***
Кирион
(Audiomachine — The Gallows) Нет ничего более мучительного, чем безответная любовь. Взаимная любовь может надоесть. Страстная — перерасти в дружбу или вражду. Но неразделённая любовь никогда не исчезнет из сердца до конца, так как она давно разъедает его изнутри и сливается с ним в одно целое. Задумавшись о своей незавидной роли в жизни принцессы, я чудом заметил, как демон её схватил. Все воины, и я в том числе, замерли в ожидании приказа от командира, в то время как на холме появились демоны. Эльфы — все, кроме меня, — приступили к обстрелу напавших на нас исчадий ада. А я как вкопанный стою к врагу спиной и смотрю, как этот ублюдок похищает мою Амайю. От шока я оказался словно парализован и не мог сдвинуться с места. Мог лишь наблюдать, как принцесса сопротивляется из последних сил и безуспешно пытается дотянуться ногами до земли. Охваченная гневом она что-то кричит, а я никак не могу разобрать, что именно. Я будто оглох. Ничего вокруг не слышу, никого не вижу… кроме моей госпожи. Нацелившись на пленника, стою с натянутой тетивой и судорожно пытаюсь принять судьбоносное решение: стрелять мне или нет. А, может, и к лучшему, что демон пытается увести её с поля боя? Ведь нас слишком мало для того, чтобы дать врагу хоть какой-то отпор. Мы все погибнем, но кто мы, и кто она? Она — принцесса эльфийского государства, единственный достойный наследник Арнорда, по мнению всего народа и моему личному. Амайя и без того чрезмерно рисковала своей жизнью в этом аду. Она должна выжить. Из транса вывел умоляющий голос моей госпожи: — Ки-и-ир! Кирион, стреляй! — Смотрю, как она всеми силами избивает своего похитителя, и понимаю, что… я не хочу стрелять… не хочу… пускай улетает. Но тут она безапелляционно выпалила: — Кирион, это приказ! Стреляй же! — Бля, что же делать? Что же ещё? Я не могу проигнорировать прямой приказ, надо стрелять. И пока я, пытаясь не задеть Амайю, целился в крылья демона, за моей спиной происходило что-то странное. Но что именно — мне было крайне сложно разобрать, не оборачиваясь. Я дважды попал в спину демона, но ему всё же удалось набрать высоту и улететь с принцессой в руках. Живучий же гаденыш… но, справедливости ради, я тоже не в голову целился… а мог. Раз пожелал в очередной раз спасти ей жизнь, я только за. Не думаю, что крылатый причинит ей вред — не знаю, по какой именно причине, но демон точно не желает Амайе смерти. По крайней мере, с ним она в меньшей опасности, чем со мной на поле боя. Пускай улетают, и, желательно, сразу в Аваллон. Пока я взглядом провожал свою принцессу, успел подметить, что гул летящих за моей спиной стрел начал стихать. Обернувшись, я не поверил своим глазам. Самые кровожадные и свирепые разбойники, если верить словам нашего пленника, трусливо бежали с поля боя. Подумать только! Их действительно оказалось намного больше, чем нас. Но все они спешно отступали за холм. Какого хера здесь творится? Это не ад, это какой-то грёбаный ребус! Мы отстреливались из луков за холм до последней прилетевшей стрелы с их стороны. Демоны отступили, и — хвала небесам! — никто из эльфов серьёзно не пострадал. Уставшие и растерянные воины встревоженно смотрели на меня в ожидании моего дальнейшего приказа. А я… я, мать их, не знаю, что в этой ситуации делать! Куда дальше идти? Где искать Амайю? Спешно посовещавшись, мы пришли к общему умозаключению о том, что демоны отступили, увидев, как улетает Амайя. Значит, им нужна была она. Для чего? А хрен знает! Для получения выкупа от Бурхата, для ценного подарка Вилану или же просто для личной коллекции? Хер их разберёшь, этих демонов! Немного подумав, я всё же решил, что нам стоит покинуть болото. Вернувшись к лошадям, мы принялись размышлять: до куда мог