друга от мешавшей одежды.  — Мх!..  — Мэл, расслабься. Я понимаю, что неделя прошла, но ты уже большой мальчик, да и я буду аккуратен. ***  — Ах… Ник…  — Мг-х…  — Ник… Стонал Мэл пытаясь преодолеть хоть на мгновение эту страсть, что дурманила разум. Шатен продолжал двигаться, не обращая особого внимания на зов напарника.  — Ник… Ник! Чуть громче провопил страдалец, проводя руками по плечам кареглазого и зарываясь ладонями в его кудрях на голове. На прикрытых глазах, из-под век, выступили слезы. Мэл принужденно, потихоньку извивался, запрокинув голову. Его стоны были едкими и болючими, это было не удовольствие. Жгучая боль на душе просто съедала.  — Ник!.. Прости меня, Ник! Прости! Это были истеричные вскрики. Тонкие ноги сильнее, аж до дрожи сжали талию Никиты. Последний в свою же очередь приостановился, упираясь лбом во, влажную от пота, грудь любимого. Парень тяжело дышал, когда Костя, уже не сдерживаясь, плакал. Вопил и всхлипывал на весь дом. Заливаясь слезами, он сжимал голову Алексеева и все его тело, судорожно трясясь. Ник тяжело дышал, слушая истерику. Прикрыл глаза, останавливая работу бедер.  — Прости меня! Прости! Мэл плакал как маленький ребёнок. Все вокруг давило на них, эта темнота, эти стены нагнетали. Кареглазый с неистовой болью слушал малыша, его, прерывистое от криков, дыхание. Руки бледного, до боли себе же, прижимали голову кареглазого к груди. Как будто боясь отпустить, отпустить и тут же потерять его раз и навсегда.  — Я пытаюсь, Мэл… Пытаюсь… В полу голос, почти шепотом, протянул ангел, слегка нахмурившись. Он понимал, малышу больно, плохо, но он ничего не может сделать, ведь ему тоже. Больно.