долететь демон с подбитыми крыльями. Наши мнения разнились, и все ждали от меня окончательного вердикта. Ну, коль ждали, я его вынес. И, к удивлению многих, я решил оставаться на месте. Нас слишком мало для того, чтобы в поисках принцессы отправляться по всем возможным направлениям. А если мы поедем в одном, то можем с ней разминуться. Некоторые воины были явно недовольны моим решением, особенно Гудмунд. Но были и те, кто безоговорочно поддержал решение: Офелия, Дэйн, Толмен и Элатан. Однако, вопреки моему приказу, Гудмунд начал подстрекать ребят на то, чтобы те ослушались меня, и замолк лишь тогда, когда все убедились, что моё решение оказалось верным: не прошло и тридцати минут с того момента, как мы выбрались из болота — все заметили на горизонте летящий к нам объект. Немного погодя, в нём можно было разглядеть нашего пленника и принцессу. Да-а… Большим неудачником я себя ещё никогда не чувствовал. На этот раз этот демон превзошёл себя! Похитив принцессу, он спас не только её жизнь, но и наши. В какие игры играет этот ублюдок? Да похеру… в какие бы ни играл, пока что они нам выгодны. Как только принцесса и пленник подлетели к нам поближе, я, глядя на них, заметил, что происходит что-то странное. Предположим, командир вылечила ему крылья для того, чтобы они вернулись к отряду, но почему у него развязаны руки? Хотя дело даже не в руках… дело в ней. Амайя ЕГО обнимает… пленника… демона… обнимает нашего врага! Сцепились друг с другом в объятиях, словно сиамские близнецы! Может, я просто себя накручиваю? Скорей всего, именно так и есть. А как ещё она могла держаться за него в полёте? Только обнимать его за шею, да? Наверное, я порядком вымотался за этот нелёгкий поход. Мне нужно просто немного отдохнуть и восстановить силы. Как только уставшая и перепачканная Амайя, с измазанным в крови лицом, коснулась ногами земли, я быстро к ней подбежал и обеспокоенно начал осматривать с ног до головы на предмет повреждений. Если эта тварь хоть пальцем тронула мою госпожу… я не посмотрю на её приказы и убью его! Убедившись, что Амайя цела, я не удержался и с облегчением притянул её к себе в попытке обнять. На что она молниеносно упёрлась руками мне в грудь и непроизвольно, мимолетно взглянула на демона, а после снова на меня. Не понял! Это что, блять, ещё за взгляды? Я в недоумении тоже мельком глянул на демона. А она, так и не дав мне себя обнять, с невозмутимым выражением лица пожала мою руку со словами «Я тоже рада тебя видеть, Кирион» и, демонстративно обойдя меня, прошла к остальным воинам. Я так и остался ошарашенно глядеть на злорадно улыбающегося мне пленника. А он, деловито подойдя ближе, издевательски похлопал меня по плечу и насмешливо произнёс «И я рад тебя видеть, Кирион… Обнимемся?» Мне казалось, что ад был до сих пор. Но я жесть как ошибался. Настоящий ад начался только что.***
Дорлас
Многие несчастья в моей нелёгкой жизни происходят из-за писем. Особенно из-за тех, что адресованы не мне. Письма, которые отправлены моему Королю, часто несут с собой плохие вести ему, а значит, и проблемы тому, кто их доставил. Всё дело в том, что мой государь явно не знаком с выражением «помиловать гонца». Вот и сейчас пришло очередное письмо от Короля демонов, — которое уже за последний месяц! — и я должен, преодолев дикий страх, доставить его Бурхату. Интересно, в каком он сейчас настроении? Хех… в каком же ещё, когда на дворе ночь? С тех пор, как Бурхат убил Короля Малфаста, кстати, не без моей помощи, он каждую ночь, а иногда и днём развлекается самыми изощрёнными способами в компании своих подхалимов-дружков. Увлёкшись девицами, малец практически не занимается государственными делами. Нет, иногда Бурхат рассматривает исключительно неотложные дела, но лучше бы он и этого не делал. Обречён тот, кто, не умея править собой, пытается править другими. Вот так всегда… когда мне страшно, меня тянет философствовать. Который уже раз за день я, запыхавшись, поднимался по многочисленным ступеням этой словно бесконечной лестницы? Только в такие моменты я начинал упрекать себя за избыточный вес. Но уже пару секунд спустя я вспоминал, что Фарин любит меня и таким, а на других плевать. Облокотившись о кованые перила, немного отдохнул и продолжил карабкаться вверх по лестнице. А поднявшись, как можно медленнее прошёл по длинному коридору, освещённому факелами, и обнаружил расфуфыренную Изольду за интересным занятием около покоев Короля. Белокурая служанка с достаточно аппетитными формами — да простит меня Фарин — склонилась к двери и затаилась. Интриганка! Опять подслушивает у покоев Короля, предусмотрительно изрядно вымотав обоих охранников и отправив их отдохнуть. Белокурая бестия! За такое можно и головы лишиться… Да ну её! Коль ей не боязно, чего мне-то волноваться? Я тихо подошёл сзади и демонстративно прокашлялся: — Кхм-кхм… У тебя спину не ломит? Столько времени стоять в такой-то позе… ты хоть бы перерывы делала. Девушка даже не обернулась. Лишь показала мне указательный палец, прошептав «тс-с-с», и ещё ближе прильнула ухом к двери. Это она мне палец показывает? Вот это наглость… Она, наверное, забыла, с кем разговаривает и где находится? Намеренно сильно сдавил её руку выше локтя и оттащил нахалку от дверей подальше. А после полушёпотом принялся её отчитывать: — Какого чёрта ты тут делаешь? Тебе работы мало? Могу ещё добавить! Бездельница! Гнать бы тебя надобно, да пропадёшь ты без халявных харчей. Изольда, гордо вырвав свою руку из моей и деловито задрав подбородок, глянула на меня с презрением и язвительно заявила: — Ты бы лучше за собой следил, а я как-нибудь и без тебя справлюсь! Вот, борзая баба однако. Будучи обычной служанкой, дерзит самому первому помощнику Короля эльфийского государства. Я бы мог придумать ей с десяток колких ответов, но тратить своё остроумие на какую-то служанку не собираюсь. Давно бы от неё избавился, но не пристало мне заниматься воспитанием и увольнением прислуги. Этим должен заниматься хранитель королевских покоев — Людвиг. А Изольда… она и так сама себе могилу роет. Это только вопрос времени. — Королю пришло письмо. Отнеси его и передай лично в руки. Протянул хамовитой служанке свёрток из самой дорогой бумаги, которую только можно сыскать в нашем мире, скреплённый сургучной печатью с изображением герба правящей династии демонов. Изольда шарахнулась от меня, как от прокажённого, и попятилась назад. — Агас-с-с… щас-с-с-с… уже бегу… — Укоризненно глянул, на что она быстро затараторила: — Ни за что! Я ни за что туда не пойду! Ты хоть знаешь, что там происходит? Оттуда уже двух вынесли полумёртвых, я не горю желанием становиться третьей. — А ты, значит, у нас ещё и хитрожопая? Ну и пошла тогда прочь с моих глаз! Ещё раз тебя застану за шпионажем — доложу Королю. (Ennio Morricone — Once Upon A Time In The West) Девушка вымученно поклонилась и незамедлительно ретировалась. Кто бы сомневался? Изворотливая гадюка… Иначе она бы так долго не продержалась во дворце. Я, едва дыша, с минуту набирался смелости, пока стоял у покоев Бурхата. А после, постучавшись, всё же вошёл в королевскую опочивальню. Картина, которую я увидел, потрясла меня до глубины души. Не то, чтобы я увидел что-то несвойственное нашему Королю, но каждый раз происходящее шокирует меня с новой силой. То, что наш принц, а нынче уже Король любит всякого рода извращения, я знал давно. И даже как-то свыкся с необычным хобби повелителя. Но дело в том, что наш Король не приемлет однообразия, и «развлечения» у него каждый раз разные. И всякий раз, входя в его покои, я непроизвольно замираю от отвращения. Так вот, на этот раз он и его друзья играли в дартс. В наших землях мало, кто слыхал о такой игре, так как о ней знают лишь те, кто бывал в человеческом мире. Король же узнал о ней от одного из своих дружков, а именно — от человека по имени Василий, который иногда захаживает в наш мир для торговли ценными товарами. И, судя по тому, что я сейчас вижу, игра Бурхату показалась скучной, раз он решил её усовершенствовать: заменил деревянную круглую мишень на красивых эльфиек. Бедные девушки… сколько эльфийских красавиц загубил наш привередливый Король? Для того, чтобы их сосчитать, точно понадобится опытный счетовод. Стою как вкопанный со свёртком в руках и слово вымолвить не могу. Лишь лицезрею, как четверо мужчин, если их можно так назвать, по очереди кидают острые дротики в двух полностью обнажённых эльфиек, распятых на огромных деревянных щитах. Заметив, как я вошёл, Король со снисходительной улыбочкой подошёл ко мне. — О, Дорлас! Хорошо, что ты зашёл, присоединяйся к нам. Смотри… — Подтолкнул меня в спину, тем самым вынудив пройти за ним в середину комнаты, где располагались его друзья и стол с множеством дротиков. Бурхат с энтузиазмом продолжал повествовать: — Здесь находятся дротики самого разного размера, а ещё у них разные наконечники. Вот этот мой любимый. — Повелитель взял один из дротиков в руки и с горящими глазами начал мне демонстрировать его преимущества. — Ты только глянь на него… он оснащён особыми крючками, как у специальных стрел — если войдёт в тело, то выйдет из него уже с мясом. Давай, Дорлас, веселее! Выбирай любой дротик и кидай в мишень! В мишень? Какую, к чёрту, мишень? Это ведь живые девушки… Я глянул на «мишень» и сделал вывод, что живыми их сложно теперь назвать. Распятые тела эльфиек были изрезаны и исколоты, особенно в районе груди и паха. Садисты! Алые дорожки крови сбегали вниз по стройным и подтянутым телам девушек. Кровь беспрерывно сочилась из мест попадания дротиков. Головы «мишеней» висели, склонившись набок; очевидно, в данный момент они находились в бессознательном состоянии. Может, это и к лучшему? Ведь так они наверняка не чувствуют боли. Король же вёл себя, словно избалованный мальчишка, у которого папа на время уехал из дома. А он не уехал! Этот мальчишка сам кощунственно предал и убил его — собственного отца! И, когда я застал Бурхата на месте преступления, этот молокосос слёзно умолял меня помочь ему замести следы. Какая ирония: принц умолял своего слугу. И на кого оставили могущественное эльфийское государство? На больного на всю голову ублюдка! Пока я размышлял о тяжёлой доле несчастных эльфиек, Бурхат всё настойчивей уговаривал меня начать с ними «играть». — Ну же, Дорлас, не стесняйся. Смотри: на мишенях есть линии, разграничивающие разные зоны, и каждая из зон в случае попадания даёт разное количество очков. И, как видишь, наши мишени обнажённые, это сделано для того, чтобы дротики не цеплялись за одежду. Чистота эксперимента превыше всего. — Тут слюнтяй заржал злорадным смехом. — Точно. Я придумал. А что, если в следующий раз мы их намажем маслом? Так попасть будет намного сложнее. Гениально! — Бурхат радостно захлопал в ладоши, а после с хищной ухмылкой потёр их друг об друга. — Это просто шедевральная идея! Вот видишь, Дорлас, уже не зря зашёл, натолкнул меня на хорошую идею. Я? Это я его натолкнул на ещё более извращенское развлечение? Господь милостивый, куда же ты смотришь? Садист всё не замолкал: — Про подсчёт очков рассказывать долго и нудно, так что просто целься в грудь. За неё максимальное количество очков. Его рассказ о правилах подхватили ещё двое мужчин, и уже втроём они с предвкушением зрелищ вводили меня в курс дела. И так увлеченно и раскрепощённо рассказывают, будто повествуют мне об обычном хобби среднестатистического эльфа. А я стою, молчу и понять не могу, кто из нас более сумасшедший? Эти извращенцы с больной атрофированной фантазией или я, ежедневно созерцающий подобные картины и закрывающий на это глаза, насильно внушая себе, что правителям наших миров дозволено чуть больше, нежели простому эльфу? И тут я таки вспомнил, почему пришёл. — Ваше Величество, гонец привёз очередное послание от Короля Вилана. Изволите ознакомиться? После этих слов я протянул ему свиток. С лица Бурхата моментально слетела озорная улыбка. Он презрительно глянул на меня, а после блуждающим взглядом осмотрел свои покои и тихо приказал: — Давай выйдем, здесь не место. Мы зашли в следующую по коридору комнату, в ту самую, которая некогда была опочивальней покойной Королевы Айлин. Раньше я часто заставал в ней спящего Бурхата, и почти никогда — Амайю. Очевидно, все по-разному переживают свою утрату. Принцесса находит утешение не в пыльных вещах матери, а в лунарисе. Как только Король уселся на огромную кровать, он приказал мне зачитать письмо. Это до чего же надо облениться, чтобы было лень даже читать? Или такое решение всё же из-за его способности? Сломав печать, я развернул свиток и, прочистив горло, начал читать: «Уважаемый Король Бурхат. Я уже сбился со счёта, в который раз я великодушно делаю Вам весьма выгодное предложение, а Вы мне не просто отказываете, но и лишаете жизни моих гонцов. И, поскольку гонцы у меня почти на исходе, в скором времени я буду вынужден провести сеть, подобную той, что в человеческом мире, и слать Вам электронные письма. А теперь к делу. В очередной раз я — Король Тартаса — предлагаю Вам — Королю Арнорда — создать военный союз в целях обороны от общего врага». На этом моменте моего чтения Король начал демонстративно зевать со словами: — Быстрее, Дорлас… быстрее читай! Там сейчас мишень помрёт раньше, чем мы доиграем эту партию. А я, между прочим, выигрываю. С новой мишенью будет новый счёт, а, соответственно, очень злой Король. Мельком глянув на него, я крепче схватил вспотевшими ладонями письмо и начал читать быстрее. «Знаю, знаю, Вы не воспринимаете как врага армию озверевших орков, так как у Вас с ними заключён мирный договор. Смею напомнить, что таковой имеется и у нас. Однако это не мешает нам вести тайную войну в приграничье. Я же предлагаю Вам создать поистине мощную армию, с которой мы сможем отбить любого врага. На данный момент орки угрожают только демонам, согласен. Однако Вы не задумывались, кто станет их следующей целью, если тварям всё же удастся завоевать Тартас? Очевидно, что нет». Король резко поднялся с кровати и торопливым шагом направился к двери, но остановился и, схватив кованую ручку двери, удручённо произнёс: — Ты меня разочаровал, Дорлас. Я-то думал: у тебя что-то важное… За то, что принёс мне такое скучное письмо, я тебя четвертую. От услышанного у меня перехватило дыхание, перед глазами помутнело, и я в диком испуге с открытым ртом уставился на повелителя. — Да не молчи же, тупица! Читай быстрей до конца, и я побежал играть. Божечки… спаси и сохрани! Давно надо было бежать из дворца, прихватив с собой Фарин. Думал подкопить ещё немного денег, понатаскать из казны. А теперь из-за своей жадности могу головы лишиться. Хотя, нет, что там отрывают, когда четвертуют?.. руки и ноги? Свят, свят, свят! Боже упаси! Судорожно сглотнув, вытер выступивший пот на лбу и с ещё большей скоростью продолжил читать: «Мои послания, направленные Вам, все схожи, как под копирку, за исключением этого. В этот раз у меня есть для Вас сюрприз. Дело в том, что твоя наипрекраснейшая и наиглупейшая сестра у меня в плену, и если ты хочешь увидеть её живой, то советую согласиться на моё предложение. Король Вилан». Решив, что на этом письмо окончено, Король, явно над чем-то задумавшись, медленными шагами вернулся к кровати и осел на неё. Выглядел он ошарашенным и… обеспокоенным? Не уж-то таки остался на свете тот, за кого искренне переживает этот эгоистичный садист? Да кем возомнил себя этот сопляк? Двести пятьдесят лет отроду… По эльфийским меркам он ещё сосунок, а уже правит целым народом. Вершит судьбы! Он! Да это Я вершитель судеб! Это Я в тот трагический для всего Арнорда день встал перед выбором: сдать юнца правосудию или помочь ему избежать наказания! Я — Дорлас Оттон — решал, кто в дальнейшем будет править эльфийским Королевством: садист или наркоманка! Похоже… похоже, в тот злосчастный день я принял неверное решение. В тот день, прикрыв этого трусливого щенка, я подписал принцессе приговор. Боже, прости меня за этот грех! Ещё немного погодя, я всё же решился на свой страх и риск прервать раздумья Короля. — Мой государь. — Отрешённо уставился сквозь меня. Святые угодники, я просто до чёртиков боюсь Короля, когда он в таком состоянии. Лучше пусть орёт и зверствует… так я хоть знаю, что у него на уме. — Мой повелитель, письмо ещё не окончено. В нём имеется сноска. Почти шёпотом, хрипловатым голосом он покровительственно произнёс: — Читай. Ну, я и продолжил: «P.S.: В письме я перешёл на ты по двум причинам: первая — я заебался делать вид, что уважаю тебя, и вторая — в скором времени я поимею твою сестрёнку, и, возможно, мы станем роднёй. Советую тебе думать быстрее и не вынуждать меня пускать её по кругу. Я, знаешь ли, с детства очень люблю делиться любимыми игрушками. Хочу, чтобы друзья заценили, какой диковинной вещью я владею». Дочитав, я дрожащими руками опустил свиток и в страхе взглянул на своего Короля. А он отчаянно, изо всех сил пытался скрыть свою ярость и надменным тоном сказал: — Значит, моя Амайя у него в плену… Блядство! А она ведь сама виновата. Я не заставлял её отправляться в Тартас. — Ага-с-с-с… как бы не так. Сиди и утешай себя. Может, напрямую ты и не заставлял, но вынудил — точно. Это кто же в здравом уме пойдёт замуж за родного брата? Да тут ни один лунарис не поможет забыться. Вот и сбежала девчонка на верную смерть. Это я виноват. Сколько бы не просил у Всевышнего прощения, нет мне пощады и не будет. Я буду вечно гореть в аду, в жарких языках его пламени. И самое ужасное — в аду я буду без моей Фарин… она-то точно в рай попадёт. Она у меня святая, ей там наверняка уже заготовлено самое лучшее место. Но разве я мог поступить иначе? Он предложил мне столько денег… столько… да мне и Фарин на три жизни с лихвой хватит. И как тут было отказаться? Тем более, что я не собираюсь помирать в ближайшем будущем, а с этими деньгами я уж постараюсь купить себе местечко и на небесах. Кстати, нужно не забыть сходить в храм и раздать милостыню. Немного помолчав, мой государь с надеждой в голосе задал довольно неожиданный вопрос: — Какова вероятность, что он блефует? — Мой государь, учитывая нынешнюю ситуацию в Тартасе и малый военный опыт принцессы, а также немногочисленное сопровождение — думаю, она всё же у демона в плену. Выслушав мой неутешительный прогноз, Бурхат окончательно поник, плечи его опустились, а выражение лица из высокомерного перетекло в удручённое. Но он всё также старался делать вид, что его не тронули плохие вести. Никак не пойму, к чему весь этот маскарад? Это ведь нормально, когда брат переживает за свою сестру. Зачем он пытается делать безразличный вид? Бурхат молчал ещё с несколько минут, нервно меряя медленными шагами комнату, а после вынес свой вердикт: — Если она у него в плену, так тому и быть. Я не собираюсь соглашаться на условия демона даже ради Амайи. Война с орками — это война дураков, которые не сумели с ними договориться. Ещё при правлении Малфаста позиция эльфов в этом вопросе — «моя хата с краю». И я не собираюсь отступать от традиций ради смазливой девчонки. А когда наконец полчища орков будут иметь самого Великого Короля демонов, я буду лишь злорадно наблюдать за этим представлением с огромным пакетом попкорна. — Попкорна? — А… ты ведь не в курсе. Попкорн — это такое кушанье из человеческого мира. Василий обещал привезти мне его. Люди его едят… а, в общем, забей. Знаешь, Дорлас, только одно обидно в сложившейся ситуации. Неужели всё же сознается, что переживает за сестру? Она ведь единственный его родственник, который остался в живых. Но, судя по всему, и это ненадолго… — И что же это, мой государь? Бурхат смотрел в окно отчуждённым взглядом секунд десять, а после, тяжело вздохнув, потянулся, потрогав правой рукой себя за причиндалы, и с сожалением в голосе сказал: — То, что скоро Вилан поимеет мою Амайю. А я так ни разу и не притронулся к ней, хотя был не один шанс. Я-то дурак, всё оберегал её и оставлял себе на десерт. А теперь мой десерт съедят вместо меня. — Он ещё пару раз горестно вздохнул, снова поправляя свой член, который явно теснился в его узких штанах. — Жаль… но ничего тут не поделаешь… Это просто немыслимо! До чего же бесчувственный ублюдок! Он уже похоронил сестру… а ведь демон предложил весьма выгодные условия. Мог бы и согласиться. Король Вилан давно предлагает подобный союз, но Малфаст был непреклонен в этом вопросе. Почему? Это ведь полный абсурд — отказываться от такого могущества. Малфаст мне всегда казался мудрым правителем, но эти его отказы… Они просто не укладывались у меня в голове. Хотя… возможно, я просто чего-то не знаю. Королям ведь виднее. Ха… А судьбы вершат их слуги! Минутка скорби по сестре у Бурхата вышла весьма непродолжительной, так как спустя пару секунд он равнодушно перевёл тему. — Что там по младенцам Арнорда? Всё выполняется? Убиваете, как я приказал? Вспомнил наконец. Да он не только садист и извращенец, он ещё и сексист. — Да, мой государь, как Вы и приказывали, отнимаем всех новорожденных девочек и убиваем. Не примите за дерзость, но позвольте заметить, что это слишком кардинальные меры. — Если мы не будем отбирать у семей девочек, то, родив их, они на одном или двух детях и остановятся. А нам мальчики нужны, Дорлас, мальчики! Нам нужно увеличить армию. — А кто по твоему, придурок, будет рожать этих мальчиков, когда у тебя закончатся «мишени»(!)? Идиот! Боже, какой же он идиот! — Отныне, если в семьях и будут дети, то только мужского пола. Ублюдок Вилан просит помощи, потому что слаб. А мы самостоятельно станем намного сильнее, когда наша армия пополнится вдвое. Бурхат с горящими глазами и пеной у рта как заведённый рассказывал мне о своих расистских планах. Позабыл про всё… про пленную Амайю… про свои «игры» в соседних покоях… про всё. Но самое главное, что не даёт мне покоя, так это то, что молодой Король ведёт себя так, будто у него в запасе есть ещё один народ. Будто истребив всех женщин в государстве, мужики начнут рожать друг от друга. И как же я мог так ошибиться? Чем я вообще думал? Закончив рассказывать свой сексистский план, государь подошёл ко мне и вырвал из рук письмо. Всё же решил проверить его с помощью своего волшебного дара. Закрыв глаза, Бурхат пару секунд тёр подушечками пальцев бумагу, а после разочарованно произнёс: — Пусто. Послание писал не Вилан, а писарь. Если бы он хоть на секунду дотронулся до письма, тогда бы я смог почувствовать, какие эмоции он испытывал в тот момент. А я ощущаю только страх и трепет писаря к своему Королю. Бурхат брезгливо откинул письмо в сторону и демонстративно, пафосно рухнул звёздочкой на кровать. Не прошло и пары секунд, как у государя резко сменилось настроение. Поговаривают, что с такой частотой настроение меняется только у душевнобольных. И, когда странноватое поведение больного замечает семья, она сдаёт его в специализированную лечебницу. А кто сдаст Бурхата? Амайи-то теперь нет! Пока я размышлял о печальной участи эльфийского государства, Король уже, блять, безразлично приказал мне: — Ну вот, опять этот демонический выродок испортил мне всё настроение… Прогони всех из моих покоев, на сегодня развлечения окончены. — Будет сделано, мой госуд… Не дослушав меня до конца, Бурхат резко поднялся на локти и, надменно глянув на меня, громко выпалил «Вспомнил!». И тут я ощутил, как от страха у меня поджались яйца. Переживая за свою бесценную жизнь, я весь взмок и затрясся мелкой дрожью. Не уж-то вспомнил, что хотел меня четвертовать? — Тфу ты… чуть не забыл. Гонца, что привёз послания, как обычно: сначала пытать, потом убить и — на корм собакам. Нечего добру пропадать. Ху-у-у… пронесло. Мои яйца снова расслабились и опустились. Я сейчас испытал облегчение и эйфорию покруче, чем от любого оргазма. С трудом подняв письмо с ковра, дрожащим голосом еле выговорил: — Слушаюсь, мой господин. — И вышел из комнаты на ватных ногах. Я не мог поверить своему счастью. И на этот раз Король пощадил меня и никак не наказал за то, что я принёс плохие вести. Да я просто счастливчик! Надо сваливать мне с такой службы, пока голова на месте. Да с таким-то везением мне нужно играть в азартные игры, а не прислуживать этому молокососу. При Малфасте служить было сложно, но при Бурхате это сродни самоубийству. У меня достаточно накоплений, да и наворованного из государственной казны не мало, плюс взятки. С миру по нитке, как говорится. Вот выберу подходящий момент и исчезну… растворюсь… стану невидимым, и поминайте как звали. Я, конечно, люблю власть, но себя я люблю больше.***
Вернувшись домой, я мужался, как мог, так как предстоял непростой разговор с моей Фарин. Зайдя в главную опочивальню, я увидел, что она, как обычно, скучающе глядя в окно, разлеглась на кровати. Я тоже сел на край кровати, раздумывая, с чего бы начать разговор. Фарин даже не обернулась в мою сторону. Снова обижается, что я редко бываю дома. Ну всё, довольно… — Фарин, любимая, я знаю, что огорчу тебя своим решением, но нам всё же придётся уехать из Аваллона. — Фарин никак не отреагировала на мои слова. — Любимая, я понимаю, что ты привыкла жить в столице, но, поверь, там, куда мы поедем, тоже неплохо. У нас достаточно накоплений, и мы ни в чём не будем нуждаться. — После этих слов Фарин медленно ко мне обернулась, а я нежно погладил её за ушком. — Солнышко, ты самое дорогое, что у меня есть, и я согласен пойти тебе на уступки. Мы уедем не сразу. В принципе, я сейчас и не могу уехать, это будет слишком подозрительно. Позже, мы уедем позже. Услышав это, Фарин вскочила с кровати и радостно запрыгала по комнате. Она у меня такая озорная… — Пойдём в столовую, у меня есть для тебя сюрприз. Проследовав за мной в уютную столовую, Фарин с предвкушением смотрела на меня. А я вытащил из кожаной сумки свежайшую голень гонца и кинул её на пол. Фарин, радостно завизжав, вгрызлась в сочный кусок ноги демона и с аппетитом отрывала от неё куски. И, пока моя любимая с диким аппетитом, причавкивая, уплетала свой ужин, я продолжал с ней беседовать: — Повезло тебе, Фарин, быть собакой первого помощника Короля. С нашим взбалмошным Королём ты голодной точно не останешься. Но это только до тех пор, пока где-нибудь в дворцовых псарнях королевские псы не будут также поедать меня.